М.К. Юшневская. Письма. Опыт комментария. 2. 27 сентября 1830 г, Петровский завод
1. 23-го Мая 1830 года. Нижний Новгород:
https://lubelia.livejournal.com/1419565.html
2.
Декабристы на каторге и в ссылке : Сб. новых материалов и статей / сост. комиссией Всесоюзного о-ва политкаторжан по празднованию столетнего юбилея восстания декабристов. - М. : Всесоюз. о-во полит. каторжан и ссыльно-поселенцев, 1925, с. 38-40
[Мария Казимировна - Семену Петровичу.]
27 сентября 1830 г, Петровский завод
Я ужаснулась, любезный братец Семен Петрович, увидя моего мужа, так он похудел, одна тень его осталась. Не жалуется, чтобы страдал какою-либо болезнью, но спит очень мало и почти ничего не ест; я боюсь, чтобы не впал в чахотку; уверяет меня Фердинанд Богданович [Вольф] 1, что этого опасаться не должно, но может он уверяет для того, чтобы успокоить меня. Как бы ты не представлял себе его худобы, все еще будет мало.
Ты, может быть, уже слышал, что брат твой и все товарищи его переведены в Петровский завод. - И я, желая разделить вполне участь мужа моего, поступила в острог, где занимаю один нумер с ним; здесь мы лишены не только воздуха, но и дневного света 2. Боюсь, что муж мой вконец расстроится здоровьем.
Брат благодарит за присланные ему тысячу рублей, он был без гроша денег и очень давно нуждался. Я с собой не могла привезти ничего. Ты, мой друг, очень хорошо знаешь, с какими малыми способами выехала я из Москвы. Но ты обещал еще выслать вскоре тысячу рублей, следовательно, муж мой, по крайней мере будет спокоен на несколько времени, что нуждаться не будет в необходимом. - В одно время с письмом твоим, в котором описываешь, как изменилась сумма, которую должна Марья Ивановна[Посникова] 3, он получил и то, которое ты писал в Москву к поверенному моему Василию Анисимовичу: обстоятельное объяснение об этом я принуждена отложить до будущей почты, потому что брат твой не успел теперь отыскать и сообразить всех бумаг и писем, которые получил он в разное время об этом. - Я же с своей стороны считаю неуместным входить в это; тебе известно, что раздел был сделан по добровольному вашему согласию с братом Владимиром 4, ибо я даже не почитала себя вправе вмешиваться в подробности раздела. Ты сам припомнишь, что я полагалась на любовь и дружбу вашу к брату и потому предоставила собственному твоему усмотрению все; и подписала готовые уже бумаги.
В заключение письма твоего к брату, ты желаешь, чтоб я забыла все прошедшее; из любви моей к твоему брату, из любви моей к тебе я никогда не переставала желать тебе добра и сожалеть о твоем от меня удалении; очень рада буду, ежели ты искренно возвратишь мне дружбу и любовь твою, которых я никогда потерять не желала.
Ты пишешь, что моя Сонечка 5, была у тебя в Хрустовой 6 с ее мужем 7; очень меня утешило сие известие; дай Бог, чтобы ты любил детей моих и чтобы они умели заслужить заслужить на твою дружбу. Любезный Семен Петрович, будь уверен, что я никогда не могу перестать любить тебя, как бы ты ни удалялся от меня и как бы ты ни был несправедлив противу меня. - С самых юных твоих лет брат твой приучил меня любить тебя всем сердцем, как и он сам любит тебя, и сам ты столько мне показывал привязанности, что я никак не могу себе представить, чтобы ты был в силах желать мне зла; итак, мой друг, будет друзьями по-прежнему, и не станем вспоминать того, что нам делало большую неприятность, а мне, откровенно тебе скажу, несчастье.
Не помню, написала ли я тебе в прошлом письме, которое послала из Иркутска, что Варфоломей Варфоломеевич [Рынкевич] 8; еще в прошлом году умер в июле месяце, и смерть его преждевременную приписывают невоздержному употреблению напитков. Он умер скоропостижно, бывши в гостях. Я надеюсь, что ты, любезнейший Семен Петрович, не сообщишь сего брату его; душевно бы мне было неприятно, если бы от меня узнал он такие неприятные известия о его брате. Ты знаешь, что я неспособна сделать неудовольствия даже и тем людям, которые делали мне величайшее зло. Я уже здесь вместе с мужем моим. Бог прости всех, и я их прощаю, если только мое прощение сколько-нибудь их занимает.
