Литературный кружок №9
сегодня мы писали про "церковь"
и нас было 9 человек:
animecrainamf
dancing_king
gall_anonimus
hologhost
lexusagronaft
miracle_sun
nezya_zahapova
ohwood
polygonlx
upd: раскрываю карты :)
1. - nezya_zahapova
2. - miracle_sun
3. - lexusagronaft
4. - hologhost
5. - dancing_king
6. - polygonlx
7. - gall_anonimus
8. - animecrainamf
9. - ohwood
а вот и результат:
1:
Еще подростком, по пути из школы домой, Настя любила заходить в старую монастырскую церковь в центре города. Ей нравилось просто рассматривать изображения Иисуса Христа - на иконах, на настенных росписях храма, на распятии. После посещения церкви она обычно возвращалась домой задумчивая и мечтательная, со смутным томлением в душе.
Однажды, когда она в очередной раз стояла перед алтарем, разглядывая распятие, к ней подошла старенькая ссохшаяся монашка и сказала:
- Тебе нравится Иисус? Я вижу тебя здесь часто, ты любуешься Господом нашим. А знаешь ли ты, что Он тебя тоже очень любит? Если ты сохранишь девичью невинность и станешь монахиней, Он будет твоим Небесным Женихом. И вас обвенчают на небесах.
Настя заворожено слушала старушку. Именно тогда у нее впервые возникла мысль уйти в монастырь, которая крепла с каждым днем.
Прошло несколько лет, Настя окончила школу и сразу же приняла постриг, несмотря на уговоры родных, слезы матери и хмурое молчание отца. Какое ей дело до их желаний и просьб - она ведь скоро станет Невестой самого Иисуса Христа!
С замиранием сердца и бабочками в животе сестра Анастасия слушала слова матушки-настоятельницы, обращенные к новоиспеченным монахиням. «Возлюбите вашего Жениха Христа больше своей матери, дабы получить блаженство на небе... Не заботьтесь ни о чем земном, кроме того только, как угодить прекраснейшему Жениху Христу, брак с которым будет совершаться вечно…».
Первые летние месяцы жизни в монастыре прошли в сладком тумане. Анастасия много молилась, ухаживала за монастырским садом и читала. Но любимым ее занятием по-прежнему было любование изображениями Иисуса. Правда, теперь к простому наслаждению Его красотой примешивалась еще и гордость - ведь теперь Он был ее Женихом.
Но с приходом осени все вокруг стало неуловимо меняться. Сад постепенно увядал, требуя всё меньше заботы, солнце появлялось реже, становилось холодно, и Настя стала проводить много времени в своей келье. В ее скромной комнатке с низким потолком была, однако, одна роскошная вещь - над дверью висело старинное бронзовое распятие. Анастасия могла любоваться им часами, иногда забывая о своих обязанностях, о трапезе или о вечерней службе.
Одним поздним осенним вечером, когда в маленькое и мутное окно кельи громко стучал грозовой дождь и, казалось, раскаты грома раздаются прямо над куполом монастырской церкви, Настя в длинной ночной рубахе стояла на коленях перед распятием и тихо шептала свою молитву-раздумье. Невеселые мысли одолевали ее.
- Господи Иисусе, дай мне терпения. Дай мне сил понять, что ты любишь меня. Ты ведь меня любишь? Любишь свою Невесту? Как мне знать, что это правда? Тут в монастыре так много девушек, и все они - твои невесты! Но никто из них не любит тебя так, как я. Дай мне хотя бы знак!
Ни один мускул не дрогнул на Его прекрасном лике, ни одного движения не сделали жилистые бронзовые руки, не шелохнулась грудь от вздоха. Анастасия в слезах смотрела на Его запрокинутое лицо, и ей казалось, что она видит на нем выражение то муки и отчаяния, то наслаждения и страсти.
- Я люблю тебя, мой ненаглядный Жених, мой милый, мой чудесный! - Посмотри, как я прекрасна! - в исступлении крикнула она, закусила губу, и скинула с себя сорочку. Но Он по-прежнему был бесстрастен.
Она стояла на коленях перед Ним, прекрасная и отчаявшаяся. Она невольно начала гладить свои бедра, потом живот, опускаясь всё ниже, к теплому и живому лону. Настя закрыла глаза. И в этот миг ей стало казаться, что Он рядом, Он обнимает ее сильными жилистыми руками и целует ее шею. Анастасия запрокинула голову, не открывая глаз, и не переставая ласкать себя…
За окном бушевала стихия, молния ударила в старый дуб в монастырском саду, и тот горел, как неопалимая купина. Но Насте было все равно. Она отдавалась своему Небесному Жениху. Она была счастлива
2:
Этим вечером я решила пройтись к любимому кафе не по центральным улицам города, а по боковой северной улочке, которая бала такой узкой, что вывески магазинов, стоящих друг на против друга будто находятся в постоянном противодействии.
Я завернула туда всего один раз в моей жизни, в прошлом году. После чего весь мир для меня изменился и в самую лучшую сторону.
Через два квартала после поворота находится церквушка. Небольшая, уютная, такая, что осенним вечером, темнота обволакивает ее будто легким шелком, создавая самую приятную атмосферу. Свет из витражных окон всегда скачет яркими отголосками свечей, которые колышутся от пений хора внутри.
Эта церковь была живая, действующая, полная людей. Слышалось шептание, звучный голос священнослужителя и запах благовоний.
И в этот момент я осознала насколько моя душа неимоверно пуста и безжизненна. В уголках моей души не толпятся люди, даже один человек, не хочет посвятить меня в тайны своей жизни, в радости и в горести. Ни одного живого цветка или свечи принесенной во имя моего здоровья и счастья. Ни одна икона не горит внутри меня, на которую люди обычно приходят, чтобы посмотреть и полюбоваться. Не взять себе, не украсть, а просто посмотреть, насладиться, удовлетворить свое желание поговорить с чем-то высшим, светлым, лучезарным.
В моей душе была пыль, заперты окна, погашен свет. Я не жила, я существовала и не хотела обращать на это внимание.
И тогда, осознав огромную между нами разницу, я зашла в ту церковь, вдохнула полной грудью воздуха, подошла к чудотворной иконе и помолилась от чистого сердца. Попросила дать мне силы и света. Найти людей, которые бы нуждались во мне и в которых нуждалась бы я. Дать мне спокойствия и смирения принять жизнь такой, какая она есть и окрасить жизнь в те краски которые она нам дарит каждый день от первых лучей восходящего солнца то таинственного блеска далеких звезд.
3:
«Бла бла бла» - увлеченно рассказывал что-то улыбчивый служитель Иеговы. Абаддон делал вид, что ему интересно, кивал и соглашался. Появился второй служитель, они радостно приветствовали друг друга, обнялись. Фанатик, который потратил на Абаддона уже 20 своих минут, представил новоприбывшего:
- Это брат Сергей, он с нами уже полгода. Делает большие успехи.
- Меня зовут Павел, можно просто Паша, - Абаддон улыбнулся и пожал руку Сергею.
