Не всякий конь достоин остановки, или Женские портреты XV века
Оливье де Ла Марш (Olivier de La Marche, 1425-1502) - представитель фламандско-бургундской франкоязычной традиции, наряду с Жаном Молинэ, Жоржем Шателеном, Жаном Лемэром и пр. Его обычно не относят к числу "великих риториков", но творчество его явно находилось под их влиянием. Один из крупнейших военачальников и дипломатов бургундского двора той поры, автор очень подробных мемуаров и огромного количества аллегорических поэм, одна из которых начала переводиться с XV века и потом многократно переиздавалась на разных языках.
Биография да Ла Марша отчасти типичная для его времени (вельможа, стихотворствующий в перерывах между сражениями и дипломатическими миссиями), отчасти всё же исключительная: сложно на протяжении полувека найти хоть одно значимое событие, затрагивающее бургундский двор, где он не был бы участником или организатором. В числе прочего написал замечательную поэму, посвящённую предметам женской одежды.
Нижеследующее стихотворение - ещё и пример достаточно распространённого тогда и недостаточно представленного по-русски жанра шуточных пророчеств.
Оливье де ла Марш.
Новые пророчества
Княгини, герцогини, виконтессы
И все высокородные принцессы,
И прочие, достойные признанья!
Ламарш, пленённый крепко лишь одною,
Другим явясь покорнейшим слугою,
Вам преподносит эти предсказанья.
Для дамы, равнодушной к нежной страсти,
Не рвущейся изведать сладкой власти
Венериных размётанных силков -
Настанет срок почуять в сердце жженье,
И, зубы сжав, молчать в изнеможеньи,
И рвать гордыню в тысячу кусков.
Для дамы, что играет красотой,
Чтоб стать любимой, не любя самой,
Смешав высокомерье с жаждой лести -
Найдёт замену каждый кавалер,
Её тишком честя на свой манер,
И слух пуская о нестойкой чести.
Для дамы, увлекающей соблазном,
Поклонника дразня блазненьем праздным,
Чтоб сделать нелюбимого рабом -
О, если справедлив Амур-проказник,
Неведом будь вовек блаженства праздник,
И кто ей мил - уйдёт, к другой влеком.
Для дамы, чей возлюбленный уныл,
И при смерти уже, лишённый сил,
Но сердце у красавицы ослепло -
Когда она не сжалится над ним,
Пускай горит огнём, уходит в дым,
И жалости не стоит горка пепла.
Для дамы, чья в любви повадка лжива,
Рогами награждающей блудливо
Того, кто с ней услужлив и влюблён -
В конце концов наступит и расправа,
Её рогатить муж имеет право,
Коль грех иным грехам даёт резон.
Для дамы, возжелавшей многих сразу,
И каждому напевшей по рассказу,
Что только он - её душа и плоть, -
Судьба сулит нелёгкий поворот:
Один из них ей всё сполна вернёт
Таким позором, что не дай Господь.
Для дамы, норовящей ощипать
Любовника до кожи, словно тать,
И вычерпать и деньги, и доверье -
Отыщется сноровистей щипач,
И оберёт до нитки, плачь - не плачь:
Бог к осени сочтёт цыплят и перья.
Для дамы, чьё призвание - турнир,
Способной выпить море, сдвинуть мир,
Охочей до охотничьих трофеев -
Найдёт судьба азартного стрелка,
Что вгонит в грудь любовь наверняка,
Её слезами лог и дол усеяв.
Для дамы, бравшей в трёх местах сметану,
Молившейся Христу и истукану,
Но после отказавшей в ласке всем -
Позорная молва и порицанье,
Смешки, из благородных мест изгнанье,
Изгоем станет, а потом - никем.
Для дамы благородной, церемонной,
Но вместе и радушной, благосклонной,
Достойной, щедрой, к страждущим благой,
Лишённой вышесказанных изъянов -
Цвести, сиять, вовеки не увянув,
Узнав такую, не ищу другой.