ВОЛХВЫ ОТПРАВЛЯЮТСЯ НА ЗАПАД
Люблю О. Генри с детства, так что как смогла, так и стилизовала... Продолжение рассказа «Дары волхвов», если кто помнит юную парочку молодожёнов.
Мистер Джеймс Диллингем Юнг, а попросту Джим, и миссис Джеймс Диллингем Юнг, а попросту Делла, молодая чета из Нью-Йорка, отправилась на Запад в вагоне третьего класса, который от Западного же вокзала Большого Яблока исправно потащил закопчённый трудяга-паровоз.
С Западным вокзалом чета Юнг простилась без сожаления: уж больно грязен и непригляден он был. Делла, впрочем, с грустью взглянула на него сквозь запылённое и заплёванное окно вагона - город, в котором она познакомилась с Джимом и полюбила его всей душой, медленно, но верно исчезал в буром мареве смога. Сверху, сквозь опущенную раму, на миленькую шляпку Деллы сыпалась угольная пыль.
Вздохнув, она взяла Джима за руку. Полка, на которой они сидели, прильнув друг к другу, будто пара воробьёв, была жёсткой и неудобной. Суровый толстый кондуктор с торчащими кверху седыми усами важно шествовал по вагону, проверяя билеты.
Начиналась новая лучшая жизнь!
Мистер и миссис Юнг решили стать фермерами на Западе. Правительство выделило им беспроцентную ссуду на участок земли в штате Колорадо, а вот всё остальное они должны были сделать сами.
Обустроить собственное ранчо. Вспахать землю. Развести скот.
Ранчо, лассо, прерии, бизоны, мустанги - все эти слова переполняли восторгом души юных романтиков. Ещё в своей меблированной квартирке, снятой за восемь долларов в неделю, они с увлечением читали газетные репортажи, точно так же прильнув друг к другу на узенькой кушетке, где тесно было бы и одному человеку крепкого сложения. Затаив дыхание, они глотали вышедшие из-под бойкого журналистского пера захватывающие очерки о приключениях ковбоев и золотоискателей на Диком западе.
Произведение же мистера Марка Твена «Налегке» их разочаровало, потому что в нём не было ни капли романтики, но много довольно тяжеловесных грубых острот. Они даже не стали его дочитывать. Нет, в жизни должно быть место приключениям, подвигам и отваге!
Но жизнь состоит не только из этого, а ещё из слёз и вздохов. Путешествие оказалось очень, очень тяжёлым. Старый вагон третьего класса когда-то, очевидно, использовался для перевозки скота, так ворчал Джим, с тревогой глядя на похудевшую и побледневшую Деллу. Жена его походила на уличного мальчишку со своими растрёпанными каштановыми кудряшками, но всё так же лучезарно улыбалась. Платиновую цепочку для часов, которую она подарила мужу на прошлое Рождество, продав парикмахерше свои доходившие до колен чудесные волосы, пришлось заложить, чтобы купить всё необходимое в дорогу.
Билет и подъёмные опять же выдавало федеральное правительство. Временами Джим мучительно раздумывал над тем, почему государство проявило вдруг такую щедрость к переселенцам, но успешно прогонял от себя эти скептические мысли. «Правительственная переселенческая программа!» - как многозначительно заявлял агент, подыскавший чете Юнг тот участок земли, который они собирались впоследствии сделать своим и передать родившимся детям. Там даже стоял дом, оставшийся от предыдущего владельца участка! И в этом доме они вырастят двух девочек и двух мальчиков. Они знали, как назовут ребятишек. Девочек - Фелиция и Кристин, мальчиков - Филип и Гэртон.
В их вагоне было много таких же переселенцев, решивших оставить позади городскую нищету и смог. Некоторые из них раньше работали на земле, в отличие от Деллы и Джима, но тоже были преисполнены самых радужных надежд.
- Индейцы? Ха! Они давным-давно усмирены нашими кавалеристами! - пренебрежительно заявлял Джиму глава семьи Питерсов, мистер Гарри Питерс, отложив в сторону свежий выпуск «Нью-Йорк Санди Мэгезин», купленный в последний момент на вокзале. - Говорю вам, беспокоиться решительно не о чем! За многие мили вы не встретите ни одного краснокожего!
Трое его сыновей, пяти, шести и девяти лет от роду, а также его маленькая, хрупкая и улыбчивая жена восторженно на него взирали.
Иного мнения придерживался некий мистер Брэдли, краснолицый и коренастый джентльмен, намеревавшийся добраться до Калифорнии, чтобы заняться поисками золота.
- Там нужно оружие. Вот! - он отогнул полу пиджака и показал Джиму потёртую коричневую кобуру с торчавшей из неё рукоятью револьвера. - Я уже вооружён. Получено законным порядком. И поверьте мне, из этого кольта я уложу не одного краснокожего!
И он густо захохотал, а потом уже серьёзно добавил:
- Индейцы вездесущи, можете мне поверить, я хорошо знаю этих дикарей, прожил в Вайоминге целый месяц!
От всех подобных разговоров Юнги пребывали во вполне понятной оторопи. Но не унывали настолько, что Делла со смехом говорила, проводя рукой по своим кудряшкам: «Зато индейцам не приглянется мой скальп!» - на что Джим грозно сдвигал брови и вращал глазами, изображая свирепого краснокожего вождя.
И оба хохотали.
Местечко Сиукс, штат Колорадо, их очаровало сразу, когда они вышли из вагона, чуть живые, всё ещё покачиваясь, как матросы, сошедшие на берег с корабля. Ослепительно синий купол неба опрокинулся над зеленеющей равниной, плавно переходившей в буро-красные предгорья. Отроги гор поросли лесом и казались совсем близкими. Суровая, величественная красота!
Чета Юнг даже не обернулась на гудок паровоза, который бодро свистнул и потащил дальше дребезжащие и лязгающие вагоны. В Сиуксе сошли только Джим и Делла.
Около станции стояла повозка, запряжённая парой лошадей, при взгляде на которых сразу приходило на ум слово «одры». Они застыли в сыромятных постромках, уныло свесив головы. Но седой неопрятный старик в чёрной широкополой шляпе, энергично жевавший табачную жвачку рядом с повозкой, при виде четы Юнг и лежащей у их ног груды узлов и саквояжей сразу оживился.
- Добро пожаловать в наши края, леди, и вы, мистер! - зычно провозгласил он и, деликатно отвернувшись, выплюнул наземь свою жвачку. - Желаете, чтобы я доставил вас в город? Пятьдесят центов - и вы в нашей лучшей гостинице «Копыто бизона»!
Джим и Делла переглянулись, и Джим решительно покачал головой, взяв на себя право решать от имени семьи. Конечно, после необычайно долгого и утомительного пути им стоило отдохнуть в чистых постелях, принять ванну, хорошенько подкрепиться. Но и ночлег, и все эти удобства, и еда стоили денег. А денег у четы Юнг было не так уж и много. По правде говоря, их было совсем мало.
- Нам хотелось бы сразу отправиться на выделенный нам участок. Там есть дом, где мы и будем жить, - твёрдо сказал Джим. - Можете ли вы отвезти нас туда? Добрый день, - спохватившись, добавил он. - Моё имя - Джеймс Диллигнем Юнг, а это моя супруга миссис Делла Юнг. Мы из Нью-Йорка.
Делла сделала нечто вроде книксена и искренне, от всей души улыбнулась. Этот старик и его одры были так колоритны! Вот, прямо здесь начинаются экзотические приключения!
Возница меж тем перестал улыбаться и удивлённо захлопал глазами. Потом его рука сдвинула пониже чёрную шляпу и поскребла лысую макушку в извечном жесте замешательства.
- Далековато же вы забрались, позволю себе заметить. Ставлю доллар, вы ничерта не смыслите в работе на земле, простите мне такую вольность, мистер.
Джим предпочёл величественно оставить этот выпад без ответа.
