О первом путешествии лета. От Петрозаводска до Санкт-Петербурга.
Которое завершилось на этой неделе.
Идея поездки зрела довольно давно: дифирамбы карельским чудесам от множества знакомых, несколько дипломных работ в нашей художке с потрясающей красоты пейзажами, а прошлым летом в полном восторге вернулось из Карелии семейство брата… В общем, уже очень хотелось увидеть все это самой.
Тур я выбрала у фирмы «Магазин путешествий». За последние лет двадцать к ее услугам мы обращались неоднократно, когда возникали сложности с самостоятельным доездом до каких-то мест. Кстати, с каждым годом все реже и реже. Собственно, и в этот раз (как стало ясно уже на месте) я смогла бы обойтись без тура, но транспортная логистика была бы куда более затейливой. Собственно, три из пяти дней, отказавшись от поездок в Кижи и на Валаам (где я была по три раза), тоже провела без группы. А уж в Питере, понятно, никакие турфирмы мне точно не нужны.
Получилось в общей сложности девять дней: три ночи в Петрозаводске, две в Сортавала и три в Питере.
Петрозаводск
Изучая фото в интернете, не рассчитывала увидеть что-то необычное. Предполагала нечто похожее на Иваново: областной центр, некогда процветающий, нынче в стагнации, с остатками былой советской роскоши. Собственно, так все и есть, но город превзошел ожидания, главным образом потому, что стоит он на самом берегу Онежского озера. Собственно, оно и определяет его облик.
Петрозаводск - ровесник Питера. Поскольку к началу Северной войны возить железную руду и оружие с Урала было далеко и хлопотно, а у берегов Онеги как раз были найдены новые месторождения, то по приказу Петра I в 1703 году в устье реки Лососинки был основан оружейный завод, названный, понятно, в честь императора. В екатерининское время Петровская заводская слобода, где возобновилось производство оружия, получила статус города, и уже к концу 18 века Петрозаводск становится самым крупным и процветающим городом Олонецкой губернии.
Продукции Петровского, а позже - Александровского оружейного завода посвящено множество разных памятных мест. Ну то есть пушки эти довольно живописно расставлены чуть ли не по всему городу.
За пушкой немного виден наш отель «Спа Карелия».
Гостиницу выбирала турфирма, но если бы я сделала это сама, вряд ли нашла бы лучше. И готова советовать всем и каждому.
Кусочек интерьера отеля:
Утро здесь начиналось весьма позитивно, благодаря шампанскому на "шведском столе" и гигантским панорамным окнам с потрясающим видом.
Комфорт, вкусная еда - понятно, хорошо, но самая пленительная особенность отеля «Спа Карелия» - именно вид на Онежское озеро: из своего номера на четвертом этаже я наслаждалась им не только днем, ибо белая ночь в Карелии - зрелище куда более торжественное и эффектное, чем в том же Питере.
Между гостиницей и Онегой - легкий мостик через бурную Лососинку и пони-клуб, мимо которого неоднократно пришлось ходить в сторону парка и набережной.
Набережная - пожалуй, чуть ли не лучшее, что есть в Петрозаводске. Часть ее окультурена и приспособлена для туристического променада.
Здесь как-то гармонично сосуществуют и дополняют друг друга камни и березы, традиционная беседка-ротонда и авангардная скульптура, множество удобных сидений и длинный ряд разнообразных спортивных тренажеров (наш экскурсовод рассказывал, что такие бесплатные тренажерные площадки разбросаны по всему городу, ибо местный мэр - большой поборник здорового образа жизни).
Рядом порт, из которого идут теплоходы на Кижи, стоянка круизных лайнеров, место общегородских праздничных тусовок (например свои «Алые паруса»), тут же обитают во множестве и уличные музыканты.
Статуи для набережной подарены городами-побратимами из самых разных стран: Норвегии, Швеции, Финляндии, Франции и т.п. Все они - с символическим смыслом, вокруг каждой статуи - своя легенда.
Рассказывал о них нам гид Борис Конев, из традиционной поморской семьи, который очень старался погрузить народ в мир карельских традиций и языка, да тетеньки из группы нелегко поддавались.
Вот тут, на набережной он пытается раскрутить группу на национальный карельский танец под аутентичную музыку.
Если немного удалиться от официального променада в сторону исторической части города, которой сохранился всего лишь маленький квартал со старыми деревянными домами,
…то можно уже увидеть подлинный, не испорченный гранитной облицовкой берег Онеги. Сюда-то я и ходила рисовать.
Пока группу возили на Кижи, я в удовольствие побродила по городским музеям, определенно достойным внимания туриста.
В центре города, на площади Ленина(некогда - Круглой) расположен очень стильный классицистический ансамбль из двух полукруглых зданий (бывших присутственных мест и губернаторского дворца). В одном из них нынче Национальный музей республики Карелия. По сути - краеведческий, рассказывающий об истории здешних земель от древних петроглифов до событий 20 века.
Я нежно люблю такие музеи за возможность увидеть подлинные вещи прошлого и ощутить через них дух эпохи.
Но по-настоящему карельское, атмосферное, этническое я нашла вовсе не здесь, как предполагала, а совсем в другом месте.
Вторая большая площадь Петрозаводска - Кирова. На ней находится гордость города - музыкальный театр в стиле сталинского ампира, тут же и здание бывшей Олонецкой мужской гимназии, основанной в середине 19 века. Сейчас - городской художественный музей, где я и зависла всерьез и надолго.
Прекрасный наш Василий Дмитриевич Поленов посещал некогда сие учебное заведение.
Первым местом, где я увязла, были залы древнерусской живописи. И не только из-за северных икон, у которых при полном соблюдении канонов совершенно живые и внимательные взгляды. Здесь на витринах и на экране монитора подробнейше воссоздан процесс изготовления иконы со всеми прорисями и ассистами, дивная "шпаргалка" для нашего "иконописного" занятия. А дальше - тот самый карельский быт: вышивки, костюмы, ткани, резьба по дереву и т.п.
В главном зале, где проводятся концерты и конференции, собрание русской живописи, гордость музея: Айвазовский, Шишкин, Левитан, Мещерский…
Поленов, конечно, тоже есть.
Симпатичная выставка «Карелия: провинциальные истории» рассказывает о ярких творческих личностях здешней земли уже из века двадцатого - Михаиле Пришвине, Екатерине Пеховой, семье художников Авдышевых, финском портретисте Ниеминене, удивительном мастере бересты Василии Коростылеве.
У каждого из них - свои впечатления и ощущения от родных мест, свои легенды и рассказы, отраженные в картинах, скульптурах, прикладных работах.
Вот вы знали, например, что карельские пирожки-«калитки» всегда делали по количеству гостей? И по накрытому столу на картине можно догадаться, сколько человек за ним ожидается?
Валентина Авдышева. Натюрморт "Карельский".
И еще выставка, привезенная из Русского музея. Ее героиня - иностранка, обучившаяся уже в России писать маслом у художника Боголюбова и сыгравшая, наверное, решающую роль в формировании одного из самых больших в мире собраний работ русских художников.
Догадаетесь, кто?
Это ее натюрморт маслом, довольно неплохой, если честно.