В момент прикосновения демон прочитал прошлое Сергея. Сергей был намного интереснее фанатика (бывшего алкоголика) имя которого Абаддон сознательно не запомнил. Сергей в прошлом убил очень много людей. Бывший военный, убивал по приказу, но с удовольствием. Своим участием в секте он пытался подавить тягу к убийствам. Еще одно подтверждение того что люди не могут жить честно и без притворства. Демон улыбнулся этой мысли.
***
Днем позже грузчик Сергей пришел домой после тяжелого рабочего дня. Как-то не сложилось с карьерой у Сергея. Соседа по квартире еще не было дома. Сергей наварил пельменей, поставил чайник, и сидел с тарелкой пельменей, не спеша поглощаю пельмешку за пельмешкой без особого удовольствия.
Из прихожей послышался звук поворачивающегося замка, видимо сосед по квартире пожаловал. «Господи, дай мне терпения» - прошептал Сергей, обращаясь то ли к Богу, то ли к пельменям. Судя по звукам, сосед сегодня привел с собой друзей. Было время, когда он предупреждал о таком заранее, теперь он просто напивался и приводил, кого захочет и когда захочет. Неконфликтному Сергею было очень сложно в таких условиях.
Пока Сергей доел пельмени, ребята уже окончательно обосновались в комнате соседа. Оттуда громко играла тяжелая музыка, и слышались крики. Интересно сколько их там? В горле у Сергея стал ком. Он не совсем понимал, что он делает. Заглянул в кладовку и достал оттуда большой разводной ключ. Зашел в комнату к соседу. Гостей было двое. Сосед сидел и смотрел что-то в интернете, а его друзья, мальчик и девочка, целовались на диване. Два раза Сергей поднял и опустил ключ, в результате чего друзья соседа остались без сознания и с различными травмами головы. Сосед вскочил из-за компьютера, начал что-то кричать. Два шага, удар и он уже корчится на полу. Разводной ключ опустился еще много раз, сказывалась накопившаяся злость Сергея. Ком в горле рассосался, служитель Иеговы почувствовал облегчение.
Сергей стоял возле зеркала и умывался. Одежда вся испачкалась кровью и ее придется выбросить. Он размышлял о том что, не считая квартиры и соседа, ему нравилось в этом городе. На службе он нашел много хороших интересных людей. Было жалко уезжать из этого города. Но ничего, не впервой.
***
Рейсовый автобус готовился к отправке. Евгений занял свое место у окна и читал газету. Люди уже торопились занимать свои места. Кто-то позже всех вспоминал о туалете и мешая всем пробирался к выходу, но Евгения это не волновало. На соседнее место сел приятной наружности человек. Он улыбнулся и представился:
- Здравствуйте, меня зовут Сергей.
- Константин, - соврал Евгений.
- Я надеюсь, я Вас не побеспокою, не хотели бы вы поговорить о Боге? - спросил Сергей доброжелательно.
- Мне это не интересно! - резко ответил Евгений. Он отвернулся к окну, радуясь тому, как хорошо он осадил этого сектанта.
4:
Виктор Олегович Пелевин медленно прошёлся по полутёмной комнате, окинул взглядом обстановку, шумно вдохнул носом свежепривезённые восточные благовония, и с решительным видом сел за мерцающий монитор. Размял пальцы, но в следующую секунду уверенно выключил компьютер. Рассказ хоть и заказной, но требует аналогового подхода. Очистив письменный стол от клавиатуры, он вытащил несколько свежих листов бумаги, и завершил построение на столе своим писательским сундучком. Крохотный засов щёлкнул, и взгляду открылся знакомый набор вдохновений культового писателя.
Итак, церковь - медленно выдохнул автор, расставляя на столе снадобья. Первым его взгляд коснулся завёрнутого в фольгу кусочка сахара, пропитанного отборным индийским лизергином. Сознание ещё не получив психоделического толчка уже начало рисовать картины будущего эссе. ЦеркОвь, морковь. Как яркий корнеплод черпает силы из недр земли, так и его инвертированный позолоченный аналог из земной тверди прорастает в небо, выпивая из него отблески вселенской сущности, чтобы наполнить ими собравшуюся внутри себя массу. Массу, которую впоследствии съедят высшие мира сего, выжмут до нитки маркетологи и сейлс менеджеры, и как жмых выбросят на обочину жизни никому не нужным хламом. Вот такой себе овощной механизм, который помогает людям поверить в то, что они сами не овощи.
ТЬФУ.
Пелевин отвёл взгляд от блестящей поверхности куба. «Прямо как забыл, что эти самые маркетологи и дали заказ на ‘литературную форму средней провокационности, нацеленную на поднятие интереса к конфликту вокруг новой программы Российской Духовности’. Тут такими методами не пойдёшь». Фокус зрения перетёк на баночку, которая содержала мумифицированные в мёде мексиканские грибы. «Вот это уже позитивнее»-пронеслось в голове. «А не написать ли как в старые добрые времена даосскую притчу о 25м воплощении Ламы в Норвежского сатаниста. О том, как он вроде бы из самых чёрных побуждений сжигал церкви, а потом, на гастролях в Китае, выпьет зелёного чая с тибетской полынью, и поймёт, что смысл его действий был не в том, чтобы бороться с церковью как бого… тьфу… дьяволопротивным злом, а показать людям, что духовность - она везде, как абсолют, который охватывает всё и в то же время может быть понят через блик света в окне проезжающего поезда. Ведь в том, что Будда просветлился под фикусом, заслуги растения нету, впрочем, как и заслуги самого Будды….… Эко меня заносит…». Пелевин задумался о сюжете, потом быстро взял карандаш, и быстро что-то записал. «Оставим для будущего рассказа. Назовём «Последний викинг Будды», или «Некрестовый поход». Надо подумать». От напряжения мысли Виктор Олегович даже немного вспотел. Отточенным движением руки он вытащил откуда-то из пространства армейскую флягу с непонятными древнеегипетскими символами. Сделал несколько жадных глотков. Комнату заполнил запах отборного самогона. «ВОТ ОНО! ЭВРИКА! Так же всё просто, как удар палкой по несуществующему.. удар… удар…»
В дверь и правда ударяли, при чём судя по звуку именно палкой, а если точнее, то алюминиевой бейсбольной битой. Деревянная дверь смачно хрустнула, и в комнату ворвались трое. Как будто сделанные под копирку, только с небольшим масштабированием. Впрочем, такое впечатление создавалось из-за одежды непрошенных гостей. Бело-голубые длинные прямые пальто с тёмными вставками делали их похожими на узкие башни с провалами окон. На лицах были противогазы, но самое занятное - на противогазы были одеты сверху странные позолоченные высокие каски, увенчанные крестами. Так что сходство с куполами церкви было просто поражающим. Слегка захмелевший автор даже не успел испугаться, таково было удивление.
- Именем Ордена Золотого Креста. - глухо но отчётливо зазвучало как будто из всех трёх противогазов, - писатель-еретик Виктор Пелевин приговаривается к высшей анальной каре, и пожизненной анафеме.
