Эллада. Романтическое.
Клик по превьюшке ведет к картинке весом от 60 до 270 кил
Эллада… Это слово поет, как клинок или как струны Эоловой арфы - Эллада. Именно так греки (простите, эллины) по-прежнему называют свою страну. И по праву. Она все та же - Эллада. Ее не затоптали копыта персидских коней, не "перевоспитали" крестоносцы и византийцы, не ассимилировали турки, не расстреляли фашисты. И неизбежные "плоды технического прогресса" не потеснили ее, а органично вписались в облик страны, над которой, как и тысячи лет назад, возвышается
Акрополь.
Над ней все то же небо - ярко-синее и высокое-высокое - которое, нет, не поддерживают, просто страхуют на случай, если Атлас решит ненадолго отлучиться, колонны древних храмов.
И воздух, дивную прозрачность которого воспевали еще в античные времена, по-прежнему прозрачен настолько, что даже в сумерках из Афин можно увидеть море и Эгину - ближайший (сорок пять минут на "ракете") остров Саронического залива.
А какой он на вкус! Даже в городе смакуешь каждый вдох, что уж говорить о поездках вглубь страны…
И камни. Среди которых, если бы было время, можно было сидеть часами, мысленно достраивая на сохранившихся фундаментах дома и храмы, высаживая на улицах деревья, наблюдая за жизнью людей и богов.
Хотя богов-то как раз нет нужды домысливать. Они по-прежнему живут в Элладе. Причем включают в свою сферу влияния и приезжих, настоятельно рекомендуя убрать забытый (искренне, между прочим, забытый, не оставленный нарочно) на пляже мусор, благосклонно даруя хорошую погоду и свободные от посетителей музеи. И то, что началось с легкой руки экскурсовода ("Смотрите - не почитайте вечером богов слишком уж сильно… Без меня.") как шутка ("Ну что, почтим богов?" вместо "Тебе что-нибудь налить?") уже на третий день стало настолько естественным, что за обедом я буквально в последний момент поймала себя и не плеснула как будто доведенным до автоматизма движением вина на мраморный пол ресторана.
А еще цветы. Сама не знаю, почему меня так трогают цветы на камнях. Но от мысли, что эти былинки поднимались тут тысячи лет назад и еще через тысячу лет, когда от нас не останется даже воспоминаний, по-прежнему каждую весну будут покрывать ковром склоны гор и старые камни, сдваивает сердце.
Иван Ефремов завещал развеять его пепел над Грецией. Теперь я его понимаю. Мне бы хотелось, наверное, стать маком - маленьким язычком пламени на ступенях древнего храма.
Эллада… Это слово поет, как клинок или как струны Эоловой арфы - Эллада. Именно так греки (простите, эллины) по-прежнему называют свою страну. И по праву. Она все та же - Эллада. Ее не затоптали копыта персидских коней, не "перевоспитали" крестоносцы и византийцы, не ассимилировали турки, не расстреляли фашисты. И неизбежные "плоды технического прогресса" не потеснили ее, а органично вписались в облик страны, над которой, как и тысячи лет назад, возвышается
Акрополь.
Над ней все то же небо - ярко-синее и высокое-высокое - которое, нет, не поддерживают, просто страхуют на случай, если Атлас решит ненадолго отлучиться, колонны древних храмов.
И воздух, дивную прозрачность которого воспевали еще в античные времена, по-прежнему прозрачен настолько, что даже в сумерках из Афин можно увидеть море и Эгину - ближайший (сорок пять минут на "ракете") остров Саронического залива.
А какой он на вкус! Даже в городе смакуешь каждый вдох, что уж говорить о поездках вглубь страны…
И камни. Среди которых, если бы было время, можно было сидеть часами, мысленно достраивая на сохранившихся фундаментах дома и храмы, высаживая на улицах деревья, наблюдая за жизнью людей и богов.
Хотя богов-то как раз нет нужды домысливать. Они по-прежнему живут в Элладе. Причем включают в свою сферу влияния и приезжих, настоятельно рекомендуя убрать забытый (искренне, между прочим, забытый, не оставленный нарочно) на пляже мусор, благосклонно даруя хорошую погоду и свободные от посетителей музеи. И то, что началось с легкой руки экскурсовода ("Смотрите - не почитайте вечером богов слишком уж сильно… Без меня.") как шутка ("Ну что, почтим богов?" вместо "Тебе что-нибудь налить?") уже на третий день стало настолько естественным, что за обедом я буквально в последний момент поймала себя и не плеснула как будто доведенным до автоматизма движением вина на мраморный пол ресторана.
А еще цветы. Сама не знаю, почему меня так трогают цветы на камнях. Но от мысли, что эти былинки поднимались тут тысячи лет назад и еще через тысячу лет, когда от нас не останется даже воспоминаний, по-прежнему каждую весну будут покрывать ковром склоны гор и старые камни, сдваивает сердце.
Иван Ефремов завещал развеять его пепел над Грецией. Теперь я его понимаю. Мне бы хотелось, наверное, стать маком - маленьким язычком пламени на ступенях древнего храма.
