Теология загнивания (к вопросу о православном сталинизме)
Теология загнивания (к вопросу о православном сталинизме) в НИГИЛИСТ.
Так и не ставшая полноценной партией “Боротьба” все же принесла определенную пользу левому движению. По крайней мере, той его части, у которой еще сохранилась способность к мышлению и анализу. Её трагикомическая история стала для всех нас наглядным уроком. На примере Боротьбы можно проследить за тем, как авторитарная политическая культура большевизма приводит к его консервативному и реакционному перерождению. Тот процесс, который в СССР длился десятилетия мы смогли пронаблюдать за считанные годы, словно бы на ускоренной перемотке. Те ошибки, которые из однозначно революционной ВКП(б) сделали карикатурных консерваторов из КПУ и КПРФ, оказались правилом, а не исключением.
Путь от марксизма до откровенной поддержки православного клерикализма (который идеолог “Боротьбы” Виктор Шапинов стыдливо сравнивает с “теологией освобождения”) занял всего около четырех лет.
Четыре года ушло у большевиков, чтобы заболеть “реальной политикой”, перешедшей в “парламентский кретинизм”, начать заигрывание с национал-популизмом, подменить классовую риторику национальной и, в конечном счете, пойти в услужение к черносотенцам. Сейчас Боротьба не отличается от КПУ ничем. Разве что с источниками финансирования повезло меньше и дутый актив быстрее растворился. А ведь всего лишь несколько лет назад КПУ и Боротьба были непримиримыми антагонистами. Сгнившие “старые левые” и “новые левые”, та самая молодая шпана, что сотрет их с лица земли. Пусть (само)название “новые левые” не сбивает с толку, Маркузе тут, конечно, непричем, просто это удобное определение было любимо журналистами и никто не спешил от него открещиваться. Многие из нас тоже невольно поддавались этому разделению на старых и новых, автоматически принимая обезжиренных сталинистов, не размахивавших портретами вождя, как странных, но всё-таки “своих”, “настоящих” левых, как соратников со странностями. И думали, что они воспринимают нас также.
Можно, конечно, опять же свести всё к личностному фактору и заявить, что лидеры Боротьбы Манчук-Киричук-Шапинов обманывали всех нас, выдавая себя за прогрессивных, лелея, тем временем, в глубинах своих душ темное мракобесие. Но на самом деле нет. Партийные вожди были бы рады быть прогрессивными, быть может с небольшим романтичным элементом ретроградства. Ведь дружить с культурологами из Могилянки во всех отношениях приятнее, чем с Губаревым и казаками, заседать в облсовете приятнее, чем сидеть в подвале у кургиняновцев, а критиковать современных художников, потрясая перед ними почемуянемодернистом Михаила Лифшица - хоть и глуповатое занятие, но всё равно лучше, чем подобострастно нюхать вонючий подрясник попа, демонстрируя свою лояльность монархистам и надеясь, что доблестные бойцы за свободу Новороссии не захотят выяснить у боротьбистов, пошто Бланк с Бронштейном православного Царя умучили.
Члены Боротьбы чисто по-человечески может и были бы рады делить буржуазные ценности со столичными хипстерами, а не с заниматься людоедством совместно клерикальными дикарями. В объятия реакции они попали не по своей воле, туда их толкнула этическая система, лежащая в основе их идеологии. Они пришли туда не по велению сердца и не по ошибке. Союз серпа и молота с крестом и нагайкой - союз логичный и неизбежный.
Правое перерождение боротьбистов диктуется следующими особенностями их идеологии и политической культуры:
- Авангардизм. Подобно всем большевикам боротьбисты рассматривают себя не просто как часть рабочего класса. Они - его лучшая часть. Они - его пастыри и учителя. Они указывают путь, идут впереди. Они не занимаются классовой борьбой - они учат других как правильно заниматься классовой борьбой. По сути, они вели себя как партийная номенклатура еще до того, как пришли к власти. Важно, что лидеры Боротьбы никогда не были трудящимися, даже не в рабочистском, а в широком смысле этого слова. Решения принимались не шахтерами, не фабричными рабочими, не программистами, даже не журналистами и не художниками, точно так же продающими свой наемный труд за деньги. Лидеры партии - профессиональный политтехнолог, бизнесмен, депутат, а самый трудящийся из всех - журналист с опытом комсомольского работника. “Настоящих рабочих” (вроде бы их под конец стало два или три, поначалу был один) в Боротьбе с удовольствием светили на акциях, поднимали на флаг, но реального веса в организации они не имели, смиренно выполняя указания “партноменклатуры”.