АНАФЕМЕ…АНАФЕМЕ…- страшно звучало в голове Пелевина. АНАФЕ…
- Анаферона 30 милиграмм, быстро! Перед лицом Виктора Олеговича появился женский силуэт в белом, державший в руке шприц. На фоне слышался родной рязанский голос домработницы Глаши.
- Посмотрите, ну опять прости господи - как сядет писать что-то, свои вдохновения из сундучка как попьёт все подряд, так и вырубится. А сегодня ещё и двери поломал бедняга..
Творческий кризис культового писателя продолжался...
5:
Солдат увидел демона в метро. Тот был настроен агрессивно и волновался, забыв об элементарных мерах предосторожности. Люди вокруг, и без того взволнованные вирусом, прижимали к лицу свои маски и сторонились длинной фигуры в развевающемся пальто, с серым лицом и слезящимися глазами.
Солдат раскинул руки и выпустил крылья. Одежда на нем затрещала, обнажив белое тело, пассажиров охватила паника, демон заметил его, зарычал, пустился в бег и заскочил в только что подошедший вагон метро. У него тоже началась трансформация, крылья выбивались наружу, скользкий хвост отбрасывал остатки плаща.
Оказавшись в одном вагоне, солдат бросился на демона, однако тот, избегая схватки, побежал в конец вагона и, пробив двери, вломился в следующий. Отталкивая орущих людей и пробиваясь через поломанные поручни и двери, солдат настигал его.
Они пробежали так четыре вагона, поезд остановился. Станция Университет. Демон разбежался и взлетел, люди шарахались и падали. Солдат выбежал на перрон, и увидел, как демон выровнялся в полете и направляется вверх, над экскалатором к выходу на улицу. Солдат стал разбегаться, однако сзади его схватили. Это была защита, которую оставил за собой демон: три милиционера превращались в темно-коричневых ящеров и норовили впиться в него зубами.
Схватка была недолгой, и солдат взлетел и устремился вверх. Демон уже почти миновал экскалатор, на котором люди прижимались к ступенькам, и солдат собрал все силы и полетел так быстро, как только мог.
Вылетев в холод бульвара Шевченка, демон устремился во Владимирский собор. Солдат влетел, когда неистовые крики прихожан заполнили здание под самый купол. Демон сам себя загнал в ловушку. Лики святых мертвыми взглядами наблюдали за схваткой, Иисус на распятии опустил глаза, люди продирались к выходу, священник без чувств упал под алтарь.
Солдат убил демона. В этот раз было очень легко, демон был явно чем-то выведен из себя. Белое, ангельское тело скрыло крылья и снова стало человеком. Остатки порванной одежды кое-как держались на нем, он подхватил брошенное кем-то пальто и поспешил восвояси.
Исход битвы видело не больше десятка человек. Они вдруг с ясностью и опустошением почувствовали, что Бога нет.
6:
Он вышел из дома.
Зимний ветер пытался пробраться сквозь распущенные длинные немного вьющиеся волосы. Слава богу, сейчас - не десять-двадцать лет назад, когда длинноволосых подстерегали и били бритоголовые. Хотя бороду приходиться брить - прохожие начинают путать тебя с попом.
Он шел, чуть прихрамывая - болел голеностоп. "Это карма" - объяснил он сам себе и усмехнулся. Нога болела уже третий день после боулинга, в котором было хорошо, весело, не смотря на мат пьяных коллег-друзей. "Ну не люблю я мат... Что-то в нем от черной магии, что ли..." - начал было опять самокопание, но тут справа раздались звуки громкой ругани. То есть это звучало как ругань, хотя слова были совершенно другие:"...И ВАМ всего хорошего, пусть БОГ хранит ВАС, я всем своим покупателям этого желаю... Благослови ВАС ГОСПОДИ... во имя ХРИСТА...". У киоска с прессой стоял какой-то дядька, голос которого и заставлял мозг думать, что он ругается. Парень стал идти медленнее - и боль в ноге утихла, и заодно следил за дядькой-миссионером. "Вот ведь вроде бы хорошие слова, а фразы получаются какими-то агрессивными". В это время тот уже закончил свою "пропагандистскую деятельность" с "герцогиней газет и журналов", и отправился дальше по улице.
Парень шел в том же направлении, и поэтому следующие слова "миссионера" чуть не сбили его со второй здоровой ноги: "...Семечки, грильяж - пополнение...Семечки, грильяж - пополнение."
"Интересно, впервые слышу правду от продавца, может это такой новый религиозный культ - предлагать продукт и предупреждать о его вреде для здоровья?" - уже во всю развлекался парень, хотя внешне он не изменился и продолжал хромать прямо по улице. "Семечки, грильяж, пополнение счета..." - наконец-то дядька выговорил последнее слово и этим убил всякую надежду на новую религию...
Дойдя до конца квартала, дядька с большой сумкой через плечо свернул налево и его мегафонный голос, изменив вектор, сразу затих. Парень шел дальше. "Надо поговорить с родителями..." - вертелась в голове мысль. "Они ж ничего не понимают, они думают, что все это - мои капризы... Что я не готов воспринимать окружающий
мир таким какой он есть...".
Возле церкви народу стояло не много. "Паранойя - сильнее веры! - Если эта вера ненастоящая!" - сам с собой спорил он. "Преступность снизилась, случайные связи - не в моде, люди бояться кого-то обидеть, чтоб на них назло никто не кашлянул" - говорил сам себе он. - "Так что сильнее?" - "Это - страх." - отвечал он сам себе "Ими управляет страх за свою грешную жизнь, за грешное тело. Про душу они еще не вспомнили. На страхе счастья не построишь".
Он не знал и даже не старался узнать - как эта церковь называется, и какой святой считается её покровителем. Внутри народу было меньше чем снаружи. И сегодня это было очень кстати. Он подошел к алтарю, сделал рукой жест, который прихожане возмущенно могли воспринять как неумелое перекрещивание. Лавочек, как у католиков здесь не было - он вздохнул, удивляясь консервативной глупости. Пришлось стать на правое колено - так не болел голеностоп. Сложил ладони подобно молящимся, но определенным образом соединил кончики пальцев...
"Здравствуй, сынок!" - "Привет, мам!...Папа опять не в Духе?..."
7:
- Скукота-а - задумчиво протянул отец Афанасий, почёсывая массивный живот волосатой лапой Эй, Митрофан! Пойдём что-ли развлечёмся, сотонистов , прости Г-споди, отпиз.. уму-разуму поучим.
Тощий и высокий Митрофан был полной противоположностью Афанасия, но в молодецкой силе и задору совсем не уступал своему товарищу по служению
-Отчего ж не пойти? Пойдём!
Несмотря на обманчиво ласковое, как бабы, лето, попы надели поверх ряс и крестов непрозрачные дождевики. Бейсбольные биты мирно ждали своего часа в багажнике, а с кадилом Митрофан не расставался даже в уборной.