- Моё имя Билл Робертсон, Грязный Билли. Меня тут всякий знает, - живо продолжал возница. - Дом, говорите? Да вам наверняка всучили участок старого Дона Луны? Вот так-так!
Джим озадаченно полез в карман за аккуратно сложенными бумагами. Он, конечно, вовсе не обязан был отчитываться перед этим неотёсанным старикашкой, но всё-таки…
- Участок ранее арендовал мистер Дональд Биттнер, - сообщил он. - Земля находится в собственности федерального правительства, а сам мистер Биттнер, как я понимаю, скончался в ноябре прошлого года.
Возница истово закивал - так, что шляпа почти съехала ему на нос.
- Убит краснокожими, - поведал он скорбным заговорщическим полушёпотом. - Да, сэр, да, мэм. Убит и скальпирован. Нашли его только через неделю после того, как это случилось, слава Всевышнему, не в доме, а на его заднем дворе. Снежок тогда уже лёг, земля промёрзла, как камень, трупу ничего не сделалось.
Зато Делле сделалось нехорошо. Она крупно глотнула воздух, понимая, что бледнеет под насмешливым любопытным взглядом старика. Джим поспешно подхватил жену под локоть.
- Послушайте, мистер Робертсон, - взмолился он, - вам не кажется, что эти подробности- не для дамских ушей?
- Ну и вот, схоронили мы его, зима прошла, весна наступила, и в его дом, значит, другие птички прилетели, - жизнерадостно продолжал Робертсон, будто токующий глухарь, и захохотал, обнажая жёлтые от табака зубы. - Что ж, поедемте, сами глянете. Но предупреждаю, с вас доллар за то, чтобы туда добраться. Дорога не из лёгких, хорошо хоть прерия суха как перезимовавшая тыква.
Он дождался растерянного кивка Джима и проворно принялся помогать ему перетаскивать в повозку узлы и баулы.
- Немного у вас вещичек-то, хоть вы и из Нью-Йорка, - снисходительно заметил он, пока Джим усаживал Деллу в повозку на какое-то подобие сиденья из двух досок. - Держитесь крепче, вас изрядно растрясёт, мэм.
Он цокнул языком и спустя несколько минут брани и щелканья кнутом наконец заставил одров тронуться с места. Повозку в самом деле немилосердно трясло и раскачивало.
- Агент говорил нам, что все недружественные индейцы находится в резервациях под надзором солдат, - обратился Джим к вознице. У него не шёл из головы рассказ о печальной участи, постигшей предыдущего владельца выделенного им правительством участка. Неужели будущий золотоискатель, как его там, мистер Бентли или Брэдли, оказался прав?
Робертсон покосился на Джима с кривоватой ухмылкой:
- Так ведь они сбегают оттудова, из резервации, только и всего. Это их земля, они тут всё как свои пять пальцев знают. Фюить - и нету их, поди догони! Это сиуксы, или гремучие змеи, такое вот имя им другие племена дали, и можно сказать, что недаром, мистер ньюйоркец!
Он снова энергично задвигал челюстями, пережёвывая очередную порцию жвачки.
Делла закрыла глаза, почти зажмурилась. Ей было страшно, и её укачивало.
К тому времени, когда повозка наконец добралась до нужного места, солнце начало клониться к закату. Получив свой доллар, Робертсон не стал сопровождать Юнгов к дому, чего они оба втайне опасались, а развернул лошадей и погнал их обратно в город. Такая поспешность в иное время насторожила бы Деллу, но сейчас она была слишком измучена и опустилась прямо на землю, почти что принадлежавшую им, со стоном сбрасывая туфли.
Участок, одной стороной вплотную примыкавший к горам, был обнесён полуповаленной изгородью. Дом, на который Юнги робко и с надеждой подняли глаза, был небольшим, но казался не мрачным, а, напротив, каким-то задорным, как расставивший ноги и упёрший руки в бока мальчишка-переросток. Такое впечатление создавалось из-за будто нахлобученной крыши и флюгера, весело вертевшегося на её коньке.
- Этот самый Дональд Луна, - проговорил Джим, помогая Делле подняться, - был, видимо, большим затейником.
Та машинально кивнула, морщась сунула распухшие ноги в туфли и отряхнула юбку. Они с Джимом побрели к дому, зачарованно озираясь по сторонам, как маленькие дети, попавшие в заколдованное царство.
Нью-йоркская жизнь осталась позади. Как и шумные улицы со звоном трамваев, выкриками китайцев-зеленщиков и визгом игравших детей. Как и меблированная квартирка за восемь долларов в неделю. Да и еженедельная заработная плата Джима в двадцать долларов тоже осталась позади.
Все имеющиеся у них деньги должны были уйти на покупку первых лошадей, семян для посадки и… и… да им много чего могло здесь потребоваться!
- Делла, - позвал Джим дрогнувшим голосом, и жена повернула голову, вопросительно и доверчиво глядя на него. Сердце у него растаяло. - Думаю, прежде всего нам предстоит обзавестись ружьём, револьвером и патронами. И научиться стрелять.
Делла бодро кивнула. О, его чудесная храбрая жена! Она ни капли не испугалась!
Рука об руку они вошли в дом.
* * *
В паре десятков ярдов от них среди разросшегося кустарника и приземистых корявых сосен расположился молодой индеец сиу по имени Напин Сапа - Чёрное Ожерелье. Он задумчиво щурился на заходящее солнце, сжимая в руках ружьё.
Бледнолицая виньян была очень красива. Пожалуй, ему следует присматривать за домом и за нею, потому что её мужчина ничего в этом не смыслит. Это было сразу видно. У её мужчины были мягкие глаза и тонкие руки. У него не было ни ружья, ни револьвера. Он не умел ни драться, ни убивать. Он был добрым.
Старика, жившего тут раньше, индейцы прозвали Ханви, Луна. Он тоже был добрым, хорошим человеком, хоть и бледнолицым. Но другие бледнолицые убили его и даже сняли скальп, чтобы все подумали, будто это сделали индейцы. А всё из-за жёлтого блестящего песка и камней, которые Ханви нашёл в горах. Напин Сапа не мог понять, что в них такого ценного, чтобы отнимать за них человеческую жизнь. Тем более жизнь такого безобидного старика, каким был Ханви. Напин Сапа вздохнул. Именно Ханви научил его языку, который называл английским. Белые люди принадлежали к разным народам, как индейцы - к разным племенам, это Напин Сапа тоже знал.
Решено. Он будет присматривать за белой виньян и её неумехой-мужем. Тот был слишком слаб для того, чтобы выжить в здешних краях. Чем он собирался защищать свою жену сегодня ночью?
Что ж, зато он, Напин Сапа, здесь. Едва Ви-солнце скроется за горами, он начнёт обходить дозором окрестности.
Индеец снова прищурился, глядя на закат, и взял наизготовку своё старое ружьё с тринадцатью зарубками на прикладе. Ему почудился какой-то шум.
Нет, это из дома вышли приехавшие на повозке мужчина и его виньян.
* * *
Внутри дома было не так темно, как ожидала Делла. И он был куда просторнее их оставленной в Нью-Йорке меблированной квартиры. Она вдруг с усмешкой вспомнила, как сокрушалась, когда выяснилось, что звонок, установленный под номером этой квартиры, не звонит, даже если изо всех сил ввинчивать палец в кнопку.
Здесь не было никаких звонков. Но были дикие звери и, наверное, дикие индейцы.
- Посмотри, тут печка, - бодро сказала она, выпустив руку Джима.
Глаза обоих привыкли к царившему в доме полумраку, и они принялись жадно осматриваться, по-прежнему стоя близ порога.
Вот что тут было: сколоченное из оструганных досок ложе, которое, наверное, можно было назвать кроватью, грубое и жёсткое даже на вид. Но зато оно было широким! На нём было бы удобнее… на нём было бы удобнее… всё на нём было бы удобнее.
Делла вскинула на мужа глаза и вспыхнула. По счастью, он не заметил её румянца.
