Сказочка. В канун...
29 сентября, jillian_ler написала у себя в ЖЖ:
Вы отмечаетесь комментарием и я задаю Вам первое предложение рассказа, который вы должны сочинить. Поскольку формат журнальный, и времени у нас всех сейчас не с избытком, думаю, то это может быть небольшое эссе, зарисовка, пролог, фрагмент - т.е. не обязательно законченное произведение. Однако хоть каким-то образом поддерживать связь с первым предложением оно должно. После этого те, кто выполнили задание, в свою очередь могут подбросить задачку в свободное обсуждение (т.е. предложить предложение (ух ты, вот слова уже и спутываются) другим игрокам, и те в свою очередь могут принять вызов. И далее подробности по ссылке :)
Мне досталось следующее предложение:
Сколько я себя помню, нас всегда было двое: он смеется и поправляет, и говорит, что отлично помнит ту самую февральскую ночь, метель, далекие огни на горизонте и неумолкающий ветер.
Некоторые события рвут наши жизни на части. На то, что было до, и то, что было после.
К счастью, я лишён подобной раздробленности. Потому, что для меня «до» не было ничего. Нет, наверное, что-то было. Я ведь не появился на свет в тот день? Или действительно стоило обо всём забыть?
На самом деле воспоминания мои спутаны и мерзки как клубок волос, забивший водосток.
В мире осталось ещё предостаточно мест, в которых цивилизация кажется.. неудачной шуткой человечества. Она где-то далеко, там, где есть связь, там, где есть власть… Там, где людей больше, чем полтора человека на два десятка километров.
Те, кто считают, что с появлением сети мир стал меньше, просто не пробуют выйти за её пределы.
Я люблю зиму. Чудесный запах промерзшей одежды, ветра, режущего горло. Даже у замерзших волос есть свой, какой-то особенный запах. Запах тайны и близкого нового года.
Мне кажется, что я всегда любил зиму. Жарче, чем самый честный любовник… Но я этого уже не помню…
Нет! Не то и не так! Он снова смеется! Смех его отдаётся в моих ушах похоронным колоколом и хрустом битого стекла.
Когда я пришёл в себя… Нет, тоже не так.
Когда я осознал себя, была глубокая ночь. Сквозь мутное стекло окна можно было разглядеть мириады звезд, сияющих ярко. Слишком ярко. Звёзд много… Много. Чересчур много даже для дикого уголка, лишённого смога и городских огней!
Где-то далеко, на горизонте что-то ярко вспыхивает. Или нет, мне всё это только кажется, а на самом деле вокруг просто ночь. Бездонная и безбрежная.
Я пытаюсь встать.
У меня не получается.
Вдалеке брезжит рассвет…
Ну вот, он говорит, что всё было не так. Он прав.
Это я сейчас просто вру. Для красного словца. Красного, как тот рассвет, который мне больше не довелось увидеть.
Дрожащей рукой я достаю из кармана мобильный телефон.
Тело слушается меня с трудом. С некоторым… запаздыванием. Я почти ничего не чувствую - как будто за время сна превратился в марионетку.
Мобильник выключен.
Палец вжимается в кнопку включения до тихого хруста. Экран загорается, но вместо даты и времени - какая-то ерунда. Сети нет… Но её и не должно быть.
Я смотрю на часы, пользуясь подсветкой телефона.
Секундная стрелка дрожит как руки пьяницы. Часовая замерла на полуночи, но внезапно вздрагивает. Так, будто хочет отправиться в обратный путь, но что-то ей не позволяет.
Я медленно встаю на ноги.
Падаю.
Удар о пол разбивает мою губу. Я чувствую солёный вкус крови.
Каким-то образом это проясняет моё сознание и силы возвращаются ко мне.
Я медленно встаю и оглядываюсь по сторонам.
Деревенский дом.
Медленно остывающая печка. Из поддувала видны алые сполохи. Высокий стол. Лавки. Две двери, два люка. Люк в потолке - закрыт на толстый засов. Люк в полу - закрыт на амбарный замок.
Одна из двух дверей - металлическая. Толстая. Испещрённая странной резьбой. Не то письмена, не то просто безумные знаки. Она заперта. Затянута цепями как паутиной.
