Из Абрамцева.
Я эту поездку долго вынашивала, готовила и предвкушала. Почти в каждой из последних тем наших занятий - и про Поленова-Левитана, и про Васнецова, и про Серова, и про Врубеля - я понемногу рассказывала и показывала детям и абрамцевские пейзажи, и тамошних хозяев и гостей, и написанные в тех краях полотна.
Но Мироздание категорически воспротивилось моим планам - оно обрушило на нас трехдневные затяжные дожди и холод, поэтому вместо долгожданного пленэра в прошедшее воскресенье мы потихоньку доделали под крышей студии наши витражи, а потом загрузились в автобус и поехали в Абрамцево просто на экскурсию.
В ослепительном свете утреннего солнца главный усадебный дом, стоящий на высоких террасах над берегом реки Вори, гостеприимно сиял свежеотреставрированным фасадом и радушно приглашал навестить его.
Немного найдется мест даже и в самой Москве или Петербурге, где в разные годы побывало бы такое немыслимое количество одаренных, талантливых и просто гениальных в самых разных областях мастеров - писателей и поэтов, художников и скульпторов, архитекторов и музыкантов, искусствоведов и философов. В обновленных нынче интерьерах большого дома всем им нашлось место, а значит тени их по-прежнему где-то рядом и незримо сопровождают нас в нынешнем путешествии.
Сперва нас встречает Сергей Аксаков, который приобрел усадьбу в 1843 году и владел ею около тридцати лет.
Немолодой и не очень уже здоровый, он писал здесь все больше об охоте да о рыбалке, однако же и "Семейные хроники", и "Детские годы Багрова-внука" родились в этих стенах, а также всем хорошо знакомая волшебная сказка о настоящей любви.
"Аленький цветочек" и нынче расцвел для моих детей рядом с аксаковским вольтеровским креслом.
Переходя из зала в зал, мы видим все новых незримых обитателей и гостей дома - писателя Тургенева и историка Погодина, поэта Тютчева и актера Щепкина, а наверху, в мезонине, устроена комната Гоголя, с которым здешний хозяин общался около десяти лет и сперва глубоко почитал, потом разочаровался, но все последние годы жизни работал над воспоминаниями о знакомстве с гением.
Зал хранит не только рисунки, портреты и рукописи, но и "аутентичные" вещи - конторку, дорожный письменный прибор, который окрещен нашим увлеченным экскурсоводом "ноутбуком 19 века".
Рабочая конторка середины 19 века:
А дальше мы с трепетом вступаем во владения Мамонтовых, живших здесь почти полвека, до самой национализации усадьбы в 1917 году. Каждая из комнат напоминает о самых разных сторонах потрясающе многогранной деятельности Саввы Ивановича - купца и коммерсанта, владельца и строителя железных дорог по всей России, мецената и покровителя художников и артистов, талантливого скульптора, организатора первой частной оперы, вокруг которого сплотился Абрамцевский художественный кружок.
Именно здесь родился национальный модерн в его неорусском варианте, здесь истоки будущего объединения "Мир искусства", московского Художественного театра, Русских сезонов Сергея Дягилева.
В одном из кабинетов нас встречает тень хозяйки, доброго гения этого дома, Елизаветы Мамонтовой, которую нежно любили бывавшие здесь художники. "Жизнь ее как бы светилась и грела всех лучами своего сердца, и все это без всякой слащавости или предвзятости, так естественно, просто, разумно" - писал о ней Михаил Нестеров, частый гость Абрамцева.
Заметили синюю скатерть на столе справа? Здесь расписывались гости Абрамцева, а Елизавета Григорьевна с дочерьми Верой и Сашенькой вышивали потом цветными нитками эти подписи, и они сохранились и сегодня.
В столовой по-прежнему незримо обитает любимая дочка Саввы Мамонтова Верушка - обстановка комнаты почти повторяет хорошо знакомый всем серовский портрет, и, вглядываясь в интерьеры, мы легко представляем и шуструю подвижную девочку за столом, и персики из собственных мамонтовских оранжерей, и серьезного, неразговорчивого живописца за мольбертом.
Тень Врубеля в Абрамцево сопровождает нас почти всюду - в каждом изразце роскошных усадебных печей, в этюдах, рисунках, скульптурах, майоликах...
А еще - в сказочных силуэтах райских птиц на керамической мозаичной скамье - гордости усадьбы.
А в "Бане-теремке" - тень прекрасной Елены Поленовой, волшебницы и рукодельницы, придумывавшей для абрамцевских мастерских резные буфеты и ларцы, кресла и скамейки, наличники и причелины.
Изразцы из Теремка:
Здесь же и ее рисунки-иллюстрации к детским книгам - яркие, звонкие. В теремке живут совы - пока мы бродили по дому, обнаружили двадцать шесть штук, не считая их многочисленных теней.
Немного в отдалении от главного дома нас поджидает Виктор Васнецов. В музейных залах мы уже встретили и один из вариантов его "Аленушки", и здешние пейзажи, и эскизы храма. А чуть дальше вдоль берега реки - забавный игрушечный домик, "избушка на курьих ножках" с силуэтом летучей мыши над входом и языческим идолом у крыльца.