Ещё тут был стол, тоже сколоченный из досок и тоже ничем не покрытый. А вот ни табуреток, ни стульев не было. Делла внезапно поняла, что старый хозяин, видимо, смастерил стол прямо в этой комнате - дверной проём был слишком узким для такого громоздкого предмета меблировки. А вот все мелкие предметы, в том числе кухонную утварь и одеяла, кто-то забрал отсюда после смерти старика.
- Смотри, печка! - воскликнул Джим.
Да, здесь была жестяная круглая печурка и даже с дымоходом. Конечно, она стояла пустой - без единого полешка внутри. Но снаружи ведь был целый лес.
- Но у нас нет топора, - упавшим голосом констатировала Делла.
- Зато есть ножи! - весело отозвался Джим. - Послушай, тут осталось всё самое необходимое для жизни. И мы привезли с собой кучу вещей. Пойдём же, перетащим всё это сюда и обустроимся.
- Нужно зеркало. Нужен топор. Нужна керосиновая лампа, - пробормотала Делла, с тревогой выглянув в окно, где, как ни странно, сохранилось довольно грязное стекло. - Вот-вот начнёт темнеть.
- Зато мы ночуем под крышей! - ободряюще воскликнул Джим. - И посмотри, этот дом всю зиму стоял тут без хозяина, но никакой сырости и в помине нет! А ты только вспомни наше нью-йоркское жильё! Со стен чуть ли не капало, и там росла не только плесень, но и настоящие грибы.
Он даже засмеялся, а потом вдруг вскинул Деллу на руки и закружил по комнате, ловко переступая по скрипучим половицам. Она тоже счастливо смеялась и трепала ему волосы обеими руками.
Вот за что она его любила - за неиссякаемую весёлость и жизнерадостность! Впрочем, нет - она любила его просто так. Просто потому, что это был её Джим!
Запыхавшись, он бережно поставил Деллу на ноги и ласково сказал:
- Пойдём же, перенесём вещи. Только баулы не бери, они тяжёлые, бери узлы с одеждой.
Делла оглянулась на кровать и подумала, что им придётся спать на этих узлах, пока они не обзаведутся матрасом.
Чтобы перенести все вещи в дом, им потребовалось около получаса. Солнце ещё не село, и они снова вышли наружу, держась за руки и любуясь закатом. Тёплые лучи золотили кудряшки Деллы, её прелестное лицо со вздёрнутым носиком, длинные ресницы… Джим загляделся на неё и счастливо вздохнул. Ему принадлежала самая красивая женщина в мире.
- Ах, боже мой, боже мой! - вдруг воскликнула Делла, с тревогой поворачиваясь к нему, и даже руками всплеснула. - Мне совершенно нечего приготовить на ужин!
И в самом деле, они не сообразили, что надо бы закупить провизию в городе. Из съестного у них оставалась только пачка сухих галет, как помнилось Делле. Вспомнил это и Джим.
- Я могу немного поголодать сегодня, - бодро сообщил он. - Ты доешь то, что у нас осталось, а мне полезно похудеть.
- Ничего подобного, - строптиво начала Делла, упрямо вздёрнув подбородок, но тут же осеклась: - Ой, Джим, но у нас и воды-то нет!
Она в испуге уставилась на мужа, а тот, наоборот, приободрился, гордо развернув плечи, и рассудительно сказал:
- Дорогая, но ведь этот Дон Луна, живший здесь, где-то брал воду. Рядом наверняка есть колодец. Пойдём же, поищем его, пока не стемнело.
По-прежнему держась за руки, как испуганные дети, они обошли дом. Колодезный сруб, прикрытый массивной деревянной крышкой, обнаружился на заднем дворе. В сруб было врезано железное кольцо, а к нему примотана деревянная же бадейка на длинной цепи.
Джим и Делла безмолвно посмотрели друг на друга, и Делла прошептала:
- Джим, а эта вода годится для питья?
- Надо попробовать. У нас ведь всё равно нет никакой другой, - философски пожал он плечами и принялся толкать крышку, пока не сдвинул её в сторону настолько, что можно было заглянуть в колодец и забросить туда бадейку.
Он так и сделал, потом вытащил её, мокрую, ронявшую капли наземь, и поднёс к губам. Вода была свежей и холодной. Он предложил бадейку Делле, и та наконец принуждённо засмеялась, попив воды и облив при этом своё дорожное платье.
- Вот видишь, а ты боялась, - задорно произнёс Джим. Но он знал, чего именно она боялась на самом деле.
- Его ведь убили прямо тут? Этого Дона Луну? - спросила Делла вздрагивающим голосом, глядя на Джима снизу вверх огромными тревожными глазами. И обвела рукой пространство вокруг: пятачок каменистой земли и полуразрушенную изгородь, сразу за которой начинались предгорья. С других двух сторон задний двор был ограничен стеной дома и небольшим бревенчатым сараем. Джим подумал, что сарай этот, должно быть, служил старику конюшней, и надо непременно взглянуть, как там всё обустроено. И обустроено ли. Но сперва требовалось успокоить Деллу. Ведь им предстояло жить и заводить детей в этом доме.
Он крепко обнял жену за хрупкие плечи, а та доверчиво положила голову ему на грудь.
- Послушай меня, милая, - ласково проговорил Джим со всей убеждённостью, на какую был способен, - то, что здесь погиб старый хозяин, не должно тебя пугать. Я с тобой, и я сумею тебя защитить. Это во-первых. А во-вторых, его душа, я в это твёрдо верю, будет помогать нам. Да-да, - подтвердил он, когда Делла подняла на него изумлённый взгляд. - По всему видно, он был хорошим человеком, поэтому ему понравится, что мы поселились в этом старом доме и наполним его детьми. Он ведь, я полагаю, был очень одинок. - Джим погладил жену по кудрявой голове, будто ребёнка. - Твои кудряшки начинают отрастать, милая. Пойдём-ка домой, - он подчеркнул это слово, - и посмотрим, что там найдётся из съестного, в наших с тобой пожитках.
Делла кивнула, засмеявшись уже с облегчением, и они вновь направились к крыльцу.
* * *
Напин Сапа всё то время, что бледнолицые мужчина и женщина заносили свои вещи внутрь, а потом ходили вокруг дома, осматривая его и тихо разговаривая, видел их и слышал. Слух у него был острым, как у рыси. Эти двое сказали кое-что, удивившее его, но он хорошо понял самое главное: оба они в действительно красивы и добры.
Нет, этот дом был опасным для них местом.
Он тихонько вздохнул. Печально было то, что они приехали сюда из какой-то далёкой дали, наверное, их привёз Гром-конь, как и других бледнолицых. Их могла постичь участь старого Ханви, хотя они ещё даже не нашли такого драгоценного для бледнолицых жёлтого песка и камней. Но и участь родного племени Напина Сапы тоже была печальной, как ни посмотри. Многие, очень многие воины погибли. Как и женщины, и дети. Всё это было несправедливо и неправильно, но так решил Великий и Таинственный Вакан, и не Напину Сапе было оспаривать его решение.
Но помочь этим двоим он мог. Им вовсе незачем было тут умирать.
Он вернулся к своей лёжке, подхватил с земли лук и стрелы и отправился на охоту за кроликом.
* * *
Делла и Джим очень устали. Они поняли это только тогда, когда разобрали свои вещи, выяснили, что где лежит, поделили между собой остатки галет и запили их водой. Они расстелили свою запасную одежду на досках кровати, прикрыв её сверху взятым с собою, по счастью, одеялом.
- Я никудышная хозяйка, - в третий, наверное, раз, посетовала Делла, дожёвывая последнюю галету. - Я не подумала, что тут ничего нет.
- Всё в порядке, милая, - тоже не в первый раз повторил Джим. - Мы всё устроим как надо, дай срок.
Но они оба прекрасно понимали, что для этого им просто нужны деньги, которых у них, увы, не было - здесь, как и в Нью-Йорке.
При мысли об этом у Джима просто заходилось сердце. Что он за мужчина, если не может обеспечить свою жену самым необходимым?
