Кот
Кот.
- Ой, какой красивенький! Он кусачий? - спросила девочка, деда, увидев разлегшегося на подоконнике рыжего кота. Дед поправил очки и сказал с улыбкой.
-Будь почтительна, и кусать не будет.
В мансарде шестого этажа, под крышей, ютилось три комнаты. Большая, спальня и лаборатория деда - аптекаря. Маленькая квартира не очень удачливого доктора. В большой комнате с самым большим и красивым окном, стоял старый диван и широкий стол, чистый камин и большое кресло, часть дед отгородил темно - синей, с золотыми звездочками занавеской - видимо снял ее где - то в своей лаборатории. За занавеской стояла небольшая кровать и шкаф. Здесь Нике предстояло жить. Вообще комната была хоть и небольшой, но очень уютной - старик любил чистоту и свет - ставни были открыты и веселое голубое небо улыбалось за окном. Ника сразу же подбежала к нему и, немного посторонившись лениво потянувшегося и прищурив глаза начавшего присматриваться к ней кота, выглянула наружу.
-Ой, дедушка, как красиво - то! - далеко - далеко раскинулось море красных и коричневых, умытых утренним дождем крыш и дымов многочисленных труб над ними, слева на склоне горы, далеко- далеко, белыми камнями сверкали богатые дома и стены замков, поднимающиеся по пологому склону холма. Справа - среди крыш были видны зеленые кроны садов и террас домов богатых горожан, где -то там была ратуша и дворец барона - градоправителя, но сейчас это совершенно не волновало Нику, она высунулась в окно так далеко, что почти вылезла на скат крыши, как позади отворилась дверь и вошла мама, держа за куку маленького Кета. Сегодня на них обоих были самые лучшие одеджы - у мамы - старая и потертая, но очень красивая серая мантия и темно- бардовая шаль, а главное - тоже старые, но красивые тоже темно - красные сапожки. Эти сапожки, как рассказывала она, папа подарил ей на свадьбу много лет назад, потратив на них все деньги, которые скопил, будучи молодым. Ника всю жизнь мечтала о таких же, красивых и удобных. Пятилетнего Кета мима тоже одела в самое лучшее - штанишки с ремнями через плечо и чистую белую рубашечку. За спиной его на завязках болталась большая старая и потертая, купленная у старьевщика шляпа.
Мама принесла большую корзину накрытую белой тряпкой и поставила ее на стол.
-Это продукты, которые вы просили, дядюшка Боркин - сказала она, улыбнувшись доктору.
-Спасибо милая кузина - ответил он.
-Ну, нам пора - сказала мама - Ника, будь прилежна и во всем слушайся дядю Боркина.
-Пока Ника! - замахал ручкой Кет и они с мамой вышли. Еще немного раздавались шаги за дверью, потом стихли и они. Взяв корзинку дядя Боркин пошел в свою комнату и Ника осталась наедине с котом.
Ей стало грустно и как - то обреченно - мама ушла, братья и сестры остались где- то далеко, дома, на родной мельнице, где она родилась и выросла и теперь она здесь, в обльшом городе одна в доме почти незнакомого, всего несколько раз приезжавшего к ним, когда она была маленькой, доктора, маминого дяди. Теперь между ней и привычной семьей, домом, мельницей, деревней, нет дороги назад, ей захотелось бежать вслед за мамой, как в детстве, схватить ее за платье, уткнуться в него, зарыдать…. Но тут ей стало стыдно. Вначале Ника жаде не сообразила от чего, но потом вдруг поняла.
-Ой! - огромный рыжий кот уже сидел на подоконнике и мрачновато - недовольным взглядом смотрел на нее. Тяжело и громко, но грациозно, но спрыгнул на пол, обошел Нику. Та нагнулась чтобы погладить его по мохнатой спинке, но кот ускользнул от ее руки и запрыгнул на шкаф, устроившись среди рулонов бумаги и старых книг. Вид у него был вполне себе самодовольный и теперь немного насмешливый, но такой потешный, что Нике сразу же расхотелось плакать или грустить, она подошла к шкафу - огромному старому комоду с перекошенными дверцами и зеркалом в одной из них, и поманила кота.
-Котик, а котик, спускайся вниз! Я тебя поглажу! - кот на это только усмехнулся, если коты и усмехаются, то они усмехаются именно так и сощурил глаза, вытянув шею.
-Его зовут не Котик а, Ансельм - сказал дедушка, возвращаясь из лаборатории - вот здесь ты будешь жить - он указал на отодвинутую от угла с кроватью занавеску, будешь прибираться тут, ходить на рынок и в порт за травами, мыть посуду и готовить еду. А еще следить за комнатой мэтра Грота. А еще будешь учиться грамоте. Метла тут, тряпки тоже, так что марш, и чтобы я не напоминал тебе о том, как выглядит грязь! - дед говорил с улыбкой, но глаза его блеснули серым огнем, советуя не спрашивать, что будет в случае непослушания.
