Экскурсия
В рядовой четверг, в промозглую ночь осеннюю
на лесной поляне, где мокнет столетний тис,
я вас всех соберу, а потом поведу к спасению
от дурацких иллюзий, что есть ещё шанс спастись.
Что особо послушных посадят в лодочку ладную,
пожалеют, накормят, простят и благословят.
И отпустят обратно, к свету, через парадную:
нежных, круглых и лупоглазых - смешных совят.
В общем, двигаемся, совята, вперёд, не мешкая.
Каждый должен запомнить того, кто идёт за ним.
Все развилки и родники отмечаем вешками,
на прудах и болотах не пялимся на огни.
Мы пойдём по бескрайним полям, где поют усопшие,
голосами глухими тянутся из земли.
Ляжем спать у дороги, и сны у нас будут общие:
проступающие сквозь корни контуры лиц.
Мы пойдём сквозь нагие рощи, в мешки заплечные
наберём сувениров: всего, что в пути нашлось.
В бурой мёрзлой земле безымянные, бесконечные
кладовые войны: гарь, железо, тряпьё и кость.
Вдоль речных берегов городища лежат да капища,
глина, уголь и мел - полосатый культурный слой.
Ваши предки выходят к воде и глядят на закат, ища
в бликах солнца ладью, в воду спущенное весло.
Так и вам в свой черед городскими бродить каналами,
ждать прогулочный катер, моторку, гондолу, плот.
Или молча сидеть на жердочках над канавами,
прижимаясь друг к другу, стараясь сберечь тепло.
А потом изможденных, высушенных, растерянных
вас погрузят в сырые трюмы и повезут:
без имён и без лиц, без памяти, как растения.
Только плеск воды о корму. Темнота. Мазут.
Время вышло, родные, нам пора расставаться и
всё увиденное припрятать и сохранить.
Мне - на вахту у врат. Вам - обратно в реанимации,
не расстраивайте родных, возвращайтесь к ним.
Там, где вы проходили - смешные, звонкоголосые,
непрерывно несущие чушь о добре и зле -
мертвецам останутся эхо, трава белёсая
и обугленная картошка в седой золе.
на лесной поляне, где мокнет столетний тис,
я вас всех соберу, а потом поведу к спасению
от дурацких иллюзий, что есть ещё шанс спастись.
Что особо послушных посадят в лодочку ладную,
пожалеют, накормят, простят и благословят.
И отпустят обратно, к свету, через парадную:
нежных, круглых и лупоглазых - смешных совят.
В общем, двигаемся, совята, вперёд, не мешкая.
Каждый должен запомнить того, кто идёт за ним.
Все развилки и родники отмечаем вешками,
на прудах и болотах не пялимся на огни.
Мы пойдём по бескрайним полям, где поют усопшие,
голосами глухими тянутся из земли.
Ляжем спать у дороги, и сны у нас будут общие:
проступающие сквозь корни контуры лиц.
Мы пойдём сквозь нагие рощи, в мешки заплечные
наберём сувениров: всего, что в пути нашлось.
В бурой мёрзлой земле безымянные, бесконечные
кладовые войны: гарь, железо, тряпьё и кость.
Вдоль речных берегов городища лежат да капища,
глина, уголь и мел - полосатый культурный слой.
Ваши предки выходят к воде и глядят на закат, ища
в бликах солнца ладью, в воду спущенное весло.
Так и вам в свой черед городскими бродить каналами,
ждать прогулочный катер, моторку, гондолу, плот.
Или молча сидеть на жердочках над канавами,
прижимаясь друг к другу, стараясь сберечь тепло.
А потом изможденных, высушенных, растерянных
вас погрузят в сырые трюмы и повезут:
без имён и без лиц, без памяти, как растения.
Только плеск воды о корму. Темнота. Мазут.
Время вышло, родные, нам пора расставаться и
всё увиденное припрятать и сохранить.
Мне - на вахту у врат. Вам - обратно в реанимации,
не расстраивайте родных, возвращайтесь к ним.
Там, где вы проходили - смешные, звонкоголосые,
непрерывно несущие чушь о добре и зле -
мертвецам останутся эхо, трава белёсая
и обугленная картошка в седой золе.