По крайней мере, он сумел затопить печурку, набрав по дороге к дому сухого хвороста, и теперь внутри её весело плясал огонь, бросая отсветы на бревенчатые стены дома, делая всё вокруг таинственным и загадочным.
Да тут всё и было таинственным.
Не успела Делла подумать так, как дверь дома тихо приоткрылась. Тихо и медленно, словно стоявший за дверью не хотел их пугать.
Делла вскрикнула, собираясь вскочить, но Джим крепкой рукой удержал её на месте и поднялся сам.
На пороге стоял человек. Индеец - это они поняли сразу, едва взглянув на него. Да и трудно было бы этого не понять, ведь он был полуголым, длинные косы спускались ему на плечи, а обнажённую грудь украшало ожерелье из клыков и когтей какого-то зверя. В руке пришелец держал ружьё, но опустил его дулом вниз.
Джим загородил собою кровать с оцепеневшей на ней Деллой, отчаянно пожалев, что не достал ножа, которым срезал сухие ветви. Нож валялся около печурки. Всё, что мог теперь Джим - хрипло спросить незнакомца:
- Что вам угодно?
Он глупо порадовался тому, что голос его не дрожал, а остался твёрдым.
Но и он, и Делла несказанно изумились, когда индеец ответил им на английском языке. На хорошем английском языке.
- Не бойтесь. Я был другом Дона Ханви. Дона Луны.
И он чуть улыбнулся углом плотно сжатых губ.
Он назвал себя Напин Сапа и пояснил, что это означает, коснувшись ожерелья на своей шее.
- Джеймс Диллингем Юнг, - проговорил Джим, нерешительно протянув индейцу ладонь, и тот после некоторого колебания её пожал.
- Делла, - пробормотала Делла, тоже протягивая руку. Ладонь индейца была узкой и тёплой.
Самым удивительным было то, что они сразу ему поверили. Наверное, потому, что его рассказ, как и он сам, был совершенно бесхитростным.
- Старый Луна, - говорил Напин Сапа, ловко вспарывая брюхо принесённому с собою кролику, и Деллу даже не затошнило при взгляде на это, наверное, она сама становилась дикаркой в этом диком месте, - старый Ханви, как мы его звали, был очень добрым человеком и потому погиб. Он всех привечал и ни к кому не относился настороженно. Вы точно такие же.
Он снова чуть усмехнулся краем губ, увидев их изумление, и просто закончил:
- Уезжайте. Вернитесь туда, откуда вы приехали.
Тушку кролика он тем временем разрубил на отдельные куски, насадил на длинную палку и поставил на две рогульки над костром. Старое кострище обнаружилось во дворе, сбоку от крыльца, почему-то Юнги его не заметили.
- Ханви всегда принимал нас тут, мы разжигали костёр, жарили мясо, вот как сейчас, и запекали в золе кукурузные початки. Мы, сиу, не можем есть и спать под крышами домов, которые строят белые, там не видно неба, как в наших палатках, - пояснил Напин Сапа. Блики от костра играли на его смуглом чеканном лице и сильных мускулистых руках.
Делла знала, что не должна засматриваться на чужого мужчину, но она засматривалась - не как на мужчину, а как на нечто очень красивое и настоящее. Точно так же смотрел на пришельца Джим.
- Мы не можем уехать, - наконец решительно заявил он. - У нас нет денег и… и нам здесь нравится.
Делла закивала в подтверждение его слов, а Напин Сапа задумчиво сказал:
- Но вы ведь как-то добрались сюда?
Тогда Джим и Делла наперебой принялись рассказывать ему про беспроцентную ссуду, которую даёт переселенцам на Запад федеральное правительство, о том, как все имевшиеся у них деньги ушли на переезд, о том, как правительственный агент нашёл для них этот участок, не объяснив, что стало с предыдущим арендатором.
- Но мы хотим жить в этом доме и рожать детей, - смело заявила Делла, но всё-таки покраснела под внимательным взглядом индейца.
Тот кивнул в знак понимания и произнёс:
- Уоштело. Хорошо. Но вам нужны деньги и для того, чтобы жить здесь. Вам понадобится оружие. Понадобятся лошади хотя бы для того, чтобы добираться до города.
- Семена, чтобы засеять вон ту делянку, она кажется плодородной, - сокрушённо пробормотал Джим, указывая на землю возле дома. - И ещё надо обустроить конюшню.
- Давайте поедим, мясо готово, - после паузы объявил Напин Сапа, снимая с огня свой импровизированный вертел с кроликом. Делла бегом принесла из дома фарфоровые тарелки - остатки свадебного сервиза своей покойной мамы, они разложили на них куски мяса и принялись за еду, обжигаясь и облизывая пальцы.
- Я могу найти для вас пару прирученных мустангов, - неторопливо продолжал индеец, вынимая из-за пояса бисерный кисет с табаком и резную маленькую трубку. Он протянул её Джиму, но тот в испуге завертел головой. Напин Сапа рассмеялся, а Делла вдруг вскинула руку и коснулась трубки почти с благоговением. Она поняла, что это очень важная для индейца вещь.
Тот подождал, пока Делла уберёт руку, набил трубку табаком, примяв его большим пальцем, и разжёг с помощью уголька из костра.
- Но почему вы для нас это делаете? - не выдержал Джим.
- Старый Ханви вылечил меня, найдя в горах подростком. Я умирал от ран, - просто пояснил Напин Сапа, коснувшись ладонью бугристых шрамов на своей груди. - Мои родители были убиты. Он вырастил меня, научил языку и обычаям бледнолицых. Но я ушёл к своему племени, к сиу, думая, что ему здесь ничто не угрожает. Я совершил непоправимую ошибку.
В его голосе звучала настоящая боль.
- Я не смог спасти его, но хочу спасти вас, - закончил он.
- Выходит, его убили не индейцы, как все считают? - взволнованно прошептала Делла.
Напин Сапа удивлённо посмотрел на неё:
- Я думал, вы уже это поняли. Конечно, нет. Сиу, шайеннам и черноногим нечего было делить с ним, нечего было брать у него. Он привечал всех нас. За это его и не любили в городе, - он указал трубкой в сторону железной дороги. - Белые люди не могут понять тех, кто не похож на них, но убили его не жители города. Он нашёл золото в этих горах.
- Как? - ахнул Джим. - Здесь всё-таки есть золото?
Индеец грустно посмотрел на него и покачал головой:
- Очевидно, если Луна нашёл его и взял. Но оно стало причиной его гибели. Кто-то из золотоискателей, рыскавших по горам, как бешеные волки, выследил его, убил, скальпировал и забрал это золото. Оно не принесло счастья Луне, не принесёт и вам. Так что, если вы хотите заняться его поисками, лучше сразу уезжайте, - с силой закончил он.
Джим притих, сосредоточенно хмуря брови. Он понимал, что индеец прав. Начав разыскивать золотую жилу, на которую наткнулся Дон Луна, он поставит под удар не только себя, но и Деллу. Он посмотрел на жену, и та ответила ему твёрдым взглядом:
- Он прав, Джим, - промолвила она, ероша свои кудряшки. - Мы приехали сюда разводить скот, сажать кукурузу и растить детей. Давай этим и заниматься.
Джим медленно кивнул.
- Прощайте, мечты о богатстве! - с улыбкой произнёс он.
Индеец, слушая их, тоже улыбнулся.
- Возможно, вам удастся освоиться здесь, - проговорил он, и под его испытующим взглядом Джим даже заёрзал.
- Пообещайте мне, - решительно сказал индеец, - пообещайте, что не станете искать золото. Искать свою смерть… Тогда я останусь неподалёку и буду присматривать за вами и помогать вам, как помогал мне Дон Ханви.
И тогда Джеймс Диллингем Юнг, бывший житель Нью-Йорка, торжественно поднял правую руку и произнёс:
- Уоштело. Хорошо.
- Уоштело, - эхом повторила за ним и Делла.
Напин Сапа кивнул. Да, маленькая виньян присмотрит за своим мужчиной, а он присмотрит за ними обоими. И если на то будет воля Великого и Таинственного, он разыщет убийц своего приёмного отца, старого Дона Ханви.