- Умеренность. Дада, именно умеренность, а не радикализм привели бывших марксистов в бригаду “Призрак” и в Одесский Дом Профсоюзов. В Киеве они были готовы удовольствоваться парой мест в Верховной Раде для своих “лидеров”. На Донбассе - правом развернуть красный флаг и тем, что памятники Ленину никто не разрушает. Нежелание видеть картину целиком, страх перед действительно глубокими преобразованиями, умноженные на банальную глупость толкнули их на самоубийственные (для рядового актива, не для лидеров) авантюры.
- Меркантильность. Грань между “профессиональным революционером”, между “освобожденным партийным работником” и мошенником зарабатывающим на политике - очень тонка. Грань между Сергеем Удальцовым (который, при всей теперь уже явной враждебности его взглядов, человек - честный) и Леонидом Развозжаевым (рассматривавшим политику как более выгодную альтернативу торговле шапками). Люди первой категории, попав под искушение деньгами, часто либо сами превращаются во вторых, либо невольно окружают себя ими. В Боротьбе меркантильность была нормой. Политтехнологи в ее рядах делали деньги на крайне сомнительных проектах, вроде поддержки Единой России на региональных выборах или (позже) стыдливой медиаподдержки Януковича в соцсетях. А когда суммы повысились - на продажу отправилась и партия, которая создавалась ими вроде как “за идею”. Зарабатывая деньги на политике трудно остановиться.
- Амбиции и если угодно ницшеанская “воля к власти”. Да, вожди Боротьбы были амбициозны и самолюбивы. Они хотели признания и уважения, они хотели места в истории, они хотели сидеть в левой Вальгалле по правую руку от Че Гевары (или по левую руку от Сталина, кто как). Некоторые из них хотели (и хотят) этого даже больше, чем теплой постели и вкусной еды. Амбиции сами по себе не являются чем-то плохим, они могут быть стимулом действовать, но вот амбиции в сочетании с меркантильностью, мелочностью и банальной политической нечистоплотностью привели кого-то из Боротьбы в “Призрак”, кого-то в Берлин под крыло к депутатам от Die Linke, кого-то в могилу. Кому как повезло.
- Иерархичность. Рядовой актив готов поступать в согласии с решениями руководства. Самое поразительное - они могут не соглашаться с этими решениями. и даже ныть по их поводу в фейсбуке. Не все члены Боротьбы в восторге от клерикализма. Не все выступали за поддержку Антимайдана. Были даже члены партии, одобрительно отзывавшиеся о курсе евроинтеграции. Сейчас они воспевают “ополчение Донбасса”. Потому что демократический централизм и партийная дисциплина. Самая иррациональная и таинственная для меня особенность большевистской психологии, которая сильнее всего роднит их с ультраправыми.
- Готовность лгать соратникам и сторонникам. На самом деле, все предыдущие пункты можно было бы отбросить, оставив два последних. Деление на “авангард” и “массовку” тем и отличается от анархистской тактики “революционного меньшинства”, что в большевистской традиции “авангард” позволяет себе обманывать массы, давать им несбыточные обещания, скрывать от них истину. В результате, создается две реальности, две правды: “для внутреннего круга” и “для всех остальных”. Мы могли наблюдать это на примере Советского Союза, мы наблюдаем это сегодня в Северной Корее. В Украине это можно пронаблюдать в миниатюрных масштабах на примерах Боротьбы (уже подошедшей к логическому финалу) и Социального Руха (которому из человеколюбия пожелаем до финала не доходить, а мирно и без жертв развалиться на полпути).
Даже структурно этот подход напоминает подход правых популистов и религиозных организаций. Правое перерождение большевизма - процесс неизбежный, который (в условиях относительной сытости) может быть несколько задержан за счет социал-демократического перерождения. Но как мы видим на примере последних заигрываний Die Linke с правыми популистами - это всего лишь откладывает перерождение, а не отменяет его. Марксизм как научный метод - не более чем инструмент, который может стать как инструментом освобождения, так и инструментом защиты реакции. То, как именно он будет применяться, определяется этикой. Которую большевики отвергают, считая “идеализмом”.
