Эдвард Олби "Не боюсь Вирджинии Вулф", или нам не страшен серый волк
Джордж. Мы все сдираем этикетки, прелесть моя, а когда проникаешь сквозь кожу, сквозь все ее три слоя, сквозь мышцы, отшвыриваешь прочь органы , которые еще не окаменели , и добираешься до костяка… тогда знаете, что надо делать дальше?
Хани . Нет…
Джордж. До костяка добрались, но это еще полдела. В костях кое-что есть… там костный мозг… вот до него и нужно добраться.
Молодая пара среди ночи приходит в гости к паре постарше. Всю ночь они пьянствуют, ведут откровенные разговоры, бьют посуду, танцуют, скандалят, мирятся. По ходу пьесы автор разглашает нам скелеты, которые много лет благополучно лежат в шкафу каждой пары, сдирает с героев кожу до самых костей. Зритель недоумевает, как персонажи годами живут в аду и .. не может оторваться от пьесы.
Под утро молодая пара уходит. Пожилая пара обнимается.
Мир восстановлен.
О мире читателей и зрителей этого сказать нельзя.
Хани . Нет…
Джордж. До костяка добрались, но это еще полдела. В костях кое-что есть… там костный мозг… вот до него и нужно добраться.
Молодая пара среди ночи приходит в гости к паре постарше. Всю ночь они пьянствуют, ведут откровенные разговоры, бьют посуду, танцуют, скандалят, мирятся. По ходу пьесы автор разглашает нам скелеты, которые много лет благополучно лежат в шкафу каждой пары, сдирает с героев кожу до самых костей. Зритель недоумевает, как персонажи годами живут в аду и .. не может оторваться от пьесы.
Под утро молодая пара уходит. Пожилая пара обнимается.
Мир восстановлен.
О мире читателей и зрителей этого сказать нельзя.