И самое-самое.
Новая часть музейной экспозиции - «Вселенная Калевала». Путешествие по фантастическим мирам Карьялы и Похьелы в картинах, рисунках и арт-объектах, на которых можно увидеть рождающуюся Сампо, познакомиться с героями древнего эпоса как в более-менее реалистическом облике, так и в сказочном, и совсем уж стилизованном.
Семь яиц, из которых возникли земля, небо, солнце, луна и звезды. С главным героем эпоса Вяйнямёйненом на заднем плане.
«Айно-рыба» Бориса Акбулатова.
Битва между кузнецом Ильмариненом и хозяином Похьелы в чисто этническом стиле. Автор - Игорь Баранов
И немного особняком - совершенно сказочные иллюстрации Тамары Юфы.
«Щука - владычица озер»: многофункциональный арт-объект: здесь можно и понаблюдать процесс прядения, и порадоваться запасам варенья из клюквы и морошки, коснуться хмеля или солода, ощутить запахи можжевельника, березового дегтя и еловой хвои.
Вот здесь можно вдохнуть ароматы волшебного калевальского леса.
Кантеле можно не только послушать, но и сыграть самому.
Ну и как без волшебной мельницы Сампо
Выходила зачарованная, с желанием непременно и как можно скорее начать читать «Калевалу», и прочла-таки в дороге, правда, в прозаическом переложении.
Еще одно интересное место в Петрозаводске - Галерея промышленной истории. В первой половине 19 века при Александровском оружейном заводе был открыт музей с образцами продукции предприятия. В 70-х годах его экспонаты стали основой Олонецкого естественно-промышленного и историко-этнографического музея, а уже в 20 веке - музея истории Онежского тракторного завода. После кризиса 90-х новое возрождение музея случилось уже в 2011-м. Сейчас здесь рассказывается о развитии градообразующих предприятий с момента закладки Петровского завода до конца двадцатого века.
В музее есть интерактивное пространство для научных экспериментов, исторические залы с продукцией заводов, а также уличная галерея металлических "объектов".
Изделия советского времени:
Действующий макет сверлильного цеха: нажимаешь кнопку и смотришь, как все работает:
Процесс изготовления пушки:
Парочка карельских комаров из уличной галереи.
Музей бесплатный, кстати.
И вишенкой на торте - морской клуб-музей «Полярный Одиссей», который расположился на озерном побережье рядом со стоянкой яхт в получасе ходьбы от моей гостиницы.
Клуб создан людьми, которые уже много лет занимаются строительством и реконструкцией кораблей разных исторических эпох - от поморских лодок до больших парусников. Уже построено около тридцати судов, многие из которых нынче успешно действуют в туристическом бизнесе.
Это и карельские кочи, и древнерусские лодьи, и драккары викингов, и фрегаты петровской эпохи, и даже точная копия ботика Петра I.
Местный хранитель Сергей, журналист по образованию, а по совместительству еще и гид, актер (привычно играющий на праздниках Петра I) и знаток старинного судостроения, рассказывает о необычных находках со дна озера, демонстрирует то полевой самовар, сделанный из старого бидона, то стеклянные поплавки, то старинные ядра, предлагает пострелять из пушки или сыграть на натянутой над старым шлюпом веревке.
Капитаны стоящих на приколе судов тоже с удовольствием делятся морским опытом.
«Полярный Одиссей» - одно из них: уменьшенная копия бригантины века так 17-го, на которую теперь поставили алые паруса, и она работает романтическим парусником на городских мероприятиях.
Белый мишка с "Полярного Одиссея", исполняющий желания:
На корабли можно заходить, спускаться в трюм, грести веслами, примерять амуницию воинов.
В общем, для человека, выросшего на книгах Крапивина и безнадежно мечтающего о путешествии под парусами, глоток свежего морского воздуха.
Уже с группой, в качестве обязательного рекламно-туристического аттракциона нас свозили в Шунгитовую комнату. Понятно, что о невероятных свойствах странного черного камня, который добывается лишь в окрестностях Петрозаводска, нам прочли целую восторженную лекцию.
Потом отправили релаксировать под музыку в зал, где черным камнем отделаны стены, а в камине горит искусственный огонь. Напоили карельским чаем и странной настойкой: на дне рюмки плавал кусочек шунгита.
После чего группа все еще в состоянии релакса радостно бросилась скупать продукцию местного магазина.
Еще смешной образец:
Я купила маленький овальный шлифованный камешек не столько в лечебных целях, сколько как сувенир.
Но когда уже в Питере у меня адски болела шея, отдаваясь в уши и голову, от невозможной боли не спасал мощный двухпроцентный вольтарен, и я уже была согласна на все, то надела на ночь этот кулон, и к утру мне стало легче. Ну пусть совпадение, да…
* * *
Рускеала и Сортавала
Из Петрозаводска рано утром мы выехали в сторону Ладожского озера. И первым местом, куда приехал автобус, был горный парк Рускеала.
По ощущениям - природные красоты, но нет: мраморный карьер, заполненный изумрудно-аквамариновой водой - творение рук человеческих. История стометрового каньона, прорезанного местами шахтами подземных выработок, ведет отсчет с 18 века, когда мастер екатерининской эпохи Андрей Пилюгин обнаружил здесь мраморное месторождение, и императрица дала добро на разработку.
Рускеальский мрамор использовали и для Мраморного дворца, и для Казанского и Исаакиевского собора, и Михайловского замка, и гораздо позже - для облицовки стен питерского метро.
Сам процесс добычи камня, о котором весьма эмоционально рассказывала экскурсовод Татьяна, был долгим, трудоемким, в общем-то мучительным и небезопасным. С одной стороны - мягкая порода, которую легко повредить, с другой - невероятная тяжесть: чтобы перевезти один блок, требовалась подвода со 150 лошадьми!
К концу 90-х место пребывало в запустении, но в начале 21 века территорию приобрели здешние предприниматели и превратили в весьма посещаемый туристический объект с удобной инфраструктурой и невозможно завышенными ценами. После того, как воду из шахт перестали откачивать, она заполнила каньон и приобрела изумительный цвет, благодаря мраморным берегам и дну. Естественный лес - сосны и карельские березы - дополнил ландшафт. Сейчас среди всей этой красоты можно кататься по воде и по воздуху, бродить по деревянным мосткам над белоснежными отвесными склонами, спускаться под землю.
Еще одно живописное, но и грустное место парка - Итальянский карьер, где добывали камень уже в 20 веке по европейской технологии, оказавшейся неудачной для рускеальского мрамора. Восемь лет отсюда изымали блоки, но они крошились, и в результате кроме облицовки трех станций метро, материал ни на что не сгодился, и добычу закрыли снова.
Сюда ходит прямой поезд из Москвы, к которому после Сортавала вместо обычного локомотива прицепляют дымящий ретро-паровоз, и это тоже отдельный туристический аттракцион.
Понемногу тут открывают небольшие музеи и выставочные залы, в одном из которых - «Территория ангелов».
Это творческое пространство, где обитают вырезанные из дерева ангельские фигуры разных возрастов, рода занятий и характера.
Своего я тоже нашла.