Хейапи.
Мистер Джеймс Диллингем Юнг, а попросту Джим, и миссис Джеймс Диллингем Юнг, а попросту Делла, молодая чета из Нью-Йорка, отправилась на Запад в вагоне третьего класса, который от Западного же вокзала Большого Яблока исправно потащил закопчённый трудяга-паровоз.
С Западным вокзалом чета Юнг простилась без сожаления: уж больно грязен и непригляден он был. Делла, впрочем, с грустью взглянула на него сквозь запылённое и заплёванное окно вагона - город, в котором она познакомилась с Джимом и полюбила его всей душой, медленно, но верно исчезал в буром мареве смога. Сверху, сквозь опущенную раму, на миленькую шляпку Деллы сыпалась угольная пыль.
Вздохнув, она взяла Джима за руку. Полка, на которой они сидели, прильнув друг к другу, будто пара воробьёв, была жёсткой и неудобной. Суровый толстый кондуктор с торчащими кверху седыми усами важно шествовал по вагону, проверяя билеты.
Начиналась новая лучшая жизнь!
Мистер и миссис Юнг решили стать фермерами на Западе. Правительство выделило им беспроцентную ссуду на участок земли в штате Колорадо, а вот всё остальное они должны были сделать сами.
Обустроить собственное ранчо. Вспахать землю. Развести скот.
Ранчо, лассо, прерии, бизоны, мустанги - все эти слова переполняли восторгом души юных романтиков. Ещё в своей меблированной квартирке, снятой за восемь долларов в неделю, они с увлечением читали газетные репортажи, точно так же прильнув друг к другу на узенькой кушетке, где тесно было бы и одному человеку крепкого сложения. Затаив дыхание, они глотали вышедшие из-под бойкого журналистского пера захватывающие очерки о приключениях ковбоев и золотоискателей на Диком западе.
Произведение же мистера Марка Твена «Налегке» их разочаровало, потому что в нём не было ни капли романтики, но много довольно тяжеловесных грубых острот. Они даже не стали его дочитывать. Нет, в жизни должно быть место приключениям, подвигам и отваге!
Но жизнь состоит не только из этого, а ещё из слёз и вздохов. Путешествие оказалось очень, очень тяжёлым. Старый вагон третьего класса когда-то, очевидно, использовался для перевозки скота, так ворчал Джим, с тревогой глядя на похудевшую и побледневшую Деллу. Жена его походила на уличного мальчишку со своими растрёпанными каштановыми кудряшками, но всё так же лучезарно улыбалась. Платиновую цепочку для часов, которую она подарила мужу на прошлое Рождество, продав парикмахерше свои доходившие до колен чудесные волосы, пришлось заложить, чтобы купить всё необходимое в дорогу.
Билет и подъёмные опять же выдавало федеральное правительство. Временами Джим мучительно раздумывал над тем, почему государство проявило вдруг такую щедрость к переселенцам, но успешно прогонял от себя эти скептические мысли. «Правительственная переселенческая программа!» - как многозначительно заявлял агент, подыскавший чете Юнг тот участок земли, который они собирались впоследствии сделать своим и передать родившимся детям. Там даже стоял дом, оставшийся от предыдущего владельца участка! И в этом доме они вырастят двух девочек и двух мальчиков. Они знали, как назовут ребятишек. Девочек - Фелиция и Кристин, мальчиков - Филип и Гэртон.
В их вагоне было много таких же переселенцев, решивших оставить позади городскую нищету и смог. Некоторые из них раньше работали на земле, в отличие от Деллы и Джима, но тоже были преисполнены самых радужных надежд.
- Индейцы? Ха! Они давным-давно усмирены нашими кавалеристами! - пренебрежительно заявлял Джиму глава семьи Питерсов, мистер Гарри Питерс, отложив в сторону свежий выпуск «Нью-Йорк Санди Мэгезин», купленный в последний момент на вокзале. - Говорю вам, беспокоиться решительно не о чем! За многие мили вы не встретите ни одного краснокожего!
Трое его сыновей, пяти, шести и девяти лет от роду, а также его маленькая, хрупкая и улыбчивая жена восторженно на него взирали.
Иного мнения придерживался некий мистер Брэдли, краснолицый и коренастый джентльмен, намеревавшийся добраться до Калифорнии, чтобы заняться поисками золота.
- Там нужно оружие. Вот! - он отогнул полу пиджака и показал Джиму потёртую коричневую кобуру с торчавшей из неё рукоятью револьвера. - Я уже вооружён. Получено законным порядком. И поверьте мне, из этого кольта я уложу не одного краснокожего!
И он густо захохотал, а потом уже серьёзно добавил:
- Индейцы вездесущи, можете мне поверить, я хорошо знаю этих дикарей, прожил в Вайоминге целый месяц!
От всех подобных разговоров Юнги пребывали во вполне понятной оторопи. Но не унывали настолько, что Делла со смехом говорила, проводя рукой по своим кудряшкам: «Зато индейцам не приглянется мой скальп!» - на что Джим грозно сдвигал брови и вращал глазами, изображая свирепого краснокожего вождя.
И оба хохотали.
Местечко Сиукс, штат Колорадо, их очаровало сразу, когда они вышли из вагона, чуть живые, всё ещё покачиваясь, как матросы, сошедшие на берег с корабля. Ослепительно синий купол неба опрокинулся над зеленеющей равниной, плавно переходившей в буро-красные предгорья. Отроги гор поросли лесом и казались совсем близкими. Суровая, величественная красота!
Чета Юнг даже не обернулась на гудок паровоза, который бодро свистнул и потащил дальше дребезжащие и лязгающие вагоны. В Сиуксе сошли только Джим и Делла.
Около станции стояла повозка, запряжённая парой лошадей, при взгляде на которых сразу приходило на ум слово «одры». Они застыли в сыромятных постромках, уныло свесив головы. Но седой неопрятный старик в чёрной широкополой шляпе, энергично жевавший табачную жвачку рядом с повозкой, при виде четы Юнг и лежащей у их ног груды узлов и саквояжей сразу оживился.
- Добро пожаловать в наши края, леди, и вы, мистер! - зычно провозгласил он и, деликатно отвернувшись, выплюнул наземь свою жвачку. - Желаете, чтобы я доставил вас в город? Пятьдесят центов - и вы в нашей лучшей гостинице «Копыто бизона»!
Джим и Делла переглянулись, и Джим решительно покачал головой, взяв на себя право решать от имени семьи. Конечно, после необычайно долгого и утомительного пути им стоило отдохнуть в чистых постелях, принять ванну, хорошенько подкрепиться. Но и ночлег, и все эти удобства, и еда стоили денег. А денег у четы Юнг было не так уж и много. По правде говоря, их было совсем мало.
- Нам хотелось бы сразу отправиться на выделенный нам участок. Там есть дом, где мы и будем жить, - твёрдо сказал Джим. - Можете ли вы отвезти нас туда? Добрый день, - спохватившись, добавил он. - Моё имя - Джеймс Диллигнем Юнг, а это моя супруга миссис Делла Юнг. Мы из Нью-Йорка.
Делла сделала нечто вроде книксена и искренне, от всей души улыбнулась. Этот старик и его одры были так колоритны! Вот, прямо здесь начинаются экзотические приключения!
Возница меж тем перестал улыбаться и удивлённо захлопал глазами. Потом его рука сдвинула пониже чёрную шляпу и поскребла лысую макушку в извечном жесте замешательства.
- Далековато же вы забрались, позволю себе заметить. Ставлю доллар, вы ничерта не смыслите в работе на земле, простите мне такую вольность, мистер.
Джим предпочёл величественно оставить этот выпад без ответа.
- Моё имя Билл Робертсон, Грязный Билли. Меня тут всякий знает, - живо продолжал возница. - Дом, говорите? Да вам наверняка всучили участок старого Дона Луны? Вот так-так!