Вторая дверь ведет в сени, практически пустые. Я выхожу из дома, плотно прикрывая за собой дверь.
Один шаг с крыльца - и я проваливаюсь по пояс в снег, радостно искрящий под звездами. Вокруг расстилается бескрайнее поле. Никаких следов людей, машин… Цивилизации.
Как я сюда попал? Где я?!
Братишка-ветер радостно швыряет мне в лицо пригоршню снега. Ему всегда весело! Пусть он и прикован к земле, пусть он гораздо менее свободен, чем многие из тех, кто ему завидует… Он умеет веселиться даже тогда, когда грустить не было бы зазорным!
Я соглашаюсь с его советом и умываюсь этим белоснежным пухом, стирая с лица сон и потёки крови. Когда я открываю глаза, то мир вокруг изменяется.
На самом деле Он, второй, уже тогда был рядом. Он был рядом с моего пробуждения - просто я его не замечал. Слишком я был удивлён… И уж точно чересчур многое потерял, пока не понимая, что я приобрёл.
Вокруг меня вздымаются снежно-ледяные стены, покрытые ярко-белым ворсом. Такие высокие, что я кажусь себе песчинкой. Продрогшей до костей песчинкой с быстро замерзающими пальцами. Избушка куда-то пропала. Ветер раскатисто хохотал. Братишка, нельзя же так… В ответ он вновь швырнул мне в лицо пригоршню снега. Я рассмеялся от беспомощности и безысходности: тёплой одежды нет, зажигалка… Да, в зажигалке практически нет газа. Мобильник скоро сядет... Или не сядет? Экран показывает какую-то ерунду. Время дрожит и идёт назад.
Появилось желание бросить всё! Но у меня и так немного осталось. Меня самого осталось очень мало - но я хотел сохранить хотя бы эти остатки. Я побрёл вперёд по лабиринту, порой проваливаясь в снег по колено, порой - пояс. Следы мои заметало снегом за моей спиной.
Право слово, не знаю, зачем я это рассказываю. Наверное потому, что сам до сих пор не могу забыть той ночи. Пусть мои воспоминания путаны и ему приходится поправлять. Пусть братишка-ветер издевательски смеется в ответ на все мои вопросы.
В тот момент я и почувствовал его прикосновение. Жар, пробежавший по моему телу был так силён, что снег вокруг меня начал таять.
Я огляделся по сторонам и, не заметив никого, пожал плечами. Затем я подошёл к стене и прижал к ней ладонь. А она пушистая…
От моего прикосновения стена задрожала. Я убрал руку, любуясь отпечатком ладони, из которого внезапно прорвались лучики света. Лабиринт задрожал, меня швырнуло на землю. Стены рухнули, провалились сквозь землю. Я снова оказался перед избушкой, на этот раз - лицом к ней.
Тут я и понял, что я не один. Он был рядом. Я увидел его краем глаза - и у меня не возникло никакого желания поворачивать голову и разглядывать его получше. Мне кажется, что Он был согласен с моим нежеланием. Он положил руку на моё плечо и я снова почувствовал жар, бегущий по моему телу. С приходом этого жара, окружающий мир изменился снова.
Больше не было ни странного домика, ни ледяной равнины. Огромные жертвенные камни, рядом с которыми я казался себе.. букашкой. Обжигающая ладонь на плече с когтями, прорывающими кожу и одежду. По груди текут тонкие струйки крови и ещё мне больно. Или же… Нет, на самом деле мне не больно. Я смотрю на небо.
Здесь так много звёзд, что светло как днём. Или это такой день?
Где-то за горизонтом стоят огромные башни, усеянные огнями как новогодние ёлки, такие высокие, что я вижу их вершины - но не вижу их оснований. Братишка-ветер довольно ревет и лающе хохочет и я смеюсь вместе с ним.
Рука на моём плече сжимается и швыряет меня на камень. Я падаю, упираясь ладонями. Сжимаю пальцы - и камень течет под ними, рассыпается песком, проваливается - но я встаю. Встаю, чтобы взглянуть в его глаза. Встаю, чтобы наконец столкнуться с тем, кто стоит за спиной.
