Прага. Возвращения пост.
Мы сумели догнать в Праге ту самую золотую осень, что не случилась здесь.
Утренняя ноябрьская Прага теряется очертаниями в тумане, поднимающемся от свинцовых вод холодной Влтавы.
Все еще теплые лучи солнца рассеивают дымку к полудню, когда карминовые черепичные крыши начинают светиться почти как здешние камни-гранаты,
чтобы к вечеру укрыться розовато-серой облачной дымкой и вспыхнуть к ночи россыпью праздничных огней - фонарей, окон, витрин, ночных подсветок.
Все эти волшебные превращения мы четыре дня наблюдали в удивительном городе, который вроде бы и настоящий, но иногда вдруг кажется похожим не то на гигантскую волшебную шкатулку с музыкальным механизмом, не то на старинный, вручную раскрашенный фильм...
Особенно, если смотришь на него с высоты.
А получалось именно так, потому что на нашем пути не было холма-башни-колокольни-террасы, куда бы мы с Вадькой не забрались, чтобы полюбоваться сказочной Прагой.
С балкона Старого королевского дворца.
С почти 90-метровой высоты колокольни собора святого Вита:
С Петржинского холма, откуда и собор, и весь Град кажутся воздушными призрачными замками:
И с мостовой Малостранской башни - в пасмурную погоду:
И с той башни на холме, что слегка напоминает Эйфелеву - вечером, когда сумрак спускается на город.
На предзакатную Прагу смотрели с плывущего по Влтаве белого кораблика с претенциозным названием "Реджина":
И на стремительно гаснущий закат над городом:
И на ночную Прагу - уже со Староместской ратуши.
А еще - с Летенского холма, из Хотковых садов, с набережных, а также с телевышки, по которой ползают гигантские чугунные младенцы.
Над средневековыми башнями Праги вьются стаями чайки, на безмятежной речной воде кучкуются лебединые стаи,
на Петржине цветут розы:
а на Летенском холме - россыпи ягод:
на улицах пахнет ванилью и глинтвейном, всюду звучит музыка....
Но все это - только внешняя оболочка волшебного города, который каждому является по-своему и дарит собственные чудеса, предназначенные лишь для него одного.
* * *
Передвигаться по Праге следует неспешно - это уже аксиома. И город вдруг увидится не как суетный туристический Вавилон, а словно искусно сделанный театральный макет гениального мастера, с бесконечным множеством пленительных мелочей, с неслыханным богатством деталей.
Лоретанский монастырь:
Только тогда любопытствующему зрителю откроется все неповторимое разнообразие пражской архитектуры: и дивный резной узор оконной рамы в старом доме, и стремительный завиток лепнины, и удивительной формы балконная решетка или дверная ручка:
...и затейливые знаки на домах, каждый из которых абсолютно неповторим.
Дом "У двух золотых солнц"
"У белого лебедя"
Раскроются во всей своей красе причудливые плетения кружевных арок, вимпергов и башенок готических соборов:
Потрясет воображение барочное великолепие храмовых алтарей:
Ослепят краски цветных витражных окон:
На Златой улочке обнаружится лаборатория того самого алхимика, которому удалось создать Философский камень:
А в музее игрушек по соседству - уменьшенные копии самых разных обитателей старого города, от короля до нищего.
Где-то рядом со Староместской площадью или на Граде стоит непременно остановиться и купить пражское трдло - их сладкие запахи проникают во все уголки исторического центра.
А еще - посмотреть смену караула у королевского дворца:
Понаблюдать удивительных героев, появляющихся из окошек, когда бьют часы на ратушной площади:
Все эти радости щедро дарит Прага. Ощущение пребывания в сказке собирается из мелочей, но к концу третьего дня даже гостиница, где мы жили, показалась мне похожей на висячие сады Семирамиды:
* * *
Из суетной и радостной Праги мы вырвались ненадолго в Карлштейн - одну из основанных Карлом IV средневековых твердынь на высоком Княжьем холме.
Два километра в гору, сквозь похожий на глянцевую картинку чистенький спящий городок.
К вырастающим из утреннего молочного тумана башням, стенам, зубцам, бойницам...
Юная девушка-гид с огромной связкой тяжелых ключей то отпирает, то запирает один за другим хмурые залы с однообразно серыми холодными стенами - Рыцарский зал, Вассальский зал, Зал предков, Пиршественный зал, башни, капеллы... Здешние привидения-рыцари и задушенные девы из местных легенд без проблем представляются человеку с хорошим воображением.
