Про детдома и волонтеров
Вот на Правмире сделали краткую запись по материалам вчерашнего моего вебинара у Отказников, про детдома.
http://www.pravmir.ru/vosem-faktorov-travmiruyushhix-detskuyu-psixiku-v-detskix-domax/
Все немного резано и сумбурно, поскольку быстро и прямо с устной речи писалось, но суть примерно ясна.
На "Отказниках" повесят полную запись, я прошу прощения у тех, кто к нам стучался, но не поместился в группу.
В тексте на Правмире выпал, к сожалению, самый для меня интересный последний кусок, когда мы говорили про отношения волонтеров с дд, и самих дд с начальством. А речь шла о том, что нас всех очень парализует привычное виктимное нытье "да они не разрешат", "да это невозможно", "да нас не пустят", "да все уроды"и т. п. Причем ноют обе стороны (и дд, и волонтеры).
Волонтеры, особенно молодые-горячие, часто общаются с администрациями дд как с врагами, причем с врагами опасными, имеющими заложников (детей). Или как с неадекватными психически мастодонтами. Их пытаются задобрить дарами, прокрасться к детям мимо них, усыпив бдительность, им улыбаются и машут, на самом деле за людей не считая. Что, конечно, чувствуется.
Я не спорю, есть действительно неадекватные и жестокие, но в этих случаях, ИМХО, надо не задабривать коврами и телевизорами, а выносить мозг прокуратуре с привлечением СМИ до тех пор, пока эти люди не уйдут от детей куда подальше.
В большинстве же случаев сотрудники детдомов -- это обычные люди, конечно, не без некоторых профдеформаций (а у кого их нет). озабоченные, с одной стороны, детьми, с другой -- собственной судьбой. Они живут день за днем в воздухе, пропитанном бедой, они научились с нем выживать и защищаться. Они чувствуют себя беспомощными жертвами перед лицом начальства, которое требует тонны бумаг, и чтобы ни одного ЧП. И перед лицом мутных, постоянно меняющихся, с неба сваливающихся законов: законом запретили бабушкам детей брать на каникулы без горы бумаг, подростки и побежали сразу. И перед лицом множества инстанций, когда к ним сначала приезжает СЭС и требует убрать ковры, игрушки и рисунки и цветы, а через три дня приезжает Астахов и делает выговор, что "у вас тут как в казарме" (реальная история).
Они также беспомощны и перед детьми, потому что воспитывать и отвечать за ребенка, который к тебе не привязан -- это одно из самых тяжелых дел в жизни вообще, жестокие методы подавления воли запрещены (это нарушается, но может же и скандал быть, и тогда показательно снимут голову), а тонких стратегий в их распоряжении немного. Они обычно не имеют никакой специальной подготовки и элементарно не понимают, с чем сталкиваются, пытаясь изжить когнитивный диссонанс простыми объяснениями про "гены" и "диагнозы". А те из них, кто чувствителен и просто интуитивно детей понимают, постоянно испытывают отчаяние и вину от невозможности кардинально изменить их судьбу.
И все они прекрасно понимают, что их учреждение может быть закрыто в любой год и день, и их не спросят, и даже не предупредят. При этом вокруг информационный фон про то, что они -- садисты и сволочи, и "стыдно говорить, где работаешь".
Когда на пороге у них появляются "представители общественности", жаждущие помочь сиротам, и всячески излучающие флюиды "вы тут, надсмотрщики, держите детей в заключении и мучаете", ощущение себя жертвой только усиливается. Люди чувствуют недоверие, неуважение, враждебность. Они боятся последствий (фото в Интернете, скандал, никто ж разбираться не будет). Они боятся начальства. Они боятся, что всех детей заберут и их закроют. Что что-нибудь не так оформят с материальной помощью, и их обвинят в краже у детей. И что дети все сломают и спонсоры буду недовольны. И что волонтеры замутят что-нибудь с детьми, а те выйдут из-под зыбкого контроля. В общем, лучше бы никто не приходил. А если пришли, то быстро прямо на пороге оставили ковер и телевизор и ушли отсюда. В лучшем случае они тоже улыбаются и машут. И тоже, конечно, считают волонтеров не вполне психически адекватными, оторванными от реальной жизни зажравшимися столичными бездельниками. Небось, работали бы в поте лица, чтобы своих детей прокормить, не шлялись бы тут с мастерклассами.
Так и общаются годами, каждая сторона как по минному полю ходит.
Волонтеры, конечно, уверены, что морально они выше -- они тут бескорыстно, за ради детей, а не за свое рабочее место переживают. Сотрудники дд уверены, что морально выше они -- они, между прочим, с этими вот весьма непростыми детьми целыми днями, с их истериками, матом и описанными простынями, а эти приехали на денек поразвлечься и свалят.