Встаю… и вижу своё лицо. Своё тело. Мой… близнец? Мой двойник? Моя тень?
Он до сих пор смеется, когда вспоминает выражение моего лица.
Я опускаюсь на колено и бью кулаком о жертвенный камень. По нему пробегают волны, и над нами медленно поднимается лес. Усыпанный снегом. Залитый лучами летнего солнца, с багряно-алыми осенними листьями… Трава была совершенно весенней. Размеры деревьев мне просто страшно представить. Они не огромны. Они.. циклопичны.
Ветер подхватывает снег с деревьев, играет им, швыряет его в нас, и в танце снежинок я вижу фигуры Тех-Кто-Собрались-Здесь. Тех, кто ждал меня. Тех, ради кого я забрался так далеко от человечества. Тех, ради кого я больше никогда не вернусь назад.
Где-то вдалеке раздаётся волчий вой, разбивающий в дребезги лающий смех моего брата. Я встаю на колени, упираясь кулаками в землю. Мои руки раскалены, из-под них струится дымок. Сердце бьётся в такт далёким вспышкам огней на башнях. Часы на руке идут на месте. Тикают последние секунды. Последние секунды моей жизни.
Я не чувствую боли.
Мир крутится вокруг меня в безумном хороводе, я чувствую удары такие сильные, что полностью теряю ориентацию в пространстве. Нос хрустнул. Разбитые губы наполнили рот кровью. Снова. В конце концов, я замер в очень неудачной позе - нос и лоб мой упирались в холод плиты. Тело.. Тела у меня больше не было.
Внезапно я почувствовал, как меня тянут за волосы. Мой… ОН поднял меня и попробовал закрыть мои глаза, как полагается. В ответ я показал ему язык. Он изумлённо уставится на него… А затем - на добрый фут хорошей стали, вырвавшийся из его тела вместе с фонтаном крови.
Он уронил меня и упал сверху. Я чувствовал тепло его тела, тошнотворно-солёный вкус его крови. Своей крови.
Я должен быть мертв, не так ли?
Что вообще здесь происходит?!
У меня есть рот, но кричать я не могу. Хотя очень хочется.
Ни звука.
Я закрываю глаза. Сам.
Темнота и тишина - вот мои спутники и верные друзья, те, кто примут мой последний вздох и заберут меня с собой.
Я ошибался, я всё время ошибался.
Когда я снова открыл глаза, он снова был рядом. Улыбался, довольный как кот, наевшийся сметаны. Его одежда была в крови. Моя - тоже. Часы так и не пошли туда, куда нужно. Стрелки замерли, но в каждое мгновение они стояли на новом месте.
Он говорит, что тогда всё было по другому, но мне плевать. Я хочу сохранить хотя бы ложную память о той проклятой ночи.
Мы сидим друг напротив друга на вершине скалы. Внизу - лабиринт и избушка, внизу - жертвенный камень, внизу - то, что я не умею описать словами. Бездна полная звёзд и земля текущая меж деревьев. Вокруг нас хохочет братишка-ветер, танцует сестра-метель. Он видит это всё другим, но его время уже уходит.
- Зачем это всё?
Мой голос кажется каким-то чужим и лишним, скрипучим как несмазанные петли. Горло першит так, будто я проглотил пригоршню битого стекла. Вокруг дьявольски холодно, моё дыхание вырывается изо рта белыми облачками.
- Запомни. В этом месте всё делается затем, чтобы субъект твоего действия кричал от понимания. Будет ли это радость, восторг, боль или ужас - всё равно, здесь нет ничего ценнее крика. Сила осознания больше, чем могут вообразить неумехи. Ты смог выдержать испытание и останешься здесь. Я уйду, но буду рядом, пока испытание не пройдёт кто-нибудь другой.
- В этом месте? - Я смеюсь и ничего не могу с собой поделать. Если я буду плакать, то слёзы примерзнут к коже. Или мне это только кажется?
