Стихи Дмитрия Шведа
Когда снаружи минус двести,
И воздух плещет о стекло, -
Как хорошо сидеть нам вместе
У топки, где всегда тепло!
Подкинь, мой друг, урана в топку!
Пускай горит огонь в ночи.
Нажми, нажми тугую кнопку
У славной атомной печи!
Там, за окном, снежок азотный
Кружится в вакуумной тьме,
А я сижу, от жара потный,
И хорошо, и славно мне.
Да здравствует прогресс науки!
Спасибо Партии родной!
Мы атомом сковали руки
Природе злобной и слепой.
===
Под серым небом, как под крышкой гроба,
Неспешно разлагается страна.
Гнилые почерневшие сугробы
Хранят озноб чудовищного сна.
И в этом сне, наполненном червями
Белёсых омерзительных берёз,
Мы бродим по усеянным костями
Полям под горькой моросью из слёз.
Проваливаясь в гнилостные ямы
И в жижу распадающихся тел,
Никто не в силах продвигаться прямо,
Блуждать крюками - вечный наш удел.
Здесь хруст костей всегда утонет в стоне,
Здесь всякий путь отрежет серая стена,
Здесь и слепец давно прозрел и понял:
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Не выбраться, не убежать, не скрыться,
Не вынести, не выжить, не уйти,
Не спать, не есть, не пересечь границу,
Не видеть света, не искать пути,
Не знать, не думать, не решать, не слушать,
Не чувствовать, не протянуть руки,
Не обнажать истерзанную душу,
Не избежать наследственной тоски.
Дома-бараки, улицы-этапы,
Заборы, стены, трубы и столбы
Врастают в мозг и сердце тихой сапой,
Исподтишка верша вердикт судьбы.
Кошмарное узилище незримо,
Ты им пророс до остова, до дна.
Навек в тебе, навек неотделима
Россия, психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
===
Идёт весна, звенит капель,
За мартом вслед пришёл апрель,
Сугробы грязные сошли
С лица угрюмого земли.
Размыло кладбище, гробы
Торчат из грязи, как грибы,
Лежат покойники в гробах
С ухмылкой вечной на устах.
Детишки потеряли мяч,
Закаркал злобно чёрный грач,
И череп, круглый и пустой,
Игрушку заменил собой.
Пришли холера и чума
В сырые тёмные дома,
И птиц весёлый чик-чирик
Не заглушает плач и крик.
Река разбухла как мертвец,
Нашедший в ней же свой конец,
И трупы стройным косяком
Плывут по ней, плывёт и дом,
И ива, и забор, и плот
Испуганных детей несёт.
Весенних мух рои жужжат,
Грачи с воронами кружат
Над полем с трупами коров,
Овец и ржавых тракторов.
Сияет солнце в небесах,
И в тёплых солнечных лучах
Всё преет, тлеет и гниёт.
Ура весне! Весна идёт!
===
Хорошо бы заняться тяжёлым трудом:
На заводе закручивать гайки,
Чтоб завод стал родным, как родительский дом,
Стала сладкой рабочая пайка.
Не останешься слаб, как себя ни щади,
Если мерой труда обеспечен,
Мощно сердце забьётся, как молот в груди,
Станут сильными руки и плечи.
Хорошо сознавать: не напрасен мой труд,
Воплощаются в стали машины,
Поезда по железным дорогам идут,
Корабли покоряют пучины.
И товарищи - люди из самых простых,
Словно братья, поддержат, помогут,
Там никто не бросает словечек пустых
И не капает яд понемногу...
Да, я знаю: закрыт для меня этот путь,
По нему я пройти не сумею.
Отчего же тогда мне так трудно уснуть,
Отчего и о чём я жалею?
===
КОЛЕСО! САНСАРЫ КОЛЕСО!
КРУТИТСЯ В КРОВИЩЕ!
ДАВИТ МУДАКОВ!
КАЖДОМУ ПО КАРМЕ!