С этого момента жизнь у Ники потекла почти также как в родном доме. Утром помыть полы, приготовить завтрак, сходить на рынок за овощами, по праздникам за мясом, сходить в порт или в аптеку за травами и порошками, названия которых выписывал ей дед. Она подметала в лаборатории - небольшой комнате с узким окном, где было много старых книг, шкаф со стеклянной посудой и еще один шкаф на замке, а также огромный, заставленный аппаратурой стол На столе дед запрещал ей трогать что - либо. Зато днем, когда выдавались свободные часы, он учил Нику грамоте и основам смешивания трав и элементов. Вообще Ника бывстро привыкла к жизни в большом городе, например к тому, что надо носить обувь - здесь ее носили почти все, кроме босоногих бродяг и свовсем уж бездомных мальчишек и девчонок. Еще в городе все было далеко, но можно было утром пойти на рынок, или на набережную и глядеть по сторонам сколько угодно - никто не дергает и не криичт, сделай то, сделай это. В общем ты идешь по делам, ты работаеь, а на самом деле, гуляешь. Дед был требователен и строг, но работы было не так много. Труд ли наводиь порядок в квартире из трех комнат и готовить ужин на троих человек и кота? Но к двум вещам она так и не могла привыкнуть - это мэтр Грот, квартирант деде, студент, а еще люди в черных плащах, иногда приходящие к деду, с которыми он запирался в комнате и вел долгие беседы. Приходили они всегда вечерами, в сумерках, или в дождь, оставляя за собой грязь, стучали сапогами, говорили грозно и неучтиво. К остальным своим клиентам дед ходил сам - дадевал поверх бурой мантии бурый кожаный плащ, брал под мышку большой ящик со склянками, надевал такую же старую и потретую шляпу с огромными полями и пряжкой и уходил, всегда на прощаье улыбаясь Нике.
Мэтр Грот был полной противоположностью деда - он был немного щеголем - настолько, насколько позволяла ему стипендия и частная практика, любил банты, плащ всегда держал чистым, царапины на нем замазывал гуталином, а мантию носил на северный манер - укороченную. Он был приветлив, но, как чувствовала Ника, не из за доброты душевной, а из того, что профессия и студенчество обязывало его быть таким- он всегда улыбался, но в глазах горел очень грустный и немного злой огонек. Мэтр в свободное время часто работал вместе с дедом и тоже ходил к больным. А так целые дни проводил либо в институте, либо в больнице, так что Ника видела его мало, но когда видела, не обосо с ним разговаривала - уж очень большим и страшно непостижимым был для нее этот сухощавый, так непохожий на крепких деревенских парней, юноша в очках.
Зато Ансельм стал относиться к девочке теплее, хотя и не давал себя гладить. Просто он перестал насмехаться над ней. Когда она шила, или убиралась в комнате, он перестал садиться рядом и присматриваться. Теперь он просто занимался своими делами, словно девочка стала частью привычного интерьера. Правда Ника его все равно немного боялась. Нет не так, как тех людей или мэтра Грота- с ними все понятно - эти были просто страшными, могли нагрубить, или сказать что - нибудь, может ударить, хотя ни первые, ни тем более второй этого никогда не делали. Кот же был большим и мудрым, даже, казалось, мудрее самого деде и никогда ничего не предпринимал, так что было страшно, какой он на самом деле и на что способен.
Наступила осень. Вечера стали длинными и дождливыми. Однажды Дед сказал, что один больной очень плох и ему надо на несколько ночей отлучиться. Как всегда взяв свой плащ, чемодан и шляпу, он вышел из дома. Вечер был холодный и пасмурный. Мэтр Грот не пришел, Ника разожгла камин, укрылась пледом и села в любимое дедово кресло у камина . Вокруг очага было тепло, а по остальной комнате расползся мрак и холод, вытянулись тени, ветер бил в окно и выл в трубах. Непогода все усиливалась и усиливалась и вскоре непривычной к тому высоте ветер дует так сильно, Ника начала ощущать страх. Ей казалось что буря снесет, разрушит дом, или, еще хуже, сорвет с основания и унесет в океан. Ей казалось, что уже сейчас ее дом плывет по открытому морю и что утром она обнаружит себя в туманном облаке на водной глади - тумана она боялась больше всего. Того самого морского тумана, что застилает залив, тумана в котором глохнут звуки и силуэты кораблей призраками возвышаются в облаках марева., сквозь такой туман не видно солнца и сами люди ходят в нем как призраки.
Но сейчас в окно ломилась буря, она гремела за закрытыми ставнями, потоки воды журчали по крыше, под порывами ветра скрипели опорные балки. Ника спрятала лицо в плед и готова была уже заплакать, как кто - то мягко погладил ее по руке - они подняла голову и увидела серьезный и мудрый взгляд Ансельма. Кот уселся на край пледа рядом с девочкой, потом улегся, прижавшись к ней спинкой и положил голову на колени.
-Ансельмушка - сказала Ника - мудрый кот! - она протянула руку и погладила его за ухом, кот басовито замурлыкал. С котом стало нестрашно. И буря за окном казалась уже какой- то уютной и тени по стенам. Успокоившись, Ника подождала пока прогорят угли и пошла спать. Ансельм устроился рядом - на шкафу. Натянув одеяло повыше, Ника уснула.