Васнецов провожает нас до церкви, где рядом возникает еще и тень Василия Поленова - соавтора в строительстве храма. Впрочем в оформлении его интерьеров принимали участие чуть ли не все обитатели и гости Абрамцева, включая детей Мамонтова, выложивших напольную мозаику с очередным "аленьким цветочком".
Здесь же, у крошечного семейного кладбища, можно немного постоять и погоревать о безвременной смерти всеми любимой Верушки и ее маленького сына, похороненных рядом с могилой Саввы и Елизаветы Мамонтовых.
А ведь это далеко не все имена, память о которых хранит Абрамцево! Здесь бывали Илья Репин и Василий Суриков, Константин Коровин и Исаак Левитан, Николай Неврев и Александр Киселев, Марк Антокольский и Мария Якунчикова, Иван Бунин и Федор Шаляпин. И не только приезжали в гости, но и жили, и работали в удовольствие, что неудивительно - места здесь дивно хороши, и я жалею лишь об одном - что не сложился наш пленэр...
Наш проводник по усадьбе сама так увлечена и зачарована здешними красотами, что никак не может остановиться, хотя мы гуляем по весеннему солнышку вот уже два часа. То покажет нам высаженные Мамонтовым лиственницы, то остатки оранжерей со знаменитыми персиками, то почти трехвековой дуб, то "дерево-флейту", где дятлы продолбили ровно столько дупел, сколько белок живет в Абрамцево.
Одну из здешних обитательниц удалось даже зацепить краем фотоаппарата.
С экскурсоводом нам безусловно повезло - в этот раз я даже смогла запомнить, что ее зовут Ирина Николаевна. Восторженная, чуть экзальтированная, она настоящий кладезь информации и, казалось, желала рассказать нам чуть ли не о каждом здешнем экспонате. Слушать ее было захватывающе интересно. Забавно, просматривая снимки из прошлых поездок в Абрамцево, нашла фотографию своего маленького мальчика рядом с тем же гидом.
Впрочем, и в этот раз он с удовольствием участвовал в действе.
Уж и не помню, в который раз я сюда приезжаю, но ощущение праздника, погружения в те славные времена, когда множество талантливых и интересных людей собирались вместе и получали удовольствие от общения и радости творчества, долго потом не покидает и заставляет вспоминать снова и снова, перебирая в памяти увиденное.
И нынче мне особенно хорошо от мысли, что и мои дети сумели узнать и почувствовать эту радость, хотя бы немного прикоснуться к ней, впитать и унести ее с собой. Пусть она поможет им в пути...
Но Мироздание категорически воспротивилось моим планам - оно обрушило на нас трехдневные затяжные дожди и холод, поэтому вместо долгожданного пленэра в прошедшее воскресенье мы потихоньку доделали под крышей студии наши витражи, а потом загрузились в автобус и поехали в Абрамцево просто на экскурсию.
В ослепительном свете утреннего солнца главный усадебный дом, стоящий на высоких террасах над берегом реки Вори, гостеприимно сиял свежеотреставрированным фасадом и радушно приглашал навестить его.
Немного найдется мест даже и в самой Москве или Петербурге, где в разные годы побывало бы такое немыслимое количество одаренных, талантливых и просто гениальных в самых разных областях мастеров - писателей и поэтов, художников и скульпторов, архитекторов и музыкантов, искусствоведов и философов. В обновленных нынче интерьерах большого дома всем им нашлось место, а значит тени их по-прежнему где-то рядом и незримо сопровождают нас в нынешнем путешествии.
Сперва нас встречает Сергей Аксаков, который приобрел усадьбу в 1843 году и владел ею около тридцати лет.
Немолодой и не очень уже здоровый, он писал здесь все больше об охоте да о рыбалке, однако же и "Семейные хроники", и "Детские годы Багрова-внука" родились в этих стенах, а также всем хорошо знакомая волшебная сказка о настоящей любви.
"Аленький цветочек" и нынче расцвел для моих детей рядом с аксаковским вольтеровским креслом.
Переходя из зала в зал, мы видим все новых незримых обитателей и гостей дома - писателя Тургенева и историка Погодина, поэта Тютчева и актера Щепкина, а наверху, в мезонине, устроена комната Гоголя, с которым здешний хозяин общался около десяти лет и сперва глубоко почитал, потом разочаровался, но все последние годы жизни работал над воспоминаниями о знакомстве с гением.
Зал хранит не только рисунки, портреты и рукописи, но и "аутентичные" вещи - конторку, дорожный письменный прибор, который окрещен нашим увлеченным экскурсоводом "ноутбуком 19 века".
Рабочая конторка середины 19 века:
А дальше мы с трепетом вступаем во владения Мамонтовых, живших здесь почти полвека, до самой национализации усадьбы в 1917 году. Каждая из комнат напоминает о самых разных сторонах потрясающе многогранной деятельности Саввы Ивановича - купца и коммерсанта, владельца и строителя железных дорог по всей России, мецената и покровителя художников и артистов, талантливого скульптора, организатора первой частной оперы, вокруг которого сплотился Абрамцевский художественный кружок.