Зная твое доброе сердце, мой друг, я уверена, что матушка моя под твоим покровительством не стерпит никаких притеснений ни от кого и не нуждается в необходимом; благодарю тебя заранее за все одолжения, какие ты ей наверное оказываешь. Я буду стараться так распорядиться, чтобы ее пристроить и дать ей уголок спокойный: она в тех летах, что спокойствие ей необходимо; поцелуй у нее ручку за меня и моего мужа и скажи ей, что мы оба здоровы.
Если ты можешь, любезный Семен Петрович, сделать это для меня и твоего брата, то постарайся непременно выкупить часы твоего брата у Филипп Прохоровича [Романенки]; брат твой очень дорожит сими часами, потому что это память от отца его и к часам сим он очень привык. Если бы ты был очень богат платками шейными цветными, то пришли мужу моему: сколько бы ты одолжил его сим; он очень любит теперь цветные платки. Я пришлю тебе, друг мой, мерку его с будущею почтою на сюртук и жилет; сшей ему, сделай милость; здесь нету портного, а он очень беден платьем; представь себе, что он худее, наверное можно сказать, Осипа Варфоломеича [Рынкевича]: увидишь по его мерке, которую я тебе пришлю.
Алексей Петрович приказал кланяться Владимиру, от которого он получил письмо: очень рад, что он счастлив, и благодарит его за память.
Прощай, любезный Семен Петрович, я и брат твой от всего сердца желаем тебе быть здоровым; будь счастлив и не забывай истинных друзей твоих - брата и меня. Любящая тебя всем сердцем сестра и друг
Мария Юшневская.
Здесь я наняла избу близ острога, в которой варят нам есть, содержатся там мои вещи и живут в ней человек и женщина; плачу за нее 25 рублей в месяц. Здесь дорого очень все, особливо, когда сообразим с нашими ценами. Пишу все потому к тебе, чтобы ты знал, любезнейший Семен Петрович, как мы здесь живем: пуд сахару здесь 60 ср [серебряных рублей], а чай самый посредственный 10 фунт. Прощай, мой любезный.
ПРИМЕЧАНИЯ
1Фердинанд (Христиан Фердинанд) Богданович (Бернгардович) Вольф (1796 или 1797-1854) - декабрист, как и Алексей Петрович Юшневский - член Южного общества декабристов, был штаб-врачом при полевом генерал-штаб-докторе 2-й армии. На каторге и потом на поселении продолжал практиковать как врач (с 1836 года получил официальное разрешение на медицинскую практику), по многочисленным отзывам действительно был очень хорошим врачом. Близкий друг семейства Юшневских, в дальнейшем в переписке упоминается неоднократно.
2Первоначально в здании, построенном в Петровском заводе для содержания декабристов отсутствовали окна в камерах - и только после многочисленных жалоб жен декабристов весной 1831 года окна все-таки были прорублены. См. С. В. Кодан. К истории Петровского каземата для декабристо//Cибирь и декабристы, вып. 2, Иркутск, Восточно-Сибирское книжное издательство, 1981, с.77-92 (http://kemenkiri.narod.ru/gaaz/Kodan.htm)
3Cм. прим. 8 к пред. письму. Поверенный Василий Анисимович не установлен.
4Владимир Петрович Юшневский (1807-после 1854 г.), младший брат А.П. На данный момент о нем известно не так много: он окончил московский университетский пансион, на 1830 год уже женился. В 1833 года произведен из прапорщиков Азовского пехотного полка в подпоручики, а вскоре вышел в отставку и обосновался в Москве. Видимо, его жизнь как-то не сложилась - в 1854 году Мария Казимировна упоминает, что его дочери пристроены, но он сам «потерянный человек».
5Софья Алексеевна Рейхель (ок. 1811-?), дочь Марии Казимировны от первого брака, жена художника Карла Яковлевича Рейхеля.