Неподалеку от Рускеалы - симпатичные водопады на реке Тохмайоки, невысокие, но тоже обрамленные приятным сочетанием камней и сосен. Что, собственно, побудило местных умельцев проложить над ними туристическую экотропу. Шумящая вода, каменистые островки, подвесные мостики, деревянные избушки и резные фигурки сказочных героев - все это превращает окрестности водопадов в волшебный детский заповедник.
А еще здесь снимали фильм «А зори здесь тихие», и наш гид Лена несколько раз показала «камень Жени Комельковой».
Лишь к вечеру мы доехали до Сортавала.
Поселение это до 1721 года было шведским. Затем получило название Сердоболь и стало, как и Выборг, городом Великого княжества Финляндского. В 19 веке здесь жили финны, и с 1917 года город, оказавшийся на территории независимой Финляндии, переименовался в Сортавала (название не склоняется). 20-30 годы 20 века стали временем расцвета города: он застраивался и развивался, численность населения выросла в разы.
В 40-е годы город сперва отошел к России, и финское население убыло на историческую родину, затем, во время войны, вернулось на время вместе с армией, а после 1944 года город окончательно заселили русские. В советское время Сортавала стала городом вполне себе индустриальным, а вот к 90-м закрылись практически все заводы и фабрики (кроме хлебозавода), и нынче население кормит преимущественно туризм.
Местами на улицах ощущение,что ты и правда где-то в окрестностях Хельсинки.
Гостиница «Ладога» оказалась в старом финском здании, с винтовой лестницей и неплохим рестораном, понятно, «Калевала». Я ее не выбирала и советовать не стану, надеюсь, что в городе есть что-то и получше.
Сам городок выглядит хоть и несколько депрессивно, но в целом симпатично, благодаря сохранившейся деревянной и каменной застройке финского времени: это и неоготика, и деревянный модерн, и неорусская Никольская церковь.
На старых финских домах встречаются порой неожиданные архитектурные детали:
Неоготический дом Берга с туристической кофейней внешне вполне хорош, но «калитки» там жесткие и невкусные.
А вкусные и мягкие, прямо настоящие - в маленькой кофейне «История А» на Комсомольской улице рядом с музеем Кронида Гоголева.
На вокзале Сортавала стоит паровоз Деда Мороза из Великого Устюга, еще одно детское туристическое развлечение.
В доме Винтера, в стиле деревянного ар-нуво, находится нынче музей Северного Приладожья.
Он совсем маленький, в основном посвященный местной природе, богатствам и способам их добычи и обработки.
Художественного немного, но вот нашла такого местного акварелиста Владимира Баландина, симпатичный.
Музей, в который везут поголовно всех туристов, посещающих Сортавала, - резчика по дереву Кронида Гоголева. Работы его, действительно, впечатляют - не только трудоемкостью и детальностью каждого рельефа, затейливостью и замысловатостью, но и особым подходом к технике, совсем не свойственным традиционной карельской деревянной резьбе, а напоминающим скорее о мраморных шедеврах эпохи Возрождения: с воздушной перспективой, многомерностью и многоплановостью. Особенно это, конечно, касается архитектурных пейзажей.
Есть и жанровые деревянные картины, почти Брейгель по проработке лиц. Мне же больше понравились сказочные. Например, такой - из все той же «Калевалы».
Если говорить о местных природных красотах, то они не очевидны. В получасе пешком от гостиницы - городской парк, местное «певческое поле», откуда открывается вид на гору Кухавуори, самую высокую точку города.
Старые, еще финского времени ступени ведут на вершину, полюбоваться сочетанием сосен, берез, камней и вод озера Айранне можно с нескольких видовых площадок.
На самой же вершине - совершенно восхитительные россыпи полевых цветов меж гранитных глыб и особенно - диких фиалок, от которых склоны кажутся лиловыми.
Для пленэров места неплохи, у озера еще и «беседка для поцелуев» с надписью внутри «нет войне».
Но лучшее здесь - сами северные берега Ладожского озера, изрезанные скалистыми заливами, испещренные мелкими каменными и лесистыми островками - шхеры.
За неизменную сумму в 2000 рублей во множестве киосков, палаток, просто по висящим на столбах номерам телефонов здесь можно заказать прогулку на катере по протокам и проливам, и по моим ощущениям она, безусловно, того стоит.
Маленький черный катер под названием «Алиса» с разбитным молодым рулевым Юрой несся на запредельных скоростях по глади Ладоги, периодически резко притормаживая, и тогда наш капитан комментировал: «Здесь дача Винтера», «Резиденция Путина», «А тут сосны растут прямо из камней».
Мы все дальше от города, и наконец катерок запетлял среди каменистых проток, виды вокруг стали все более захватывающими, и в конце концов мы причалили у каких-то камней, и нам предложили выйти.
Выходить надо обязательно, потому что если подняться на вершину скалы неназываемого острова (Юра называл, но ни выговорить, ни запомнить невозможно), панорамы открываются такие, что дух захватывает. И ради них стоит карабкаться по камням, оступаясь на корнях, обходить осыпи и перелезать через поваленные деревья.
Последний раз так увлекательно я блуждала по каланкам близ Кассиса, но здешние виды, право, ничуть не хуже!
По дороге в Питер после Сортавала нас завезли еще в крепость Корела в Приозерске.
Она маленькая, почти игрушечная, но строили ее-таки шведы, еще с 18 века использовалась она как тюрьма, и история о заключенных здесь родственниках Пугачева - женах и маленьких детям, - по-настоящему трагична.
Камера в Пугачевской башне.
Потом уже, в 19 веке здесь содержали под стражей декабристов, но их существование в крепости было куда более комфортным.
На этом, собственно, и закончилось мое путешествие по Карелии, недолгое, но запоминающееся. И да, я готова возвращаться сюда снова, без тура и с акварелью, надо только серьезно продумать транспортный вопрос. Я почти ничего не привезла, потому что ездила с маленьким рюкзаком, а за дарами сей благословенной земли надо - с чемоданами.
Купила лишь маленький магнит на холодильник с раздувшимся в шар комаром и надписью: "Ждем вас в Карелии".
Вечером 26 июня автобус высадил нас на Московском вокзале, и дальше предстояло еще три питерских дня.
* * *
Питер
Я не поленилась посчитать и выяснила, что это моя юбилейная, тридцатая по счету поездка в Питер! Оказалось, почти ни разу не приходилось приезжать сюда в сезон белых ночей. Лишь однажды мы очутились тут в разгар «Алых парусов», было суетно и мусорно, и я получила втык от Вадьки, что из-за дурацкого городского праздника он лишился возможности увидеть развод мостов.
Нынче было примерно так же, то есть очень суетно. Такой тесноты, такого запредельного количества людей в центре города я просто не могу припомнить. Всю дорогу до гостевых комнат на улице Марата (место, кстати, чудесное - называется «Арт-хаус») пришлось пробираться сквозь толпу. Потом уже, гуляя по Питеру днем и даже ночью, Невский я старалась обходить стороной. И это несмотря на практически полное отсутствие иностранных и даже китайских туристов!
