Панцирь или стержень?
Неожиданно для меня долгое и бурное обсуждение темы формы в предыдущем посте показало, какие же мы разные.
И визуалам, которым важно, "чтоб в глазах не рябило", не понять кинестетиков, которым "жмет и чешется".
И ответ на вопрос "школа для детей или дети для школы" тоже разный. Для кого-то школа -- это Государственное Учреждение, в которое ребенок еще должен заслужить право войти, если пройдет фэйс-контроль. А для кого-то -- место, где дети растут, живут, меняются и где им хорошо. Должно быть хорошо.
Даже "яжематери" у нас внутри тоже разные, для одних это про "вам что, лень погладить в воскресенье пять белых блузок?", для других "пусть только попробуют мое дитя обидеть" и еще множество вариантов.
Но самое интересное -- это разница между уповающими на форму как на внешние границы, которые не позволят детям "распуститься", мотивирует на учебу, дисциплинирует. И теми, кто требует от одежды, чтобы она как раз наоборот -- ребенка не стесняла, не зажимала, потому что эти вторые уверены, что ребенок сам захочет (или не захочет, но тоже сам) учиться. Вот это упование на внешние границы или на внутренний порыв -- главное отличие. Как разница между экзоскелетом (панцирем, как у краба), которым крепко удерживает внутри некую мягкую бесформенную субстанцию, но сам не способен расти, и эндоскелетом (как у млекопитающих), создающим внутреннюю опору для мягких и уязвимых, но пластичных и способных расти тканей.
Я вспомнила, как очень давно один умный человек сказал, обобщая свой опыт общения с европейцами (по тем советским временам не всем доступный): наши соотечественники внутренне неопределены и внешне предсказуемы, а они наоборот, внутренне определены и внешне непредсказуемы.
То есть, когда у человека внутри есть стержень, система ценностей, осознанные моральные императивы, когда у него в багаже множество разнообразных осознанных выборов, его поведение может вызывать порой удивление и непонимание. Потому что он не зависит от мнения "княгини МарьиАлексевны", он может как-то по своему воспринимать нормы и правила и иметь свои резоны на то, чтобы обходиться с ними вольно. Он выходит за флажки, когда считает нужным, потому что его ориентир в системе координат "хорошо-плохо", "можно-нельзя" у него внутри; он уверен, что если начнет делать что-то не то, первым ему об этом сообщит голос внутреннего "даймония" -- его совести, а не окрик извне и не издевка окружающих.
При этом в подавляющем большинстве случаев, когда это не ценностно значимо, он весьма охотно соблюдает внешние правила, которые считает разумными, он умеет их интериоризировать, делать искренне своими. Но будет действительно важно -- нарушит любое. Если совесть тебя поддерживает, внешнюю обструкцию и даже преследования можно пережить.
А если совершишь ошибку, поступишь плохо, то никакое внешнее осуждение не сравнится с внутренним судом, и все, что ты можешь -- попросить прощения.
Когда стержня толком нет, когда внутри все невнятно и вместо системы ценностей -- винегрет из стереотипов и первичный бульон откуда-то взятых мнений, человек очень боится сделать ошибку. Ему страшно высовываться, он чувствует себя в такие моменты голым и беззащитным, как краб без панциря, и избегает их любым способом. Поэтому он предсказуем: он будет думать, как все, и охотно верить, что чувствует ровно то, что ему "велели" чувствовать. Он находка для рекламщиков и политтехнологов, потому что его реакции можно не только предсказать, но и запрограммировать. Скажи ему "вы этого достойны" и он помчится покупать крем -- ведь он так боится оказаться "не тем, недостойным". Объясни ему, что "нас всех оскорбили в наших лучших чувствах" -- и он сразу станет очень оскорбленным, а то вдруг получится, что он не "все" и его чувства не лучшие.
При этом навыка "присваивать" законы и правила нет, они все равно всегда остаются внешними, не своими, и потому охотно, и даже с некоторым злорадством нарушаются, как только это можно сделать без опаски "огрести" со стороны внешних контролеров.
Конечно, это разделение вовсе не проходит по границе РФ. И вряд ли вообще есть "чистые" представители того или иного типа. В любом из нас есть что-то от "краба", всем страшно высовываться, и у самого предсказуемого человека могут быть ценности, ради которых он будет готов быть собой, а не "соответствовать", а следовательно, может выдать любой неожиданный кульбит.
Но что-то в этом есть. Эта разница -- не как "два типа", а скорее как полюса, к которым люди тяготеют, она есть.
И вот именно поэтому Надя Толоконникова может перетрахаться хоть во всех музеях мира, и все равно у нее будет лицо -- хоть сейчас рисуй с нее Мадонну (по крайней мере до тех пор, пока для нее самой эти трахи -- художественные или политические акции и именно они). А кто-то может хоть обвешаться крестами, поститься-молиться-все как положено, а быть продажной девкой, которой что велено, то она и делает. Или не девкой, а целым протоиереем.
Так вот вдруг в голове срифмовалось.
Для ясности. Я ни в коем случае не хочу сказать, что ВСЕ, кому нравится школьная форма, порядок и правила -- не имеющие внутреннего стержня "крабы". Могут быть разные другие причины. Я говорю только об одном типе аргументов "за", который меня больше всего, пожалуй, впечатлил.