6Хрустовая - имение Юшневских, с 1811 до революции. Было приобретено отцом декабриста Петром Христофоровичем Юшневским. После его смерти все имения перешли к его сыновьям: Алексею (декабристу), Семену и Владимиру, делами имения управлял старший и имение не было разделено. После ареста Алексея Петровича Хрустовая остается младшим братьям Семену и Владимиру, до 1831 года они занимаются размежеванием имения (А Марии Казимировне, судя по всему, по разделу достается другое имение Юшневских - Тимашевка). При этом на Хрустовую по требованию временного счетного отделения штаба 2 армии предъявлено взыскание в 326 тысяч рублей, обращенных по интендантским расчетам на ответственность А.П. Юшневского. И итоге имение оставлено было под запрещением и надзором дворянской опеки до разрешения дела Сенатом. В 1840 году Алексей Петровbx полностью оправдан и надзор снят - во всяком случае в эти годы Семен подумывает о продаже Хрустовой. Но в итоге она так и остается за Юшневскими: потомки Семена Петровича владеют ей до 1917 года.
В Хрустовой сохранился дом Юшневских. Попытка создать в нем музей в советские годы не удалась, на 2015 год он частично использовался как банкетный зал, частично находился в аварийном состоянии. См. здесь: http://lubelia.livejournal.com/1080599.html
7Карл Яковлевич Рейхель (1788 - 1857), художник, зять Юшневских. Окончил Академию художеств, после 1811 года жил в Петербурге (известны его работы этого времени - портреты П. Вяземского, Ф. Толстого и т.д.) В конце 1810-ых годов он бывает в Тульчине, и видимо, его знакомство с Юшневскими происходит примерно в 1818-19 годах. Исследователь его жизни В.В. Гапоненко предполагает, что единственный сохранившийся портрет В. Муравьевой и возможно ряд портретов южных декабристов неизвестного авторства принадлежат именно ему. После 1819 года К.Я. Рейхель уезжает за границу, точной даты его возвращения и даты его свадьбы с Софией мы не знаем, но вероятно это 1828 или 1829 год (в 1830 году София уже замужем и у нее рождается дочь, тоже София). Некоторое время они, видимо, живут в Хрустовой, потом в Рашкове. В 1840-ых годах перебираются в Нижний Новгород (где общаются с семейством А. Герцена - известны портреты А. Герцена и его жены этого времени). В 1845 году Рейхели едут к Марии Казимировне в Сибирь и живут в Иркутске и Кяхте. К.Я. Рейхель пишет портреты местных купцов, расписывает собор в Кяхте, самая известная его работа этого времени - портрет императрицы Александры Федоровны для Иркутского девичьего института. Вслед за Марией Казимировной они возвращаются в Россию. О поздних годах жизни Карла Яковлевича известно мало, по некоторым сведениям скончался и похоронен он в Тульчине. (В.В. Гапоненко. Художник Карл Христан Филипп Рейхель в общественной и культурной жизни России первой половины XIX века, Улан-Удэ, 2009). Подборка картин, атрибутированных как принадлежащий К.Я. Рейхелю здесь: https://lubelia.livejournal.com/1244921.html
8Речь идет о семействе Рынкевичей. Иосиф Варфоломеевич Рынкевич, воспитывался вместе с Семеном в Университетском Пансионе, потом жил в Хрустовой. Вот так пишет о нем на следствии А.П. Юшневский: «Ринкевич из дворян, молодой человек лет 19-ти или 20-ти, соученик брата моего родного, сирота без дневного пропитания, имел пристанище в общем моем доме с братом моим до удобного случая определиться в гражданскую службу", а вот так: «Ринкевич есть бедный дворянин, нигде не служащий, который учился со мною в Московском университетском пансионе. Здоровье не позволило ему вступить в военную службу, а сверх того, будучи от природы лишен одного глаза, он не мог себе найти места в Москве; не имея ни родителей, ни каких связей и узнав, что я служу при Главной квартире, решился он приехать в Тульчин, чтобы искать какого-нибудь места по штатской службе. Таким образом, приехавши ко мне, жил он несколько времени в доме моего брата…» - сам Семен.
Был принят в тайное общество Семеном Юшневским (по настоянию А. Барятинского) ровно с одной целью - доставить П. Пестелю письмо с известиями о смерти Александра 1, более никакой деятельностью не занимался. Привлекался к следствию, после него жил под надзором, безуспешно пытался устроиться на службу в Кишиневе и Одессе, и, судя по упоминаниям в письмах, так и остался жить при Семене в Хрустовой. Поддерживал связь с Марией Казимировной уже после смерти Алексея Петровича, прослеживается в переписке по 1856 год. Варфоломей - видимо, его старший брат. Скорее всего семейства Юшневских и Рынкевичей находятся в каком-то родстве. Единственный опубликованный материал об Иосифе Варфоломеече, помимо следственного дела - статья «Мытарства декабриста Рынкевича» Ю. Оксмана (когда-нибудь повешу).
https://lubelia.livejournal.com/1419565.html
2.