Комментировать
В категории: Нынче, тези: большевики, Боротьба, клерикалізм, православие, правые, сталинизм
Подписка: RSS, твиттер: @NihilistLi
Так и не ставшая полноценной партией “Боротьба” все же принесла определенную пользу левому движению. По крайней мере, той его части, у которой еще сохранилась способность к мышлению и анализу. Её трагикомическая история стала для всех нас наглядным уроком. На примере Боротьбы можно проследить за тем, как авторитарная политическая культура большевизма приводит к его консервативному и реакционному перерождению. Тот процесс, который в СССР длился десятилетия мы смогли пронаблюдать за считанные годы, словно бы на ускоренной перемотке. Те ошибки, которые из однозначно революционной ВКП(б) сделали карикатурных консерваторов из КПУ и КПРФ, оказались правилом, а не исключением.
Путь от марксизма до откровенной поддержки православного клерикализма (который идеолог “Боротьбы” Виктор Шапинов стыдливо сравнивает с “теологией освобождения”) занял всего около четырех лет.
Четыре года ушло у большевиков, чтобы заболеть “реальной политикой”, перешедшей в “парламентский кретинизм”, начать заигрывание с национал-популизмом, подменить классовую риторику национальной и, в конечном счете, пойти в услужение к черносотенцам. Сейчас Боротьба не отличается от КПУ ничем. Разве что с источниками финансирования повезло меньше и дутый актив быстрее растворился. А ведь всего лишь несколько лет назад КПУ и Боротьба были непримиримыми антагонистами. Сгнившие “старые левые” и “новые левые”, та самая молодая шпана, что сотрет их с лица земли. Пусть (само)название “новые левые” не сбивает с толку, Маркузе тут, конечно, непричем, просто это удобное определение было любимо журналистами и никто не спешил от него открещиваться. Многие из нас тоже невольно поддавались этому разделению на старых и новых, автоматически принимая обезжиренных сталинистов, не размахивавших портретами вождя, как странных, но всё-таки “своих”, “настоящих” левых, как соратников со странностями. И думали, что они воспринимают нас также.
Можно, конечно, опять же свести всё к личностному фактору и заявить, что лидеры Боротьбы Манчук-Киричук-Шапинов обманывали всех нас, выдавая себя за прогрессивных, лелея, тем временем, в глубинах своих душ темное мракобесие. Но на самом деле нет. Партийные вожди были бы рады быть прогрессивными, быть может с небольшим романтичным элементом ретроградства. Ведь дружить с культурологами из Могилянки во всех отношениях приятнее, чем с Губаревым и казаками, заседать в облсовете приятнее, чем сидеть в подвале у кургиняновцев, а критиковать современных художников, потрясая перед ними почемуянемодернистом Михаила Лифшица - хоть и глуповатое занятие, но всё равно лучше, чем подобострастно нюхать вонючий подрясник попа, демонстрируя свою лояльность монархистам и надеясь, что доблестные бойцы за свободу Новороссии не захотят выяснить у боротьбистов, пошто Бланк с Бронштейном православного Царя умучили.
Члены Боротьбы чисто по-человечески может и были бы рады делить буржуазные ценности со столичными хипстерами, а не с заниматься людоедством совместно клерикальными дикарями. В объятия реакции они попали не по своей воле, туда их толкнула этическая система, лежащая в основе их идеологии. Они пришли туда не по велению сердца и не по ошибке. Союз серпа и молота с крестом и нагайкой - союз логичный и неизбежный.
Правое перерождение боротьбистов диктуется следующими особенностями их идеологии и политической культуры:
- Авангардизм. Подобно всем большевикам боротьбисты рассматривают себя не просто как часть рабочего класса. Они - его лучшая часть. Они - его пастыри и учителя. Они указывают путь, идут впереди. Они не занимаются классовой борьбой - они учат других как правильно заниматься классовой борьбой. По сути, они вели себя как партийная номенклатура еще до того, как пришли к власти. Важно, что лидеры Боротьбы никогда не были трудящимися, даже не в рабочистском, а в широком смысле этого слова. Решения принимались не шахтерами, не фабричными рабочими, не программистами, даже не журналистами и не художниками, точно так же продающими свой наемный труд за деньги. Лидеры партии - профессиональный политтехнолог, бизнесмен, депутат, а самый трудящийся из всех - журналист с опытом комсомольского работника. “Настоящих рабочих” (вроде бы их под конец стало два или три, поначалу был один) в Боротьбе с удовольствием светили на акциях, поднимали на флаг, но реального веса в организации они не имели, смиренно выполняя указания “партноменклатуры”.