Братья во Христе остановились метров за двадцать до центрального входа на кладбище. Вооружённые битами они, стараясь не привлекать внимание внимательно осматривали вечернее кладбище в поисках огоньков свечей.
Они называли его Лес. Идиотское прозвище прилипло к Васеньке Лесникову ещё в школе. Трёхбуквенное сокращение звучало хоть и слишком мило, но внушительно. Пафосно поведя головой, он отбросил мешающие обзору мелкие косички с вплетёнными ядовито-зелёными и белыми нитями. Повёл полусбритой бровью и улыбнулся пирсингованнм ебалом.
-Готова ли ты.. как тебя, блядь.. эта, Селена пройти посвящение в верные рыцари отца нашего, сотоны?
- Муагау?! - Оленьке было по хуй, она была в дупель пьяной семнадцатилетней ебланкой, со свежим, но ужасно размалёванным и безвкусно упакованным тельцем. В её лице сквозило что-то мужиковатое и короткая стрижка усугубляла это впечатление.
-Что она, сказала, мать вашу? - ломающимся голосом спросил прыщавый уродец с цыплячей шеей и макияжем под панду.
-. Какая разница, давайте её прямо здесь и оттрахаем.. Посвятим, хуле, гы-гы.. - Мальчику пафосно называющий себя Химерой заржал от собственного остроумия.
- Параноя, блядь, мне оставь! - Лес подошёл к хорошенькой девушке, одетой во всё чёрное с неизменной пентаграммой на шее. Её стройные конечности (как верхние так и нижние) венчали рваные колготы. Параною, как она себя называла, можно было бы назвать даже красивой, если б не уныло -надменное выражения лица. Глядя на неё большинство испытывало странные чувства, то ли вьебать, то ли выебать. Впрочем, учитывая отвратительный характер прелесницы большинство склонялось к первому варианту. Сейчас унылая самовлюблённая пизда заливалась дешёвым пакетным вином от безысходности, что все смотрят на пьяную малолетку,.. и никто не уделит ей, Праное, раскарсавице такой, внимания.
- Так что будем делать? Просто по кругу пустим, или кровью покапаем там для приличия? - мысли подростка, потирающего мозолистые от дрочки руки, были всем очевидны и отличались удивительной однообразностью.
- Да как ты смеешь, червь? - Лес патетично и как-то по бабски, дал пощёчин своему малолетнему товарищу. Мы собираемся здесь что б славить наше божество, а вам бы лишь бы побухать, да потрахаться. Молчать, блядь, всем! А эту новую членку нашего тайного братства мы посвятим когда та протврезвеет!
Стук-стук-стук. Все обернулись на источник звука. Из темноты показались две фигуры в плащах, синхронно постукивающие битами о руки.
Ну, что брат, с Б-гом! Крикнул Митрофан скидывая дождевик и обнажая рясу и крест.
- С Б-гом, брат!
- Памагите, милиция! С дикими орами весёлая компания начала уёбвать от фанатичного блеска глаз попов. Ходить с целыми носами и ненабитыми жопами им оставалось минут 20.
8:
В помещении церковного прихода было темно и тихо. У одной из стен, за широким дубовым столом вполголоса разговаривали двое. Один из них держал на коленях большой блокнот и записывал. Другой, взволнованный поп, торопливо оглаживал длинную бороду и поглядывал на темную тень у стены. Там, заложив руки за спину, стоял инспектор Неверс. В одном ухе торчал наушник, нашептывая сводки оперативных новостей.
Инспектор разглядывал иконостас. По выражению его лица невозможно было понять, что он при этом испытывал. Небритые щёки и тёмные круги под глазами придавали ему очень серьезный вид, а чёрный кожаный плащ до колен лишь подчеркивал его крутость. Неверс лишь пару часов назад закончил очень сложное дело и уже собирался домой, но был вызван начальником по "срочному" делу какого-то сумасшедшего. Инструкция обязывала опытных полисменов хотя бы один выезд в неделю совершать с новичками. Пятница. В душ, виски и спать... и тут - это.... ни одного выезда на неделе он, разумеется, так и не совершил.
Неожиданно инспектор развернулся на каблуках и обратился к батюшке:
- Уважаемый...
- Отец Николай я, - спохватился поп. - Николай то есть...
- Уважаемый, - повторил Неверс. - Вы тут нам пол часа рассказывали, как хорош этот .. ээ...
- Иисус Христос - подсказал помощник следователя.
- .. как он хорош, и как вы его ценили. - Продолжил инспектор. - А, тем не менее, не можете сказать точно, когда и где его в последний раз видели! Он проживал с вами?
Насупленный взгляд усталых, но цепких глаз нацелен на беднягу.
Поп аж подскочил на стуле:
- Проживал? Вы издеваетесь? Я вас сюда не приглашал, убирайтесь! Иметь наглость!..
Неверс переглянулся с помощником. Их догадки про невменяемость богослова подтверждались с каждым ответом.
Помощник прервал тираду:
- У вас остались какие-нибудь его свежие фото?
Поп сначала покраснел, а потом вскочил и побелел. Трясущейся рукой он показал на выход. Рот открылся, но сказать он ничего уже не мог.
Спокойно и без спешки инспектор пошел к двери. Помощник подхватил из-под стола портфель и направился туда же.
Спустившись с крыльца он сказал, пряча блокнот:
- Н-да, с такими данными мы его не найдем.
Инспектор достал сигарету и постучал ею по пачке.
- А еще вероятнее - Неверс остановился и задумчиво постучал сигаретой по пачке, - он уже мертв.
Полисмены направились к машине.
9:
они вошли, брезгливо морщась
- давай быстро посмотрим и пойдем обедать?
- ага, я сам не хочу задерживаться
бегло взглянув на искристую зеленую нить, обвившую несколько прозрачных дымчатых мелодий, они прошли дальше по светящимся пушистым плиткам
около комиссии пронеслась стайка разноцветных рыбабочек, они порхали и пускали ртами мыльные пузырьки - но, словив парочку осуждающих взглядов, быстро скрылись в опадающих сверху лепестках
не впечатлил комиссию и фонтан слепящих искр, ласкающий ледяную арку, у подножия которой начинался ручей
апофеозом творения была структура из живых бусин, улавливающая настроение пришедших и танцующая под их мысли. по мере приближения экзаменирующих напряжение между бусинами возростало - они, заворачиваясь воронкой черного смерча, подымались ввысь и в какой-то момент
взорвались и осыпались беззвучно вниз
- мне кажется, мы видели довольно - пора прекращать этот цирк, - их осуждение превратилось в негодование, и они направились к выходу
- итого: задумка хороша, но воплощение оставляет желать лучшего
- думаю, стоит попробовать соорудить правильную церковь из изнанки какой-то другой души. запишу: добавить в работу более строгие формы - Бог не любит шутить
- добавь: восторг, экстаз и восхищение использовать только в крайних случаях, обратить больше внимания на следующие строительные материалы - смирение, покой и служение
- хмм, а может предложить архитекторам использовать нечто новое... например, камень?