- Ну да, - его явно веселит происходящее. - Теперь ты останешься здесь. Ты и Те, Ради Кого Ты Пришёл, и Те, Кто Всегда Рядом. Кто-то же должен приглядывать, чтобы они были рядом.. но не слишком близко, - он облизывает тонкие губы. - До меня был предыдущий, до него ещё кто-то… Кто-то кто следит за тем, чтобы засовы были закрыты, двери - заперты, а туристы не задерживались слишком надолго. Впрочем, я и так рассказал тебе больше, чем нужно знать для начала работы… И больше, чем рассказали мне самому.
Хотя и меньше, чем тебе бы хотелось - не спорю. Но я всегда буду с тобой рядом. Даже тогда, когда тебе захочется меня забыть, - он откровенно веселился, в то время, как ветер начал постепенно затихать. - Я не знаю, каким будет это место для тебя, но поверь, ты не зря отказался от того, что у тебя было.
***
Я не знаю, сколько прошло-пройдёт времени с того случая. Я уже привык к этой бесконечной февральской ночи. Я научился открывать двери, как бы хорошо они не были заперты. Я научился закрывать двери так, чтобы их больше никто не мог открыть. Я научился слышать и понимать - и это самое ценное из моих умений.
Он смотрит на меня из любого зеркала. Всё такой же молодой, щеголеватый. Остро-утончённый. Я не знаю, как я выгляжу, но волосы мои седы как стены Лабиринта, как свежий снег за окном.
Я видел их. Я дрался с ними и торговался. Моя жизнь не принадлежит им, но не принадлежит и мне самому. Это забавно, пусть и чуточку мрачно. Они не страшные, они не всемогущие. Они просто другие - и потому предпочли уйти… Или вовсе не появляться.. Или их выставили вон - за дурное поведение. Какая разница? Даже когда я уйду на покой, моё место не будет свободным.
Одного я не могу позволить себе забыть, одна вещь меня будет преследовать так же, как преследует того, кто был до меня: бесконечная цепочка наследия, в которой всегда есть двое.
Один - помнит себя лишь с того момента, как второй оказался рядом. Он забыл себя и уже никогда, никогда не будет прежним.
Второй - смеётся и поправляет, и отлично помнит ту февральскую ночь, метель, далёкие огни на горизонте и неумолкающий ветер.
Вы отмечаетесь комментарием и я задаю Вам первое предложение рассказа, который вы должны сочинить. Поскольку формат журнальный, и времени у нас всех сейчас не с избытком, думаю, то это может быть небольшое эссе, зарисовка, пролог, фрагмент - т.е. не обязательно законченное произведение. Однако хоть каким-то образом поддерживать связь с первым предложением оно должно. После этого те, кто выполнили задание, в свою очередь могут подбросить задачку в свободное обсуждение (т.е. предложить предложение (ух ты, вот слова уже и спутываются) другим игрокам, и те в свою очередь могут принять вызов. И далее подробности по ссылке :)
Мне досталось следующее предложение:
Сколько я себя помню, нас всегда было двое: он смеется и поправляет, и говорит, что отлично помнит ту самую февральскую ночь, метель, далекие огни на горизонте и неумолкающий ветер.
Некоторые события рвут наши жизни на части. На то, что было до, и то, что было после.
К счастью, я лишён подобной раздробленности. Потому, что для меня «до» не было ничего. Нет, наверное, что-то было. Я ведь не появился на свет в тот день? Или действительно стоило обо всём забыть?
На самом деле воспоминания мои спутаны и мерзки как клубок волос, забивший водосток.
В мире осталось ещё предостаточно мест, в которых цивилизация кажется.. неудачной шуткой человечества. Она где-то далеко, там, где есть связь, там, где есть власть… Там, где людей больше, чем полтора человека на два десятка километров.
Те, кто считают, что с появлением сети мир стал меньше, просто не пробуют выйти за её пределы.
Я люблю зиму. Чудесный запах промерзшей одежды, ветра, режущего горло. Даже у замерзших волос есть свой, какой-то особенный запах. Запах тайны и близкого нового года.
Мне кажется, что я всегда любил зиму. Жарче, чем самый честный любовник… Но я этого уже не помню…
Нет! Не то и не так! Он снова смеется! Смех его отдаётся в моих ушах похоронным колоколом и хрустом битого стекла.