Джим озадаченно полез в карман за аккуратно сложенными бумагами. Он, конечно, вовсе не обязан был отчитываться перед этим неотёсанным старикашкой, но всё-таки…
- Участок ранее арендовал мистер Дональд Биттнер, - сообщил он. - Земля находится в собственности федерального правительства, а сам мистер Биттнер, как я понимаю, скончался в ноябре прошлого года.
Возница истово закивал - так, что шляпа почти съехала ему на нос.
- Убит краснокожими, - поведал он скорбным заговорщическим полушёпотом. - Да, сэр, да, мэм. Убит и скальпирован. Нашли его только через неделю после того, как это случилось, слава Всевышнему, не в доме, а на его заднем дворе. Снежок тогда уже лёг, земля промёрзла, как камень, трупу ничего не сделалось.
Зато Делле сделалось нехорошо. Она крупно глотнула воздух, понимая, что бледнеет под насмешливым любопытным взглядом старика. Джим поспешно подхватил жену под локоть.
- Послушайте, мистер Робертсон, - взмолился он, - вам не кажется, что эти подробности- не для дамских ушей?
- Ну и вот, схоронили мы его, зима прошла, весна наступила, и в его дом, значит, другие птички прилетели, - жизнерадостно продолжал Робертсон, будто токующий глухарь, и захохотал, обнажая жёлтые от табака зубы. - Что ж, поедемте, сами глянете. Но предупреждаю, с вас доллар за то, чтобы туда добраться. Дорога не из лёгких, хорошо хоть прерия суха как перезимовавшая тыква.
Он дождался растерянного кивка Джима и проворно принялся помогать ему перетаскивать в повозку узлы и баулы.
- Немного у вас вещичек-то, хоть вы и из Нью-Йорка, - снисходительно заметил он, пока Джим усаживал Деллу в повозку на какое-то подобие сиденья из двух досок. - Держитесь крепче, вас изрядно растрясёт, мэм.
Он цокнул языком и спустя несколько минут брани и щелканья кнутом наконец заставил одров тронуться с места. Повозку в самом деле немилосердно трясло и раскачивало.
- Агент говорил нам, что все недружественные индейцы находится в резервациях под надзором солдат, - обратился Джим к вознице. У него не шёл из головы рассказ о печальной участи, постигшей предыдущего владельца выделенного им правительством участка. Неужели будущий золотоискатель, как его там, мистер Бентли или Брэдли, оказался прав?
Робертсон покосился на Джима с кривоватой ухмылкой:
- Так ведь они сбегают оттудова, из резервации, только и всего. Это их земля, они тут всё как свои пять пальцев знают. Фюить - и нету их, поди догони! Это сиуксы, или гремучие змеи, такое вот имя им другие племена дали, и можно сказать, что недаром, мистер ньюйоркец!
Он снова энергично задвигал челюстями, пережёвывая очередную порцию жвачки.
Делла закрыла глаза, почти зажмурилась. Ей было страшно, и её укачивало.
К тому времени, когда повозка наконец добралась до нужного места, солнце начало клониться к закату. Получив свой доллар, Робертсон не стал сопровождать Юнгов к дому, чего они оба втайне опасались, а развернул лошадей и погнал их обратно в город. Такая поспешность в иное время насторожила бы Деллу, но сейчас она была слишком измучена и опустилась прямо на землю, почти что принадлежавшую им, со стоном сбрасывая туфли.
Участок, одной стороной вплотную примыкавший к горам, был обнесён полуповаленной изгородью. Дом, на который Юнги робко и с надеждой подняли глаза, был небольшим, но казался не мрачным, а, напротив, каким-то задорным, как расставивший ноги и упёрший руки в бока мальчишка-переросток. Такое впечатление создавалось из-за будто нахлобученной крыши и флюгера, весело вертевшегося на её коньке.
- Этот самый Дональд Луна, - проговорил Джим, помогая Делле подняться, - был, видимо, большим затейником.
Та машинально кивнула, морщась сунула распухшие ноги в туфли и отряхнула юбку. Они с Джимом побрели к дому, зачарованно озираясь по сторонам, как маленькие дети, попавшие в заколдованное царство.
Нью-йоркская жизнь осталась позади. Как и шумные улицы со звоном трамваев, выкриками китайцев-зеленщиков и визгом игравших детей. Как и меблированная квартирка за восемь долларов в неделю. Да и еженедельная заработная плата Джима в двадцать долларов тоже осталась позади.
Все имеющиеся у них деньги должны были уйти на покупку первых лошадей, семян для посадки и… и… да им много чего могло здесь потребоваться!
- Делла, - позвал Джим дрогнувшим голосом, и жена повернула голову, вопросительно и доверчиво глядя на него. Сердце у него растаяло. - Думаю, прежде всего нам предстоит обзавестись ружьём, револьвером и патронами. И научиться стрелять.
Делла бодро кивнула. О, его чудесная храбрая жена! Она ни капли не испугалась!
Рука об руку они вошли в дом.
* * *
В паре десятков ярдов от них среди разросшегося кустарника и приземистых корявых сосен расположился молодой индеец сиу по имени Напин Сапа - Чёрное Ожерелье. Он задумчиво щурился на заходящее солнце, сжимая в руках ружьё.
Бледнолицая виньян была очень красива. Пожалуй, ему следует присматривать за домом и за нею, потому что её мужчина ничего в этом не смыслит. Это было сразу видно. У её мужчины были мягкие глаза и тонкие руки. У него не было ни ружья, ни револьвера. Он не умел ни драться, ни убивать. Он был добрым.
Старика, жившего тут раньше, индейцы прозвали Ханви, Луна. Он тоже был добрым, хорошим человеком, хоть и бледнолицым. Но другие бледнолицые убили его и даже сняли скальп, чтобы все подумали, будто это сделали индейцы. А всё из-за жёлтого блестящего песка и камней, которые Ханви нашёл в горах. Напин Сапа не мог понять, что в них такого ценного, чтобы отнимать за них человеческую жизнь. Тем более жизнь такого безобидного старика, каким был Ханви. Напин Сапа вздохнул. Именно Ханви научил его языку, который называл английским. Белые люди принадлежали к разным народам, как индейцы - к разным племенам, это Напин Сапа тоже знал.
Решено. Он будет присматривать за белой виньян и её неумехой-мужем. Тот был слишком слаб для того, чтобы выжить в здешних краях. Чем он собирался защищать свою жену сегодня ночью?
Что ж, зато он, Напин Сапа, здесь. Едва Ви-солнце скроется за горами, он начнёт обходить дозором окрестности.
Индеец снова прищурился, глядя на закат, и взял наизготовку своё старое ружьё с тринадцатью зарубками на прикладе. Ему почудился какой-то шум.
Нет, это из дома вышли приехавшие на повозке мужчина и его виньян.
* * *
Внутри дома было не так темно, как ожидала Делла. И он был куда просторнее их оставленной в Нью-Йорке меблированной квартиры. Она вдруг с усмешкой вспомнила, как сокрушалась, когда выяснилось, что звонок, установленный под номером этой квартиры, не звонит, даже если изо всех сил ввинчивать палец в кнопку.
Здесь не было никаких звонков. Но были дикие звери и, наверное, дикие индейцы.
- Посмотри, тут печка, - бодро сказала она, выпустив руку Джима.
Глаза обоих привыкли к царившему в доме полумраку, и они принялись жадно осматриваться, по-прежнему стоя близ порога.
Вот что тут было: сколоченное из оструганных досок ложе, которое, наверное, можно было назвать кроватью, грубое и жёсткое даже на вид. Но зато оно было широким! На нём было бы удобнее… на нём было бы удобнее… всё на нём было бы удобнее.
Делла вскинула на мужа глаза и вспыхнула. По счастью, он не заметил её румянца.
Ещё тут был стол, тоже сколоченный из досок и тоже ничем не покрытый. А вот ни табуреток, ни стульев не было. Делла внезапно поняла, что старый хозяин, видимо, смастерил стол прямо в этой комнате - дверной проём был слишком узким для такого громоздкого предмета меблировки. А вот все мелкие предметы, в том числе кухонную утварь и одеяла, кто-то забрал отсюда после смерти старика.
