(no subject)
Решил освежить в памяти творчество одного поэта, написавшего много строк о любви и коррупции - и набрел на притчу, которую впервые прочитал лет тридцать тому назад. Что ж, настоящая поэзия актуальна всегда.
Сквозь темную пред оком тучу
Взгляни, читатель, ты
На светски суеты!
Увидишь общего дурачества ты кучу;
Однако для ради спокойства своего,
Пожалуй, никогда не шевели его;
Основана сия над страшным куча адом,
Наполнена различным гадом,
Покрыта ядом.
С великим пастухи в долине были стадом.
Когда?
Не думай, что тогда,
Когда для человека
Текли часы златаго века,
Когда еще наук премудрость не ввела
И в свете истина без школ еще цвела,
Как не был чин еще достоинства свидетель,
Но добродетель.
И, словом, я скажу вот это наконец:
Реченны пастухи вчера пасли овец,
По всякий день у них была тревога всяка:
Вздор, пьянство, шум и драка.
И, словом, так:
Из паства сделали они себе кабак -
Во глотку,
И в брюхо, и в бока
На место молока
Цедили водку,
И не жалел никто ни зуб, ни кулака,
Кабашный нектар сей имеючи лекарством,
А бешеную жизнь имев небесным царством.
От водки голова болит,
Но водка сердце веселит,
Молошное питье не диво,
Его хмельняй и пиво;
Какое ж им питье и пить,
Коль водки не купить?
А деньги для чего иного им копить?
В лесу над долом сим Сатир жил очень близко,
И тварию их он презренною считал,
Что низки так они, живут колико низко.
Всегда он видел их, всегда и хохотал,
Что нет ни чести тут, ни разума, ни мира.
Поймали пастухи Сатира
И бьют сего -
Без милосердия - невинна Демокрита.
Не видит помощи Сатир ни от кого.
Однако Пан пришел спасти Сатира бита;
Сатира отнял он, и говорил им Пан:
«За что поделали ему вы столько ран?
Напредки меньше пейте;
А что смеялся он, за то себя вы бейте,
А ты вперед, мой друг,
Ко наставлению не делай им услуг;
Опасно наставленье строго,
Где зверства и безумства много».
Александр Петрович Сумароков, 1769
Сквозь темную пред оком тучу
Взгляни, читатель, ты
На светски суеты!
Увидишь общего дурачества ты кучу;
Однако для ради спокойства своего,
Пожалуй, никогда не шевели его;
Основана сия над страшным куча адом,
Наполнена различным гадом,
Покрыта ядом.
С великим пастухи в долине были стадом.
Когда?
Не думай, что тогда,
Когда для человека
Текли часы златаго века,
Когда еще наук премудрость не ввела
И в свете истина без школ еще цвела,
Как не был чин еще достоинства свидетель,
Но добродетель.
И, словом, я скажу вот это наконец:
Реченны пастухи вчера пасли овец,
По всякий день у них была тревога всяка:
Вздор, пьянство, шум и драка.
И, словом, так:
Из паства сделали они себе кабак -
Во глотку,
И в брюхо, и в бока
На место молока
Цедили водку,
И не жалел никто ни зуб, ни кулака,
Кабашный нектар сей имеючи лекарством,
А бешеную жизнь имев небесным царством.
От водки голова болит,
Но водка сердце веселит,
Молошное питье не диво,
Его хмельняй и пиво;
Какое ж им питье и пить,
Коль водки не купить?
А деньги для чего иного им копить?
В лесу над долом сим Сатир жил очень близко,
И тварию их он презренною считал,
Что низки так они, живут колико низко.
Всегда он видел их, всегда и хохотал,
Что нет ни чести тут, ни разума, ни мира.
Поймали пастухи Сатира
И бьют сего -
Без милосердия - невинна Демокрита.
Не видит помощи Сатир ни от кого.
Однако Пан пришел спасти Сатира бита;
Сатира отнял он, и говорил им Пан:
«За что поделали ему вы столько ран?
Напредки меньше пейте;
А что смеялся он, за то себя вы бейте,
А ты вперед, мой друг,
Ко наставлению не делай им услуг;
Опасно наставленье строго,
Где зверства и безумства много».
Александр Петрович Сумароков, 1769