Когда я пришёл в себя… Нет, тоже не так.
Когда я осознал себя, была глубокая ночь. Сквозь мутное стекло окна можно было разглядеть мириады звезд, сияющих ярко. Слишком ярко. Звёзд много… Много. Чересчур много даже для дикого уголка, лишённого смога и городских огней!
Где-то далеко, на горизонте что-то ярко вспыхивает. Или нет, мне всё это только кажется, а на самом деле вокруг просто ночь. Бездонная и безбрежная.
Я пытаюсь встать.
У меня не получается.
Вдалеке брезжит рассвет…
Ну вот, он говорит, что всё было не так. Он прав.
Это я сейчас просто вру. Для красного словца. Красного, как тот рассвет, который мне больше не довелось увидеть.
Дрожащей рукой я достаю из кармана мобильный телефон.
Тело слушается меня с трудом. С некоторым… запаздыванием. Я почти ничего не чувствую - как будто за время сна превратился в марионетку.
Мобильник выключен.
Палец вжимается в кнопку включения до тихого хруста. Экран загорается, но вместо даты и времени - какая-то ерунда. Сети нет… Но её и не должно быть.
Я смотрю на часы, пользуясь подсветкой телефона.
Секундная стрелка дрожит как руки пьяницы. Часовая замерла на полуночи, но внезапно вздрагивает. Так, будто хочет отправиться в обратный путь, но что-то ей не позволяет.
Я медленно встаю на ноги.
Падаю.
Удар о пол разбивает мою губу. Я чувствую солёный вкус крови.
Каким-то образом это проясняет моё сознание и силы возвращаются ко мне.
Я медленно встаю и оглядываюсь по сторонам.
Деревенский дом.
Медленно остывающая печка. Из поддувала видны алые сполохи. Высокий стол. Лавки. Две двери, два люка. Люк в потолке - закрыт на толстый засов. Люк в полу - закрыт на амбарный замок.
Одна из двух дверей - металлическая. Толстая. Испещрённая странной резьбой. Не то письмена, не то просто безумные знаки. Она заперта. Затянута цепями как паутиной.
Вторая дверь ведет в сени, практически пустые. Я выхожу из дома, плотно прикрывая за собой дверь.
Один шаг с крыльца - и я проваливаюсь по пояс в снег, радостно искрящий под звездами. Вокруг расстилается бескрайнее поле. Никаких следов людей, машин… Цивилизации.
Как я сюда попал? Где я?!
Братишка-ветер радостно швыряет мне в лицо пригоршню снега. Ему всегда весело! Пусть он и прикован к земле, пусть он гораздо менее свободен, чем многие из тех, кто ему завидует… Он умеет веселиться даже тогда, когда грустить не было бы зазорным!
Я соглашаюсь с его советом и умываюсь этим белоснежным пухом, стирая с лица сон и потёки крови. Когда я открываю глаза, то мир вокруг изменяется.
На самом деле Он, второй, уже тогда был рядом. Он был рядом с моего пробуждения - просто я его не замечал. Слишком я был удивлён… И уж точно чересчур многое потерял, пока не понимая, что я приобрёл.
Вокруг меня вздымаются снежно-ледяные стены, покрытые ярко-белым ворсом. Такие высокие, что я кажусь себе песчинкой. Продрогшей до костей песчинкой с быстро замерзающими пальцами. Избушка куда-то пропала. Ветер раскатисто хохотал. Братишка, нельзя же так… В ответ он вновь швырнул мне в лицо пригоршню снега. Я рассмеялся от беспомощности и безысходности: тёплой одежды нет, зажигалка… Да, в зажигалке практически нет газа. Мобильник скоро сядет... Или не сядет? Экран показывает какую-то ерунду. Время дрожит и идёт назад.
Появилось желание бросить всё! Но у меня и так немного осталось. Меня самого осталось очень мало - но я хотел сохранить хотя бы эти остатки. Я побрёл вперёд по лабиринту, порой проваливаясь в снег по колено, порой - пояс. Следы мои заметало снегом за моей спиной.