Ей приснился странный сон. Будто в комнату вошли мэтр Грот и двое людей в черных плащах. Все трое мокрые, без фонарей, они видели в темноте и глаза их горели желтым огнем, тихо-тихо они прокрались в лабораторию и прикрыли за собою дверь. Внезапно Ника проснулась, она чуть отвела занавеску и ужаснулась - под дверью в лабораторию горела желтая полоска - там кто - то был. Ника хотела вскочить и закричать, но что - то мягкое и успокаивающее попало ей под руку - это Ансельм спрыгнул со шкафа и сел рядом. Он тоже смотрел на дверь в лабораторию и полоска света отражалась в его зеленых глазах, предостерегая.
Так Ника пролежала до утра, но усталость взяла свое и ближе к рассвету беспокойный сон сморил ее. Встав утром, она дрожа подошла к двери в лабораторию и открыла ее. Глазам ее предстал полный порядок. Все на своих местах, книги, ящики с эликсирами - только на столе все стоял не так, как обычно оставлял дедушка.
Ника побежала в полицию, но пристав лишь развел руками. Кто поверит девочке, что книга лежала немного иначе, а колба стояла в другом конце?
На следующую ночь Ника проверила засов и села у огня, но опят усталость дала о себе знать и она уснула завернувшись в плед прямо в кресле. В эту ночь опять была буря, но теперь она услышала, что стучат не только в окно, но и в дверь - вначале за ней раздались шаги, потом повернулась ручка, потом раздались тихие удары. Ника вся сжалась, с головой завернувшись в плед, но опять она почувствовала как Ансельм сел рядом и начал с мурлыканьем тереться о ее ноги, потом запрыгнул на колени, сразу же стало тепло и уютно, Ника обняла кота, прижав к подбородку его рыжую холку.
-Чертова девчонка заперлась на ночь! - пошипел один голос.
-Ломаем? - спросил второй.
-Ломаем!- дверь выдержала первый напор и второй и третий. Ника замерла прижав к себе кота она с ужасом слушала как за такой тонкой дубовой панелью ругаются преступники, пытаясь проникнуть внутрь, но Ансельм был спокоен, он тихо мурлыкал и терся своей головой о лицо девочки. Ночные грабители побились - побились и ушли, а Ника, не в силах подняться и дойти до постели, осталась в кресле , завернувшись в плед. Так она и уснула под утро.
Во сне к ней пришел Ансельм, он был больше чем обычно и глаза его светились теплом и мудростью, но между тем были твердыми и по-кошачьи внимательны. Ника спала в своей кровати, но кот разбудил ее.
Он чинно, как придворный франт, вышагивал по комнате, на его шее блестела золотая цепь, что это значило Ника не знала. Увидев, что она проснулась, он подошел к ней и сказал глубоким мурлыкающим голосом.
-Знаешь кто эти злодеи?
-Нет - ответила она, совсем не удивившись, что кот заговорил с ней.
-Твой де и мой хозяин великий алхимик, волшебник и мудрец, по заказу одного богатого султана с юга он изобрел очень сильное лекарство, исцелило сына Султана, страдавшего смертельным недугом, но когда Султан предложил ему стать его придворным лекарем, он сказал, что хочет вернуться домой. Тогда султан предложил неописуемые богатства и деньги и предлагал не раз - эти люди его послы. Но мэтр Боркин отказывался. Тогда Грот выведал, что мэтр Боркин хранит в своем доме книгу, или некий предмет, где хранится тайное знание, помогающее ему, как аптекарю и решил украсть его.
-А эти злодеи служат султану? - спросила Ника. Во сне все было так просто инестрашно.
-Да. Слушай же меня -сказал Ансельм - сегодня я отправлюсь за Мэтром, а ты должна закрыть все двери и спрятаться.
-А как же я, милый котик? - спросила Ника, кто будет охранять меня ночью?
-Я вернусь как только отыщу мэтра, главное запри двери и спрячься, а еще не бойся ничего.
-Как я могу не бояться этих черных людей?
-Просто не бойся, верь в то, что все будет хорошо и жди. Смотри, ведь я не боюсь? А я ведь меньше тебя. Но я знаю, что страх мешает. Ведь ходить по узким крнизам не сложнее чем по перилам крыльца, просто когда мы боимся, у нас дрожат руки и коленки, поэтому можно упасть. А мы, коты не боимся, поэтому и ходим.
-Но я не могу так, как мне не бояться, мудрый котик?
-Представь себе, что я рядом, а я тебя в обиду не дам.
-А ты не дашь, ты успеешь?
-Обязательно успею.
-Честно?
-А разве коты обманывают?
-Хорошо, я буду ждать.
-Тогда до завтра - и он исчез.
Наутро Ансельма не было в квартире, хоть ставни и были полотно закрыты.