(Сын мой старший потом высказал соображение, что в Питер съехались те, кто в другое время мог бы быть как раз в Европе или еще где-то за кордоном, но вот не может сейчас…)
Да и белая ночь в Петрозаводске, как я уже писала, показалась мне красочней, чем в Северной Пальмире, и более полноценной, что ли.
Планы на эти дни были у меня в основном пленэрные. Понедельник, задуманный как «безмузейный» день, решила провести в Выборге. «Ласточка» доезжает туда с Финляндского вокзала за час, а сам город, пожалуй, самый европейский из всех городов России, порадовал не только архитектурной красотой, но и простором, и малолюдьем. Про Выборг, впрочем, я писала уже неоднократно.
Первая остановка - шведский замок и башня святого Олафа. Давно хотелось его нарисовать, оказалось, что сесть в тень рядом с ним достаточно проблематично. Место нашлось, но с трудом.
От замка я отправилась еще к одной локации, куда давно задумывала выбраться на пленэр: парку Монрепо. Когда мы с Вадькой были здесь в марте 2015-го, я восхищалась благодарной натурой и представляла, какие виды с водой и гигантскими гранитными валунами здесь должны быть летом. Реальность превзошла ожидания.
После победы в Северной войне эти земли на берегу Финского залива получил в свое владение комендант Выборгской крепости. Следующий хозяин - принц Вюртембергский - дал усадьбе название, переводящееся как «Мой покой». С 1788 года и до окончания второй мировой войны парк принадлежал семье Николаи, и это было его лучшее время. Прекрасные архитекторы, в том числе и итальянские, обустраивали усадьбу, возводили павильоны, осушали болота, выравнивали грунт, высаживали деревья. Сложился чудесный водно-скальный парковый ансамбль, по сути своей уникальный.
Во время второй мировой войны на территории устроили госпиталь, вырубили леса, в советское время была разрушена сложная дренажная система. Постройки сгнили, земля снова стала болотистой, памятники разрушились. Сейчас очень медленно и медитативно территория приводится в порядок, и если ландшафтный парк уже вполне пригоден для прогулок, то постройки усадьбы откроются еще явно не скоро (хотя на сайте обещан как раз июнь 2022 года).
В Монрепо рисовать можно с любого места. Сочетание россыпей гранитных замшелых валунов с белоснежными стволами берез, корявыми соснами и синевой залива - исключительно благодарное, а когда вкраплениями идут еще и рукотворные красоты - мостики, беседки, павильоны, то виды только краше: у семейства Николаи со вкусом все было безупречно.
Кроме деревянной дорожки внутри парка, сейчас обустроили еще и экотропу - с резными скульптурами, фантазийными скамейками, природными скалами и пещерами. До скал, впрочем, я не дошла, обнаружив на пути «скамью мечты» - в тени и с видом на залив и камни. И дописать последний этюд не успела. Так что в Монрепо можно ехать снова, когда откроются усадебные постройки.
Пусть частично, но мечту свою о Монрепо я все же "сбыла".
На следующий день с Балтийского вокзала я уехала в Гатчину, где не была с 2009-го (спасибо, дорогой ЖЖ, как же тут легко находятся рассказы обо всех наших прошлых поездках!). За прошедшие годы интересного здесь сильно прибавилось. Во-первых, заработал Приоратский дворец, коего я прежде не видела.
Помимо того, что и само здание совершенно сказочное, внутри него маленький, но весьма разноплановый музей, который рассказывает и об истории Мальтийского ордена (ибо это именно мальтийский дворец Павла), и о своем прекрасном авторе архитекторе Львове, «русском Леонардо», личность которого все больше занимает меня.
А на втором этаже - история Гатчинского музея, сложная, мучительная, печальная, особенно после войны.
Ведь Гатчинский дворец после военных бомбежек и пожаров из всех питерских пригородов начали реконструировать самым последним. И еще в 1988 г. здесь были разрушенные галереи. Все прошедшие годы здешний музей по крупицам собирает и воссоздает заново обстановку тех лет.
И надо отдать должное команде: сейчас гигантский дворец и снаружи, и внутри выглядит совсем не хуже Екатерининского или Павловского.
Кроме уже давно действующей парадной анфилады Павловских времен, пафосной, помпезной, некогда сотворенной Ринальди и Бренной, сейчас здесь открыты и комнаты Николая I, и покои семьи Александра III, очень скромные по сравнению с павловскими, но экспозиция потрясающе интересная.
В нижних этажах заработал гигантский Арсенальный зал, с интерьерами второй половины 19 века и акварелями из жизни царской семьи. Ну и подвал, конечно, где живет нимфа Эхо, там мы были и в 2009-м. Не тронули лишь Чесменскую галерею, в память о военных годах, воссоздали лишь ее небольшой довоенный фрагмент.
Гатчинский парк тоже стал еще краше за последние десять лет: ажурные мостики и замысловатые протоки выводят к водам Белого озера.
Один из павильонов стоит прямо на воде, на крошечном острое Любви и называется, понятно, павильон Венеры, с рокайльной отделкой и огромными панорамными окнами, открывающими озерные виды.
Еще один домик, Березовый, прячется за мощным каменным классицистическим порталом-«Маской», выглядит как поленница, внутри же - роскошный и уютный кабинет для отдыха.
Ничего этого прежде я в Гатчине не видела.
Кстати, в отличие от прочих питерских пригородов даже в разгар белых ночей здесь немного народу, нет очередей, и купить билет во дворец можно свободно, не заранее и без всяких проблем.
В последний же из дней я решила съездить и порисовать, и погулять на Елагин остров, где мы с Вадиком были неоднократно, но дворец всегда оказывался закрыт. Нынче он работает, и желающих попасть внутрь, к счастью, тоже немного.
Конечно ампирными новодельными анфиладами искушенного питерского туриста не удивить, но почему бы и не глянуть?
Гораздо больше впечатлил второй этаж, где сейчас выставка кабинетных интерьеров - самых разных, от псевдорокайльных и готических до аутентичных модерновых. И вот это по-настоящему увлекательно, зависаешь у каждого предмета, так все здорово подобрано и продумано.
«Охотничий кабинет»
Неоклассика.
И модерн.
Да и в парке приятно по такой погоде, и мечта о пленэре на Елагине тоже, наконец, осуществилась.
Вечером накануне отъезда я пошла в театр. Ленсовета, поскольку он ближайший к гостинице.
Спектакль оказался чем-то вроде бенефиса примадонны театра Ларисы Луппиан, но все играли слаженно и убедительно, к тексту отнеслись бережно, и даже единственный молодой актер, Федор Пшеничный в роли Незнамова совсем не проигрывал старожилам труппы и не терялся на их фоне.
В общем, хороший театр, можно еще туда ходить.
Белые ночи весьма способствуют позднему возвращению в гостиницу. После окончившегося в 11 часов спектакля захотелось еще пройтись по теплому и светлому ночному Питеру, по любимой Итальянской улице, по набережным Фонтанки и каналов.
Город не может наскучить, в нем всегда находится что-то новое, и, надеюсь, тридцатая поездка не окажется последней.
Уезжала я домой в среду, 29 июня, как обычно, на «Сапсане».
Ох, извините, что так много, хотелось выплеснуть все и сразу, не разбрасываясь на десяток постов.