Волонтеры уверены, что для педагогов дети -- не люди, а только средства заработать денег на жизнь. Педагоги подозревают, что для волонтеров дети -- не люди, а так, способ потешить свое самолюбие, побыть хорошими.
Для волонтером сами педагоги -- не люди, а так, условия жизни детей, лучшие или худшие. Для педагогов волонтеры -- не люди, а так, источник ремонта или хотя бы небольшого отдыха, пока они деток развлекают.
Лепота.
Как в дисфункциональной семье, где супруги живут вместе "ради детей", друг друга не любя и не уважая, и все время выясняя отношения, кто "плохой родители" и "детьми не занимается".
Мне кажется, единственный шанс из этого выбраться -- это попробовать поговорить друг с другом с уважением. Не только по поводу детей, а напрямую, про себя. Чего мы хотим. Чего вы хотите. Где чьи интересы. Чего кто боится. Признать, что все не святые, что у всех в этом, конечно, свой интерес, материальный или психологический. И есть интерес общий -- вот эти самые дети.
Выход для учреждений -- не в том, чтобы сидеть и трястись, засунув голов в песок, надеясь, что "нас пронесет, нас пока не закроют". И уж точно не в том, чтобы идти против селя, бить себя пяткой в грудь, крича, что "детям в детдоме хорошо".
Выход в том, чтобы честно признать ситуацию: есть Система, она инерционна и многим выгодна, есть дети, им нужно другое, и давайте искать вариант, что со всем этим делать. Выход для хорошего -- в смысле живого, не жестокого к детям -- дд -- это стать другим по сути учреждением, не прятаться от изменений, а найти свою новую нишу. Там есть ценный ресурс, он очень даже пригодился бы в работе с кризисными семьями, в семейном устройстве. Кто сможет этот свой ресурс осознать и пристроить его к делу, в том числе заставить начальство и общество этот ресурс ценить, тот сохранит и работу, и самоуважение. А кто будет ныть и цепляться за старое, тот вымрет, и все. А до этого будет тратить годы своей жизни на нытье, обиды и внутренюю борьбу с осознанием своей непорядочности по отношению к детям. Так себе перспектива.
И хорошо бы кто-то со всеми педагогами в детдомах и интернатах про это говорил. С уважением, сочувствием и желанием помочь, и исходя из того, что дети ВСЕМ НАМ небезразличны.
http://www.pravmir.ru/vosem-faktorov-travmiruyushhix-detskuyu-psixiku-v-detskix-domax/
Все немного резано и сумбурно, поскольку быстро и прямо с устной речи писалось, но суть примерно ясна.
На "Отказниках" повесят полную запись, я прошу прощения у тех, кто к нам стучался, но не поместился в группу.
В тексте на Правмире выпал, к сожалению, самый для меня интересный последний кусок, когда мы говорили про отношения волонтеров с дд, и самих дд с начальством. А речь шла о том, что нас всех очень парализует привычное виктимное нытье "да они не разрешат", "да это невозможно", "да нас не пустят", "да все уроды"и т. п. Причем ноют обе стороны (и дд, и волонтеры).
Волонтеры, особенно молодые-горячие, часто общаются с администрациями дд как с врагами, причем с врагами опасными, имеющими заложников (детей). Или как с неадекватными психически мастодонтами. Их пытаются задобрить дарами, прокрасться к детям мимо них, усыпив бдительность, им улыбаются и машут, на самом деле за людей не считая. Что, конечно, чувствуется.
Я не спорю, есть действительно неадекватные и жестокие, но в этих случаях, ИМХО, надо не задабривать коврами и телевизорами, а выносить мозг прокуратуре с привлечением СМИ до тех пор, пока эти люди не уйдут от детей куда подальше.
В большинстве же случаев сотрудники детдомов -- это обычные люди, конечно, не без некоторых профдеформаций (а у кого их нет). озабоченные, с одной стороны, детьми, с другой -- собственной судьбой. Они живут день за днем в воздухе, пропитанном бедой, они научились с нем выживать и защищаться. Они чувствуют себя беспомощными жертвами перед лицом начальства, которое требует тонны бумаг, и чтобы ни одного ЧП. И перед лицом мутных, постоянно меняющихся, с неба сваливающихся законов: законом запретили бабушкам детей брать на каникулы без горы бумаг, подростки и побежали сразу. И перед лицом множества инстанций, когда к ним сначала приезжает СЭС и требует убрать ковры, игрушки и рисунки и цветы, а через три дня приезжает Астахов и делает выговор, что "у вас тут как в казарме" (реальная история).