Именно здесь родился национальный модерн в его неорусском варианте, здесь истоки будущего объединения "Мир искусства", московского Художественного театра, Русских сезонов Сергея Дягилева.
В одном из кабинетов нас встречает тень хозяйки, доброго гения этого дома, Елизаветы Мамонтовой, которую нежно любили бывавшие здесь художники. "Жизнь ее как бы светилась и грела всех лучами своего сердца, и все это без всякой слащавости или предвзятости, так естественно, просто, разумно" - писал о ней Михаил Нестеров, частый гость Абрамцева.
Заметили синюю скатерть на столе справа? Здесь расписывались гости Абрамцева, а Елизавета Григорьевна с дочерьми Верой и Сашенькой вышивали потом цветными нитками эти подписи, и они сохранились и сегодня.
В столовой по-прежнему незримо обитает любимая дочка Саввы Мамонтова Верушка - обстановка комнаты почти повторяет хорошо знакомый всем серовский портрет, и, вглядываясь в интерьеры, мы легко представляем и шуструю подвижную девочку за столом, и персики из собственных мамонтовских оранжерей, и серьезного, неразговорчивого живописца за мольбертом.
Тень Врубеля в Абрамцево сопровождает нас почти всюду - в каждом изразце роскошных усадебных печей, в этюдах, рисунках, скульптурах, майоликах...
А еще - в сказочных силуэтах райских птиц на керамической мозаичной скамье - гордости усадьбы.
А в "Бане-теремке" - тень прекрасной Елены Поленовой, волшебницы и рукодельницы, придумывавшей для абрамцевских мастерских резные буфеты и ларцы, кресла и скамейки, наличники и причелины.
Изразцы из Теремка:
Здесь же и ее рисунки-иллюстрации к детским книгам - яркие, звонкие. В теремке живут совы - пока мы бродили по дому, обнаружили двадцать шесть штук, не считая их многочисленных теней.
Немного в отдалении от главного дома нас поджидает Виктор Васнецов. В музейных залах мы уже встретили и один из вариантов его "Аленушки", и здешние пейзажи, и эскизы храма. А чуть дальше вдоль берега реки - забавный игрушечный домик, "избушка на курьих ножках" с силуэтом летучей мыши над входом и языческим идолом у крыльца.
Васнецов провожает нас до церкви, где рядом возникает еще и тень Василия Поленова - соавтора в строительстве храма. Впрочем в оформлении его интерьеров принимали участие чуть ли не все обитатели и гости Абрамцева, включая детей Мамонтова, выложивших напольную мозаику с очередным "аленьким цветочком".
Здесь же, у крошечного семейного кладбища, можно немного постоять и погоревать о безвременной смерти всеми любимой Верушки и ее маленького сына, похороненных рядом с могилой Саввы и Елизаветы Мамонтовых.
А ведь это далеко не все имена, память о которых хранит Абрамцево! Здесь бывали Илья Репин и Василий Суриков, Константин Коровин и Исаак Левитан, Николай Неврев и Александр Киселев, Марк Антокольский и Мария Якунчикова, Иван Бунин и Федор Шаляпин. И не только приезжали в гости, но и жили, и работали в удовольствие, что неудивительно - места здесь дивно хороши, и я жалею лишь об одном - что не сложился наш пленэр...
Наш проводник по усадьбе сама так увлечена и зачарована здешними красотами, что никак не может остановиться, хотя мы гуляем по весеннему солнышку вот уже два часа. То покажет нам высаженные Мамонтовым лиственницы, то остатки оранжерей со знаменитыми персиками, то почти трехвековой дуб, то "дерево-флейту", где дятлы продолбили ровно столько дупел, сколько белок живет в Абрамцево.
Одну из здешних обитательниц удалось даже зацепить краем фотоаппарата.
С экскурсоводом нам безусловно повезло - в этот раз я даже смогла запомнить, что ее зовут Ирина Николаевна. Восторженная, чуть экзальтированная, она настоящий кладезь информации и, казалось, желала рассказать нам чуть ли не о каждом здешнем экспонате. Слушать ее было захватывающе интересно. Забавно, просматривая снимки из прошлых поездок в Абрамцево, нашла фотографию своего маленького мальчика рядом с тем же гидом.
Впрочем, и в этот раз он с удовольствием участвовал в действе.
Уж и не помню, в который раз я сюда приезжаю, но ощущение праздника, погружения в те славные времена, когда множество талантливых и интересных людей собирались вместе и получали удовольствие от общения и радости творчества, долго потом не покидает и заставляет вспоминать снова и снова, перебирая в памяти увиденное.
И нынче мне особенно хорошо от мысли, что и мои дети сумели узнать и почувствовать эту радость, хотя бы немного прикоснуться к ней, впитать и унести ее с собой. Пусть она поможет им в пути...