Спасибо тем, кто дочитал до конца.
Как проходит ваше лето?
Идея поездки зрела довольно давно: дифирамбы карельским чудесам от множества знакомых, несколько дипломных работ в нашей художке с потрясающей красоты пейзажами, а прошлым летом в полном восторге вернулось из Карелии семейство брата… В общем, уже очень хотелось увидеть все это самой.
Тур я выбрала у фирмы «Магазин путешествий». За последние лет двадцать к ее услугам мы обращались неоднократно, когда возникали сложности с самостоятельным доездом до каких-то мест. Кстати, с каждым годом все реже и реже. Собственно, и в этот раз (как стало ясно уже на месте) я смогла бы обойтись без тура, но транспортная логистика была бы куда более затейливой. Собственно, три из пяти дней, отказавшись от поездок в Кижи и на Валаам (где я была по три раза), тоже провела без группы. А уж в Питере, понятно, никакие турфирмы мне точно не нужны.
Получилось в общей сложности девять дней: три ночи в Петрозаводске, две в Сортавала и три в Питере.
Петрозаводск
Изучая фото в интернете, не рассчитывала увидеть что-то необычное. Предполагала нечто похожее на Иваново: областной центр, некогда процветающий, нынче в стагнации, с остатками былой советской роскоши. Собственно, так все и есть, но город превзошел ожидания, главным образом потому, что стоит он на самом берегу Онежского озера. Собственно, оно и определяет его облик.
Петрозаводск - ровесник Питера. Поскольку к началу Северной войны возить железную руду и оружие с Урала было далеко и хлопотно, а у берегов Онеги как раз были найдены новые месторождения, то по приказу Петра I в 1703 году в устье реки Лососинки был основан оружейный завод, названный, понятно, в честь императора. В екатерининское время Петровская заводская слобода, где возобновилось производство оружия, получила статус города, и уже к концу 18 века Петрозаводск становится самым крупным и процветающим городом Олонецкой губернии.
Продукции Петровского, а позже - Александровского оружейного завода посвящено множество разных памятных мест. Ну то есть пушки эти довольно живописно расставлены чуть ли не по всему городу.
За пушкой немного виден наш отель «Спа Карелия».
Гостиницу выбирала турфирма, но если бы я сделала это сама, вряд ли нашла бы лучше. И готова советовать всем и каждому.
Кусочек интерьера отеля:
Утро здесь начиналось весьма позитивно, благодаря шампанскому на "шведском столе" и гигантским панорамным окнам с потрясающим видом.
Комфорт, вкусная еда - понятно, хорошо, но самая пленительная особенность отеля «Спа Карелия» - именно вид на Онежское озеро: из своего номера на четвертом этаже я наслаждалась им не только днем, ибо белая ночь в Карелии - зрелище куда более торжественное и эффектное, чем в том же Питере.
Между гостиницей и Онегой - легкий мостик через бурную Лососинку и пони-клуб, мимо которого неоднократно пришлось ходить в сторону парка и набережной.
Набережная - пожалуй, чуть ли не лучшее, что есть в Петрозаводске. Часть ее окультурена и приспособлена для туристического променада.
Здесь как-то гармонично сосуществуют и дополняют друг друга камни и березы, традиционная беседка-ротонда и авангардная скульптура, множество удобных сидений и длинный ряд разнообразных спортивных тренажеров (наш экскурсовод рассказывал, что такие бесплатные тренажерные площадки разбросаны по всему городу, ибо местный мэр - большой поборник здорового образа жизни).
Рядом порт, из которого идут теплоходы на Кижи, стоянка круизных лайнеров, место общегородских праздничных тусовок (например свои «Алые паруса»), тут же обитают во множестве и уличные музыканты.
Статуи для набережной подарены городами-побратимами из самых разных стран: Норвегии, Швеции, Финляндии, Франции и т.п. Все они - с символическим смыслом, вокруг каждой статуи - своя легенда.
Рассказывал о них нам гид Борис Конев, из традиционной поморской семьи, который очень старался погрузить народ в мир карельских традиций и языка, да тетеньки из группы нелегко поддавались.
Вот тут, на набережной он пытается раскрутить группу на национальный карельский танец под аутентичную музыку.
Если немного удалиться от официального променада в сторону исторической части города, которой сохранился всего лишь маленький квартал со старыми деревянными домами,
…то можно уже увидеть подлинный, не испорченный гранитной облицовкой берег Онеги. Сюда-то я и ходила рисовать.
Пока группу возили на Кижи, я в удовольствие побродила по городским музеям, определенно достойным внимания туриста.
В центре города, на площади Ленина(некогда - Круглой) расположен очень стильный классицистический ансамбль из двух полукруглых зданий (бывших присутственных мест и губернаторского дворца). В одном из них нынче Национальный музей республики Карелия. По сути - краеведческий, рассказывающий об истории здешних земель от древних петроглифов до событий 20 века.
Я нежно люблю такие музеи за возможность увидеть подлинные вещи прошлого и ощутить через них дух эпохи.
Но по-настоящему карельское, атмосферное, этническое я нашла вовсе не здесь, как предполагала, а совсем в другом месте.
Вторая большая площадь Петрозаводска - Кирова. На ней находится гордость города - музыкальный театр в стиле сталинского ампира, тут же и здание бывшей Олонецкой мужской гимназии, основанной в середине 19 века. Сейчас - городской художественный музей, где я и зависла всерьез и надолго.
Прекрасный наш Василий Дмитриевич Поленов посещал некогда сие учебное заведение.
Первым местом, где я увязла, были залы древнерусской живописи. И не только из-за северных икон, у которых при полном соблюдении канонов совершенно живые и внимательные взгляды. Здесь на витринах и на экране монитора подробнейше воссоздан процесс изготовления иконы со всеми прорисями и ассистами, дивная "шпаргалка" для нашего "иконописного" занятия. А дальше - тот самый карельский быт: вышивки, костюмы, ткани, резьба по дереву и т.п.
В главном зале, где проводятся концерты и конференции, собрание русской живописи, гордость музея: Айвазовский, Шишкин, Левитан, Мещерский…
Поленов, конечно, тоже есть.
Симпатичная выставка «Карелия: провинциальные истории» рассказывает о ярких творческих личностях здешней земли уже из века двадцатого - Михаиле Пришвине, Екатерине Пеховой, семье художников Авдышевых, финском портретисте Ниеминене, удивительном мастере бересты Василии Коростылеве.
У каждого из них - свои впечатления и ощущения от родных мест, свои легенды и рассказы, отраженные в картинах, скульптурах, прикладных работах.
Вот вы знали, например, что карельские пирожки-«калитки» всегда делали по количеству гостей? И по накрытому столу на картине можно догадаться, сколько человек за ним ожидается?
Валентина Авдышева. Натюрморт "Карельский".
И еще выставка, привезенная из Русского музея. Ее героиня - иностранка, обучившаяся уже в России писать маслом у художника Боголюбова и сыгравшая, наверное, решающую роль в формировании одного из самых больших в мире собраний работ русских художников.
Догадаетесь, кто?
Это ее натюрморт маслом, довольно неплохой, если честно.
И самое-самое.