Они также беспомощны и перед детьми, потому что воспитывать и отвечать за ребенка, который к тебе не привязан -- это одно из самых тяжелых дел в жизни вообще, жестокие методы подавления воли запрещены (это нарушается, но может же и скандал быть, и тогда показательно снимут голову), а тонких стратегий в их распоряжении немного. Они обычно не имеют никакой специальной подготовки и элементарно не понимают, с чем сталкиваются, пытаясь изжить когнитивный диссонанс простыми объяснениями про "гены" и "диагнозы". А те из них, кто чувствителен и просто интуитивно детей понимают, постоянно испытывают отчаяние и вину от невозможности кардинально изменить их судьбу.
И все они прекрасно понимают, что их учреждение может быть закрыто в любой год и день, и их не спросят, и даже не предупредят. При этом вокруг информационный фон про то, что они -- садисты и сволочи, и "стыдно говорить, где работаешь".
Когда на пороге у них появляются "представители общественности", жаждущие помочь сиротам, и всячески излучающие флюиды "вы тут, надсмотрщики, держите детей в заключении и мучаете", ощущение себя жертвой только усиливается. Люди чувствуют недоверие, неуважение, враждебность. Они боятся последствий (фото в Интернете, скандал, никто ж разбираться не будет). Они боятся начальства. Они боятся, что всех детей заберут и их закроют. Что что-нибудь не так оформят с материальной помощью, и их обвинят в краже у детей. И что дети все сломают и спонсоры буду недовольны. И что волонтеры замутят что-нибудь с детьми, а те выйдут из-под зыбкого контроля. В общем, лучше бы никто не приходил. А если пришли, то быстро прямо на пороге оставили ковер и телевизор и ушли отсюда. В лучшем случае они тоже улыбаются и машут. И тоже, конечно, считают волонтеров не вполне психически адекватными, оторванными от реальной жизни зажравшимися столичными бездельниками. Небось, работали бы в поте лица, чтобы своих детей прокормить, не шлялись бы тут с мастерклассами.
Так и общаются годами, каждая сторона как по минному полю ходит.
Волонтеры, конечно, уверены, что морально они выше -- они тут бескорыстно, за ради детей, а не за свое рабочее место переживают. Сотрудники дд уверены, что морально выше они -- они, между прочим, с этими вот весьма непростыми детьми целыми днями, с их истериками, матом и описанными простынями, а эти приехали на денек поразвлечься и свалят.
Волонтеры уверены, что для педагогов дети -- не люди, а только средства заработать денег на жизнь. Педагоги подозревают, что для волонтеров дети -- не люди, а так, способ потешить свое самолюбие, побыть хорошими.
Для волонтером сами педагоги -- не люди, а так, условия жизни детей, лучшие или худшие. Для педагогов волонтеры -- не люди, а так, источник ремонта или хотя бы небольшого отдыха, пока они деток развлекают.
Лепота.
Как в дисфункциональной семье, где супруги живут вместе "ради детей", друг друга не любя и не уважая, и все время выясняя отношения, кто "плохой родители" и "детьми не занимается".
Мне кажется, единственный шанс из этого выбраться -- это попробовать поговорить друг с другом с уважением. Не только по поводу детей, а напрямую, про себя. Чего мы хотим. Чего вы хотите. Где чьи интересы. Чего кто боится. Признать, что все не святые, что у всех в этом, конечно, свой интерес, материальный или психологический. И есть интерес общий -- вот эти самые дети.
Выход для учреждений -- не в том, чтобы сидеть и трястись, засунув голов в песок, надеясь, что "нас пронесет, нас пока не закроют". И уж точно не в том, чтобы идти против селя, бить себя пяткой в грудь, крича, что "детям в детдоме хорошо".
Выход в том, чтобы честно признать ситуацию: есть Система, она инерционна и многим выгодна, есть дети, им нужно другое, и давайте искать вариант, что со всем этим делать. Выход для хорошего -- в смысле живого, не жестокого к детям -- дд -- это стать другим по сути учреждением, не прятаться от изменений, а найти свою новую нишу. Там есть ценный ресурс, он очень даже пригодился бы в работе с кризисными семьями, в семейном устройстве. Кто сможет этот свой ресурс осознать и пристроить его к делу, в том числе заставить начальство и общество этот ресурс ценить, тот сохранит и работу, и самоуважение. А кто будет ныть и цепляться за старое, тот вымрет, и все. А до этого будет тратить годы своей жизни на нытье, обиды и внутренюю борьбу с осознанием своей непорядочности по отношению к детям. Так себе перспектива.
И хорошо бы кто-то со всеми педагогами в детдомах и интернатах про это говорил. С уважением, сочувствием и желанием помочь, и исходя из того, что дети ВСЕМ НАМ небезразличны.