КАЖДОМУ ПО ЩЩАМ!
СЛАВА БОДХИДХАРМЕ!
СЛАВА НЕБЕСАМ!
КОЛОВРАТ!
ВСТАВАЙ, БЕЙ ЖИДЯРУ!
ПЕРУНА СОЛДАТ!
КОЛОВРАТ!
КОЛЕСО САНСАРЫ!
КРИШНА НАМ БРАТ!
===
Сказание о великом походе за хлебом
Настало время тяжкое, настало время трудное,
Слетелись чёрны тученьки, закрыли ясно солнышко.
На кухне моей, в хлебнице, закончился весь хлебушек,
Остались только крошеньки, сухие да печальные.
Пришла пора подняться мне, пришла пора собраться мне
На дело на великое, на подвиги на ратные.
Я встал со стула верного, поднялся я на ноженьки,
Отправился в прихожую, ко шкафу со одеждою.
Надел я свитер вязаный, надел штаны с подкладкою,
Надел ботинки кожаны да пуховик с лисицею.
Проверил все карманы я, нащупал деньги русские,
Нашёл ключи железные и огниво китайское.
Открыл я дверь дубовую, открыл не без старания,
Открыл я дверь железную, со скрипом да со скрежетом,
И вышел из квартирушки по сторонам глядючи я,
И запер дверь дубовую на оба-два замка её,
И запер дверь железную на три замка для верности.
Спустился я по лестнице, спустился - не замешкался,
Да отпер дверь подъездную, да вышел я на улицу,
Вздохнул морозным воздушком, почуял зиму русскую,
Схватился я за грудушку, чахотошно закашлялся.
И шёл я по дороженьке, по грязи да по лужицам,
И шёл я без дороженьки, по чёрным по сугробищам,
И шёл навстречу ветру я, и ветер нёс подарки мне,
И нёс снежинки в очи мне да льдиночки колючия.
Как долго - то неведомо, как скоро - то незнаемо,
Я шёл по тёмным улицам до магазина хлебного,
И вот увидел вывеску, увидел буквы русския,
И радость в моей душеньке затеплилась, затлелася.
Вошёл я в лавку хлебную, вошёл - не поздоровался,
Пошёл к витрине сразу же, да ткнул перстом замёрзшим я,
Сказал: "Подайте хлебушка, такого да такого-то".
И девица нерусская с очами смольно-чёрными
Достала хлеб нерезаный, достала булку цельную,
Спросила: "Добрый молодец, не нужно ль тебе сумушки,
Сумы под белый хлебушек, шуршащей-целлофановой?".
Ответил я: "Пожалуйста, подай же мне и сумушку,
Не то неловко будет мне нести домой весь хлебушек".
И дал я деньги девице, монеты дал блестящие,
И взял суму я с хлебушком, и поклонился нехотя,
И вышел я из лавочки со бренной своей ношею,
И тою же дорогою обратно воротился я.
Пришёл в свою квартиру я, и снял ботинки кожаны,
И снял перчатки вязаны да пуховик с лисицею,
Пошёл затем на кухоньку пустую холостяцкую,
Отнёс туда я хлебушек в суме уж надорвавшейся.
Открыл свою я хлебницу простую деревянную,
Вложил в неё я хлебушек, вложил как в люльку деточку,
И слёзы богатырския на очи навернулися.
Сказал я: "Слава Господу, Христу и Богородице
За то, что жив остался я, да цел, да здоровёхонек,
Да за добычу ценную, за хлеб, за охранение
От ворогов недремлющих да дьявольского умысла".
===
Я не видел говна. Мне мой дед рассказал,
Как говённый поток в их долину стекал,
Как смывало дома, как тонули в говне
Старики и младенцы... Не верилось мне,
Что возможно такое - но дед мне не лгал:
Я в глазах его видел коричневый вал,
Что катился вонючей кипящей стеной
На него - на меня! - и дрожал, как больной,
В лихорадке лежащий на влажном одре...