Новая часть музейной экспозиции - «Вселенная Калевала». Путешествие по фантастическим мирам Карьялы и Похьелы в картинах, рисунках и арт-объектах, на которых можно увидеть рождающуюся Сампо, познакомиться с героями древнего эпоса как в более-менее реалистическом облике, так и в сказочном, и совсем уж стилизованном.
Семь яиц, из которых возникли земля, небо, солнце, луна и звезды. С главным героем эпоса Вяйнямёйненом на заднем плане.
«Айно-рыба» Бориса Акбулатова.
Битва между кузнецом Ильмариненом и хозяином Похьелы в чисто этническом стиле. Автор - Игорь Баранов
И немного особняком - совершенно сказочные иллюстрации Тамары Юфы.
«Щука - владычица озер»: многофункциональный арт-объект: здесь можно и понаблюдать процесс прядения, и порадоваться запасам варенья из клюквы и морошки, коснуться хмеля или солода, ощутить запахи можжевельника, березового дегтя и еловой хвои.
Вот здесь можно вдохнуть ароматы волшебного калевальского леса.
Кантеле можно не только послушать, но и сыграть самому.
Ну и как без волшебной мельницы Сампо
Выходила зачарованная, с желанием непременно и как можно скорее начать читать «Калевалу», и прочла-таки в дороге, правда, в прозаическом переложении.
Еще одно интересное место в Петрозаводске - Галерея промышленной истории. В первой половине 19 века при Александровском оружейном заводе был открыт музей с образцами продукции предприятия. В 70-х годах его экспонаты стали основой Олонецкого естественно-промышленного и историко-этнографического музея, а уже в 20 веке - музея истории Онежского тракторного завода. После кризиса 90-х новое возрождение музея случилось уже в 2011-м. Сейчас здесь рассказывается о развитии градообразующих предприятий с момента закладки Петровского завода до конца двадцатого века.
В музее есть интерактивное пространство для научных экспериментов, исторические залы с продукцией заводов, а также уличная галерея металлических "объектов".
Изделия советского времени:
Действующий макет сверлильного цеха: нажимаешь кнопку и смотришь, как все работает:
Процесс изготовления пушки:
Парочка карельских комаров из уличной галереи.
Музей бесплатный, кстати.
И вишенкой на торте - морской клуб-музей «Полярный Одиссей», который расположился на озерном побережье рядом со стоянкой яхт в получасе ходьбы от моей гостиницы.
Клуб создан людьми, которые уже много лет занимаются строительством и реконструкцией кораблей разных исторических эпох - от поморских лодок до больших парусников. Уже построено около тридцати судов, многие из которых нынче успешно действуют в туристическом бизнесе.
Это и карельские кочи, и древнерусские лодьи, и драккары викингов, и фрегаты петровской эпохи, и даже точная копия ботика Петра I.
Местный хранитель Сергей, журналист по образованию, а по совместительству еще и гид, актер (привычно играющий на праздниках Петра I) и знаток старинного судостроения, рассказывает о необычных находках со дна озера, демонстрирует то полевой самовар, сделанный из старого бидона, то стеклянные поплавки, то старинные ядра, предлагает пострелять из пушки или сыграть на натянутой над старым шлюпом веревке.
Капитаны стоящих на приколе судов тоже с удовольствием делятся морским опытом.
«Полярный Одиссей» - одно из них: уменьшенная копия бригантины века так 17-го, на которую теперь поставили алые паруса, и она работает романтическим парусником на городских мероприятиях.
Белый мишка с "Полярного Одиссея", исполняющий желания:
На корабли можно заходить, спускаться в трюм, грести веслами, примерять амуницию воинов.
В общем, для человека, выросшего на книгах Крапивина и безнадежно мечтающего о путешествии под парусами, глоток свежего морского воздуха.
Уже с группой, в качестве обязательного рекламно-туристического аттракциона нас свозили в Шунгитовую комнату. Понятно, что о невероятных свойствах странного черного камня, который добывается лишь в окрестностях Петрозаводска, нам прочли целую восторженную лекцию.
Потом отправили релаксировать под музыку в зал, где черным камнем отделаны стены, а в камине горит искусственный огонь. Напоили карельским чаем и странной настойкой: на дне рюмки плавал кусочек шунгита.
После чего группа все еще в состоянии релакса радостно бросилась скупать продукцию местного магазина.
Еще смешной образец:
Я купила маленький овальный шлифованный камешек не столько в лечебных целях, сколько как сувенир.
Но когда уже в Питере у меня адски болела шея, отдаваясь в уши и голову, от невозможной боли не спасал мощный двухпроцентный вольтарен, и я уже была согласна на все, то надела на ночь этот кулон, и к утру мне стало легче. Ну пусть совпадение, да…
* * *
Рускеала и Сортавала
Из Петрозаводска рано утром мы выехали в сторону Ладожского озера. И первым местом, куда приехал автобус, был горный парк Рускеала.
По ощущениям - природные красоты, но нет: мраморный карьер, заполненный изумрудно-аквамариновой водой - творение рук человеческих. История стометрового каньона, прорезанного местами шахтами подземных выработок, ведет отсчет с 18 века, когда мастер екатерининской эпохи Андрей Пилюгин обнаружил здесь мраморное месторождение, и императрица дала добро на разработку.
Рускеальский мрамор использовали и для Мраморного дворца, и для Казанского и Исаакиевского собора, и Михайловского замка, и гораздо позже - для облицовки стен питерского метро.
Сам процесс добычи камня, о котором весьма эмоционально рассказывала экскурсовод Татьяна, был долгим, трудоемким, в общем-то мучительным и небезопасным. С одной стороны - мягкая порода, которую легко повредить, с другой - невероятная тяжесть: чтобы перевезти один блок, требовалась подвода со 150 лошадьми!
К концу 90-х место пребывало в запустении, но в начале 21 века территорию приобрели здешние предприниматели и превратили в весьма посещаемый туристический объект с удобной инфраструктурой и невозможно завышенными ценами. После того, как воду из шахт перестали откачивать, она заполнила каньон и приобрела изумительный цвет, благодаря мраморным берегам и дну. Естественный лес - сосны и карельские березы - дополнил ландшафт. Сейчас среди всей этой красоты можно кататься по воде и по воздуху, бродить по деревянным мосткам над белоснежными отвесными склонами, спускаться под землю.
Еще одно живописное, но и грустное место парка - Итальянский карьер, где добывали камень уже в 20 веке по европейской технологии, оказавшейся неудачной для рускеальского мрамора. Восемь лет отсюда изымали блоки, но они крошились, и в результате кроме облицовки трех станций метро, материал ни на что не сгодился, и добычу закрыли снова.
Сюда ходит прямой поезд из Москвы, к которому после Сортавала вместо обычного локомотива прицепляют дымящий ретро-паровоз, и это тоже отдельный туристический аттракцион.
Понемногу тут открывают небольшие музеи и выставочные залы, в одном из которых - «Территория ангелов».
Это творческое пространство, где обитают вырезанные из дерева ангельские фигуры разных возрастов, рода занятий и характера.
Своего я тоже нашла.
