Юбилей 1812 г.
По причине отсутствия времени и загруженности, нет возможности прокомментировать некоторые публикации, в основном, проникнутые даже не пафосом войны 1812 г., как метко заметил однажды Тартаковский, а советским и постсоветским идиотизмом.
Последнее, особенно, касается московского пожара 1812 г.
Не будем голословными и приведем пару документов, выявленных моей милостью когда-то.
"Градоначальник Таганрогской, поймав в Таганроге грека Емануила Спиридопуло, которой, находясь в услужении у московскаго купца Мими, похитил у него во время грабежей, бывших от неприятеля, разные векселя, жемчуг, часть серебра и несколько галантерейных вещей, сообщает мне о сем для извещения помянутаго купца Мими, чтоб он явился к начатому следствию или сам, или прислал повереннаго для объяснения настоящаго количества покраденнаго жемчуга и прочих вещей. Вследствие чего рекомендую Вашему Превосходительству означенному купцу Мими объявить о сем, дабы он сам явился в Комиссию, в Таганроге учрежденную, или бы прислал повереннаго с объяснением настоящаго количества покраденнаго жемчугу и прочих вещей. Сверх того грек Спиридопуло показал, что векселя и два билета на 66 тыс. руб. с прочими бумагами отдал он в Москве купцу Ивану Кузмичу Кулову, о прочем же купца Мими имуществе сделал в Следственной комиссии показание, которое у сего прилагая, поручаю Вашему Превосходительству произвести о сем точнейшее и подробнейшее изследование, и что по оному откроется, меня рапортовать".
-----
"Пойдя в дом Г-жи Батурлиной к живущему в том доме шурину ево, Г-на Татищева дворовому человеку Илье Григорьеву, у коего оставалась жена ево Марфа Григорьева и с детьми. И по приходе остался на жительство, так как не в чем было иттить для явки в команду, а как дом той Г-жи Батурлиной загорелся, то и вышед для соблюдения жизни по суседству в доме Г-на Демидова и как загорелся дом Княгини Черкасской, то во оной пришед по знакомству к означенному домоправителю Короблеву, коему и проговаривал, что французы ходют по вашему горелому месту со щупами, которой на оное и сказал, что пущай их ходют и с места на место перекладываю кирпичья, а у меня там нет ничего. Что ж касается о прописанном от него, Кораблева по объявлении покраденном и пропавшем имуществе, то онаго сам [Корольков] и ни с кем не разрывал, не крал и никому не показывал, равно и к себе ничего не брал, а показывал имение закопанное в том доме живущей их казначей, а как ево знать не знает, в лицо узнать может, которой по показании так же и себе ничего не брал, кроме бывших французов и по разломании сундуков выкинули из ямы те французы самовар, книгу Библию, которые подняли и отдали жене того Кораблева, а прочия вещи, которых не брали французы, убирала жена ево Кораблева и с сыном ее".
Последнее, особенно, касается московского пожара 1812 г.
Не будем голословными и приведем пару документов, выявленных моей милостью когда-то.
"Градоначальник Таганрогской, поймав в Таганроге грека Емануила Спиридопуло, которой, находясь в услужении у московскаго купца Мими, похитил у него во время грабежей, бывших от неприятеля, разные векселя, жемчуг, часть серебра и несколько галантерейных вещей, сообщает мне о сем для извещения помянутаго купца Мими, чтоб он явился к начатому следствию или сам, или прислал повереннаго для объяснения настоящаго количества покраденнаго жемчуга и прочих вещей. Вследствие чего рекомендую Вашему Превосходительству означенному купцу Мими объявить о сем, дабы он сам явился в Комиссию, в Таганроге учрежденную, или бы прислал повереннаго с объяснением настоящаго количества покраденнаго жемчугу и прочих вещей. Сверх того грек Спиридопуло показал, что векселя и два билета на 66 тыс. руб. с прочими бумагами отдал он в Москве купцу Ивану Кузмичу Кулову, о прочем же купца Мими имуществе сделал в Следственной комиссии показание, которое у сего прилагая, поручаю Вашему Превосходительству произвести о сем точнейшее и подробнейшее изследование, и что по оному откроется, меня рапортовать".
-----
"Пойдя в дом Г-жи Батурлиной к живущему в том доме шурину ево, Г-на Татищева дворовому человеку Илье Григорьеву, у коего оставалась жена ево Марфа Григорьева и с детьми. И по приходе остался на жительство, так как не в чем было иттить для явки в команду, а как дом той Г-жи Батурлиной загорелся, то и вышед для соблюдения жизни по суседству в доме Г-на Демидова и как загорелся дом Княгини Черкасской, то во оной пришед по знакомству к означенному домоправителю Короблеву, коему и проговаривал, что французы ходют по вашему горелому месту со щупами, которой на оное и сказал, что пущай их ходют и с места на место перекладываю кирпичья, а у меня там нет ничего. Что ж касается о прописанном от него, Кораблева по объявлении покраденном и пропавшем имуществе, то онаго сам [Корольков] и ни с кем не разрывал, не крал и никому не показывал, равно и к себе ничего не брал, а показывал имение закопанное в том доме живущей их казначей, а как ево знать не знает, в лицо узнать может, которой по показании так же и себе ничего не брал, кроме бывших французов и по разломании сундуков выкинули из ямы те французы самовар, книгу Библию, которые подняли и отдали жене того Кораблева, а прочия вещи, которых не брали французы, убирала жена ево Кораблева и с сыном ее".