и нас было 9 человек:
animecrainamf
dancing_king
gall_anonimus
hologhost
lexusagronaft
miracle_sun
nezya_zahapova
ohwood
polygonlx
upd: раскрываю карты :)
1. - nezya_zahapova
2. - miracle_sun
3. - lexusagronaft
4. - hologhost
5. - dancing_king
6. - polygonlx
7. - gall_anonimus
8. - animecrainamf
9. - ohwood
а вот и результат:
1:
Еще подростком, по пути из школы домой, Настя любила заходить в старую монастырскую церковь в центре города. Ей нравилось просто рассматривать изображения Иисуса Христа - на иконах, на настенных росписях храма, на распятии. После посещения церкви она обычно возвращалась домой задумчивая и мечтательная, со смутным томлением в душе.
Однажды, когда она в очередной раз стояла перед алтарем, разглядывая распятие, к ней подошла старенькая ссохшаяся монашка и сказала:
- Тебе нравится Иисус? Я вижу тебя здесь часто, ты любуешься Господом нашим. А знаешь ли ты, что Он тебя тоже очень любит? Если ты сохранишь девичью невинность и станешь монахиней, Он будет твоим Небесным Женихом. И вас обвенчают на небесах.
Настя заворожено слушала старушку. Именно тогда у нее впервые возникла мысль уйти в монастырь, которая крепла с каждым днем.
Прошло несколько лет, Настя окончила школу и сразу же приняла постриг, несмотря на уговоры родных, слезы матери и хмурое молчание отца. Какое ей дело до их желаний и просьб - она ведь скоро станет Невестой самого Иисуса Христа!
С замиранием сердца и бабочками в животе сестра Анастасия слушала слова матушки-настоятельницы, обращенные к новоиспеченным монахиням. «Возлюбите вашего Жениха Христа больше своей матери, дабы получить блаженство на небе... Не заботьтесь ни о чем земном, кроме того только, как угодить прекраснейшему Жениху Христу, брак с которым будет совершаться вечно…».
Первые летние месяцы жизни в монастыре прошли в сладком тумане. Анастасия много молилась, ухаживала за монастырским садом и читала. Но любимым ее занятием по-прежнему было любование изображениями Иисуса. Правда, теперь к простому наслаждению Его красотой примешивалась еще и гордость - ведь теперь Он был ее Женихом.
Но с приходом осени все вокруг стало неуловимо меняться. Сад постепенно увядал, требуя всё меньше заботы, солнце появлялось реже, становилось холодно, и Настя стала проводить много времени в своей келье. В ее скромной комнатке с низким потолком была, однако, одна роскошная вещь - над дверью висело старинное бронзовое распятие. Анастасия могла любоваться им часами, иногда забывая о своих обязанностях, о трапезе или о вечерней службе.
Одним поздним осенним вечером, когда в маленькое и мутное окно кельи громко стучал грозовой дождь и, казалось, раскаты грома раздаются прямо над куполом монастырской церкви, Настя в длинной ночной рубахе стояла на коленях перед распятием и тихо шептала свою молитву-раздумье. Невеселые мысли одолевали ее.
- Господи Иисусе, дай мне терпения. Дай мне сил понять, что ты любишь меня. Ты ведь меня любишь? Любишь свою Невесту? Как мне знать, что это правда? Тут в монастыре так много девушек, и все они - твои невесты! Но никто из них не любит тебя так, как я. Дай мне хотя бы знак!
Ни один мускул не дрогнул на Его прекрасном лике, ни одного движения не сделали жилистые бронзовые руки, не шелохнулась грудь от вздоха. Анастасия в слезах смотрела на Его запрокинутое лицо, и ей казалось, что она видит на нем выражение то муки и отчаяния, то наслаждения и страсти.
- Я люблю тебя, мой ненаглядный Жених, мой милый, мой чудесный! - Посмотри, как я прекрасна! - в исступлении крикнула она, закусила губу, и скинула с себя сорочку. Но Он по-прежнему был бесстрастен.
Она стояла на коленях перед Ним, прекрасная и отчаявшаяся. Она невольно начала гладить свои бедра, потом живот, опускаясь всё ниже, к теплому и живому лону. Настя закрыла глаза. И в этот миг ей стало казаться, что Он рядом, Он обнимает ее сильными жилистыми руками и целует ее шею. Анастасия запрокинула голову, не открывая глаз, и не переставая ласкать себя…
За окном бушевала стихия, молния ударила в старый дуб в монастырском саду, и тот горел, как неопалимая купина. Но Насте было все равно. Она отдавалась своему Небесному Жениху. Она была счастлива
2:
Этим вечером я решила пройтись к любимому кафе не по центральным улицам города, а по боковой северной улочке, которая бала такой узкой, что вывески магазинов, стоящих друг на против друга будто находятся в постоянном противодействии.
Я завернула туда всего один раз в моей жизни, в прошлом году. После чего весь мир для меня изменился и в самую лучшую сторону.
Через два квартала после поворота находится церквушка. Небольшая, уютная, такая, что осенним вечером, темнота обволакивает ее будто легким шелком, создавая самую приятную атмосферу. Свет из витражных окон всегда скачет яркими отголосками свечей, которые колышутся от пений хора внутри.
Эта церковь была живая, действующая, полная людей. Слышалось шептание, звучный голос священнослужителя и запах благовоний.
И в этот момент я осознала насколько моя душа неимоверно пуста и безжизненна. В уголках моей души не толпятся люди, даже один человек, не хочет посвятить меня в тайны своей жизни, в радости и в горести. Ни одного живого цветка или свечи принесенной во имя моего здоровья и счастья. Ни одна икона не горит внутри меня, на которую люди обычно приходят, чтобы посмотреть и полюбоваться. Не взять себе, не украсть, а просто посмотреть, насладиться, удовлетворить свое желание поговорить с чем-то высшим, светлым, лучезарным.
В моей душе была пыль, заперты окна, погашен свет. Я не жила, я существовала и не хотела обращать на это внимание.
И тогда, осознав огромную между нами разницу, я зашла в ту церковь, вдохнула полной грудью воздуха, подошла к чудотворной иконе и помолилась от чистого сердца. Попросила дать мне силы и света. Найти людей, которые бы нуждались во мне и в которых нуждалась бы я. Дать мне спокойствия и смирения принять жизнь такой, какая она есть и окрасить жизнь в те краски которые она нам дарит каждый день от первых лучей восходящего солнца то таинственного блеска далеких звезд.
3:
«Бла бла бла» - увлеченно рассказывал что-то улыбчивый служитель Иеговы. Абаддон делал вид, что ему интересно, кивал и соглашался. Появился второй служитель, они радостно приветствовали друг друга, обнялись. Фанатик, который потратил на Абаддона уже 20 своих минут, представил новоприбывшего:
- Это брат Сергей, он с нами уже полгода. Делает большие успехи.
- Меня зовут Павел, можно просто Паша, - Абаддон улыбнулся и пожал руку Сергею.
