Очень долгий день
День был долгим, этот день действительно был слишком долгим.
Глаза, словно обожённые светом сварки, слезились. Лётчик прикрыл глаза и откинул голову.
Он был уже давно не молод, но и совсем ещё и не стар. Годы проведённые в небе, научили лётчика расслабляться на несколько минут, не теряя при этом контроля за ситуацией. Нет, он не был Штирлицем и не спал по тридцать минут, после которых с новыми силами брался за свою работу, он был обыкновенным человеком, просто привыкшим к не нормированному рабочему дню.
Летнее расписание рейсов кардинально отличается от зимнего и о выходных можно только мечтать. Конечно условия труда и отдыха соблюдаются, но как бы это сказать? Юридически соблюдаются. На самом деле насыщенность дня событиями превращает его в нескончаемые сутки.
Нужно было выполнить рейс по мрашруту: Уфа-греческий остров Родос- москва (Внуково)
Сначала экипаж пассажирами отправили в Уфу, там пилоты и стюардессы спали в гостинице, а на следующий день выполняли свой рейс. Всё бы конечно ничего, однако одинм таким рейсом дело не заканчивалось.
Самара -Родос-Внуково, Внуково-Кос -Нижний, Челябинск -Анталия, Анталия-Белгород-Анталия, Анталия-Пермь- луна..... И так без конца.
За прошедшие два месяца лётчик был дома всего неделю.
Кошка заметно выросла, деревья во дворе покрылись густой листвой, а на спидометре любимой машины не добавилось ни километра. Привычная обывательская жизнь протекает где-то в стороне, где-то совсем в другом измерении.
Лётчик стал замечать, что иногда переставал думать по русски и всё труднее становилось вести связь на родном языке. Жуткая смесь турецкого, английского, русского и ещё Бог занет каких наречий, выработали такой ужасный небесный сленг, что ни какой филолог, ни за какие деньги не расшифрует и не поймёт короткого диалога между диспетчером и экипажем самолёта, причём не важно какой стране будет принадлежать этот экипаж и самолёт.
Сегодня вылетая из Уфы, лётчик знал, что рейс предстоит трудный. По прогнозу, большая часть маршрута затянута огромным атмосферным фронтом. Высокие и мощные грозы ожидались практически до самой Греции. Так и вышло. Взлетев, Боинг сразу же уткнулся в сверкающую молниями тучу. Крылатая машина уворачивается и стремительно набирает высоту. Трясёт, швыряет, по корпусу лупят капли летнего дождя, словно барабанная дробь на вечерней линейке в пионерском лагере. Ещё немного и облака отпускают, впереди уходящее за горизонт солнце и четыре часа пути.
Лётчик давно привык к не закатному солнцу. Он прекрасно знал, что когда летишь с востока на запад то день, или ночь не будут заканчиваться и в какое бы время он не вылетел, всё равно прилетит в то же самое время. Такие рейсы выматывают особенно.
Над Турцией облака закончились и теперь можно было уткнуться носом в стекло и молчаливо рассматривать вечернюю бусурманскую землю.
Летать в международном воздушном пространстве легко и приятно, служба воздушного движения совсем не напрягает, старается спрямлять маршруты как только возможно.
За прошедшие два с половиной часа полёта над родиной, лётчик менял три раза высоту полёта, сделал больше двух десятков разворотов и язык просто устал рассказывать диспетчеру что, где и как. Оставшуюся же часть пути, прошёл практически в полном молчании и покое. Турция заканчивалась и пора было снижаться.
Второй пилот, молодой и весёлый парень. Он ещё совсем не устаёт и горит желанием делать всё самому. Сам ведёт связь, сам управляет самолётом, пишет и заполняет гору бумаг. Он всё успевает. Ему ещё учиться и учиться, но прежде всего ему нужно научиться распределять сови силы, выбирать приоритеты и предугадывать следующие действия. Лётчик знал, что всё это прийдёт к молодому со временем и очень скоро он станет настоящим воздушным волком, а пока, командир с хитрым прищуром наблюдает за молодым и иногда даёт ему советы и очень гордится, что молодые тоже любят летать.
Пока он всё делает правильно, только немного спешит, но это не критично. Лайнер послушен и предсказуем в его руках.