И визуалам, которым важно, "чтоб в глазах не рябило", не понять кинестетиков, которым "жмет и чешется".
И ответ на вопрос "школа для детей или дети для школы" тоже разный. Для кого-то школа -- это Государственное Учреждение, в которое ребенок еще должен заслужить право войти, если пройдет фэйс-контроль. А для кого-то -- место, где дети растут, живут, меняются и где им хорошо. Должно быть хорошо.
Даже "яжематери" у нас внутри тоже разные, для одних это про "вам что, лень погладить в воскресенье пять белых блузок?", для других "пусть только попробуют мое дитя обидеть" и еще множество вариантов.
Но самое интересное -- это разница между уповающими на форму как на внешние границы, которые не позволят детям "распуститься", мотивирует на учебу, дисциплинирует. И теми, кто требует от одежды, чтобы она как раз наоборот -- ребенка не стесняла, не зажимала, потому что эти вторые уверены, что ребенок сам захочет (или не захочет, но тоже сам) учиться. Вот это упование на внешние границы или на внутренний порыв -- главное отличие. Как разница между экзоскелетом (панцирем, как у краба), которым крепко удерживает внутри некую мягкую бесформенную субстанцию, но сам не способен расти, и эндоскелетом (как у млекопитающих), создающим внутреннюю опору для мягких и уязвимых, но пластичных и способных расти тканей.
Я вспомнила, как очень давно один умный человек сказал, обобщая свой опыт общения с европейцами (по тем советским временам не всем доступный): наши соотечественники внутренне неопределены и внешне предсказуемы, а они наоборот, внутренне определены и внешне непредсказуемы.
То есть, когда у человека внутри есть стержень, система ценностей, осознанные моральные императивы, когда у него в багаже множество разнообразных осознанных выборов, его поведение может вызывать порой удивление и непонимание. Потому что он не зависит от мнения "княгини МарьиАлексевны", он может как-то по своему воспринимать нормы и правила и иметь свои резоны на то, чтобы обходиться с ними вольно. Он выходит за флажки, когда считает нужным, потому что его ориентир в системе координат "хорошо-плохо", "можно-нельзя" у него внутри; он уверен, что если начнет делать что-то не то, первым ему об этом сообщит голос внутреннего "даймония" -- его совести, а не окрик извне и не издевка окружающих.
При этом в подавляющем большинстве случаев, когда это не ценностно значимо, он весьма охотно соблюдает внешние правила, которые считает разумными, он умеет их интериоризировать, делать искренне своими. Но будет действительно важно -- нарушит любое. Если совесть тебя поддерживает, внешнюю обструкцию и даже преследования можно пережить.
А если совершишь ошибку, поступишь плохо, то никакое внешнее осуждение не сравнится с внутренним судом, и все, что ты можешь -- попросить прощения.
Когда стержня толком нет, когда внутри все невнятно и вместо системы ценностей -- винегрет из стереотипов и первичный бульон откуда-то взятых мнений, человек очень боится сделать ошибку. Ему страшно высовываться, он чувствует себя в такие моменты голым и беззащитным, как краб без панциря, и избегает их любым способом. Поэтому он предсказуем: он будет думать, как все, и охотно верить, что чувствует ровно то, что ему "велели" чувствовать. Он находка для рекламщиков и политтехнологов, потому что его реакции можно не только предсказать, но и запрограммировать. Скажи ему "вы этого достойны" и он помчится покупать крем -- ведь он так боится оказаться "не тем, недостойным". Объясни ему, что "нас всех оскорбили в наших лучших чувствах" -- и он сразу станет очень оскорбленным, а то вдруг получится, что он не "все" и его чувства не лучшие.
При этом навыка "присваивать" законы и правила нет, они все равно всегда остаются внешними, не своими, и потому охотно, и даже с некоторым злорадством нарушаются, как только это можно сделать без опаски "огрести" со стороны внешних контролеров.
Конечно, это разделение вовсе не проходит по границе РФ. И вряд ли вообще есть "чистые" представители того или иного типа. В любом из нас есть что-то от "краба", всем страшно высовываться, и у самого предсказуемого человека могут быть ценности, ради которых он будет готов быть собой, а не "соответствовать", а следовательно, может выдать любой неожиданный кульбит.
Но что-то в этом есть. Эта разница -- не как "два типа", а скорее как полюса, к которым люди тяготеют, она есть.
И вот именно поэтому Надя Толоконникова может перетрахаться хоть во всех музеях мира, и все равно у нее будет лицо -- хоть сейчас рисуй с нее Мадонну (по крайней мере до тех пор, пока для нее самой эти трахи -- художественные или политические акции и именно они). А кто-то может хоть обвешаться крестами, поститься-молиться-все как положено, а быть продажной девкой, которой что велено, то она и делает. Или не девкой, а целым протоиереем.
Так вот вдруг в голове срифмовалось.
Для ясности. Я ни в коем случае не хочу сказать, что ВСЕ, кому нравится школьная форма, порядок и правила -- не имеющие внутреннего стержня "крабы". Могут быть разные другие причины. Я говорю только об одном типе аргументов "за", который меня больше всего, пожалуй, впечатлил.