После того, как заглядываем в ледяную пропасть восьмидесятиметрового каменного колодца, прохладный ноябрьский день кажется теплым и приветливым.
По возвращении внезапно оказываемся в удивительном музее восковых фигур. Там нас сперва отправляют внутрь калейдоскопа (восьмиминутный фильм в зеркальном зале: кроме нас нет никого, но кажется, что мы в центре гигантской пестрой сферы, и вокруг множество людей), а потом мы осторожно проходим старинными низкими сводами мимо рыцарей и ремесленников, королей и монахов, палачей и заключенных, где нас провожают неподвижными взглядами Праотец Чех и воевода Пржемысл, Ян Гус и Ян Жижка, Эдуард Бенеш и Вацлав Гавел...
Художник Теодорик - пражский мастер:
Потом нас заманивают еще и в музей торговли, где каждая касса - произведение искусства:
Последний взгляд с моста на Карлштейн - дивной красоты панорама.
* * *
Семь лет назад с двенадцатилетним Игорем мы носились по Праге, заглядывая в каждый ее уголок. Стремительно и целенаправленно, точно планируя маршруты и досконально выполняя намеченное. Мы говорили о Гашеке и Кафке, с восхищением рассматривали кружевную вязь "Декоративных документов" в музее Мухи, обошли гетто и все его синагоги, поднялись на Вышеград и пешком дошли до Жижкова, провели день в Национальном музее и сходили на концерт органной музыки в Тынский храм. Наши развлечения были изысканными, а ночью над Градом Игорю явился Голем.
Младший мой сын, видимо, не столь интеллектуален и глубок в том же возрасте, и потому Прага подарила ему другие чудеса - незатейливые и забавные.
Младенцы Давида Черного с телевышки:
Пингвины на Кампе:
Игры с цветом в музее техники:
Диковинный летательный аппарат из музея спецэффектов Карла Лемана:
Мы с Вадькой "в волшебной стране":
А это тоже я. Возле собора святого Вита:
Не исключено, что если я снова соберусь в Прагу и поеду туда сама, все будет иначе, и я увижу город Малера и Моцарта, музыки и модерна...
Но в любом случае, это опять будет совсем другая Прага.
Утренняя ноябрьская Прага теряется очертаниями в тумане, поднимающемся от свинцовых вод холодной Влтавы.
Все еще теплые лучи солнца рассеивают дымку к полудню, когда карминовые черепичные крыши начинают светиться почти как здешние камни-гранаты,
чтобы к вечеру укрыться розовато-серой облачной дымкой и вспыхнуть к ночи россыпью праздничных огней - фонарей, окон, витрин, ночных подсветок.
Все эти волшебные превращения мы четыре дня наблюдали в удивительном городе, который вроде бы и настоящий, но иногда вдруг кажется похожим не то на гигантскую волшебную шкатулку с музыкальным механизмом, не то на старинный, вручную раскрашенный фильм...
Особенно, если смотришь на него с высоты.
А получалось именно так, потому что на нашем пути не было холма-башни-колокольни-террасы, куда бы мы с Вадькой не забрались, чтобы полюбоваться сказочной Прагой.
С балкона Старого королевского дворца.
С почти 90-метровой высоты колокольни собора святого Вита:
С Петржинского холма, откуда и собор, и весь Град кажутся воздушными призрачными замками:
И с мостовой Малостранской башни - в пасмурную погоду:
И с той башни на холме, что слегка напоминает Эйфелеву - вечером, когда сумрак спускается на город.
На предзакатную Прагу смотрели с плывущего по Влтаве белого кораблика с претенциозным названием "Реджина":
И на стремительно гаснущий закат над городом:
И на ночную Прагу - уже со Староместской ратуши.
А еще - с Летенского холма, из Хотковых садов, с набережных, а также с телевышки, по которой ползают гигантские чугунные младенцы.
Над средневековыми башнями Праги вьются стаями чайки, на безмятежной речной воде кучкуются лебединые стаи,
на Петржине цветут розы:
а на Летенском холме - россыпи ягод:
на улицах пахнет ванилью и глинтвейном, всюду звучит музыка....
Но все это - только внешняя оболочка волшебного города, который каждому является по-своему и дарит собственные чудеса, предназначенные лишь для него одного.