Даламан.
Турки переводят на связь с Греками.
-Калисперо Родос!
-Калисперо Скай...
На заходе чудесный вид измученного дневной жарой города......
Греки приветливы и дружелюбны, они готовы помочь в любом вопросе, помогут решить любую проблему.
Они облепили самолёт как муравьи и быстро и точно выполняли свою работу. Заправка, уборка, загрузка питания.. Всё аккуратно и без проволочек.
Путь домой уже совсем другой трассой. После Анкары турки дают прямо на Ялту и отдают под управление Симферополя где-то над Чёрным морем. Вот и Крым, он ночью бесподобен.
Ночь тиха и безоблачна.
Самолёт практически бесшумно скользил в холодном, бархатно-чёрном небе усыпанным алмазной пылью бесконечно далёких звёзд. А где-то там внизу спали в своих тёплых кроватях тысячи людей, даже не подозревавших, что над их головами, высоко, высоко, прямо сейчас бьётся чьё-то сердце.
Налитые свинцом бессонницы веки тянет вниз, словно грузила рыболовную сеть. В кабине полумрак и такие привычные, убаюкивающие звуки. Но вдруг что-то меняется в этом размеренном покое. Лётчик внимательно осмотрел кабину. Всё в порядке, всё как и должно быть, но что-то неуловимое, что-то на уровне интуиции поменялось. Пока ещё не понятно что. Внезапно тишину разрывает доклад идущего далеко впереди такого же полуночника, как и мы. Где-то над Днепропетровском гроза. Экипаж Трансаэро докладывает, что гроза выше 12 000 метров и они пытаются обойти её западнее.
Вот оно что!
Лётчик включил локатор и увидел, что по всему горизонту сплошная красная полоса. Вот уже и диспетчер Сиферополя выдаёт предупреждение об огромном грозовом фронте впереди. Бороться с природой глупо и бесполезно, да и порой опасно с ней шутить, поэтому её нужно либо перехитрить, либо вообще не конфликтовать. Самолёт набирает высоту. Нет, не перелезть. Горизонт начинает заливать яркими вспышками молний. Молнии повсюду, справа и слева и снизу. Начинает болтать. Болтает смачно, со вкусом. Сначала мелкая дрожь по всему телу самолёта, затем резкий удар и провал. Пол секунды падения и мощный пинок снизу. Молодой напрягается и сжимает в руках штурвал.
- Оставь Ваня!
Лётчик знает, что в таких случаях не нужно ни чего зажимать и не пытаться сопротивляться. Лётчик уже очень давно в небе и бывал в таких переделках не раз.
-Отпусти его Иван, отпусти.
Молодой с некоторой неуверенностью отпускает штурвал. Самолёт, словно легко вздохнув, встрепенулся и повинуясь всесильной природе идёт у неё на поводу. Болтанка усиливается и оставаться высоко уже становится опасно.
Лётчик просит у Днепропетровска снижение.
-Ваня, мы сейчас с тобой как караси на нересте в камышах, не бойся, протиснимся.
Локатор светится яркими красными пятнами грозовых очагов. Гроза везде. Слышим доклады Трансаэро, они залезли выше двенадцати тысяч и обходят засветы верхом. У нас так не получится, мы маленькие и так высоко летать не можем, есть риск сорваться, а поэтому уходим наоборот вниз, в самый подвал, где бушует
адово пламя. Там хоть и ад, но всё же безопаснее, чем на верху.
- Не бойся Иван, танк блоху не задавит!
По стеклу кабины потекли струи фиолетовых молний.
Они облизывают самолёт, словно языки пламени. Появилось розовое свечение снизу. Уходим в щели между алыми очагами. Самолёт, будто стеклянный шар в весеннем ручье, швыряет и крутит. Статическое электричество розовыми ручьми тока стекает с концов крыльев и иногда пропадает связь, треск и шипение в эфире. Всё привычно и предсказуемо, всё как и должно быть. Такая работа......
Всё стихает точно так же быстро, как и началось. Выходим из фронта уже над Харьковом и снова впереди тишина и полная кабина звёзд.
А потом был ночной заход дома, на 19ю полосу.....
Очень долгий день закончился, вот и всё, а завтра снова будет долгий день, или долгая ночь.........