Декабристы на каторге и в ссылке : Сб. новых материалов и статей / сост. комиссией Всесоюзного о-ва политкаторжан по празднованию столетнего юбилея восстания декабристов. - М. : Всесоюз. о-во полит. каторжан и ссыльно-поселенцев, 1925, с. 38-40
[Мария Казимировна - Семену Петровичу.]
27 сентября 1830 г, Петровский завод
Я ужаснулась, любезный братец Семен Петрович, увидя моего мужа, так он похудел, одна тень его осталась. Не жалуется, чтобы страдал какою-либо болезнью, но спит очень мало и почти ничего не ест; я боюсь, чтобы не впал в чахотку; уверяет меня Фердинанд Богданович [Вольф] 1, что этого опасаться не должно, но может он уверяет для того, чтобы успокоить меня. Как бы ты не представлял себе его худобы, все еще будет мало.
Ты, может быть, уже слышал, что брат твой и все товарищи его переведены в Петровский завод. - И я, желая разделить вполне участь мужа моего, поступила в острог, где занимаю один нумер с ним; здесь мы лишены не только воздуха, но и дневного света 2. Боюсь, что муж мой вконец расстроится здоровьем.
Брат благодарит за присланные ему тысячу рублей, он был без гроша денег и очень давно нуждался. Я с собой не могла привезти ничего. Ты, мой друг, очень хорошо знаешь, с какими малыми способами выехала я из Москвы. Но ты обещал еще выслать вскоре тысячу рублей, следовательно, муж мой, по крайней мере будет спокоен на несколько времени, что нуждаться не будет в необходимом. - В одно время с письмом твоим, в котором описываешь, как изменилась сумма, которую должна Марья Ивановна[Посникова] 3, он получил и то, которое ты писал в Москву к поверенному моему Василию Анисимовичу: обстоятельное объяснение об этом я принуждена отложить до будущей почты, потому что брат твой не успел теперь отыскать и сообразить всех бумаг и писем, которые получил он в разное время об этом. - Я же с своей стороны считаю неуместным входить в это; тебе известно, что раздел был сделан по добровольному вашему согласию с братом Владимиром 4, ибо я даже не почитала себя вправе вмешиваться в подробности раздела. Ты сам припомнишь, что я полагалась на любовь и дружбу вашу к брату и потому предоставила собственному твоему усмотрению все; и подписала готовые уже бумаги.
В заключение письма твоего к брату, ты желаешь, чтоб я забыла все прошедшее; из любви моей к твоему брату, из любви моей к тебе я никогда не переставала желать тебе добра и сожалеть о твоем от меня удалении; очень рада буду, ежели ты искренно возвратишь мне дружбу и любовь твою, которых я никогда потерять не желала.
Ты пишешь, что моя Сонечка 5, была у тебя в Хрустовой 6 с ее мужем 7; очень меня утешило сие известие; дай Бог, чтобы ты любил детей моих и чтобы они умели заслужить заслужить на твою дружбу. Любезный Семен Петрович, будь уверен, что я никогда не могу перестать любить тебя, как бы ты ни удалялся от меня и как бы ты ни был несправедлив противу меня. - С самых юных твоих лет брат твой приучил меня любить тебя всем сердцем, как и он сам любит тебя, и сам ты столько мне показывал привязанности, что я никак не могу себе представить, чтобы ты был в силах желать мне зла; итак, мой друг, будет друзьями по-прежнему, и не станем вспоминать того, что нам делало большую неприятность, а мне, откровенно тебе скажу, несчастье.
Не помню, написала ли я тебе в прошлом письме, которое послала из Иркутска, что Варфоломей Варфоломеевич [Рынкевич] 8; еще в прошлом году умер в июле месяце, и смерть его преждевременную приписывают невоздержному употреблению напитков. Он умер скоропостижно, бывши в гостях. Я надеюсь, что ты, любезнейший Семен Петрович, не сообщишь сего брату его; душевно бы мне было неприятно, если бы от меня узнал он такие неприятные известия о его брате. Ты знаешь, что я неспособна сделать неудовольствия даже и тем людям, которые делали мне величайшее зло. Я уже здесь вместе с мужем моим. Бог прости всех, и я их прощаю, если только мое прощение сколько-нибудь их занимает.