А старик не молчал. Он рассказывал мне
О борьбе, о потерях, о рези в глазах,
О героях без страха и о подлецах,
И о том, как в говне утонули мечты,
Как не стало любви, доброты, красоты;
И о полчищах мух, легионах червей,
Что заполнили улицы вместо людей.
Я не видел говна. Мне мой дед рассказал,
Как родных и друзей среди говн он искал,
Но напрасен был труд: эти люди давно
Растворились в говне, превратились в говно.
Своим голосом, схожим со скрипом дверей,
Дед вещал про бежавших трусливых царей,
Про разруху и голод, торговлю душой
И про алую кровь, превращённую в гной.
Я спросил старика: "Как же ты пережил
Эти страшные дни, когда всё, что любил,
Утонуло в пучине, что ада страшней?".
Он молчал и смотрел на рисунки теней,
Но минуту спустя отвечал, не спеша:
"Да, в те чёрные дни не погибла душа -
Почему? - Потому, что я даже у дна
Оказавшись не раз - не отведал говна".
===
Лесопилка пилит лес.
Кот от плесени облез
И теперь сидит, урча,
На стене из кирпича.
В мире странном, угловатом,
Полном чёрной стекловаты,
Жизнь похожа на овёс,
Что в кромешной тьме пророс.
Бледность, слабость и безволие
Превратили в тень Монголию.
Стены, трубы и углы
Прорезаются из мглы.
Эй, прохожий! Хочешь лечь
Ты в мартеновскую печь?
Нет? Иди своим путём,
Мы сто штук таких найдём.
Лысый котик мой, бедняжка!
Плесенью покрыта ляжка...
На, покушай молока
Их молочного станка.
Жизнь кончается, гниёт.
Чуешь? Новый мир идёт
Мощной поступью стальной,
В белой дымке паровой.
Мне конец, тебе конец.
На холодном лбу потец.
Лучший мир, жестокий мир
На костях устроит пир.
Лесопилка пилит лес,
Полный сказок и чудес.
Кот рассказывает сказки
В лужице машинной смазки.
Сказка - ложь, да в ней намёк.
Тише, я взвожу курок.
Песня - чушь, да в ней душа.
Отлетает. Не спеша.
===
В июньский зной, ночной порою
Во поле вышел я с косою
И выкосил за пять часов
Звезду о множестве концов.
И в центре той звезды я сел,
И песни тайные пропел,
И в небесах зажглись огни,
Ко мне приблизились они.
Огромный диск завис над нивой,
И Гитлер, мудрый и красивый,
Сошёл на землю твёрдым шагом
С кроваво-чёрно-белым флагом.
"Адольф, спаси!", - я возопил. -
"Конец России наступил!
Жиды с хачами охуели!
В Кремле на троны воры сели!".
И Гитлер меч свой обнажил
И на плечо мне положил,
И голос - медный, громовой -
Сказал: "Теперь ты воин мой!".
И вырвал он глаза мои,
И вставил вместо них хуи,
И сердце из груди достал,
И в грудь отверстую насрал.
Он дал мне деревянный меч,
Воздушный шар и чудо-печь,
Фургон, цветную карусель
И календарь на семь недель.
Захохотав, как сам Молох,
Он прогремел: "Ебать ты лох!",
Потом залез в свой дисколёт
И улетел в небесный свод.
===
В своём доме-мавзолее
Возле зубчатой стены
Спит в гробу хрустальном Ленин,
Спит и видит злые сны.
Над клыками древних башен
Звёзды алые горят.
В их лучах, кровав и страшен,
Отражается закат.
Над шестою частью суши
Плещут волны тёмных снов,
Занося в людские души
Вереницы чуждых слов
Демоническое кредо
Вьётся в сумрачных умах:
"Спутник... Спорт... Балет... Победа...
Пх'нглуи мглв'нафх".