Весь день Ника бродила по комнате, кусок не лез ей в горло. Она заперла дверь и задвинула ее кроватью и креслом. Днем, пока пасмурное небо в окошке было светлым, было не страшно, но как начали ложиться сумерки и накрапывающий дождь стал ливнем, неудержимое беспокойство одолело Нику, она спряталась под кровать, потом в шкаф, но ей казалось что и тут опасно. Тогда она подошла к окну, открыла ставни и посмотрела на черепичный скат крыши. Снова вокруг ревела буря, сильнее прежнего, блестящие черные струи заливали подоконник и хлестали ее по рукам и лицу, грохотал гром, сияли молнии, небо озарялось вспышками чудовищной грозы. Вдруг за дверью раздались те страшные шаги, теперь раньше чем в предыдущие разы. Поняв, что раздумывать поздно Ника полезла на черепичный скат крыши Повернулась ручка двери. Раздался треск - снаружи ломали дверь. И тут дверь подалась и в комнату вошли трое с фонарем. Одним из них был мэтр Грот, он был в мокрой жилетке и плаще, его очки перекосились, а волосы были мокрыми - мокрыми. Дико озираясь он икал глазами кого -то.
-Ника!- крикнул он - ты где, негодная девчонка, выходи!
Двое других сразу же кинулись в лабораторию и начали вскрывать запертый шкаф. Грот обошел комнату - в щели между ставнями Ника отлично видела дикую улыбку человека опьяненного преступлением. Сейчас он был готов на все. Из лаборатории донесся звон разбитого стекла.
-Ищите, ищите - крикнул Грот, а я найду девчонку, она где - то здесь!
Он обошел комнату, распахнул шкаф, но не нашел там никого, заглянул под кровать. Тоже никого. И тут его внимание привлекла лужа на полу - в щель недоконца прикрытых ставен лилась вода!
-Ага!- с усмешкой завопил Грот - решила обмануть будущего профессора? Но я тто в отличие от тебя ученый и знаю что к чему!
Ника поползла по крыше прочь, к коньку, Грот позади распахнул ставни и высунулся наружу. В темноте он не сразу увидел ползущий по скату силуэт девочки, но, заметив ее, пополз следом.
-Стой!- кричал он - мерзавка!
Руки и ноги у Ники отнялись от страха, она могла еле шевелить ими, но, оглянувшись увидела студента, ползущего за ней, мокрого и злого. И тут ей вспомнились слова Ансельма. Если бояться - дрогнет рука и упадешь. А еще вспомнился его серьезный и мудрый взгляд, внушающий уверенность и покой. Вскочив, Ника побежала по коньку крыши и встала спиной к трубе. Ансельм кинулся к ней, и остановился напротив.
-Ну что? Попалась - он глупо ухмыльнулся и потянул руки вперед.
Рыжая молния рассекла дождь и вцепилась ему в лицо, раздался дикий мяв и вой студента. Мэтр Грот упал на колени и уткнулся лицом в крышу, а Ансельм прыгнул ему на спину и рыча начал драть за шкирку когтями, словно наставник провинившегося школяра. Ника захлопала в ладоши и было засмеялась, но вдруг, оглядевшись, осознала, насколько высоко взобралась и насколько величественная и пугающая в своем масштабе феерия разворачивает вокруг и она в ее центре….От высоты и страху закружилась голова. Ноги девочки подкосились и она упала, уткнувшись лицом в твердую и мокрую черепицу.
Мэтр Боркин стоял рядом с креслом в которое усадили Нику. У камина сидел и грелся Ансельм, уже успевший высохнуть после дождя и весьма довольный собой. Двое полицейских расспрашивали одного из черных людей, рядом были еще двое в серых мантиях. Грот лежал на диване где обычно спала Ника, он был ошарашен и весь в крови.
-А как же ваша книга? - спросил один из людей в серой мантии, тот который пожилой с белыми волосами.
-А книга! Так то мой дневник, что я его никому не показываю 0 так и вы же свой дневник никому не покажите. Я прав?
-Но….
-Я же ученый, а не алхимик и не чернокнижник, и наука у меня вот здесь - он постучал пальцем по растрепанной голове.
-Выходит Грот не знал что ищет?
-Ну вы вопросы задаете, сэр. Вы лучше его сами спросите.
-А как вы узнали о том, что именно сегодня они придут?
-Как? - Ну… ведь наука вещь такая - он подмигнул уже пришедшей в себя Нике и кивнул на Ансельма, лицемерно прищурившегося и басовито муркнувшего в ответ - первый день они не знали как мой шкаф тихо открыть, второй дверь, ну а третий в самый раз брать с поличным - мэтр махнул рукой - А остальное ведь неважно? А вам Грот, надо было позаботиться об экзаменах и учить науки, тогда бы и сумели перехитрить старика - книжника. Правда, Ансельм?
Кот встал и прошелся по комнате, а потом запрыгнул на колени Нике. Все было на своих местах, горел очаг, кот сидел на коленях девочки, мэтр и пожилой тайный агент курили трубки, беседуя о науках, а злодеев уже везли в полицейский участок.
Вот и все. Хранит вас Господь!