Неподалеку от Рускеалы - симпатичные водопады на реке Тохмайоки, невысокие, но тоже обрамленные приятным сочетанием камней и сосен. Что, собственно, побудило местных умельцев проложить над ними туристическую экотропу. Шумящая вода, каменистые островки, подвесные мостики, деревянные избушки и резные фигурки сказочных героев - все это превращает окрестности водопадов в волшебный детский заповедник.
А еще здесь снимали фильм «А зори здесь тихие», и наш гид Лена несколько раз показала «камень Жени Комельковой».
Лишь к вечеру мы доехали до Сортавала.
Поселение это до 1721 года было шведским. Затем получило название Сердоболь и стало, как и Выборг, городом Великого княжества Финляндского. В 19 веке здесь жили финны, и с 1917 года город, оказавшийся на территории независимой Финляндии, переименовался в Сортавала (название не склоняется). 20-30 годы 20 века стали временем расцвета города: он застраивался и развивался, численность населения выросла в разы.
В 40-е годы город сперва отошел к России, и финское население убыло на историческую родину, затем, во время войны, вернулось на время вместе с армией, а после 1944 года город окончательно заселили русские. В советское время Сортавала стала городом вполне себе индустриальным, а вот к 90-м закрылись практически все заводы и фабрики (кроме хлебозавода), и нынче население кормит преимущественно туризм.
Местами на улицах ощущение,что ты и правда где-то в окрестностях Хельсинки.
Гостиница «Ладога» оказалась в старом финском здании, с винтовой лестницей и неплохим рестораном, понятно, «Калевала». Я ее не выбирала и советовать не стану, надеюсь, что в городе есть что-то и получше.
Сам городок выглядит хоть и несколько депрессивно, но в целом симпатично, благодаря сохранившейся деревянной и каменной застройке финского времени: это и неоготика, и деревянный модерн, и неорусская Никольская церковь.
На старых финских домах встречаются порой неожиданные архитектурные детали:
Неоготический дом Берга с туристической кофейней внешне вполне хорош, но «калитки» там жесткие и невкусные.
А вкусные и мягкие, прямо настоящие - в маленькой кофейне «История А» на Комсомольской улице рядом с музеем Кронида Гоголева.
На вокзале Сортавала стоит паровоз Деда Мороза из Великого Устюга, еще одно детское туристическое развлечение.
В доме Винтера, в стиле деревянного ар-нуво, находится нынче музей Северного Приладожья.
Он совсем маленький, в основном посвященный местной природе, богатствам и способам их добычи и обработки.
Художественного немного, но вот нашла такого местного акварелиста Владимира Баландина, симпатичный.
Музей, в который везут поголовно всех туристов, посещающих Сортавала, - резчика по дереву Кронида Гоголева. Работы его, действительно, впечатляют - не только трудоемкостью и детальностью каждого рельефа, затейливостью и замысловатостью, но и особым подходом к технике, совсем не свойственным традиционной карельской деревянной резьбе, а напоминающим скорее о мраморных шедеврах эпохи Возрождения: с воздушной перспективой, многомерностью и многоплановостью. Особенно это, конечно, касается архитектурных пейзажей.
Есть и жанровые деревянные картины, почти Брейгель по проработке лиц. Мне же больше понравились сказочные. Например, такой - из все той же «Калевалы».
Если говорить о местных природных красотах, то они не очевидны. В получасе пешком от гостиницы - городской парк, местное «певческое поле», откуда открывается вид на гору Кухавуори, самую высокую точку города.
Старые, еще финского времени ступени ведут на вершину, полюбоваться сочетанием сосен, берез, камней и вод озера Айранне можно с нескольких видовых площадок.
На самой же вершине - совершенно восхитительные россыпи полевых цветов меж гранитных глыб и особенно - диких фиалок, от которых склоны кажутся лиловыми.
Для пленэров места неплохи, у озера еще и «беседка для поцелуев» с надписью внутри «нет войне».
Но лучшее здесь - сами северные берега Ладожского озера, изрезанные скалистыми заливами, испещренные мелкими каменными и лесистыми островками - шхеры.
За неизменную сумму в 2000 рублей во множестве киосков, палаток, просто по висящим на столбах номерам телефонов здесь можно заказать прогулку на катере по протокам и проливам, и по моим ощущениям она, безусловно, того стоит.
Маленький черный катер под названием «Алиса» с разбитным молодым рулевым Юрой несся на запредельных скоростях по глади Ладоги, периодически резко притормаживая, и тогда наш капитан комментировал: «Здесь дача Винтера», «Резиденция Путина», «А тут сосны растут прямо из камней».
Мы все дальше от города, и наконец катерок запетлял среди каменистых проток, виды вокруг стали все более захватывающими, и в конце концов мы причалили у каких-то камней, и нам предложили выйти.
Выходить надо обязательно, потому что если подняться на вершину скалы неназываемого острова (Юра называл, но ни выговорить, ни запомнить невозможно), панорамы открываются такие, что дух захватывает. И ради них стоит карабкаться по камням, оступаясь на корнях, обходить осыпи и перелезать через поваленные деревья.
Последний раз так увлекательно я блуждала по каланкам близ Кассиса, но здешние виды, право, ничуть не хуже!
По дороге в Питер после Сортавала нас завезли еще в крепость Корела в Приозерске.
Она маленькая, почти игрушечная, но строили ее-таки шведы, еще с 18 века использовалась она как тюрьма, и история о заключенных здесь родственниках Пугачева - женах и маленьких детям, - по-настоящему трагична.
Камера в Пугачевской башне.
Потом уже, в 19 веке здесь содержали под стражей декабристов, но их существование в крепости было куда более комфортным.
На этом, собственно, и закончилось мое путешествие по Карелии, недолгое, но запоминающееся. И да, я готова возвращаться сюда снова, без тура и с акварелью, надо только серьезно продумать транспортный вопрос. Я почти ничего не привезла, потому что ездила с маленьким рюкзаком, а за дарами сей благословенной земли надо - с чемоданами.
Купила лишь маленький магнит на холодильник с раздувшимся в шар комаром и надписью: "Ждем вас в Карелии".
Вечером 26 июня автобус высадил нас на Московском вокзале, и дальше предстояло еще три питерских дня.
* * *
Питер
Я не поленилась посчитать и выяснила, что это моя юбилейная, тридцатая по счету поездка в Питер! Оказалось, почти ни разу не приходилось приезжать сюда в сезон белых ночей. Лишь однажды мы очутились тут в разгар «Алых парусов», было суетно и мусорно, и я получила втык от Вадьки, что из-за дурацкого городского праздника он лишился возможности увидеть развод мостов.
Нынче было примерно так же, то есть очень суетно. Такой тесноты, такого запредельного количества людей в центре города я просто не могу припомнить. Всю дорогу до гостевых комнат на улице Марата (место, кстати, чудесное - называется «Арт-хаус») пришлось пробираться сквозь толпу. Потом уже, гуляя по Питеру днем и даже ночью, Невский я старалась обходить стороной. И это несмотря на практически полное отсутствие иностранных и даже китайских туристов!
(Сын мой старший потом высказал соображение, что в Питер съехались те, кто в другое время мог бы быть как раз в Европе или еще где-то за кордоном, но вот не может сейчас…)
Да и белая ночь в Петрозаводске, как я уже писала, показалась мне красочней, чем в Северной Пальмире, и более полноценной, что ли.