В момент прикосновения демон прочитал прошлое Сергея. Сергей был намного интереснее фанатика (бывшего алкоголика) имя которого Абаддон сознательно не запомнил. Сергей в прошлом убил очень много людей. Бывший военный, убивал по приказу, но с удовольствием. Своим участием в секте он пытался подавить тягу к убийствам. Еще одно подтверждение того что люди не могут жить честно и без притворства. Демон улыбнулся этой мысли.
***
Днем позже грузчик Сергей пришел домой после тяжелого рабочего дня. Как-то не сложилось с карьерой у Сергея. Соседа по квартире еще не было дома. Сергей наварил пельменей, поставил чайник, и сидел с тарелкой пельменей, не спеша поглощаю пельмешку за пельмешкой без особого удовольствия.
Из прихожей послышался звук поворачивающегося замка, видимо сосед по квартире пожаловал. «Господи, дай мне терпения» - прошептал Сергей, обращаясь то ли к Богу, то ли к пельменям. Судя по звукам, сосед сегодня привел с собой друзей. Было время, когда он предупреждал о таком заранее, теперь он просто напивался и приводил, кого захочет и когда захочет. Неконфликтному Сергею было очень сложно в таких условиях.
Пока Сергей доел пельмени, ребята уже окончательно обосновались в комнате соседа. Оттуда громко играла тяжелая музыка, и слышались крики. Интересно сколько их там? В горле у Сергея стал ком. Он не совсем понимал, что он делает. Заглянул в кладовку и достал оттуда большой разводной ключ. Зашел в комнату к соседу. Гостей было двое. Сосед сидел и смотрел что-то в интернете, а его друзья, мальчик и девочка, целовались на диване. Два раза Сергей поднял и опустил ключ, в результате чего друзья соседа остались без сознания и с различными травмами головы. Сосед вскочил из-за компьютера, начал что-то кричать. Два шага, удар и он уже корчится на полу. Разводной ключ опустился еще много раз, сказывалась накопившаяся злость Сергея. Ком в горле рассосался, служитель Иеговы почувствовал облегчение.
Сергей стоял возле зеркала и умывался. Одежда вся испачкалась кровью и ее придется выбросить. Он размышлял о том что, не считая квартиры и соседа, ему нравилось в этом городе. На службе он нашел много хороших интересных людей. Было жалко уезжать из этого города. Но ничего, не впервой.
***
Рейсовый автобус готовился к отправке. Евгений занял свое место у окна и читал газету. Люди уже торопились занимать свои места. Кто-то позже всех вспоминал о туалете и мешая всем пробирался к выходу, но Евгения это не волновало. На соседнее место сел приятной наружности человек. Он улыбнулся и представился:
- Здравствуйте, меня зовут Сергей.
- Константин, - соврал Евгений.
- Я надеюсь, я Вас не побеспокою, не хотели бы вы поговорить о Боге? - спросил Сергей доброжелательно.
- Мне это не интересно! - резко ответил Евгений. Он отвернулся к окну, радуясь тому, как хорошо он осадил этого сектанта.
4:
Виктор Олегович Пелевин медленно прошёлся по полутёмной комнате, окинул взглядом обстановку, шумно вдохнул носом свежепривезённые восточные благовония, и с решительным видом сел за мерцающий монитор. Размял пальцы, но в следующую секунду уверенно выключил компьютер. Рассказ хоть и заказной, но требует аналогового подхода. Очистив письменный стол от клавиатуры, он вытащил несколько свежих листов бумаги, и завершил построение на столе своим писательским сундучком. Крохотный засов щёлкнул, и взгляду открылся знакомый набор вдохновений культового писателя.
Итак, церковь - медленно выдохнул автор, расставляя на столе снадобья. Первым его взгляд коснулся завёрнутого в фольгу кусочка сахара, пропитанного отборным индийским лизергином. Сознание ещё не получив психоделического толчка уже начало рисовать картины будущего эссе. ЦеркОвь, морковь. Как яркий корнеплод черпает силы из недр земли, так и его инвертированный позолоченный аналог из земной тверди прорастает в небо, выпивая из него отблески вселенской сущности, чтобы наполнить ими собравшуюся внутри себя массу. Массу, которую впоследствии съедят высшие мира сего, выжмут до нитки маркетологи и сейлс менеджеры, и как жмых выбросят на обочину жизни никому не нужным хламом. Вот такой себе овощной механизм, который помогает людям поверить в то, что они сами не овощи.
ТЬФУ.
Пелевин отвёл взгляд от блестящей поверхности куба. «Прямо как забыл, что эти самые маркетологи и дали заказ на ‘литературную форму средней провокационности, нацеленную на поднятие интереса к конфликту вокруг новой программы Российской Духовности’. Тут такими методами не пойдёшь». Фокус зрения перетёк на баночку, которая содержала мумифицированные в мёде мексиканские грибы. «Вот это уже позитивнее»-пронеслось в голове. «А не написать ли как в старые добрые времена даосскую притчу о 25м воплощении Ламы в Норвежского сатаниста. О том, как он вроде бы из самых чёрных побуждений сжигал церкви, а потом, на гастролях в Китае, выпьет зелёного чая с тибетской полынью, и поймёт, что смысл его действий был не в том, чтобы бороться с церковью как бого… тьфу… дьяволопротивным злом, а показать людям, что духовность - она везде, как абсолют, который охватывает всё и в то же время может быть понят через блик света в окне проезжающего поезда. Ведь в том, что Будда просветлился под фикусом, заслуги растения нету, впрочем, как и заслуги самого Будды….… Эко меня заносит…». Пелевин задумался о сюжете, потом быстро взял карандаш, и быстро что-то записал. «Оставим для будущего рассказа. Назовём «Последний викинг Будды», или «Некрестовый поход». Надо подумать». От напряжения мысли Виктор Олегович даже немного вспотел. Отточенным движением руки он вытащил откуда-то из пространства армейскую флягу с непонятными древнеегипетскими символами. Сделал несколько жадных глотков. Комнату заполнил запах отборного самогона. «ВОТ ОНО! ЭВРИКА! Так же всё просто, как удар палкой по несуществующему.. удар… удар…»
В дверь и правда ударяли, при чём судя по звуку именно палкой, а если точнее, то алюминиевой бейсбольной битой. Деревянная дверь смачно хрустнула, и в комнату ворвались трое. Как будто сделанные под копирку, только с небольшим масштабированием. Впрочем, такое впечатление создавалось из-за одежды непрошенных гостей. Бело-голубые длинные прямые пальто с тёмными вставками делали их похожими на узкие башни с провалами окон. На лицах были противогазы, но самое занятное - на противогазы были одеты сверху странные позолоченные высокие каски, увенчанные крестами. Так что сходство с куполами церкви было просто поражающим. Слегка захмелевший автор даже не успел испугаться, таково было удивление.
- Именем Ордена Золотого Креста. - глухо но отчётливо зазвучало как будто из всех трёх противогазов, - писатель-еретик Виктор Пелевин приговаривается к высшей анальной каре, и пожизненной анафеме.