Право слово, не знаю, зачем я это рассказываю. Наверное потому, что сам до сих пор не могу забыть той ночи. Пусть мои воспоминания путаны и ему приходится поправлять. Пусть братишка-ветер издевательски смеется в ответ на все мои вопросы.
В тот момент я и почувствовал его прикосновение. Жар, пробежавший по моему телу был так силён, что снег вокруг меня начал таять.
Я огляделся по сторонам и, не заметив никого, пожал плечами. Затем я подошёл к стене и прижал к ней ладонь. А она пушистая…
От моего прикосновения стена задрожала. Я убрал руку, любуясь отпечатком ладони, из которого внезапно прорвались лучики света. Лабиринт задрожал, меня швырнуло на землю. Стены рухнули, провалились сквозь землю. Я снова оказался перед избушкой, на этот раз - лицом к ней.
Тут я и понял, что я не один. Он был рядом. Я увидел его краем глаза - и у меня не возникло никакого желания поворачивать голову и разглядывать его получше. Мне кажется, что Он был согласен с моим нежеланием. Он положил руку на моё плечо и я снова почувствовал жар, бегущий по моему телу. С приходом этого жара, окружающий мир изменился снова.
Больше не было ни странного домика, ни ледяной равнины. Огромные жертвенные камни, рядом с которыми я казался себе.. букашкой. Обжигающая ладонь на плече с когтями, прорывающими кожу и одежду. По груди текут тонкие струйки крови и ещё мне больно. Или же… Нет, на самом деле мне не больно. Я смотрю на небо.
Здесь так много звёзд, что светло как днём. Или это такой день?
Где-то за горизонтом стоят огромные башни, усеянные огнями как новогодние ёлки, такие высокие, что я вижу их вершины - но не вижу их оснований. Братишка-ветер довольно ревет и лающе хохочет и я смеюсь вместе с ним.
Рука на моём плече сжимается и швыряет меня на камень. Я падаю, упираясь ладонями. Сжимаю пальцы - и камень течет под ними, рассыпается песком, проваливается - но я встаю. Встаю, чтобы взглянуть в его глаза. Встаю, чтобы наконец столкнуться с тем, кто стоит за спиной.
Встаю… и вижу своё лицо. Своё тело. Мой… близнец? Мой двойник? Моя тень?
Он до сих пор смеется, когда вспоминает выражение моего лица.
Я опускаюсь на колено и бью кулаком о жертвенный камень. По нему пробегают волны, и над нами медленно поднимается лес. Усыпанный снегом. Залитый лучами летнего солнца, с багряно-алыми осенними листьями… Трава была совершенно весенней. Размеры деревьев мне просто страшно представить. Они не огромны. Они.. циклопичны.
Ветер подхватывает снег с деревьев, играет им, швыряет его в нас, и в танце снежинок я вижу фигуры Тех-Кто-Собрались-Здесь. Тех, кто ждал меня. Тех, ради кого я забрался так далеко от человечества. Тех, ради кого я больше никогда не вернусь назад.
Где-то вдалеке раздаётся волчий вой, разбивающий в дребезги лающий смех моего брата. Я встаю на колени, упираясь кулаками в землю. Мои руки раскалены, из-под них струится дымок. Сердце бьётся в такт далёким вспышкам огней на башнях. Часы на руке идут на месте. Тикают последние секунды. Последние секунды моей жизни.
Я не чувствую боли.
Мир крутится вокруг меня в безумном хороводе, я чувствую удары такие сильные, что полностью теряю ориентацию в пространстве. Нос хрустнул. Разбитые губы наполнили рот кровью. Снова. В конце концов, я замер в очень неудачной позе - нос и лоб мой упирались в холод плиты. Тело.. Тела у меня больше не было.
Внезапно я почувствовал, как меня тянут за волосы. Мой… ОН поднял меня и попробовал закрыть мои глаза, как полагается. В ответ я показал ему язык. Он изумлённо уставится на него… А затем - на добрый фут хорошей стали, вырвавшийся из его тела вместе с фонтаном крови.
Он уронил меня и упал сверху. Я чувствовал тепло его тела, тошнотворно-солёный вкус его крови. Своей крови.
Я должен быть мертв, не так ли?
Что вообще здесь происходит?!