Moar: demetrius84
И воздух плещет о стекло, -
Как хорошо сидеть нам вместе
У топки, где всегда тепло!
Подкинь, мой друг, урана в топку!
Пускай горит огонь в ночи.
Нажми, нажми тугую кнопку
У славной атомной печи!
Там, за окном, снежок азотный
Кружится в вакуумной тьме,
А я сижу, от жара потный,
И хорошо, и славно мне.
Да здравствует прогресс науки!
Спасибо Партии родной!
Мы атомом сковали руки
Природе злобной и слепой.
===
Под серым небом, как под крышкой гроба,
Неспешно разлагается страна.
Гнилые почерневшие сугробы
Хранят озноб чудовищного сна.
И в этом сне, наполненном червями
Белёсых омерзительных берёз,
Мы бродим по усеянным костями
Полям под горькой моросью из слёз.
Проваливаясь в гнилостные ямы
И в жижу распадающихся тел,
Никто не в силах продвигаться прямо,
Блуждать крюками - вечный наш удел.
Здесь хруст костей всегда утонет в стоне,
Здесь всякий путь отрежет серая стена,
Здесь и слепец давно прозрел и понял:
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Не выбраться, не убежать, не скрыться,
Не вынести, не выжить, не уйти,
Не спать, не есть, не пересечь границу,
Не видеть света, не искать пути,
Не знать, не думать, не решать, не слушать,
Не чувствовать, не протянуть руки,
Не обнажать истерзанную душу,
Не избежать наследственной тоски.
Дома-бараки, улицы-этапы,
Заборы, стены, трубы и столбы
Врастают в мозг и сердце тихой сапой,
Исподтишка верша вердикт судьбы.
Кошмарное узилище незримо,
Ты им пророс до остова, до дна.
Навек в тебе, навек неотделима
Россия, психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
Россия - психотронная тюрьма.
===
Идёт весна, звенит капель,
За мартом вслед пришёл апрель,
Сугробы грязные сошли
С лица угрюмого земли.
Размыло кладбище, гробы
Торчат из грязи, как грибы,
Лежат покойники в гробах
С ухмылкой вечной на устах.
Детишки потеряли мяч,
Закаркал злобно чёрный грач,
И череп, круглый и пустой,
Игрушку заменил собой.
Пришли холера и чума
В сырые тёмные дома,
И птиц весёлый чик-чирик
Не заглушает плач и крик.
Река разбухла как мертвец,
Нашедший в ней же свой конец,
И трупы стройным косяком
Плывут по ней, плывёт и дом,
И ива, и забор, и плот
Испуганных детей несёт.
Весенних мух рои жужжат,
Грачи с воронами кружат
Над полем с трупами коров,
Овец и ржавых тракторов.
Сияет солнце в небесах,
И в тёплых солнечных лучах
Всё преет, тлеет и гниёт.
Ура весне! Весна идёт!
===
Хорошо бы заняться тяжёлым трудом:
На заводе закручивать гайки,
Чтоб завод стал родным, как родительский дом,
Стала сладкой рабочая пайка.
Не останешься слаб, как себя ни щади,
Если мерой труда обеспечен,
Мощно сердце забьётся, как молот в груди,
Станут сильными руки и плечи.
Хорошо сознавать: не напрасен мой труд,
Воплощаются в стали машины,
Поезда по железным дорогам идут,
Корабли покоряют пучины.
И товарищи - люди из самых простых,
Словно братья, поддержат, помогут,
Там никто не бросает словечек пустых
И не капает яд понемногу...
Да, я знаю: закрыт для меня этот путь,
По нему я пройти не сумею.
Отчего же тогда мне так трудно уснуть,
Отчего и о чём я жалею?
===
КОЛЕСО! САНСАРЫ КОЛЕСО!
КРУТИТСЯ В КРОВИЩЕ!
ДАВИТ МУДАКОВ!
КАЖДОМУ ПО КАРМЕ!