Глаза, словно обожённые светом сварки, слезились. Лётчик прикрыл глаза и откинул голову.
Он был уже давно не молод, но и совсем ещё и не стар. Годы проведённые в небе, научили лётчика расслабляться на несколько минут, не теряя при этом контроля за ситуацией. Нет, он не был Штирлицем и не спал по тридцать минут, после которых с новыми силами брался за свою работу, он был обыкновенным человеком, просто привыкшим к не нормированному рабочему дню.
Летнее расписание рейсов кардинально отличается от зимнего и о выходных можно только мечтать. Конечно условия труда и отдыха соблюдаются, но как бы это сказать? Юридически соблюдаются. На самом деле насыщенность дня событиями превращает его в нескончаемые сутки.
Нужно было выполнить рейс по мрашруту: Уфа-греческий остров Родос- москва (Внуково)
Сначала экипаж пассажирами отправили в Уфу, там пилоты и стюардессы спали в гостинице, а на следующий день выполняли свой рейс. Всё бы конечно ничего, однако одинм таким рейсом дело не заканчивалось.
Самара -Родос-Внуково, Внуково-Кос -Нижний, Челябинск -Анталия, Анталия-Белгород-Анталия, Анталия-Пермь- луна..... И так без конца.
За прошедшие два месяца лётчик был дома всего неделю.
Кошка заметно выросла, деревья во дворе покрылись густой листвой, а на спидометре любимой машины не добавилось ни километра. Привычная обывательская жизнь протекает где-то в стороне, где-то совсем в другом измерении.
Лётчик стал замечать, что иногда переставал думать по русски и всё труднее становилось вести связь на родном языке. Жуткая смесь турецкого, английского, русского и ещё Бог занет каких наречий, выработали такой ужасный небесный сленг, что ни какой филолог, ни за какие деньги не расшифрует и не поймёт короткого диалога между диспетчером и экипажем самолёта, причём не важно какой стране будет принадлежать этот экипаж и самолёт.
Сегодня вылетая из Уфы, лётчик знал, что рейс предстоит трудный. По прогнозу, большая часть маршрута затянута огромным атмосферным фронтом. Высокие и мощные грозы ожидались практически до самой Греции. Так и вышло. Взлетев, Боинг сразу же уткнулся в сверкающую молниями тучу. Крылатая машина уворачивается и стремительно набирает высоту. Трясёт, швыряет, по корпусу лупят капли летнего дождя, словно барабанная дробь на вечерней линейке в пионерском лагере. Ещё немного и облака отпускают, впереди уходящее за горизонт солнце и четыре часа пути.
Лётчик давно привык к не закатному солнцу. Он прекрасно знал, что когда летишь с востока на запад то день, или ночь не будут заканчиваться и в какое бы время он не вылетел, всё равно прилетит в то же самое время. Такие рейсы выматывают особенно.
Над Турцией облака закончились и теперь можно было уткнуться носом в стекло и молчаливо рассматривать вечернюю бусурманскую землю.
Летать в международном воздушном пространстве легко и приятно, служба воздушного движения совсем не напрягает, старается спрямлять маршруты как только возможно.
За прошедшие два с половиной часа полёта над родиной, лётчик менял три раза высоту полёта, сделал больше двух десятков разворотов и язык просто устал рассказывать диспетчеру что, где и как. Оставшуюся же часть пути, прошёл практически в полном молчании и покое. Турция заканчивалась и пора было снижаться.
Второй пилот, молодой и весёлый парень. Он ещё совсем не устаёт и горит желанием делать всё самому. Сам ведёт связь, сам управляет самолётом, пишет и заполняет гору бумаг. Он всё успевает. Ему ещё учиться и учиться, но прежде всего ему нужно научиться распределять сови силы, выбирать приоритеты и предугадывать следующие действия. Лётчик знал, что всё это прийдёт к молодому со временем и очень скоро он станет настоящим воздушным волком, а пока, командир с хитрым прищуром наблюдает за молодым и иногда даёт ему советы и очень гордится, что молодые тоже любят летать.
Пока он всё делает правильно, только немного спешит, но это не критично. Лайнер послушен и предсказуем в его руках.
Даламан.