- Умеренность. Дада, именно умеренность, а не радикализм привели бывших марксистов в бригаду “Призрак” и в Одесский Дом Профсоюзов. В Киеве они были готовы удовольствоваться парой мест в Верховной Раде для своих “лидеров”. На Донбассе - правом развернуть красный флаг и тем, что памятники Ленину никто не разрушает. Нежелание видеть картину целиком, страх перед действительно глубокими преобразованиями, умноженные на банальную глупость толкнули их на самоубийственные (для рядового актива, не для лидеров) авантюры.
- Меркантильность. Грань между “профессиональным революционером”, между “освобожденным партийным работником” и мошенником зарабатывающим на политике - очень тонка. Грань между Сергеем Удальцовым (который, при всей теперь уже явной враждебности его взглядов, человек - честный) и Леонидом Развозжаевым (рассматривавшим политику как более выгодную альтернативу торговле шапками). Люди первой категории, попав под искушение деньгами, часто либо сами превращаются во вторых, либо невольно окружают себя ими. В Боротьбе меркантильность была нормой. Политтехнологи в ее рядах делали деньги на крайне сомнительных проектах, вроде поддержки Единой России на региональных выборах или (позже) стыдливой медиаподдержки Януковича в соцсетях. А когда суммы повысились - на продажу отправилась и партия, которая создавалась ими вроде как “за идею”. Зарабатывая деньги на политике трудно остановиться.
- Амбиции и если угодно ницшеанская “воля к власти”. Да, вожди Боротьбы были амбициозны и самолюбивы. Они хотели признания и уважения, они хотели места в истории, они хотели сидеть в левой Вальгалле по правую руку от Че Гевары (или по левую руку от Сталина, кто как). Некоторые из них хотели (и хотят) этого даже больше, чем теплой постели и вкусной еды. Амбиции сами по себе не являются чем-то плохим, они могут быть стимулом действовать, но вот амбиции в сочетании с меркантильностью, мелочностью и банальной политической нечистоплотностью привели кого-то из Боротьбы в “Призрак”, кого-то в Берлин под крыло к депутатам от Die Linke, кого-то в могилу. Кому как повезло.
- Иерархичность. Рядовой актив готов поступать в согласии с решениями руководства. Самое поразительное - они могут не соглашаться с этими решениями. и даже ныть по их поводу в фейсбуке. Не все члены Боротьбы в восторге от клерикализма. Не все выступали за поддержку Антимайдана. Были даже члены партии, одобрительно отзывавшиеся о курсе евроинтеграции. Сейчас они воспевают “ополчение Донбасса”. Потому что демократический централизм и партийная дисциплина. Самая иррациональная и таинственная для меня особенность большевистской психологии, которая сильнее всего роднит их с ультраправыми.
- Готовность лгать соратникам и сторонникам. На самом деле, все предыдущие пункты можно было бы отбросить, оставив два последних. Деление на “авангард” и “массовку” тем и отличается от анархистской тактики “революционного меньшинства”, что в большевистской традиции “авангард” позволяет себе обманывать массы, давать им несбыточные обещания, скрывать от них истину. В результате, создается две реальности, две правды: “для внутреннего круга” и “для всех остальных”. Мы могли наблюдать это на примере Советского Союза, мы наблюдаем это сегодня в Северной Корее. В Украине это можно пронаблюдать в миниатюрных масштабах на примерах Боротьбы (уже подошедшей к логическому финалу) и Социального Руха (которому из человеколюбия пожелаем до финала не доходить, а мирно и без жертв развалиться на полпути).
Даже структурно этот подход напоминает подход правых популистов и религиозных организаций. Правое перерождение большевизма - процесс неизбежный, который (в условиях относительной сытости) может быть несколько задержан за счет социал-демократического перерождения. Но как мы видим на примере последних заигрываний Die Linke с правыми популистами - это всего лишь откладывает перерождение, а не отменяет его. Марксизм как научный метод - не более чем инструмент, который может стать как инструментом освобождения, так и инструментом защиты реакции. То, как именно он будет применяться, определяется этикой. Которую большевики отвергают, считая “идеализмом”.
Комментировать
В категории: Нынче, тези: большевики, Боротьба, клерикалізм, православие, правые, сталинизм
Подписка: RSS, твиттер: @NihilistLi