<\lj-cut>
- Ой, какой красивенький! Он кусачий? - спросила девочка, деда, увидев разлегшегося на подоконнике рыжего кота. Дед поправил очки и сказал с улыбкой.
-Будь почтительна, и кусать не будет.
В мансарде шестого этажа, под крышей, ютилось три комнаты. Большая, спальня и лаборатория деда - аптекаря. Маленькая квартира не очень удачливого доктора. В большой комнате с самым большим и красивым окном, стоял старый диван и широкий стол, чистый камин и большое кресло, часть дед отгородил темно - синей, с золотыми звездочками занавеской - видимо снял ее где - то в своей лаборатории. За занавеской стояла небольшая кровать и шкаф. Здесь Нике предстояло жить. Вообще комната была хоть и небольшой, но очень уютной - старик любил чистоту и свет - ставни были открыты и веселое голубое небо улыбалось за окном. Ника сразу же подбежала к нему и, немного посторонившись лениво потянувшегося и прищурив глаза начавшего присматриваться к ней кота, выглянула наружу.
-Ой, дедушка, как красиво - то! - далеко - далеко раскинулось море красных и коричневых, умытых утренним дождем крыш и дымов многочисленных труб над ними, слева на склоне горы, далеко- далеко, белыми камнями сверкали богатые дома и стены замков, поднимающиеся по пологому склону холма. Справа - среди крыш были видны зеленые кроны садов и террас домов богатых горожан, где -то там была ратуша и дворец барона - градоправителя, но сейчас это совершенно не волновало Нику, она высунулась в окно так далеко, что почти вылезла на скат крыши, как позади отворилась дверь и вошла мама, держа за куку маленького Кета. Сегодня на них обоих были самые лучшие одеджы - у мамы - старая и потертая, но очень красивая серая мантия и темно- бардовая шаль, а главное - тоже старые, но красивые тоже темно - красные сапожки. Эти сапожки, как рассказывала она, папа подарил ей на свадьбу много лет назад, потратив на них все деньги, которые скопил, будучи молодым. Ника всю жизнь мечтала о таких же, красивых и удобных. Пятилетнего Кета мима тоже одела в самое лучшее - штанишки с ремнями через плечо и чистую белую рубашечку. За спиной его на завязках болталась большая старая и потертая, купленная у старьевщика шляпа.
Мама принесла большую корзину накрытую белой тряпкой и поставила ее на стол.
-Это продукты, которые вы просили, дядюшка Боркин - сказала она, улыбнувшись доктору.
-Спасибо милая кузина - ответил он.
-Ну, нам пора - сказала мама - Ника, будь прилежна и во всем слушайся дядю Боркина.
-Пока Ника! - замахал ручкой Кет и они с мамой вышли. Еще немного раздавались шаги за дверью, потом стихли и они. Взяв корзинку дядя Боркин пошел в свою комнату и Ника осталась наедине с котом.
Ей стало грустно и как - то обреченно - мама ушла, братья и сестры остались где- то далеко, дома, на родной мельнице, где она родилась и выросла и теперь она здесь, в обльшом городе одна в доме почти незнакомого, всего несколько раз приезжавшего к ним, когда она была маленькой, доктора, маминого дяди. Теперь между ней и привычной семьей, домом, мельницей, деревней, нет дороги назад, ей захотелось бежать вслед за мамой, как в детстве, схватить ее за платье, уткнуться в него, зарыдать…. Но тут ей стало стыдно. Вначале Ника жаде не сообразила от чего, но потом вдруг поняла.
-Ой! - огромный рыжий кот уже сидел на подоконнике и мрачновато - недовольным взглядом смотрел на нее. Тяжело и громко, но грациозно, но спрыгнул на пол, обошел Нику. Та нагнулась чтобы погладить его по мохнатой спинке, но кот ускользнул от ее руки и запрыгнул на шкаф, устроившись среди рулонов бумаги и старых книг. Вид у него был вполне себе самодовольный и теперь немного насмешливый, но такой потешный, что Нике сразу же расхотелось плакать или грустить, она подошла к шкафу - огромному старому комоду с перекошенными дверцами и зеркалом в одной из них, и поманила кота.
-Котик, а котик, спускайся вниз! Я тебя поглажу! - кот на это только усмехнулся, если коты и усмехаются, то они усмехаются именно так и сощурил глаза, вытянув шею.
-Его зовут не Котик а, Ансельм - сказал дедушка, возвращаясь из лаборатории - вот здесь ты будешь жить - он указал на отодвинутую от угла с кроватью занавеску, будешь прибираться тут, ходить на рынок и в порт за травами, мыть посуду и готовить еду. А еще следить за комнатой мэтра Грота. А еще будешь учиться грамоте. Метла тут, тряпки тоже, так что марш, и чтобы я не напоминал тебе о том, как выглядит грязь! - дед говорил с улыбкой, но глаза его блеснули серым огнем, советуя не спрашивать, что будет в случае непослушания.