- Смотри, печка! - воскликнул Джим.
Да, здесь была жестяная круглая печурка и даже с дымоходом. Конечно, она стояла пустой - без единого полешка внутри. Но снаружи ведь был целый лес.
- Но у нас нет топора, - упавшим голосом констатировала Делла.
- Зато есть ножи! - весело отозвался Джим. - Послушай, тут осталось всё самое необходимое для жизни. И мы привезли с собой кучу вещей. Пойдём же, перетащим всё это сюда и обустроимся.
- Нужно зеркало. Нужен топор. Нужна керосиновая лампа, - пробормотала Делла, с тревогой выглянув в окно, где, как ни странно, сохранилось довольно грязное стекло. - Вот-вот начнёт темнеть.
- Зато мы ночуем под крышей! - ободряюще воскликнул Джим. - И посмотри, этот дом всю зиму стоял тут без хозяина, но никакой сырости и в помине нет! А ты только вспомни наше нью-йоркское жильё! Со стен чуть ли не капало, и там росла не только плесень, но и настоящие грибы.
Он даже засмеялся, а потом вдруг вскинул Деллу на руки и закружил по комнате, ловко переступая по скрипучим половицам. Она тоже счастливо смеялась и трепала ему волосы обеими руками.
Вот за что она его любила - за неиссякаемую весёлость и жизнерадостность! Впрочем, нет - она любила его просто так. Просто потому, что это был её Джим!
Запыхавшись, он бережно поставил Деллу на ноги и ласково сказал:
- Пойдём же, перенесём вещи. Только баулы не бери, они тяжёлые, бери узлы с одеждой.
Делла оглянулась на кровать и подумала, что им придётся спать на этих узлах, пока они не обзаведутся матрасом.
Чтобы перенести все вещи в дом, им потребовалось около получаса. Солнце ещё не село, и они снова вышли наружу, держась за руки и любуясь закатом. Тёплые лучи золотили кудряшки Деллы, её прелестное лицо со вздёрнутым носиком, длинные ресницы… Джим загляделся на неё и счастливо вздохнул. Ему принадлежала самая красивая женщина в мире.
- Ах, боже мой, боже мой! - вдруг воскликнула Делла, с тревогой поворачиваясь к нему, и даже руками всплеснула. - Мне совершенно нечего приготовить на ужин!
И в самом деле, они не сообразили, что надо бы закупить провизию в городе. Из съестного у них оставалась только пачка сухих галет, как помнилось Делле. Вспомнил это и Джим.
- Я могу немного поголодать сегодня, - бодро сообщил он. - Ты доешь то, что у нас осталось, а мне полезно похудеть.
- Ничего подобного, - строптиво начала Делла, упрямо вздёрнув подбородок, но тут же осеклась: - Ой, Джим, но у нас и воды-то нет!
Она в испуге уставилась на мужа, а тот, наоборот, приободрился, гордо развернув плечи, и рассудительно сказал:
- Дорогая, но ведь этот Дон Луна, живший здесь, где-то брал воду. Рядом наверняка есть колодец. Пойдём же, поищем его, пока не стемнело.
По-прежнему держась за руки, как испуганные дети, они обошли дом. Колодезный сруб, прикрытый массивной деревянной крышкой, обнаружился на заднем дворе. В сруб было врезано железное кольцо, а к нему примотана деревянная же бадейка на длинной цепи.
Джим и Делла безмолвно посмотрели друг на друга, и Делла прошептала:
- Джим, а эта вода годится для питья?
- Надо попробовать. У нас ведь всё равно нет никакой другой, - философски пожал он плечами и принялся толкать крышку, пока не сдвинул её в сторону настолько, что можно было заглянуть в колодец и забросить туда бадейку.
Он так и сделал, потом вытащил её, мокрую, ронявшую капли наземь, и поднёс к губам. Вода была свежей и холодной. Он предложил бадейку Делле, и та наконец принуждённо засмеялась, попив воды и облив при этом своё дорожное платье.
- Вот видишь, а ты боялась, - задорно произнёс Джим. Но он знал, чего именно она боялась на самом деле.
- Его ведь убили прямо тут? Этого Дона Луну? - спросила Делла вздрагивающим голосом, глядя на Джима снизу вверх огромными тревожными глазами. И обвела рукой пространство вокруг: пятачок каменистой земли и полуразрушенную изгородь, сразу за которой начинались предгорья. С других двух сторон задний двор был ограничен стеной дома и небольшим бревенчатым сараем. Джим подумал, что сарай этот, должно быть, служил старику конюшней, и надо непременно взглянуть, как там всё обустроено. И обустроено ли. Но сперва требовалось успокоить Деллу. Ведь им предстояло жить и заводить детей в этом доме.
Он крепко обнял жену за хрупкие плечи, а та доверчиво положила голову ему на грудь.
- Послушай меня, милая, - ласково проговорил Джим со всей убеждённостью, на какую был способен, - то, что здесь погиб старый хозяин, не должно тебя пугать. Я с тобой, и я сумею тебя защитить. Это во-первых. А во-вторых, его душа, я в это твёрдо верю, будет помогать нам. Да-да, - подтвердил он, когда Делла подняла на него изумлённый взгляд. - По всему видно, он был хорошим человеком, поэтому ему понравится, что мы поселились в этом старом доме и наполним его детьми. Он ведь, я полагаю, был очень одинок. - Джим погладил жену по кудрявой голове, будто ребёнка. - Твои кудряшки начинают отрастать, милая. Пойдём-ка домой, - он подчеркнул это слово, - и посмотрим, что там найдётся из съестного, в наших с тобой пожитках.
Делла кивнула, засмеявшись уже с облегчением, и они вновь направились к крыльцу.
* * *
Напин Сапа всё то время, что бледнолицые мужчина и женщина заносили свои вещи внутрь, а потом ходили вокруг дома, осматривая его и тихо разговаривая, видел их и слышал. Слух у него был острым, как у рыси. Эти двое сказали кое-что, удивившее его, но он хорошо понял самое главное: оба они в действительно красивы и добры.
Нет, этот дом был опасным для них местом.
Он тихонько вздохнул. Печально было то, что они приехали сюда из какой-то далёкой дали, наверное, их привёз Гром-конь, как и других бледнолицых. Их могла постичь участь старого Ханви, хотя они ещё даже не нашли такого драгоценного для бледнолицых жёлтого песка и камней. Но и участь родного племени Напина Сапы тоже была печальной, как ни посмотри. Многие, очень многие воины погибли. Как и женщины, и дети. Всё это было несправедливо и неправильно, но так решил Великий и Таинственный Вакан, и не Напину Сапе было оспаривать его решение.
Но помочь этим двоим он мог. Им вовсе незачем было тут умирать.
Он вернулся к своей лёжке, подхватил с земли лук и стрелы и отправился на охоту за кроликом.
* * *
Делла и Джим очень устали. Они поняли это только тогда, когда разобрали свои вещи, выяснили, что где лежит, поделили между собой остатки галет и запили их водой. Они расстелили свою запасную одежду на досках кровати, прикрыв её сверху взятым с собою, по счастью, одеялом.
- Я никудышная хозяйка, - в третий, наверное, раз, посетовала Делла, дожёвывая последнюю галету. - Я не подумала, что тут ничего нет.
- Всё в порядке, милая, - тоже не в первый раз повторил Джим. - Мы всё устроим как надо, дай срок.
Но они оба прекрасно понимали, что для этого им просто нужны деньги, которых у них, увы, не было - здесь, как и в Нью-Йорке.
При мысли об этом у Джима просто заходилось сердце. Что он за мужчина, если не может обеспечить свою жену самым необходимым?
По крайней мере, он сумел затопить печурку, набрав по дороге к дому сухого хвороста, и теперь внутри её весело плясал огонь, бросая отсветы на бревенчатые стены дома, делая всё вокруг таинственным и загадочным.
