Баечка.
Вспоминая одну историю.... (для Эль-Марьяччи)
Ночь. Беспросветная и непроглядная дальневосточная зимняя ночь. Слегка штормит, и временами палуба с каким-то уханьем уходит из-под ног, а форштевень вздымает фонтаны ледяной воды. Зимнее Японское море - это страшно. Холод и ветер способны погубить корабль - палуба и носовая орудийная башня главного калибра непрерывно покрываются льдом, посылать же матросов обкалывать лед - все равно, что бросать людей за борт…
Мерзнут руки, мерзнет лицо...сукно бушлата моментально напитывается влагой и превращается в рыцарский доспех...рыцари.. рыцари моря...крестоносцы в корабельной броне, с копьями калибра 12" .......
Черт, но как же холодно. В рубке холоднее, чем в склепе угольной ямы, холоднее, чем в затопленых трюмах. Ветер врывается в пробоины в переборках...под ногами хрустит стекло, пересыпанное замерзшей кровью и сажей..
Пахнет холодом...вы скажете, холод не пахнет? - вы просто не были в штормовом зимнем море...холодно....
Эскадренный броненосец - кораблик немаленький, но и его валяет с борта на борт, окатывает водой от форштевня до первой трубы….но выбора уже нет. Уйдя из внуреннего рейда Артура они сделали свой выбор.
А выбор был: стоять на рейде, пока японские мортиры не начнут пробивать фугасами палубы, топить свой корабль в Западном бассейне, потом пережить позорную капитуляцию крепости (будь проклят Стессель)…или попробовать прорваться мимо Того и крейсеров Камимуры, уйти в ночь, в шторм, уйти в направлении Владивостока с надеждой дотянуть…
Они сделали свой выбор.
Сейчас, после боя с японскими крейсерами, экипаж судорожно заделывал щитами пробоины в корпусе, восстанавливал то, что еще можно восстановить…а ведь где-то на пути еще второй крейсерский отряд.
Странная это конструкция - броненосец. В машинном и котельном отделениях люди падают в обморок от невыносимой жары, кочегары похожи на работников ада. А здесь, за двумя переборками, стылая тьма трюмов, аварийные партии работают по пояс в ледяной воде, керосиновые лампы выхватывают из темноты только углы механизмов, ибо разрыв японского восьмидюймового уничтожил все лампочки в отсеке. Тьма сотрясается от громкого мата, но звук глохнет и пропадает в подтопленом отсеке.
Ветер крепчает, усиливается бортовая качка и работать становится почти невозможно.
Можно было остаться в Артуре, можно. Но не для того Ухтомский смещал Бойсмана. Не для того командиром на броненосце стал капитан первого ранга фон Рейнеке. «Хитрая лиса» фон Рейнеке знал, что остаться на внутреннем рейде Артура - отдать корабль японцам. И он рискнул.
Да, слабая броня, да слабое вооружение. Но зато - 18,5 узла.
От крейсеров отобьемся, от броненосцев убежим.
«Дойдешь - быть тебе контр-адмиралом!» - сказал Ухтомский на прощание.
Сглазил.
«Пересвет» жрет уголь как не в себя…вся их тройка этим славилась…
Хватило б того угля…а то придется ловить купца какого…а тут где-то японские крейсера..
Но шансы есть. И в напряжении вахта в ходовой рубке. И мерзнут на марсах сигнальщики.
И кочегары жарятся заживо в своем пекле. И измученые офицеры снова склоняются над картой.
Они еще не знают, что им не судьба дойти до Владивостока. И контр-адмирал фон Рейнеке не увидит город. Они столкнутся с японцами возле корейского побережья, ввяжутся в безнадежный бой и потопив «Адзумо» в полусотне миль от Славянки, сумеют в сумерках оторваться от противника.На последних крохах угля, обгоревший, изувеченный корабль, управляющийся только машинами (румпельное разбито и затоплено), вылетит на скалы небольшого скалистого островка, не сумев в ночи вписаться в Амурский пролив.
Страшный скрежет разрываемого камнем металла и потоки воды, хлынувшие в погреба и подбашенное отделение носовой башни. Впрочем, это уже будет неважно, ибо последний снаряд уйдет по дуге в сторону врага еще на закате, а минутой позже японский снаряд уничтожит экипаж башни, пробив броневую крышу.