АНАФЕМЕ…АНАФЕМЕ…- страшно звучало в голове Пелевина. АНАФЕ…
- Анаферона 30 милиграмм, быстро! Перед лицом Виктора Олеговича появился женский силуэт в белом, державший в руке шприц. На фоне слышался родной рязанский голос домработницы Глаши.
- Посмотрите, ну опять прости господи - как сядет писать что-то, свои вдохновения из сундучка как попьёт все подряд, так и вырубится. А сегодня ещё и двери поломал бедняга..
Творческий кризис культового писателя продолжался...
5:
Солдат увидел демона в метро. Тот был настроен агрессивно и волновался, забыв об элементарных мерах предосторожности. Люди вокруг, и без того взволнованные вирусом, прижимали к лицу свои маски и сторонились длинной фигуры в развевающемся пальто, с серым лицом и слезящимися глазами.
Солдат раскинул руки и выпустил крылья. Одежда на нем затрещала, обнажив белое тело, пассажиров охватила паника, демон заметил его, зарычал, пустился в бег и заскочил в только что подошедший вагон метро. У него тоже началась трансформация, крылья выбивались наружу, скользкий хвост отбрасывал остатки плаща.
Оказавшись в одном вагоне, солдат бросился на демона, однако тот, избегая схватки, побежал в конец вагона и, пробив двери, вломился в следующий. Отталкивая орущих людей и пробиваясь через поломанные поручни и двери, солдат настигал его.
Они пробежали так четыре вагона, поезд остановился. Станция Университет. Демон разбежался и взлетел, люди шарахались и падали. Солдат выбежал на перрон, и увидел, как демон выровнялся в полете и направляется вверх, над экскалатором к выходу на улицу. Солдат стал разбегаться, однако сзади его схватили. Это была защита, которую оставил за собой демон: три милиционера превращались в темно-коричневых ящеров и норовили впиться в него зубами.
Схватка была недолгой, и солдат взлетел и устремился вверх. Демон уже почти миновал экскалатор, на котором люди прижимались к ступенькам, и солдат собрал все силы и полетел так быстро, как только мог.
Вылетев в холод бульвара Шевченка, демон устремился во Владимирский собор. Солдат влетел, когда неистовые крики прихожан заполнили здание под самый купол. Демон сам себя загнал в ловушку. Лики святых мертвыми взглядами наблюдали за схваткой, Иисус на распятии опустил глаза, люди продирались к выходу, священник без чувств упал под алтарь.
Солдат убил демона. В этот раз было очень легко, демон был явно чем-то выведен из себя. Белое, ангельское тело скрыло крылья и снова стало человеком. Остатки порванной одежды кое-как держались на нем, он подхватил брошенное кем-то пальто и поспешил восвояси.
Исход битвы видело не больше десятка человек. Они вдруг с ясностью и опустошением почувствовали, что Бога нет.
6:
Он вышел из дома.
Зимний ветер пытался пробраться сквозь распущенные длинные немного вьющиеся волосы. Слава богу, сейчас - не десять-двадцать лет назад, когда длинноволосых подстерегали и били бритоголовые. Хотя бороду приходиться брить - прохожие начинают путать тебя с попом.
Он шел, чуть прихрамывая - болел голеностоп. "Это карма" - объяснил он сам себе и усмехнулся. Нога болела уже третий день после боулинга, в котором было хорошо, весело, не смотря на мат пьяных коллег-друзей. "Ну не люблю я мат... Что-то в нем от черной магии, что ли..." - начал было опять самокопание, но тут справа раздались звуки громкой ругани. То есть это звучало как ругань, хотя слова были совершенно другие:"...И ВАМ всего хорошего, пусть БОГ хранит ВАС, я всем своим покупателям этого желаю... Благослови ВАС ГОСПОДИ... во имя ХРИСТА...". У киоска с прессой стоял какой-то дядька, голос которого и заставлял мозг думать, что он ругается. Парень стал идти медленнее - и боль в ноге утихла, и заодно следил за дядькой-миссионером. "Вот ведь вроде бы хорошие слова, а фразы получаются какими-то агрессивными". В это время тот уже закончил свою "пропагандистскую деятельность" с "герцогиней газет и журналов", и отправился дальше по улице.
Парень шел в том же направлении, и поэтому следующие слова "миссионера" чуть не сбили его со второй здоровой ноги: "...Семечки, грильяж - пополнение...Семечки, грильяж - пополнение."
"Интересно, впервые слышу правду от продавца, может это такой новый религиозный культ - предлагать продукт и предупреждать о его вреде для здоровья?" - уже во всю развлекался парень, хотя внешне он не изменился и продолжал хромать прямо по улице. "Семечки, грильяж, пополнение счета..." - наконец-то дядька выговорил последнее слово и этим убил всякую надежду на новую религию...
Дойдя до конца квартала, дядька с большой сумкой через плечо свернул налево и его мегафонный голос, изменив вектор, сразу затих. Парень шел дальше. "Надо поговорить с родителями..." - вертелась в голове мысль. "Они ж ничего не понимают, они думают, что все это - мои капризы... Что я не готов воспринимать окружающий
мир таким какой он есть...".
Возле церкви народу стояло не много. "Паранойя - сильнее веры! - Если эта вера ненастоящая!" - сам с собой спорил он. "Преступность снизилась, случайные связи - не в моде, люди бояться кого-то обидеть, чтоб на них назло никто не кашлянул" - говорил сам себе он. - "Так что сильнее?" - "Это - страх." - отвечал он сам себе "Ими управляет страх за свою грешную жизнь, за грешное тело. Про душу они еще не вспомнили. На страхе счастья не построишь".
Он не знал и даже не старался узнать - как эта церковь называется, и какой святой считается её покровителем. Внутри народу было меньше чем снаружи. И сегодня это было очень кстати. Он подошел к алтарю, сделал рукой жест, который прихожане возмущенно могли воспринять как неумелое перекрещивание. Лавочек, как у католиков здесь не было - он вздохнул, удивляясь консервативной глупости. Пришлось стать на правое колено - так не болел голеностоп. Сложил ладони подобно молящимся, но определенным образом соединил кончики пальцев...
"Здравствуй, сынок!" - "Привет, мам!...Папа опять не в Духе?..."
7:
- Скукота-а - задумчиво протянул отец Афанасий, почёсывая массивный живот волосатой лапой Эй, Митрофан! Пойдём что-ли развлечёмся, сотонистов , прости Г-споди, отпиз.. уму-разуму поучим.
Тощий и высокий Митрофан был полной противоположностью Афанасия, но в молодецкой силе и задору совсем не уступал своему товарищу по служению
-Отчего ж не пойти? Пойдём!
Несмотря на обманчиво ласковое, как бабы, лето, попы надели поверх ряс и крестов непрозрачные дождевики. Бейсбольные биты мирно ждали своего часа в багажнике, а с кадилом Митрофан не расставался даже в уборной.