Зная твое доброе сердце, мой друг, я уверена, что матушка моя под твоим покровительством не стерпит никаких притеснений ни от кого и не нуждается в необходимом; благодарю тебя заранее за все одолжения, какие ты ей наверное оказываешь. Я буду стараться так распорядиться, чтобы ее пристроить и дать ей уголок спокойный: она в тех летах, что спокойствие ей необходимо; поцелуй у нее ручку за меня и моего мужа и скажи ей, что мы оба здоровы.
Если ты можешь, любезный Семен Петрович, сделать это для меня и твоего брата, то постарайся непременно выкупить часы твоего брата у Филипп Прохоровича [Романенки]; брат твой очень дорожит сими часами, потому что это память от отца его и к часам сим он очень привык. Если бы ты был очень богат платками шейными цветными, то пришли мужу моему: сколько бы ты одолжил его сим; он очень любит теперь цветные платки. Я пришлю тебе, друг мой, мерку его с будущею почтою на сюртук и жилет; сшей ему, сделай милость; здесь нету портного, а он очень беден платьем; представь себе, что он худее, наверное можно сказать, Осипа Варфоломеича [Рынкевича]: увидишь по его мерке, которую я тебе пришлю.
Алексей Петрович приказал кланяться Владимиру, от которого он получил письмо: очень рад, что он счастлив, и благодарит его за память.
Прощай, любезный Семен Петрович, я и брат твой от всего сердца желаем тебе быть здоровым; будь счастлив и не забывай истинных друзей твоих - брата и меня. Любящая тебя всем сердцем сестра и друг
Мария Юшневская.
Здесь я наняла избу близ острога, в которой варят нам есть, содержатся там мои вещи и живут в ней человек и женщина; плачу за нее 25 рублей в месяц. Здесь дорого очень все, особливо, когда сообразим с нашими ценами. Пишу все потому к тебе, чтобы ты знал, любезнейший Семен Петрович, как мы здесь живем: пуд сахару здесь 60 ср [серебряных рублей], а чай самый посредственный 10 фунт. Прощай, мой любезный.
ПРИМЕЧАНИЯ
1Фердинанд (Христиан Фердинанд) Богданович (Бернгардович) Вольф (1796 или 1797-1854) - декабрист, как и Алексей Петрович Юшневский - член Южного общества декабристов, был штаб-врачом при полевом генерал-штаб-докторе 2-й армии. На каторге и потом на поселении продолжал практиковать как врач (с 1836 года получил официальное разрешение на медицинскую практику), по многочисленным отзывам действительно был очень хорошим врачом. Близкий друг семейства Юшневских, в дальнейшем в переписке упоминается неоднократно.
2Первоначально в здании, построенном в Петровском заводе для содержания декабристов отсутствовали окна в камерах - и только после многочисленных жалоб жен декабристов весной 1831 года окна все-таки были прорублены. См. С. В. Кодан. К истории Петровского каземата для декабристо//Cибирь и декабристы, вып. 2, Иркутск, Восточно-Сибирское книжное издательство, 1981, с.77-92 (http://kemenkiri.narod.ru/gaaz/Kodan.htm)
3Cм. прим. 8 к пред. письму. Поверенный Василий Анисимович не установлен.
4Владимир Петрович Юшневский (1807-после 1854 г.), младший брат А.П. На данный момент о нем известно не так много: он окончил московский университетский пансион, на 1830 год уже женился. В 1833 года произведен из прапорщиков Азовского пехотного полка в подпоручики, а вскоре вышел в отставку и обосновался в Москве. Видимо, его жизнь как-то не сложилась - в 1854 году Мария Казимировна упоминает, что его дочери пристроены, но он сам «потерянный человек».
5Софья Алексеевна Рейхель (ок. 1811-?), дочь Марии Казимировны от первого брака, жена художника Карла Яковлевича Рейхеля.
6Хрустовая - имение Юшневских, с 1811 до революции. Было приобретено отцом декабриста Петром Христофоровичем Юшневским. После его смерти все имения перешли к его сыновьям: Алексею (декабристу), Семену и Владимиру, делами имения управлял старший и имение не было разделено. После ареста Алексея Петровича Хрустовая остается младшим братьям Семену и Владимиру, до 1831 года они занимаются размежеванием имения (А Марии Казимировне, судя по всему, по разделу достается другое имение Юшневских - Тимашевка). При этом на Хрустовую по требованию временного счетного отделения штаба 2 армии предъявлено взыскание в 326 тысяч рублей, обращенных по интендантским расчетам на ответственность А.П. Юшневского. И итоге имение оставлено было под запрещением и надзором дворянской опеки до разрешения дела Сенатом. В 1840 году Алексей Петровbx полностью оправдан и надзор снят - во всяком случае в эти годы Семен подумывает о продаже Хрустовой. Но в итоге она так и остается за Юшневскими: потомки Семена Петровича владеют ей до 1917 года.