У меня есть рот, но кричать я не могу. Хотя очень хочется.
Ни звука.
Я закрываю глаза. Сам.
Темнота и тишина - вот мои спутники и верные друзья, те, кто примут мой последний вздох и заберут меня с собой.
Я ошибался, я всё время ошибался.
Когда я снова открыл глаза, он снова был рядом. Улыбался, довольный как кот, наевшийся сметаны. Его одежда была в крови. Моя - тоже. Часы так и не пошли туда, куда нужно. Стрелки замерли, но в каждое мгновение они стояли на новом месте.
Он говорит, что тогда всё было по другому, но мне плевать. Я хочу сохранить хотя бы ложную память о той проклятой ночи.
Мы сидим друг напротив друга на вершине скалы. Внизу - лабиринт и избушка, внизу - жертвенный камень, внизу - то, что я не умею описать словами. Бездна полная звёзд и земля текущая меж деревьев. Вокруг нас хохочет братишка-ветер, танцует сестра-метель. Он видит это всё другим, но его время уже уходит.
- Зачем это всё?
Мой голос кажется каким-то чужим и лишним, скрипучим как несмазанные петли. Горло першит так, будто я проглотил пригоршню битого стекла. Вокруг дьявольски холодно, моё дыхание вырывается изо рта белыми облачками.
- Запомни. В этом месте всё делается затем, чтобы субъект твоего действия кричал от понимания. Будет ли это радость, восторг, боль или ужас - всё равно, здесь нет ничего ценнее крика. Сила осознания больше, чем могут вообразить неумехи. Ты смог выдержать испытание и останешься здесь. Я уйду, но буду рядом, пока испытание не пройдёт кто-нибудь другой.
- В этом месте? - Я смеюсь и ничего не могу с собой поделать. Если я буду плакать, то слёзы примерзнут к коже. Или мне это только кажется?
- Ну да, - его явно веселит происходящее. - Теперь ты останешься здесь. Ты и Те, Ради Кого Ты Пришёл, и Те, Кто Всегда Рядом. Кто-то же должен приглядывать, чтобы они были рядом.. но не слишком близко, - он облизывает тонкие губы. - До меня был предыдущий, до него ещё кто-то… Кто-то кто следит за тем, чтобы засовы были закрыты, двери - заперты, а туристы не задерживались слишком надолго. Впрочем, я и так рассказал тебе больше, чем нужно знать для начала работы… И больше, чем рассказали мне самому.
Хотя и меньше, чем тебе бы хотелось - не спорю. Но я всегда буду с тобой рядом. Даже тогда, когда тебе захочется меня забыть, - он откровенно веселился, в то время, как ветер начал постепенно затихать. - Я не знаю, каким будет это место для тебя, но поверь, ты не зря отказался от того, что у тебя было.
***
Я не знаю, сколько прошло-пройдёт времени с того случая. Я уже привык к этой бесконечной февральской ночи. Я научился открывать двери, как бы хорошо они не были заперты. Я научился закрывать двери так, чтобы их больше никто не мог открыть. Я научился слышать и понимать - и это самое ценное из моих умений.
Он смотрит на меня из любого зеркала. Всё такой же молодой, щеголеватый. Остро-утончённый. Я не знаю, как я выгляжу, но волосы мои седы как стены Лабиринта, как свежий снег за окном.
Я видел их. Я дрался с ними и торговался. Моя жизнь не принадлежит им, но не принадлежит и мне самому. Это забавно, пусть и чуточку мрачно. Они не страшные, они не всемогущие. Они просто другие - и потому предпочли уйти… Или вовсе не появляться.. Или их выставили вон - за дурное поведение. Какая разница? Даже когда я уйду на покой, моё место не будет свободным.
Одного я не могу позволить себе забыть, одна вещь меня будет преследовать так же, как преследует того, кто был до меня: бесконечная цепочка наследия, в которой всегда есть двое.
Один - помнит себя лишь с того момента, как второй оказался рядом. Он забыл себя и уже никогда, никогда не будет прежним.
Второй - смеётся и поправляет, и отлично помнит ту февральскую ночь, метель, далёкие огни на горизонте и неумолкающий ветер.