В это время капитан первого ранга, нет, уже контр-адмирал фон Рейнеке, будет лежать в своей каюте, получив в последнем бою множественные осколочные ранения от японского снаряда Это была вечная беда русских кораблей в этой войне - слишком широкие амбразуры боевой рубки и неудачная конструкция козырька над ними.
Из 28-ми офицеров на ногах останется только трое, а из 750-ти нижних чинов - не более половины.
Они вынесут на руках своего командира на берег, но он уже не увидит рассвета.
И экипаж будет рубить мерзлую землю на вершине холма, и поставит первый крест на этом небольшом островке. А крестов будет много, и будет обелиск из орудийного ствола главного калибра. И остров назовут в честь командlира корабля...
Но все это будет позже, а пока надрываются аварийные партии, борясь за живучесть, и офицеры пытаются угадать ход мыслей противника.
Пока еще остатки дыма пожаров не выветрились из помещений и в судовом лазарете оказывают раненым помощь: кому первую, а кому и последнюю…
И свистит в остатках рангоута ветер, ледянная вода рушится на палубу и скатывается за обрез борта…
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Снять корпус с камней не представлялось возможным. С него демонтировали все, что могло пригодиться и оставили.
Бронированный борт зияет пробоинами от снарядов. Менее защищенные надстройки расстреляны в кружево.
На борту заметны и следы от рикошетов.
После демонтажа броневых плит и вооружения каземат левого борта выглядит пустым....
Палуба уходит под воду. Справа виден срез - здесь извлекали демонтированные орудия нижнего каземата.
Здесь были офицерские каюты.
Левый борт менее поврежден. На надстройках видны пробоины от СКВОЗНЫХ проходов снарядов.
Демонтированы орудийные башни главного калибра, броневые плиты казематов и боевой рубки..
Более разрушеная кормовая рубка и грот с боевым марсом отсутствуют полностью - видимо срезаны при демонтаже оборудования...
Также отсутствуют трубы, кранбалки, броневые плиты борта.
Судя по наличию машин и механизмов в носовой части корпуса (затопленых разумеется) и отсутствию в кормовой - кормовая часть заполнилась водой много позже, после демонтажа оборудования.
Снято в июле 2001-го. С тех пор время и металлисты почти уничтожили его.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
А вот как выглядел "Пересвет" год назад:
Последнее фото не мое, вот отсюда: quick-spinch.livejournal.com/275839.html#cutid1
Ночь. Беспросветная и непроглядная дальневосточная зимняя ночь. Слегка штормит, и временами палуба с каким-то уханьем уходит из-под ног, а форштевень вздымает фонтаны ледяной воды. Зимнее Японское море - это страшно. Холод и ветер способны погубить корабль - палуба и носовая орудийная башня главного калибра непрерывно покрываются льдом, посылать же матросов обкалывать лед - все равно, что бросать людей за борт…
Мерзнут руки, мерзнет лицо...сукно бушлата моментально напитывается влагой и превращается в рыцарский доспех...рыцари.. рыцари моря...крестоносцы в корабельной броне, с копьями калибра 12" .......
Черт, но как же холодно. В рубке холоднее, чем в склепе угольной ямы, холоднее, чем в затопленых трюмах. Ветер врывается в пробоины в переборках...под ногами хрустит стекло, пересыпанное замерзшей кровью и сажей..
Пахнет холодом...вы скажете, холод не пахнет? - вы просто не были в штормовом зимнем море...холодно....
Эскадренный броненосец - кораблик немаленький, но и его валяет с борта на борт, окатывает водой от форштевня до первой трубы….но выбора уже нет. Уйдя из внуреннего рейда Артура они сделали свой выбор.
А выбор был: стоять на рейде, пока японские мортиры не начнут пробивать фугасами палубы, топить свой корабль в Западном бассейне, потом пережить позорную капитуляцию крепости (будь проклят Стессель)…или попробовать прорваться мимо Того и крейсеров Камимуры, уйти в ночь, в шторм, уйти в направлении Владивостока с надеждой дотянуть…
Они сделали свой выбор.
Сейчас, после боя с японскими крейсерами, экипаж судорожно заделывал щитами пробоины в корпусе, восстанавливал то, что еще можно восстановить…а ведь где-то на пути еще второй крейсерский отряд.
Странная это конструкция - броненосец. В машинном и котельном отделениях люди падают в обморок от невыносимой жары, кочегары похожи на работников ада. А здесь, за двумя переборками, стылая тьма трюмов, аварийные партии работают по пояс в ледяной воде, керосиновые лампы выхватывают из темноты только углы механизмов, ибо разрыв японского восьмидюймового уничтожил все лампочки в отсеке. Тьма сотрясается от громкого мата, но звук глохнет и пропадает в подтопленом отсеке.
