любить дракона
В леголанд мы вообще-то ехали с целью не убояться дракона, который нас в прошлый раз напугал. (Дракон называется «канон»; уж не знаю, что из этого следует для литературоведения). Саша сам предложим: «Давай йегойант! Там канон йего, Саша ой не.» Однако по прибытии выяснилось, что Саша очень даже ой - идти в пещеру отказался. Остальные достопримечательности (а там очень много всего) обошел быстро и снисходительно, а потом плюхнулся у стола со «взрослым» мелким лего и пять часов подряд собирал «такой самойет», деликатно предложив мне не вмешиваться, а собирать что-нибудь свое. (Надо ему взрослое лего, похоже - а у меня две коробки «дупло» нового года ждут.) На все предложения погулять еще по леголанду или поехать домой мне сурово отвечали «Это не надо».
(К нашему столику за это время раз десять подбежало дитя постарше, поиграло пару минут, но не поддалось на уговоры своих родителей позаниматься подольше.) Пообедал, как лорд Сандвич, не отходя от игрового стола. Через пару часов я все же предложила приделать самолету крылья; Саша согласился и сам с этой задачей справился. Я опасалась, что после целого дня работы он захочет взять самолет с собой и уже продумывала, как бы его отвлечь. Но тут Саша сказал: «Мама, самойет все. Домой.» и небрежно кинул его в коробку. Хороший самолет получился, да?, - заискивающе спросила я.
«Не очень», - ответил Саша со вздохом.
***
Ему вообще свойственна самокритика. Играл, например, с папой в магазин. «Я тетя, вот еда, дай деньгу.» (Продавал он что-то, прямо скажем, малосъедобное - кажется, носки). А еда вкусная?, - поинтересовался покупатель. «Нет, не кусна.»
Неожиданно оказалось, что он помнит большими кусками «Телефон» Чуковского. К сожалению, оптимальное исполнение на видео поймать не удалось - его очень трудно подстеречь. Вообще он не любит исполнять на публику и повторять на бис. (В данном случае я хорошо помню, что бывают другие дети - я обожала декламировать восхищенному семейству, и ловила незнакомых бабулек в парке за руков: «Здасте, я Аля. Можно я Вам почитаю стишок?») «Телефон» в его исполнении звучит примерно так:
«Айо, айо! Шокойада! Сыну слона. Пять-шеть. Бойше он не ам. Он (жестом: маленький).
Айо, айо! Какаил. Калоши! Мама какаил, папа какаил, се галоши ам. Еще галоши!
Айо, айо! Синья. Соавья! Соавья нет. Есть ваона. Ваона кар! кар! (тут «р» почему-то произносится), синья хью-хью!, такое ляля.
Айо, айо! Пасите! Гемот воду бух. Бегу, бегу, помогу. Ой, какой гемот!»
Рисовали красками:
Хвалить он нас давно начал, а вчера впервые ругал: «Ты какая ведная, диафийм не будешь!» И Пашу: «Ты ведный какой, фу! Мне моня мотеть (мультик смотреть) не даешь. Такой ведный!». Бабушке с дедушкой тоже досталось.
Вообще-то давно пора начаться периоду страшных скандалов и протестов, но (пока) все нет: нам очень повезло, и / или мы что-то делаем правильно. Вот сегодня был критический момент, но за минуту прошел: за обедом Сашка начал раскидывать еду, а в ответ на наше «не надо» неожиданно разревелся с криком «мне все можно!». Но проплакал он секунд десять - пашины увещевания его почти сразу успокоили. Вытер слезы, взял вилку… и, сообщив, «а я злой!», снова кинул лист салата. Жалко, вздохнула я, такой хороший ребенок у нас вообще, симпатичный, а сейчас вот злой… «Нет, я хаёсий!», - передумал Саша и поднял салат.
Маша рассказывала: она лежала под одеялом, высунув ноги. Зашел папа. «О, деда Юра с усами! Тут Маша с ногами!»
И зачем Сашке игрушки? Его вполне устраивают собственные ноги и руки: ноги он кормил, а левая и правая рука были папой и мамой. Еще очень хорошо в листья играем: их можно кидать охапками вверх, делать кораблики, ловить и жарить (в качестве рыбы) и любоваться ими со вздохом: «вот осень… лисья какие - касные, жетые - касива!»