Да тут всё и было таинственным.
Не успела Делла подумать так, как дверь дома тихо приоткрылась. Тихо и медленно, словно стоявший за дверью не хотел их пугать.
Делла вскрикнула, собираясь вскочить, но Джим крепкой рукой удержал её на месте и поднялся сам.
На пороге стоял человек. Индеец - это они поняли сразу, едва взглянув на него. Да и трудно было бы этого не понять, ведь он был полуголым, длинные косы спускались ему на плечи, а обнажённую грудь украшало ожерелье из клыков и когтей какого-то зверя. В руке пришелец держал ружьё, но опустил его дулом вниз.
Джим загородил собою кровать с оцепеневшей на ней Деллой, отчаянно пожалев, что не достал ножа, которым срезал сухие ветви. Нож валялся около печурки. Всё, что мог теперь Джим - хрипло спросить незнакомца:
- Что вам угодно?
Он глупо порадовался тому, что голос его не дрожал, а остался твёрдым.
Но и он, и Делла несказанно изумились, когда индеец ответил им на английском языке. На хорошем английском языке.
- Не бойтесь. Я был другом Дона Ханви. Дона Луны.
И он чуть улыбнулся углом плотно сжатых губ.
Он назвал себя Напин Сапа и пояснил, что это означает, коснувшись ожерелья на своей шее.
- Джеймс Диллингем Юнг, - проговорил Джим, нерешительно протянув индейцу ладонь, и тот после некоторого колебания её пожал.
- Делла, - пробормотала Делла, тоже протягивая руку. Ладонь индейца была узкой и тёплой.
Самым удивительным было то, что они сразу ему поверили. Наверное, потому, что его рассказ, как и он сам, был совершенно бесхитростным.
- Старый Луна, - говорил Напин Сапа, ловко вспарывая брюхо принесённому с собою кролику, и Деллу даже не затошнило при взгляде на это, наверное, она сама становилась дикаркой в этом диком месте, - старый Ханви, как мы его звали, был очень добрым человеком и потому погиб. Он всех привечал и ни к кому не относился настороженно. Вы точно такие же.
Он снова чуть усмехнулся краем губ, увидев их изумление, и просто закончил:
- Уезжайте. Вернитесь туда, откуда вы приехали.
Тушку кролика он тем временем разрубил на отдельные куски, насадил на длинную палку и поставил на две рогульки над костром. Старое кострище обнаружилось во дворе, сбоку от крыльца, почему-то Юнги его не заметили.
- Ханви всегда принимал нас тут, мы разжигали костёр, жарили мясо, вот как сейчас, и запекали в золе кукурузные початки. Мы, сиу, не можем есть и спать под крышами домов, которые строят белые, там не видно неба, как в наших палатках, - пояснил Напин Сапа. Блики от костра играли на его смуглом чеканном лице и сильных мускулистых руках.
Делла знала, что не должна засматриваться на чужого мужчину, но она засматривалась - не как на мужчину, а как на нечто очень красивое и настоящее. Точно так же смотрел на пришельца Джим.
- Мы не можем уехать, - наконец решительно заявил он. - У нас нет денег и… и нам здесь нравится.
Делла закивала в подтверждение его слов, а Напин Сапа задумчиво сказал:
- Но вы ведь как-то добрались сюда?
Тогда Джим и Делла наперебой принялись рассказывать ему про беспроцентную ссуду, которую даёт переселенцам на Запад федеральное правительство, о том, как все имевшиеся у них деньги ушли на переезд, о том, как правительственный агент нашёл для них этот участок, не объяснив, что стало с предыдущим арендатором.
- Но мы хотим жить в этом доме и рожать детей, - смело заявила Делла, но всё-таки покраснела под внимательным взглядом индейца.
Тот кивнул в знак понимания и произнёс:
- Уоштело. Хорошо. Но вам нужны деньги и для того, чтобы жить здесь. Вам понадобится оружие. Понадобятся лошади хотя бы для того, чтобы добираться до города.
- Семена, чтобы засеять вон ту делянку, она кажется плодородной, - сокрушённо пробормотал Джим, указывая на землю возле дома. - И ещё надо обустроить конюшню.
- Давайте поедим, мясо готово, - после паузы объявил Напин Сапа, снимая с огня свой импровизированный вертел с кроликом. Делла бегом принесла из дома фарфоровые тарелки - остатки свадебного сервиза своей покойной мамы, они разложили на них куски мяса и принялись за еду, обжигаясь и облизывая пальцы.
- Я могу найти для вас пару прирученных мустангов, - неторопливо продолжал индеец, вынимая из-за пояса бисерный кисет с табаком и резную маленькую трубку. Он протянул её Джиму, но тот в испуге завертел головой. Напин Сапа рассмеялся, а Делла вдруг вскинула руку и коснулась трубки почти с благоговением. Она поняла, что это очень важная для индейца вещь.
Тот подождал, пока Делла уберёт руку, набил трубку табаком, примяв его большим пальцем, и разжёг с помощью уголька из костра.
- Но почему вы для нас это делаете? - не выдержал Джим.
- Старый Ханви вылечил меня, найдя в горах подростком. Я умирал от ран, - просто пояснил Напин Сапа, коснувшись ладонью бугристых шрамов на своей груди. - Мои родители были убиты. Он вырастил меня, научил языку и обычаям бледнолицых. Но я ушёл к своему племени, к сиу, думая, что ему здесь ничто не угрожает. Я совершил непоправимую ошибку.
В его голосе звучала настоящая боль.
- Я не смог спасти его, но хочу спасти вас, - закончил он.
- Выходит, его убили не индейцы, как все считают? - взволнованно прошептала Делла.
Напин Сапа удивлённо посмотрел на неё:
- Я думал, вы уже это поняли. Конечно, нет. Сиу, шайеннам и черноногим нечего было делить с ним, нечего было брать у него. Он привечал всех нас. За это его и не любили в городе, - он указал трубкой в сторону железной дороги. - Белые люди не могут понять тех, кто не похож на них, но убили его не жители города. Он нашёл золото в этих горах.
- Как? - ахнул Джим. - Здесь всё-таки есть золото?
Индеец грустно посмотрел на него и покачал головой:
- Очевидно, если Луна нашёл его и взял. Но оно стало причиной его гибели. Кто-то из золотоискателей, рыскавших по горам, как бешеные волки, выследил его, убил, скальпировал и забрал это золото. Оно не принесло счастья Луне, не принесёт и вам. Так что, если вы хотите заняться его поисками, лучше сразу уезжайте, - с силой закончил он.
Джим притих, сосредоточенно хмуря брови. Он понимал, что индеец прав. Начав разыскивать золотую жилу, на которую наткнулся Дон Луна, он поставит под удар не только себя, но и Деллу. Он посмотрел на жену, и та ответила ему твёрдым взглядом:
- Он прав, Джим, - промолвила она, ероша свои кудряшки. - Мы приехали сюда разводить скот, сажать кукурузу и растить детей. Давай этим и заниматься.
Джим медленно кивнул.
- Прощайте, мечты о богатстве! - с улыбкой произнёс он.
Индеец, слушая их, тоже улыбнулся.
- Возможно, вам удастся освоиться здесь, - проговорил он, и под его испытующим взглядом Джим даже заёрзал.
- Пообещайте мне, - решительно сказал индеец, - пообещайте, что не станете искать золото. Искать свою смерть… Тогда я останусь неподалёку и буду присматривать за вами и помогать вам, как помогал мне Дон Ханви.
И тогда Джеймс Диллингем Юнг, бывший житель Нью-Йорка, торжественно поднял правую руку и произнёс:
- Уоштело. Хорошо.
- Уоштело, - эхом повторила за ним и Делла.
Напин Сапа кивнул. Да, маленькая виньян присмотрит за своим мужчиной, а он присмотрит за ними обоими. И если на то будет воля Великого и Таинственного, он разыщет убийц своего приёмного отца, старого Дона Ханви.
Хейапи.