С этого момента жизнь у Ники потекла почти также как в родном доме. Утром помыть полы, приготовить завтрак, сходить на рынок за овощами, по праздникам за мясом, сходить в порт или в аптеку за травами и порошками, названия которых выписывал ей дед. Она подметала в лаборатории - небольшой комнате с узким окном, где было много старых книг, шкаф со стеклянной посудой и еще один шкаф на замке, а также огромный, заставленный аппаратурой стол На столе дед запрещал ей трогать что - либо. Зато днем, когда выдавались свободные часы, он учил Нику грамоте и основам смешивания трав и элементов. Вообще Ника бывстро привыкла к жизни в большом городе, например к тому, что надо носить обувь - здесь ее носили почти все, кроме босоногих бродяг и свовсем уж бездомных мальчишек и девчонок. Еще в городе все было далеко, но можно было утром пойти на рынок, или на набережную и глядеть по сторонам сколько угодно - никто не дергает и не криичт, сделай то, сделай это. В общем ты идешь по делам, ты работаеь, а на самом деле, гуляешь. Дед был требователен и строг, но работы было не так много. Труд ли наводиь порядок в квартире из трех комнат и готовить ужин на троих человек и кота? Но к двум вещам она так и не могла привыкнуть - это мэтр Грот, квартирант деде, студент, а еще люди в черных плащах, иногда приходящие к деду, с которыми он запирался в комнате и вел долгие беседы. Приходили они всегда вечерами, в сумерках, или в дождь, оставляя за собой грязь, стучали сапогами, говорили грозно и неучтиво. К остальным своим клиентам дед ходил сам - дадевал поверх бурой мантии бурый кожаный плащ, брал под мышку большой ящик со склянками, надевал такую же старую и потретую шляпу с огромными полями и пряжкой и уходил, всегда на прощаье улыбаясь Нике.
Мэтр Грот был полной противоположностью деда - он был немного щеголем - настолько, насколько позволяла ему стипендия и частная практика, любил банты, плащ всегда держал чистым, царапины на нем замазывал гуталином, а мантию носил на северный манер - укороченную. Он был приветлив, но, как чувствовала Ника, не из за доброты душевной, а из того, что профессия и студенчество обязывало его быть таким- он всегда улыбался, но в глазах горел очень грустный и немного злой огонек. Мэтр в свободное время часто работал вместе с дедом и тоже ходил к больным. А так целые дни проводил либо в институте, либо в больнице, так что Ника видела его мало, но когда видела, не обосо с ним разговаривала - уж очень большим и страшно непостижимым был для нее этот сухощавый, так непохожий на крепких деревенских парней, юноша в очках.
Зато Ансельм стал относиться к девочке теплее, хотя и не давал себя гладить. Просто он перестал насмехаться над ней. Когда она шила, или убиралась в комнате, он перестал садиться рядом и присматриваться. Теперь он просто занимался своими делами, словно девочка стала частью привычного интерьера. Правда Ника его все равно немного боялась. Нет не так, как тех людей или мэтра Грота- с ними все понятно - эти были просто страшными, могли нагрубить, или сказать что - нибудь, может ударить, хотя ни первые, ни тем более второй этого никогда не делали. Кот же был большим и мудрым, даже, казалось, мудрее самого деде и никогда ничего не предпринимал, так что было страшно, какой он на самом деле и на что способен.
Наступила осень. Вечера стали длинными и дождливыми. Однажды Дед сказал, что один больной очень плох и ему надо на несколько ночей отлучиться. Как всегда взяв свой плащ, чемодан и шляпу, он вышел из дома. Вечер был холодный и пасмурный. Мэтр Грот не пришел, Ника разожгла камин, укрылась пледом и села в любимое дедово кресло у камина . Вокруг очага было тепло, а по остальной комнате расползся мрак и холод, вытянулись тени, ветер бил в окно и выл в трубах. Непогода все усиливалась и усиливалась и вскоре непривычной к тому высоте ветер дует так сильно, Ника начала ощущать страх. Ей казалось что буря снесет, разрушит дом, или, еще хуже, сорвет с основания и унесет в океан. Ей казалось, что уже сейчас ее дом плывет по открытому морю и что утром она обнаружит себя в туманном облаке на водной глади - тумана она боялась больше всего. Того самого морского тумана, что застилает залив, тумана в котором глохнут звуки и силуэты кораблей призраками возвышаются в облаках марева., сквозь такой туман не видно солнца и сами люди ходят в нем как призраки.
Но сейчас в окно ломилась буря, она гремела за закрытыми ставнями, потоки воды журчали по крыше, под порывами ветра скрипели опорные балки. Ника спрятала лицо в плед и готова была уже заплакать, как кто - то мягко погладил ее по руке - они подняла голову и увидела серьезный и мудрый взгляд Ансельма. Кот уселся на край пледа рядом с девочкой, потом улегся, прижавшись к ней спинкой и положил голову на колени.
-Ансельмушка - сказала Ника - мудрый кот! - она протянула руку и погладила его за ухом, кот басовито замурлыкал. С котом стало нестрашно. И буря за окном казалась уже какой- то уютной и тени по стенам. Успокоившись, Ника подождала пока прогорят угли и пошла спать. Ансельм устроился рядом - на шкафу. Натянув одеяло повыше, Ника уснула.