Мы наконец-то догадались купить Сашке мебель - стол, на котором можно рисовать мелом, и стулья. Он теперь очень солидно сидит по вечерам за столом и рисует, преимущественно бяку-закаляку кусачую. Или в шахматы с папой играет: знает, как называются все фигуры, и правила уже освоил: черные фигуры ставятся на черные клетки, а белые на белые, а потом все немножко прыгают туда-сюда и складываются в коробку.
(К нашему столику за это время раз десять подбежало дитя постарше, поиграло пару минут, но не поддалось на уговоры своих родителей позаниматься подольше.) Пообедал, как лорд Сандвич, не отходя от игрового стола. Через пару часов я все же предложила приделать самолету крылья; Саша согласился и сам с этой задачей справился. Я опасалась, что после целого дня работы он захочет взять самолет с собой и уже продумывала, как бы его отвлечь. Но тут Саша сказал: «Мама, самойет все. Домой.» и небрежно кинул его в коробку. Хороший самолет получился, да?, - заискивающе спросила я.
«Не очень», - ответил Саша со вздохом.
***
Ему вообще свойственна самокритика. Играл, например, с папой в магазин. «Я тетя, вот еда, дай деньгу.» (Продавал он что-то, прямо скажем, малосъедобное - кажется, носки). А еда вкусная?, - поинтересовался покупатель. «Нет, не кусна.»
Неожиданно оказалось, что он помнит большими кусками «Телефон» Чуковского. К сожалению, оптимальное исполнение на видео поймать не удалось - его очень трудно подстеречь. Вообще он не любит исполнять на публику и повторять на бис. (В данном случае я хорошо помню, что бывают другие дети - я обожала декламировать восхищенному семейству, и ловила незнакомых бабулек в парке за руков: «Здасте, я Аля. Можно я Вам почитаю стишок?») «Телефон» в его исполнении звучит примерно так:
«Айо, айо! Шокойада! Сыну слона. Пять-шеть. Бойше он не ам. Он (жестом: маленький).
Айо, айо! Какаил. Калоши! Мама какаил, папа какаил, се галоши ам. Еще галоши!
Айо, айо! Синья. Соавья! Соавья нет. Есть ваона. Ваона кар! кар! (тут «р» почему-то произносится), синья хью-хью!, такое ляля.
Айо, айо! Пасите! Гемот воду бух. Бегу, бегу, помогу. Ой, какой гемот!»
Рисовали красками:
Хвалить он нас давно начал, а вчера впервые ругал: «Ты какая ведная, диафийм не будешь!» И Пашу: «Ты ведный какой, фу! Мне моня мотеть (мультик смотреть) не даешь. Такой ведный!». Бабушке с дедушкой тоже досталось.
Вообще-то давно пора начаться периоду страшных скандалов и протестов, но (пока) все нет: нам очень повезло, и / или мы что-то делаем правильно. Вот сегодня был критический момент, но за минуту прошел: за обедом Сашка начал раскидывать еду, а в ответ на наше «не надо» неожиданно разревелся с криком «мне все можно!». Но проплакал он секунд десять - пашины увещевания его почти сразу успокоили. Вытер слезы, взял вилку… и, сообщив, «а я злой!», снова кинул лист салата. Жалко, вздохнула я, такой хороший ребенок у нас вообще, симпатичный, а сейчас вот злой… «Нет, я хаёсий!», - передумал Саша и поднял салат.
Маша рассказывала: она лежала под одеялом, высунув ноги. Зашел папа. «О, деда Юра с усами! Тут Маша с ногами!»
И зачем Сашке игрушки? Его вполне устраивают собственные ноги и руки: ноги он кормил, а левая и правая рука были папой и мамой. Еще очень хорошо в листья играем: их можно кидать охапками вверх, делать кораблики, ловить и жарить (в качестве рыбы) и любоваться ими со вздохом: «вот осень… лисья какие - касные, жетые - касива!»
Мы наконец-то догадались купить Сашке мебель - стол, на котором можно рисовать мелом, и стулья. Он теперь очень солидно сидит по вечерам за столом и рисует, преимущественно бяку-закаляку кусачую. Или в шахматы с папой играет: знает, как называются все фигуры, и правила уже освоил: черные фигуры ставятся на черные клетки, а белые на белые, а потом все немножко прыгают туда-сюда и складываются в коробку.