КАЖДОМУ ПО ЩЩАМ!
СЛАВА БОДХИДХАРМЕ!
СЛАВА НЕБЕСАМ!
КОЛОВРАТ!
ВСТАВАЙ, БЕЙ ЖИДЯРУ!
ПЕРУНА СОЛДАТ!
КОЛОВРАТ!
КОЛЕСО САНСАРЫ!
КРИШНА НАМ БРАТ!
===
Сказание о великом походе за хлебом
Настало время тяжкое, настало время трудное,
Слетелись чёрны тученьки, закрыли ясно солнышко.
На кухне моей, в хлебнице, закончился весь хлебушек,
Остались только крошеньки, сухие да печальные.
Пришла пора подняться мне, пришла пора собраться мне
На дело на великое, на подвиги на ратные.
Я встал со стула верного, поднялся я на ноженьки,
Отправился в прихожую, ко шкафу со одеждою.
Надел я свитер вязаный, надел штаны с подкладкою,
Надел ботинки кожаны да пуховик с лисицею.
Проверил все карманы я, нащупал деньги русские,
Нашёл ключи железные и огниво китайское.
Открыл я дверь дубовую, открыл не без старания,
Открыл я дверь железную, со скрипом да со скрежетом,
И вышел из квартирушки по сторонам глядючи я,
И запер дверь дубовую на оба-два замка её,
И запер дверь железную на три замка для верности.
Спустился я по лестнице, спустился - не замешкался,
Да отпер дверь подъездную, да вышел я на улицу,
Вздохнул морозным воздушком, почуял зиму русскую,
Схватился я за грудушку, чахотошно закашлялся.
И шёл я по дороженьке, по грязи да по лужицам,
И шёл я без дороженьки, по чёрным по сугробищам,
И шёл навстречу ветру я, и ветер нёс подарки мне,
И нёс снежинки в очи мне да льдиночки колючия.
Как долго - то неведомо, как скоро - то незнаемо,
Я шёл по тёмным улицам до магазина хлебного,
И вот увидел вывеску, увидел буквы русския,
И радость в моей душеньке затеплилась, затлелася.
Вошёл я в лавку хлебную, вошёл - не поздоровался,
Пошёл к витрине сразу же, да ткнул перстом замёрзшим я,
Сказал: "Подайте хлебушка, такого да такого-то".
И девица нерусская с очами смольно-чёрными
Достала хлеб нерезаный, достала булку цельную,
Спросила: "Добрый молодец, не нужно ль тебе сумушки,
Сумы под белый хлебушек, шуршащей-целлофановой?".
Ответил я: "Пожалуйста, подай же мне и сумушку,
Не то неловко будет мне нести домой весь хлебушек".
И дал я деньги девице, монеты дал блестящие,
И взял суму я с хлебушком, и поклонился нехотя,
И вышел я из лавочки со бренной своей ношею,
И тою же дорогою обратно воротился я.
Пришёл в свою квартиру я, и снял ботинки кожаны,
И снял перчатки вязаны да пуховик с лисицею,
Пошёл затем на кухоньку пустую холостяцкую,
Отнёс туда я хлебушек в суме уж надорвавшейся.
Открыл свою я хлебницу простую деревянную,
Вложил в неё я хлебушек, вложил как в люльку деточку,
И слёзы богатырския на очи навернулися.
Сказал я: "Слава Господу, Христу и Богородице
За то, что жив остался я, да цел, да здоровёхонек,
Да за добычу ценную, за хлеб, за охранение
От ворогов недремлющих да дьявольского умысла".
===
Я не видел говна. Мне мой дед рассказал,
Как говённый поток в их долину стекал,
Как смывало дома, как тонули в говне
Старики и младенцы... Не верилось мне,
Что возможно такое - но дед мне не лгал:
Я в глазах его видел коричневый вал,
Что катился вонючей кипящей стеной
На него - на меня! - и дрожал, как больной,
В лихорадке лежащий на влажном одре...