В Хрустовой сохранился дом Юшневских. Попытка создать в нем музей в советские годы не удалась, на 2015 год он частично использовался как банкетный зал, частично находился в аварийном состоянии. См. здесь: http://lubelia.livejournal.com/1080599.html
7Карл Яковлевич Рейхель (1788 - 1857), художник, зять Юшневских. Окончил Академию художеств, после 1811 года жил в Петербурге (известны его работы этого времени - портреты П. Вяземского, Ф. Толстого и т.д.) В конце 1810-ых годов он бывает в Тульчине, и видимо, его знакомство с Юшневскими происходит примерно в 1818-19 годах. Исследователь его жизни В.В. Гапоненко предполагает, что единственный сохранившийся портрет В. Муравьевой и возможно ряд портретов южных декабристов неизвестного авторства принадлежат именно ему. После 1819 года К.Я. Рейхель уезжает за границу, точной даты его возвращения и даты его свадьбы с Софией мы не знаем, но вероятно это 1828 или 1829 год (в 1830 году София уже замужем и у нее рождается дочь, тоже София). Некоторое время они, видимо, живут в Хрустовой, потом в Рашкове. В 1840-ых годах перебираются в Нижний Новгород (где общаются с семейством А. Герцена - известны портреты А. Герцена и его жены этого времени). В 1845 году Рейхели едут к Марии Казимировне в Сибирь и живут в Иркутске и Кяхте. К.Я. Рейхель пишет портреты местных купцов, расписывает собор в Кяхте, самая известная его работа этого времени - портрет императрицы Александры Федоровны для Иркутского девичьего института. Вслед за Марией Казимировной они возвращаются в Россию. О поздних годах жизни Карла Яковлевича известно мало, по некоторым сведениям скончался и похоронен он в Тульчине. (В.В. Гапоненко. Художник Карл Христан Филипп Рейхель в общественной и культурной жизни России первой половины XIX века, Улан-Удэ, 2009). Подборка картин, атрибутированных как принадлежащий К.Я. Рейхелю здесь: https://lubelia.livejournal.com/1244921.html
8Речь идет о семействе Рынкевичей. Иосиф Варфоломеевич Рынкевич, воспитывался вместе с Семеном в Университетском Пансионе, потом жил в Хрустовой. Вот так пишет о нем на следствии А.П. Юшневский: «Ринкевич из дворян, молодой человек лет 19-ти или 20-ти, соученик брата моего родного, сирота без дневного пропитания, имел пристанище в общем моем доме с братом моим до удобного случая определиться в гражданскую службу", а вот так: «Ринкевич есть бедный дворянин, нигде не служащий, который учился со мною в Московском университетском пансионе. Здоровье не позволило ему вступить в военную службу, а сверх того, будучи от природы лишен одного глаза, он не мог себе найти места в Москве; не имея ни родителей, ни каких связей и узнав, что я служу при Главной квартире, решился он приехать в Тульчин, чтобы искать какого-нибудь места по штатской службе. Таким образом, приехавши ко мне, жил он несколько времени в доме моего брата…» - сам Семен.
Был принят в тайное общество Семеном Юшневским (по настоянию А. Барятинского) ровно с одной целью - доставить П. Пестелю письмо с известиями о смерти Александра 1, более никакой деятельностью не занимался. Привлекался к следствию, после него жил под надзором, безуспешно пытался устроиться на службу в Кишиневе и Одессе, и, судя по упоминаниям в письмах, так и остался жить при Семене в Хрустовой. Поддерживал связь с Марией Казимировной уже после смерти Алексея Петровича, прослеживается в переписке по 1856 год. Варфоломей - видимо, его старший брат. Скорее всего семейства Юшневских и Рынкевичей находятся в каком-то родстве. Единственный опубликованный материал об Иосифе Варфоломеече, помимо следственного дела - статья «Мытарства декабриста Рынкевича» Ю. Оксмана (когда-нибудь повешу).