Турки переводят на связь с Греками.
-Калисперо Родос!
-Калисперо Скай...
На заходе чудесный вид измученного дневной жарой города......
Греки приветливы и дружелюбны, они готовы помочь в любом вопросе, помогут решить любую проблему.
Они облепили самолёт как муравьи и быстро и точно выполняли свою работу. Заправка, уборка, загрузка питания.. Всё аккуратно и без проволочек.
Путь домой уже совсем другой трассой. После Анкары турки дают прямо на Ялту и отдают под управление Симферополя где-то над Чёрным морем. Вот и Крым, он ночью бесподобен.
Ночь тиха и безоблачна.
Самолёт практически бесшумно скользил в холодном, бархатно-чёрном небе усыпанным алмазной пылью бесконечно далёких звёзд. А где-то там внизу спали в своих тёплых кроватях тысячи людей, даже не подозревавших, что над их головами, высоко, высоко, прямо сейчас бьётся чьё-то сердце.
Налитые свинцом бессонницы веки тянет вниз, словно грузила рыболовную сеть. В кабине полумрак и такие привычные, убаюкивающие звуки. Но вдруг что-то меняется в этом размеренном покое. Лётчик внимательно осмотрел кабину. Всё в порядке, всё как и должно быть, но что-то неуловимое, что-то на уровне интуиции поменялось. Пока ещё не понятно что. Внезапно тишину разрывает доклад идущего далеко впереди такого же полуночника, как и мы. Где-то над Днепропетровском гроза. Экипаж Трансаэро докладывает, что гроза выше 12 000 метров и они пытаются обойти её западнее.
Вот оно что!
Лётчик включил локатор и увидел, что по всему горизонту сплошная красная полоса. Вот уже и диспетчер Сиферополя выдаёт предупреждение об огромном грозовом фронте впереди. Бороться с природой глупо и бесполезно, да и порой опасно с ней шутить, поэтому её нужно либо перехитрить, либо вообще не конфликтовать. Самолёт набирает высоту. Нет, не перелезть. Горизонт начинает заливать яркими вспышками молний. Молнии повсюду, справа и слева и снизу. Начинает болтать. Болтает смачно, со вкусом. Сначала мелкая дрожь по всему телу самолёта, затем резкий удар и провал. Пол секунды падения и мощный пинок снизу. Молодой напрягается и сжимает в руках штурвал.
- Оставь Ваня!
Лётчик знает, что в таких случаях не нужно ни чего зажимать и не пытаться сопротивляться. Лётчик уже очень давно в небе и бывал в таких переделках не раз.
-Отпусти его Иван, отпусти.
Молодой с некоторой неуверенностью отпускает штурвал. Самолёт, словно легко вздохнув, встрепенулся и повинуясь всесильной природе идёт у неё на поводу. Болтанка усиливается и оставаться высоко уже становится опасно.
Лётчик просит у Днепропетровска снижение.
-Ваня, мы сейчас с тобой как караси на нересте в камышах, не бойся, протиснимся.
Локатор светится яркими красными пятнами грозовых очагов. Гроза везде. Слышим доклады Трансаэро, они залезли выше двенадцати тысяч и обходят засветы верхом. У нас так не получится, мы маленькие и так высоко летать не можем, есть риск сорваться, а поэтому уходим наоборот вниз, в самый подвал, где бушует
адово пламя. Там хоть и ад, но всё же безопаснее, чем на верху.
- Не бойся Иван, танк блоху не задавит!
По стеклу кабины потекли струи фиолетовых молний.
Они облизывают самолёт, словно языки пламени. Появилось розовое свечение снизу. Уходим в щели между алыми очагами. Самолёт, будто стеклянный шар в весеннем ручье, швыряет и крутит. Статическое электричество розовыми ручьми тока стекает с концов крыльев и иногда пропадает связь, треск и шипение в эфире. Всё привычно и предсказуемо, всё как и должно быть. Такая работа......
Всё стихает точно так же быстро, как и началось. Выходим из фронта уже над Харьковом и снова впереди тишина и полная кабина звёзд.
А потом был ночной заход дома, на 19ю полосу.....
Очень долгий день закончился, вот и всё, а завтра снова будет долгий день, или долгая ночь.........