Братья во Христе остановились метров за двадцать до центрального входа на кладбище. Вооружённые битами они, стараясь не привлекать внимание внимательно осматривали вечернее кладбище в поисках огоньков свечей.
Они называли его Лес. Идиотское прозвище прилипло к Васеньке Лесникову ещё в школе. Трёхбуквенное сокращение звучало хоть и слишком мило, но внушительно. Пафосно поведя головой, он отбросил мешающие обзору мелкие косички с вплетёнными ядовито-зелёными и белыми нитями. Повёл полусбритой бровью и улыбнулся пирсингованнм ебалом.
-Готова ли ты.. как тебя, блядь.. эта, Селена пройти посвящение в верные рыцари отца нашего, сотоны?
- Муагау?! - Оленьке было по хуй, она была в дупель пьяной семнадцатилетней ебланкой, со свежим, но ужасно размалёванным и безвкусно упакованным тельцем. В её лице сквозило что-то мужиковатое и короткая стрижка усугубляла это впечатление.
-Что она, сказала, мать вашу? - ломающимся голосом спросил прыщавый уродец с цыплячей шеей и макияжем под панду.
-. Какая разница, давайте её прямо здесь и оттрахаем.. Посвятим, хуле, гы-гы.. - Мальчику пафосно называющий себя Химерой заржал от собственного остроумия.
- Параноя, блядь, мне оставь! - Лес подошёл к хорошенькой девушке, одетой во всё чёрное с неизменной пентаграммой на шее. Её стройные конечности (как верхние так и нижние) венчали рваные колготы. Параною, как она себя называла, можно было бы назвать даже красивой, если б не уныло -надменное выражения лица. Глядя на неё большинство испытывало странные чувства, то ли вьебать, то ли выебать. Впрочем, учитывая отвратительный характер прелесницы большинство склонялось к первому варианту. Сейчас унылая самовлюблённая пизда заливалась дешёвым пакетным вином от безысходности, что все смотрят на пьяную малолетку,.. и никто не уделит ей, Праное, раскарсавице такой, внимания.
- Так что будем делать? Просто по кругу пустим, или кровью покапаем там для приличия? - мысли подростка, потирающего мозолистые от дрочки руки, были всем очевидны и отличались удивительной однообразностью.
- Да как ты смеешь, червь? - Лес патетично и как-то по бабски, дал пощёчин своему малолетнему товарищу. Мы собираемся здесь что б славить наше божество, а вам бы лишь бы побухать, да потрахаться. Молчать, блядь, всем! А эту новую членку нашего тайного братства мы посвятим когда та протврезвеет!
Стук-стук-стук. Все обернулись на источник звука. Из темноты показались две фигуры в плащах, синхронно постукивающие битами о руки.
Ну, что брат, с Б-гом! Крикнул Митрофан скидывая дождевик и обнажая рясу и крест.
- С Б-гом, брат!
- Памагите, милиция! С дикими орами весёлая компания начала уёбвать от фанатичного блеска глаз попов. Ходить с целыми носами и ненабитыми жопами им оставалось минут 20.
8:
В помещении церковного прихода было темно и тихо. У одной из стен, за широким дубовым столом вполголоса разговаривали двое. Один из них держал на коленях большой блокнот и записывал. Другой, взволнованный поп, торопливо оглаживал длинную бороду и поглядывал на темную тень у стены. Там, заложив руки за спину, стоял инспектор Неверс. В одном ухе торчал наушник, нашептывая сводки оперативных новостей.
Инспектор разглядывал иконостас. По выражению его лица невозможно было понять, что он при этом испытывал. Небритые щёки и тёмные круги под глазами придавали ему очень серьезный вид, а чёрный кожаный плащ до колен лишь подчеркивал его крутость. Неверс лишь пару часов назад закончил очень сложное дело и уже собирался домой, но был вызван начальником по "срочному" делу какого-то сумасшедшего. Инструкция обязывала опытных полисменов хотя бы один выезд в неделю совершать с новичками. Пятница. В душ, виски и спать... и тут - это.... ни одного выезда на неделе он, разумеется, так и не совершил.
Неожиданно инспектор развернулся на каблуках и обратился к батюшке:
- Уважаемый...
- Отец Николай я, - спохватился поп. - Николай то есть...
- Уважаемый, - повторил Неверс. - Вы тут нам пол часа рассказывали, как хорош этот .. ээ...
- Иисус Христос - подсказал помощник следователя.
- .. как он хорош, и как вы его ценили. - Продолжил инспектор. - А, тем не менее, не можете сказать точно, когда и где его в последний раз видели! Он проживал с вами?
Насупленный взгляд усталых, но цепких глаз нацелен на беднягу.
Поп аж подскочил на стуле:
- Проживал? Вы издеваетесь? Я вас сюда не приглашал, убирайтесь! Иметь наглость!..
Неверс переглянулся с помощником. Их догадки про невменяемость богослова подтверждались с каждым ответом.
Помощник прервал тираду:
- У вас остались какие-нибудь его свежие фото?
Поп сначала покраснел, а потом вскочил и побелел. Трясущейся рукой он показал на выход. Рот открылся, но сказать он ничего уже не мог.
Спокойно и без спешки инспектор пошел к двери. Помощник подхватил из-под стола портфель и направился туда же.
Спустившись с крыльца он сказал, пряча блокнот:
- Н-да, с такими данными мы его не найдем.
Инспектор достал сигарету и постучал ею по пачке.
- А еще вероятнее - Неверс остановился и задумчиво постучал сигаретой по пачке, - он уже мертв.
Полисмены направились к машине.
9:
они вошли, брезгливо морщась
- давай быстро посмотрим и пойдем обедать?
- ага, я сам не хочу задерживаться
бегло взглянув на искристую зеленую нить, обвившую несколько прозрачных дымчатых мелодий, они прошли дальше по светящимся пушистым плиткам
около комиссии пронеслась стайка разноцветных рыбабочек, они порхали и пускали ртами мыльные пузырьки - но, словив парочку осуждающих взглядов, быстро скрылись в опадающих сверху лепестках
не впечатлил комиссию и фонтан слепящих искр, ласкающий ледяную арку, у подножия которой начинался ручей
апофеозом творения была структура из живых бусин, улавливающая настроение пришедших и танцующая под их мысли. по мере приближения экзаменирующих напряжение между бусинами возростало - они, заворачиваясь воронкой черного смерча, подымались ввысь и в какой-то момент
взорвались и осыпались беззвучно вниз
- мне кажется, мы видели довольно - пора прекращать этот цирк, - их осуждение превратилось в негодование, и они направились к выходу
- итого: задумка хороша, но воплощение оставляет желать лучшего
- думаю, стоит попробовать соорудить правильную церковь из изнанки какой-то другой души. запишу: добавить в работу более строгие формы - Бог не любит шутить
- добавь: восторг, экстаз и восхищение использовать только в крайних случаях, обратить больше внимания на следующие строительные материалы - смирение, покой и служение
- хмм, а может предложить архитекторам использовать нечто новое... например, камень?