Ветер крепчает, усиливается бортовая качка и работать становится почти невозможно.
Можно было остаться в Артуре, можно. Но не для того Ухтомский смещал Бойсмана. Не для того командиром на броненосце стал капитан первого ранга фон Рейнеке. «Хитрая лиса» фон Рейнеке знал, что остаться на внутреннем рейде Артура - отдать корабль японцам. И он рискнул.
Да, слабая броня, да слабое вооружение. Но зато - 18,5 узла.
От крейсеров отобьемся, от броненосцев убежим.
«Дойдешь - быть тебе контр-адмиралом!» - сказал Ухтомский на прощание.
Сглазил.
«Пересвет» жрет уголь как не в себя…вся их тройка этим славилась…
Хватило б того угля…а то придется ловить купца какого…а тут где-то японские крейсера..
Но шансы есть. И в напряжении вахта в ходовой рубке. И мерзнут на марсах сигнальщики.
И кочегары жарятся заживо в своем пекле. И измученые офицеры снова склоняются над картой.
Они еще не знают, что им не судьба дойти до Владивостока. И контр-адмирал фон Рейнеке не увидит город. Они столкнутся с японцами возле корейского побережья, ввяжутся в безнадежный бой и потопив «Адзумо» в полусотне миль от Славянки, сумеют в сумерках оторваться от противника.На последних крохах угля, обгоревший, изувеченный корабль, управляющийся только машинами (румпельное разбито и затоплено), вылетит на скалы небольшого скалистого островка, не сумев в ночи вписаться в Амурский пролив.
Страшный скрежет разрываемого камнем металла и потоки воды, хлынувшие в погреба и подбашенное отделение носовой башни. Впрочем, это уже будет неважно, ибо последний снаряд уйдет по дуге в сторону врага еще на закате, а минутой позже японский снаряд уничтожит экипаж башни, пробив броневую крышу.
В это время капитан первого ранга, нет, уже контр-адмирал фон Рейнеке, будет лежать в своей каюте, получив в последнем бою множественные осколочные ранения от японского снаряда Это была вечная беда русских кораблей в этой войне - слишком широкие амбразуры боевой рубки и неудачная конструкция козырька над ними.
Из 28-ми офицеров на ногах останется только трое, а из 750-ти нижних чинов - не более половины.
Они вынесут на руках своего командира на берег, но он уже не увидит рассвета.
И экипаж будет рубить мерзлую землю на вершине холма, и поставит первый крест на этом небольшом островке. А крестов будет много, и будет обелиск из орудийного ствола главного калибра. И остров назовут в честь командlира корабля...
Но все это будет позже, а пока надрываются аварийные партии, борясь за живучесть, и офицеры пытаются угадать ход мыслей противника.
Пока еще остатки дыма пожаров не выветрились из помещений и в судовом лазарете оказывают раненым помощь: кому первую, а кому и последнюю…
И свистит в остатках рангоута ветер, ледянная вода рушится на палубу и скатывается за обрез борта…
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Снять корпус с камней не представлялось возможным. С него демонтировали все, что могло пригодиться и оставили.
Бронированный борт зияет пробоинами от снарядов. Менее защищенные надстройки расстреляны в кружево.
На борту заметны и следы от рикошетов.
После демонтажа броневых плит и вооружения каземат левого борта выглядит пустым....
Палуба уходит под воду. Справа виден срез - здесь извлекали демонтированные орудия нижнего каземата.
Здесь были офицерские каюты.
Левый борт менее поврежден. На надстройках видны пробоины от СКВОЗНЫХ проходов снарядов.
Демонтированы орудийные башни главного калибра, броневые плиты казематов и боевой рубки..
Более разрушеная кормовая рубка и грот с боевым марсом отсутствуют полностью - видимо срезаны при демонтаже оборудования...
Также отсутствуют трубы, кранбалки, броневые плиты борта.
Судя по наличию машин и механизмов в носовой части корпуса (затопленых разумеется) и отсутствию в кормовой - кормовая часть заполнилась водой много позже, после демонтажа оборудования.
Снято в июле 2001-го. С тех пор время и металлисты почти уничтожили его.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
А вот как выглядел "Пересвет" год назад:
Последнее фото не мое, вот отсюда: quick-spinch.livejournal.com/275839.html#cutid1