Ей приснился странный сон. Будто в комнату вошли мэтр Грот и двое людей в черных плащах. Все трое мокрые, без фонарей, они видели в темноте и глаза их горели желтым огнем, тихо-тихо они прокрались в лабораторию и прикрыли за собою дверь. Внезапно Ника проснулась, она чуть отвела занавеску и ужаснулась - под дверью в лабораторию горела желтая полоска - там кто - то был. Ника хотела вскочить и закричать, но что - то мягкое и успокаивающее попало ей под руку - это Ансельм спрыгнул со шкафа и сел рядом. Он тоже смотрел на дверь в лабораторию и полоска света отражалась в его зеленых глазах, предостерегая.
Так Ника пролежала до утра, но усталость взяла свое и ближе к рассвету беспокойный сон сморил ее. Встав утром, она дрожа подошла к двери в лабораторию и открыла ее. Глазам ее предстал полный порядок. Все на своих местах, книги, ящики с эликсирами - только на столе все стоял не так, как обычно оставлял дедушка.
Ника побежала в полицию, но пристав лишь развел руками. Кто поверит девочке, что книга лежала немного иначе, а колба стояла в другом конце?
На следующую ночь Ника проверила засов и села у огня, но опят усталость дала о себе знать и она уснула завернувшись в плед прямо в кресле. В эту ночь опять была буря, но теперь она услышала, что стучат не только в окно, но и в дверь - вначале за ней раздались шаги, потом повернулась ручка, потом раздались тихие удары. Ника вся сжалась, с головой завернувшись в плед, но опять она почувствовала как Ансельм сел рядом и начал с мурлыканьем тереться о ее ноги, потом запрыгнул на колени, сразу же стало тепло и уютно, Ника обняла кота, прижав к подбородку его рыжую холку.
-Чертова девчонка заперлась на ночь! - пошипел один голос.
-Ломаем? - спросил второй.
-Ломаем!- дверь выдержала первый напор и второй и третий. Ника замерла прижав к себе кота она с ужасом слушала как за такой тонкой дубовой панелью ругаются преступники, пытаясь проникнуть внутрь, но Ансельм был спокоен, он тихо мурлыкал и терся своей головой о лицо девочки. Ночные грабители побились - побились и ушли, а Ника, не в силах подняться и дойти до постели, осталась в кресле , завернувшись в плед. Так она и уснула под утро.
Во сне к ней пришел Ансельм, он был больше чем обычно и глаза его светились теплом и мудростью, но между тем были твердыми и по-кошачьи внимательны. Ника спала в своей кровати, но кот разбудил ее.
Он чинно, как придворный франт, вышагивал по комнате, на его шее блестела золотая цепь, что это значило Ника не знала. Увидев, что она проснулась, он подошел к ней и сказал глубоким мурлыкающим голосом.
-Знаешь кто эти злодеи?
-Нет - ответила она, совсем не удивившись, что кот заговорил с ней.
-Твой де и мой хозяин великий алхимик, волшебник и мудрец, по заказу одного богатого султана с юга он изобрел очень сильное лекарство, исцелило сына Султана, страдавшего смертельным недугом, но когда Султан предложил ему стать его придворным лекарем, он сказал, что хочет вернуться домой. Тогда султан предложил неописуемые богатства и деньги и предлагал не раз - эти люди его послы. Но мэтр Боркин отказывался. Тогда Грот выведал, что мэтр Боркин хранит в своем доме книгу, или некий предмет, где хранится тайное знание, помогающее ему, как аптекарю и решил украсть его.
-А эти злодеи служат султану? - спросила Ника. Во сне все было так просто инестрашно.
-Да. Слушай же меня -сказал Ансельм - сегодня я отправлюсь за Мэтром, а ты должна закрыть все двери и спрятаться.
-А как же я, милый котик? - спросила Ника, кто будет охранять меня ночью?
-Я вернусь как только отыщу мэтра, главное запри двери и спрячься, а еще не бойся ничего.
-Как я могу не бояться этих черных людей?
-Просто не бойся, верь в то, что все будет хорошо и жди. Смотри, ведь я не боюсь? А я ведь меньше тебя. Но я знаю, что страх мешает. Ведь ходить по узким крнизам не сложнее чем по перилам крыльца, просто когда мы боимся, у нас дрожат руки и коленки, поэтому можно упасть. А мы, коты не боимся, поэтому и ходим.
-Но я не могу так, как мне не бояться, мудрый котик?
-Представь себе, что я рядом, а я тебя в обиду не дам.
-А ты не дашь, ты успеешь?
-Обязательно успею.
-Честно?
-А разве коты обманывают?
-Хорошо, я буду ждать.
-Тогда до завтра - и он исчез.
Наутро Ансельма не было в квартире, хоть ставни и были полотно закрыты.