А старик не молчал. Он рассказывал мне
О борьбе, о потерях, о рези в глазах,
О героях без страха и о подлецах,
И о том, как в говне утонули мечты,
Как не стало любви, доброты, красоты;
И о полчищах мух, легионах червей,
Что заполнили улицы вместо людей.
Я не видел говна. Мне мой дед рассказал,
Как родных и друзей среди говн он искал,
Но напрасен был труд: эти люди давно
Растворились в говне, превратились в говно.
Своим голосом, схожим со скрипом дверей,
Дед вещал про бежавших трусливых царей,
Про разруху и голод, торговлю душой
И про алую кровь, превращённую в гной.
Я спросил старика: "Как же ты пережил
Эти страшные дни, когда всё, что любил,
Утонуло в пучине, что ада страшней?".
Он молчал и смотрел на рисунки теней,
Но минуту спустя отвечал, не спеша:
"Да, в те чёрные дни не погибла душа -
Почему? - Потому, что я даже у дна
Оказавшись не раз - не отведал говна".
===
Лесопилка пилит лес.
Кот от плесени облез
И теперь сидит, урча,
На стене из кирпича.
В мире странном, угловатом,
Полном чёрной стекловаты,
Жизнь похожа на овёс,
Что в кромешной тьме пророс.
Бледность, слабость и безволие
Превратили в тень Монголию.
Стены, трубы и углы
Прорезаются из мглы.
Эй, прохожий! Хочешь лечь
Ты в мартеновскую печь?
Нет? Иди своим путём,
Мы сто штук таких найдём.
Лысый котик мой, бедняжка!
Плесенью покрыта ляжка...
На, покушай молока
Их молочного станка.
Жизнь кончается, гниёт.
Чуешь? Новый мир идёт
Мощной поступью стальной,
В белой дымке паровой.
Мне конец, тебе конец.
На холодном лбу потец.
Лучший мир, жестокий мир
На костях устроит пир.
Лесопилка пилит лес,
Полный сказок и чудес.
Кот рассказывает сказки
В лужице машинной смазки.
Сказка - ложь, да в ней намёк.
Тише, я взвожу курок.
Песня - чушь, да в ней душа.
Отлетает. Не спеша.
===
В июньский зной, ночной порою
Во поле вышел я с косою
И выкосил за пять часов
Звезду о множестве концов.
И в центре той звезды я сел,
И песни тайные пропел,
И в небесах зажглись огни,
Ко мне приблизились они.
Огромный диск завис над нивой,
И Гитлер, мудрый и красивый,
Сошёл на землю твёрдым шагом
С кроваво-чёрно-белым флагом.
"Адольф, спаси!", - я возопил. -
"Конец России наступил!
Жиды с хачами охуели!
В Кремле на троны воры сели!".
И Гитлер меч свой обнажил
И на плечо мне положил,
И голос - медный, громовой -
Сказал: "Теперь ты воин мой!".
И вырвал он глаза мои,
И вставил вместо них хуи,
И сердце из груди достал,
И в грудь отверстую насрал.
Он дал мне деревянный меч,
Воздушный шар и чудо-печь,
Фургон, цветную карусель
И календарь на семь недель.
Захохотав, как сам Молох,
Он прогремел: "Ебать ты лох!",
Потом залез в свой дисколёт
И улетел в небесный свод.
===
В своём доме-мавзолее
Возле зубчатой стены
Спит в гробу хрустальном Ленин,
Спит и видит злые сны.
Над клыками древних башен
Звёзды алые горят.
В их лучах, кровав и страшен,
Отражается закат.
Над шестою частью суши
Плещут волны тёмных снов,
Занося в людские души
Вереницы чуждых слов
Демоническое кредо
Вьётся в сумрачных умах:
"Спутник... Спорт... Балет... Победа...
Пх'нглуи мглв'нафх".
Moar: demetrius84