Планы на эти дни были у меня в основном пленэрные. Понедельник, задуманный как «безмузейный» день, решила провести в Выборге. «Ласточка» доезжает туда с Финляндского вокзала за час, а сам город, пожалуй, самый европейский из всех городов России, порадовал не только архитектурной красотой, но и простором, и малолюдьем. Про Выборг, впрочем, я писала уже неоднократно.
Первая остановка - шведский замок и башня святого Олафа. Давно хотелось его нарисовать, оказалось, что сесть в тень рядом с ним достаточно проблематично. Место нашлось, но с трудом.
От замка я отправилась еще к одной локации, куда давно задумывала выбраться на пленэр: парку Монрепо. Когда мы с Вадькой были здесь в марте 2015-го, я восхищалась благодарной натурой и представляла, какие виды с водой и гигантскими гранитными валунами здесь должны быть летом. Реальность превзошла ожидания.
После победы в Северной войне эти земли на берегу Финского залива получил в свое владение комендант Выборгской крепости. Следующий хозяин - принц Вюртембергский - дал усадьбе название, переводящееся как «Мой покой». С 1788 года и до окончания второй мировой войны парк принадлежал семье Николаи, и это было его лучшее время. Прекрасные архитекторы, в том числе и итальянские, обустраивали усадьбу, возводили павильоны, осушали болота, выравнивали грунт, высаживали деревья. Сложился чудесный водно-скальный парковый ансамбль, по сути своей уникальный.
Во время второй мировой войны на территории устроили госпиталь, вырубили леса, в советское время была разрушена сложная дренажная система. Постройки сгнили, земля снова стала болотистой, памятники разрушились. Сейчас очень медленно и медитативно территория приводится в порядок, и если ландшафтный парк уже вполне пригоден для прогулок, то постройки усадьбы откроются еще явно не скоро (хотя на сайте обещан как раз июнь 2022 года).
В Монрепо рисовать можно с любого места. Сочетание россыпей гранитных замшелых валунов с белоснежными стволами берез, корявыми соснами и синевой залива - исключительно благодарное, а когда вкраплениями идут еще и рукотворные красоты - мостики, беседки, павильоны, то виды только краше: у семейства Николаи со вкусом все было безупречно.
Кроме деревянной дорожки внутри парка, сейчас обустроили еще и экотропу - с резными скульптурами, фантазийными скамейками, природными скалами и пещерами. До скал, впрочем, я не дошла, обнаружив на пути «скамью мечты» - в тени и с видом на залив и камни. И дописать последний этюд не успела. Так что в Монрепо можно ехать снова, когда откроются усадебные постройки.
Пусть частично, но мечту свою о Монрепо я все же "сбыла".
На следующий день с Балтийского вокзала я уехала в Гатчину, где не была с 2009-го (спасибо, дорогой ЖЖ, как же тут легко находятся рассказы обо всех наших прошлых поездках!). За прошедшие годы интересного здесь сильно прибавилось. Во-первых, заработал Приоратский дворец, коего я прежде не видела.
Помимо того, что и само здание совершенно сказочное, внутри него маленький, но весьма разноплановый музей, который рассказывает и об истории Мальтийского ордена (ибо это именно мальтийский дворец Павла), и о своем прекрасном авторе архитекторе Львове, «русском Леонардо», личность которого все больше занимает меня.
А на втором этаже - история Гатчинского музея, сложная, мучительная, печальная, особенно после войны.
Ведь Гатчинский дворец после военных бомбежек и пожаров из всех питерских пригородов начали реконструировать самым последним. И еще в 1988 г. здесь были разрушенные галереи. Все прошедшие годы здешний музей по крупицам собирает и воссоздает заново обстановку тех лет.
И надо отдать должное команде: сейчас гигантский дворец и снаружи, и внутри выглядит совсем не хуже Екатерининского или Павловского.
Кроме уже давно действующей парадной анфилады Павловских времен, пафосной, помпезной, некогда сотворенной Ринальди и Бренной, сейчас здесь открыты и комнаты Николая I, и покои семьи Александра III, очень скромные по сравнению с павловскими, но экспозиция потрясающе интересная.
В нижних этажах заработал гигантский Арсенальный зал, с интерьерами второй половины 19 века и акварелями из жизни царской семьи. Ну и подвал, конечно, где живет нимфа Эхо, там мы были и в 2009-м. Не тронули лишь Чесменскую галерею, в память о военных годах, воссоздали лишь ее небольшой довоенный фрагмент.
Гатчинский парк тоже стал еще краше за последние десять лет: ажурные мостики и замысловатые протоки выводят к водам Белого озера.
Один из павильонов стоит прямо на воде, на крошечном острое Любви и называется, понятно, павильон Венеры, с рокайльной отделкой и огромными панорамными окнами, открывающими озерные виды.
Еще один домик, Березовый, прячется за мощным каменным классицистическим порталом-«Маской», выглядит как поленница, внутри же - роскошный и уютный кабинет для отдыха.
Ничего этого прежде я в Гатчине не видела.
Кстати, в отличие от прочих питерских пригородов даже в разгар белых ночей здесь немного народу, нет очередей, и купить билет во дворец можно свободно, не заранее и без всяких проблем.
В последний же из дней я решила съездить и порисовать, и погулять на Елагин остров, где мы с Вадиком были неоднократно, но дворец всегда оказывался закрыт. Нынче он работает, и желающих попасть внутрь, к счастью, тоже немного.
Конечно ампирными новодельными анфиладами искушенного питерского туриста не удивить, но почему бы и не глянуть?
Гораздо больше впечатлил второй этаж, где сейчас выставка кабинетных интерьеров - самых разных, от псевдорокайльных и готических до аутентичных модерновых. И вот это по-настоящему увлекательно, зависаешь у каждого предмета, так все здорово подобрано и продумано.
«Охотничий кабинет»
Неоклассика.
И модерн.
Да и в парке приятно по такой погоде, и мечта о пленэре на Елагине тоже, наконец, осуществилась.
Вечером накануне отъезда я пошла в театр. Ленсовета, поскольку он ближайший к гостинице.
Спектакль оказался чем-то вроде бенефиса примадонны театра Ларисы Луппиан, но все играли слаженно и убедительно, к тексту отнеслись бережно, и даже единственный молодой актер, Федор Пшеничный в роли Незнамова совсем не проигрывал старожилам труппы и не терялся на их фоне.
В общем, хороший театр, можно еще туда ходить.
Белые ночи весьма способствуют позднему возвращению в гостиницу. После окончившегося в 11 часов спектакля захотелось еще пройтись по теплому и светлому ночному Питеру, по любимой Итальянской улице, по набережным Фонтанки и каналов.
Город не может наскучить, в нем всегда находится что-то новое, и, надеюсь, тридцатая поездка не окажется последней.
Уезжала я домой в среду, 29 июня, как обычно, на «Сапсане».
Ох, извините, что так много, хотелось выплеснуть все и сразу, не разбрасываясь на десяток постов.
Спасибо тем, кто дочитал до конца.
Как проходит ваше лето?