Весь день Ника бродила по комнате, кусок не лез ей в горло. Она заперла дверь и задвинула ее кроватью и креслом. Днем, пока пасмурное небо в окошке было светлым, было не страшно, но как начали ложиться сумерки и накрапывающий дождь стал ливнем, неудержимое беспокойство одолело Нику, она спряталась под кровать, потом в шкаф, но ей казалось что и тут опасно. Тогда она подошла к окну, открыла ставни и посмотрела на черепичный скат крыши. Снова вокруг ревела буря, сильнее прежнего, блестящие черные струи заливали подоконник и хлестали ее по рукам и лицу, грохотал гром, сияли молнии, небо озарялось вспышками чудовищной грозы. Вдруг за дверью раздались те страшные шаги, теперь раньше чем в предыдущие разы. Поняв, что раздумывать поздно Ника полезла на черепичный скат крыши Повернулась ручка двери. Раздался треск - снаружи ломали дверь. И тут дверь подалась и в комнату вошли трое с фонарем. Одним из них был мэтр Грот, он был в мокрой жилетке и плаще, его очки перекосились, а волосы были мокрыми - мокрыми. Дико озираясь он икал глазами кого -то.
-Ника!- крикнул он - ты где, негодная девчонка, выходи!
Двое других сразу же кинулись в лабораторию и начали вскрывать запертый шкаф. Грот обошел комнату - в щели между ставнями Ника отлично видела дикую улыбку человека опьяненного преступлением. Сейчас он был готов на все. Из лаборатории донесся звон разбитого стекла.
-Ищите, ищите - крикнул Грот, а я найду девчонку, она где - то здесь!
Он обошел комнату, распахнул шкаф, но не нашел там никого, заглянул под кровать. Тоже никого. И тут его внимание привлекла лужа на полу - в щель недоконца прикрытых ставен лилась вода!
-Ага!- с усмешкой завопил Грот - решила обмануть будущего профессора? Но я тто в отличие от тебя ученый и знаю что к чему!
Ника поползла по крыше прочь, к коньку, Грот позади распахнул ставни и высунулся наружу. В темноте он не сразу увидел ползущий по скату силуэт девочки, но, заметив ее, пополз следом.
-Стой!- кричал он - мерзавка!
Руки и ноги у Ники отнялись от страха, она могла еле шевелить ими, но, оглянувшись увидела студента, ползущего за ней, мокрого и злого. И тут ей вспомнились слова Ансельма. Если бояться - дрогнет рука и упадешь. А еще вспомнился его серьезный и мудрый взгляд, внушающий уверенность и покой. Вскочив, Ника побежала по коньку крыши и встала спиной к трубе. Ансельм кинулся к ней, и остановился напротив.
-Ну что? Попалась - он глупо ухмыльнулся и потянул руки вперед.
Рыжая молния рассекла дождь и вцепилась ему в лицо, раздался дикий мяв и вой студента. Мэтр Грот упал на колени и уткнулся лицом в крышу, а Ансельм прыгнул ему на спину и рыча начал драть за шкирку когтями, словно наставник провинившегося школяра. Ника захлопала в ладоши и было засмеялась, но вдруг, оглядевшись, осознала, насколько высоко взобралась и насколько величественная и пугающая в своем масштабе феерия разворачивает вокруг и она в ее центре….От высоты и страху закружилась голова. Ноги девочки подкосились и она упала, уткнувшись лицом в твердую и мокрую черепицу.
Мэтр Боркин стоял рядом с креслом в которое усадили Нику. У камина сидел и грелся Ансельм, уже успевший высохнуть после дождя и весьма довольный собой. Двое полицейских расспрашивали одного из черных людей, рядом были еще двое в серых мантиях. Грот лежал на диване где обычно спала Ника, он был ошарашен и весь в крови.
-А как же ваша книга? - спросил один из людей в серой мантии, тот который пожилой с белыми волосами.
-А книга! Так то мой дневник, что я его никому не показываю 0 так и вы же свой дневник никому не покажите. Я прав?
-Но….
-Я же ученый, а не алхимик и не чернокнижник, и наука у меня вот здесь - он постучал пальцем по растрепанной голове.
-Выходит Грот не знал что ищет?
-Ну вы вопросы задаете, сэр. Вы лучше его сами спросите.
-А как вы узнали о том, что именно сегодня они придут?
-Как? - Ну… ведь наука вещь такая - он подмигнул уже пришедшей в себя Нике и кивнул на Ансельма, лицемерно прищурившегося и басовито муркнувшего в ответ - первый день они не знали как мой шкаф тихо открыть, второй дверь, ну а третий в самый раз брать с поличным - мэтр махнул рукой - А остальное ведь неважно? А вам Грот, надо было позаботиться об экзаменах и учить науки, тогда бы и сумели перехитрить старика - книжника. Правда, Ансельм?
Кот встал и прошелся по комнате, а потом запрыгнул на колени Нике. Все было на своих местах, горел очаг, кот сидел на коленях девочки, мэтр и пожилой тайный агент курили трубки, беседуя о науках, а злодеев уже везли в полицейский участок.
Вот и все. Хранит вас Господь!
<\lj-cut>