* * *
Передвигаться по Праге следует неспешно - это уже аксиома. И город вдруг увидится не как суетный туристический Вавилон, а словно искусно сделанный театральный макет гениального мастера, с бесконечным множеством пленительных мелочей, с неслыханным богатством деталей.
Лоретанский монастырь:
Только тогда любопытствующему зрителю откроется все неповторимое разнообразие пражской архитектуры: и дивный резной узор оконной рамы в старом доме, и стремительный завиток лепнины, и удивительной формы балконная решетка или дверная ручка:
...и затейливые знаки на домах, каждый из которых абсолютно неповторим.
Дом "У двух золотых солнц"
"У белого лебедя"
Раскроются во всей своей красе причудливые плетения кружевных арок, вимпергов и башенок готических соборов:
Потрясет воображение барочное великолепие храмовых алтарей:
Ослепят краски цветных витражных окон:
На Златой улочке обнаружится лаборатория того самого алхимика, которому удалось создать Философский камень:
А в музее игрушек по соседству - уменьшенные копии самых разных обитателей старого города, от короля до нищего.
Где-то рядом со Староместской площадью или на Граде стоит непременно остановиться и купить пражское трдло - их сладкие запахи проникают во все уголки исторического центра.
А еще - посмотреть смену караула у королевского дворца:
Понаблюдать удивительных героев, появляющихся из окошек, когда бьют часы на ратушной площади:
Все эти радости щедро дарит Прага. Ощущение пребывания в сказке собирается из мелочей, но к концу третьего дня даже гостиница, где мы жили, показалась мне похожей на висячие сады Семирамиды:
* * *
Из суетной и радостной Праги мы вырвались ненадолго в Карлштейн - одну из основанных Карлом IV средневековых твердынь на высоком Княжьем холме.
Два километра в гору, сквозь похожий на глянцевую картинку чистенький спящий городок.
К вырастающим из утреннего молочного тумана башням, стенам, зубцам, бойницам...
Юная девушка-гид с огромной связкой тяжелых ключей то отпирает, то запирает один за другим хмурые залы с однообразно серыми холодными стенами - Рыцарский зал, Вассальский зал, Зал предков, Пиршественный зал, башни, капеллы... Здешние привидения-рыцари и задушенные девы из местных легенд без проблем представляются человеку с хорошим воображением.
После того, как заглядываем в ледяную пропасть восьмидесятиметрового каменного колодца, прохладный ноябрьский день кажется теплым и приветливым.
По возвращении внезапно оказываемся в удивительном музее восковых фигур. Там нас сперва отправляют внутрь калейдоскопа (восьмиминутный фильм в зеркальном зале: кроме нас нет никого, но кажется, что мы в центре гигантской пестрой сферы, и вокруг множество людей), а потом мы осторожно проходим старинными низкими сводами мимо рыцарей и ремесленников, королей и монахов, палачей и заключенных, где нас провожают неподвижными взглядами Праотец Чех и воевода Пржемысл, Ян Гус и Ян Жижка, Эдуард Бенеш и Вацлав Гавел...
Художник Теодорик - пражский мастер:
Потом нас заманивают еще и в музей торговли, где каждая касса - произведение искусства:
Последний взгляд с моста на Карлштейн - дивной красоты панорама.
* * *
Семь лет назад с двенадцатилетним Игорем мы носились по Праге, заглядывая в каждый ее уголок. Стремительно и целенаправленно, точно планируя маршруты и досконально выполняя намеченное. Мы говорили о Гашеке и Кафке, с восхищением рассматривали кружевную вязь "Декоративных документов" в музее Мухи, обошли гетто и все его синагоги, поднялись на Вышеград и пешком дошли до Жижкова, провели день в Национальном музее и сходили на концерт органной музыки в Тынский храм. Наши развлечения были изысканными, а ночью над Градом Игорю явился Голем.
Младший мой сын, видимо, не столь интеллектуален и глубок в том же возрасте, и потому Прага подарила ему другие чудеса - незатейливые и забавные.
Младенцы Давида Черного с телевышки:
Пингвины на Кампе:
Игры с цветом в музее техники:
Диковинный летательный аппарат из музея спецэффектов Карла Лемана:
Мы с Вадькой "в волшебной стране":
А это тоже я. Возле собора святого Вита:
Не исключено, что если я снова соберусь в Прагу и поеду туда сама, все будет иначе, и я увижу город Малера и Моцарта, музыки и модерна...
Но в любом случае, это опять будет совсем другая Прага.