"Медея" Еврипида в переводе Иосифа Бродского
Почему-то этого замечательного текста практически нет в интернете (нашлось только в одном блоге). А уже не первый раз возникает необходимость вспомнить - так что для памяти (ну и для поделиться прекрасным с теми, кто этого раньше не читал) кладу под кат.
Пролог
1-й полухор:
Никто никогда не знает, откуда приходит горе.
Но потому, что нас окружает море,
на горизонте горе заметней, чем голос в хоре.
Оно приходит в Элладу чаще всего с Востока.
Волны податливы, и поступь его жестока.
Оно находит дорогу, ибо оно стооко.
Но будь оно даже слепо, будь освещенье скудно,
горю дорогу в море к нам отыскать нетрудно,
ибо там наследило вёслами наше судно.
2-й полухор:
Колхида лежит от нас за тремя морями -
земля со своими горами, героями, дикарями,
вепрями, упырями, диковинными зверями
и с Золотым Руном. Но, глаз не смыкая даже
ночью, возле него там стоят, как стражи,
чудовищные драконы, чтоб избежать покражи.
И пятьдесят гребцов только с одним резоном,
чтоб завладеть Руном, с песнями и трезвоном
пустились на корабле за горизонт с Язоном.
1-й полухор:
С морем дело иметь легче мужам, чем с пашней.
За морем больше места для подвигов, пьянства, шашней.
Завтрашний день мужам приятнее, чем вчерашний.
Вот отчего аргонавты вступили в борьбу с пучиной.
Праздность была причиной. Ах, нужно быть мужчиной,
чтоб соблазниться - и чем? Чужой золотой овчиной.
За морем - всё другое: и языки, и нравы.
Там не боятся дурной и доброй не ищут славы,
мысли людей корявы, и нет на сердца управы.
2-й полухор:
Боком выйти могла эллинам их затея.
Но, влюбившись в Язона и за него радея,
усыпила драконов дочка царя Медея.
С драгоценной добычей узкой тропой лесною
бегут на корабль аргонавты с Медеей - теперь женою
Язона, и рёв погони растет у них за спиною.
И чтоб отвлечь колхидян, Медея клинком булата
на бегу закалывает и расчленяет брата,
бросая куски погоне. В Колхиду ей нет возврата.
1-й полухор:
Одна ей дорога - к нам, чтоб увидать в короне
Язона на фессалийском троне.
Долго над этим троном после кричать вороне.
2-й полухор:
Но приплыла в Коринф в конце она не за этим.
Ей и прижитым ею с Язоном детям
Коринф успокоит сердце. Изгнанницу мы приветим.
(вместе)
Не было б горем горе, если б весь век сидело
в девках. И злое сердце не знает себе предела.
Горе перешагнёт через любое тело.
Хор:
То не птицы бездомной крик заглушён листвой,
то несчастной колхидской царицы слышен истошный вой.
"Приняла ли, скажи, она жребий свой?"
"Этот вой был сильнее двойных дверей".
"Поселилось, знать, горе в семье царей".
"Полегчало ли ей? Говори скорей".
Кормилица:
Той семьи уж нет. Ей пришёл конец.
Лёг в чужую постель двух детей отец,
чтоб их мать наполняла воплем пустой дворец.
Тает сердце Медеи. Ни брат, ни друг,
ни подруга прикосновеньем рук
не согреют её. Ни души вокруг.
Хор:
"Слышишь ли, о Зевес, вопли жены несчастной?
Или боль для небес - облака облик частый,
и в облаке том исчез Гелиос безучастный?"
"Смерть, безумная, кличет, голосом горе множа.
Но костлявая в дом и без приглашенья вхожа.
Холоднее то ложе просто пустого ложа".
(вместе)
"Не убивайся, жена, зря о неверном муже.
Тот, кому не нужна, долю разделит ту же.
Громом поражена, молнии - помни - хуже".
Хор: (вместе)
"Отчего она нам и лица не кажет?
Может, голос сочувственный узел в душе развяжет.
Может, опыт печали, который и нами нажит,
погасит чёрное пламя разом,
уже охватившее её разум.
Пусть знает, зачем слеза расстаётся с глазом.
(Кормилице)
Ступай поскорее в её покои.
Пускай она выйдет к нам. А не то - плохое
в этих стенах случится, и не сказать - какое.
Торопись же! Чем раньше мести огонь погашен,
тем лучше для наших людей и башен.
Страшен припадок гнева. Отчаянья приступ страшен".
Хор: (вразнобой)
Снова слышен тот стон, безутешный плач.
Не удержишь боль, хоть за стену прячь.
То с остывшего ложа, где бред горяч,
шлёт проклятия мужу Колхиды дочь
и к Фемиде взывает, увлёкшей прочь
её из дому, чтоб, говорят, помочь
мореходам вернуться, спустя года,
(вместе)
к тем, кто ждал их там, как её - беда,
к берегам Эллады родной - туда,
где пучина гонит свой вал крутой,
и предела нет у пучины той.
Корифей:
Зла судьба к тебе, ох и зла!
Бедам, жена, твоим нет числа.
Кровли нет такой, чтоб от них спасла.
Где теперь твой дом, чтоб найти навес?
Нет, Медея, земли от таких небес.
Точно бездну разверз для тебя Зевес!
Хор:
Рекам бежать назад время, как зверю - в нору.
Горним вершинам рушиться наземь в пору,
вместе с богами уподобляясь сору.
Мало осталось в мире правды и меньше - чести.
Сердце мужское они покидают вместе.
Времени ход не значит, что торжествует правый,
и всё же наша печаль нам обернётся славой:
сильный лишь выживает. Переживает - слабый.
Лирам впредь не гудеть скучным мужским припевом
о неверности дев. Струнам, послушным девам,
о постоянстве петь, деву роднящем с древом!
То - Аполлон велел песню сменить; не диво,
что истомился он от одного мотива.
В пении слабый, знать, не уступит силе!
Да и правды о силе - пока мы были
безголосыми - вдоволь наши сердца скопили.
Ты отчизну, Медея, бросила страсти ради.
Лодка с гребцами тебя понесла к Элладе,
точно гребень ныряя в густые пряди.
Знать бы тогда, куда греки плыли!
Симплегады бы ихний грецкий орех сдавили!
Но не дано наперёд скалам и смертным знанья.
Что впереди теперь? Отчаянные стенанья,
опустевшее ложе и горький позор изгнанья.
Клятвы днесь - что ковёр, который в грязи расстелен.
Места, где честь живёт, вам не покажет эллин.
Разве - ткнёт пальцем вверх; знать, небосвод побелен.
Даром, что муж с другой делит твой нынче ложе,
царской крови она, тело её - моложе.
За морем отчий дом, где тебя вскормили!
За кормой, за бортом! Ты - в неизвестном мире.
И от отчаянья море становится только шире.
Строфа 1
"Когда, раззадорясь, Эрос
острой стрелой, не целясь,
пронзает сердце навылет,
сердце теряет ценность.
Пошли мне - молю Киприду -
любовь, а не эвмениду,
любовь, что легко осилит
предательство и обиду,
горечь и боль разлада.
Такая любовь - отрада.
Другой мне любви не надо".
Антистрофа 1
"А я не прошу о счастьи.
Дай мне над сердцем власти.
Нет хуже, чем рабство страсти.
Дай мне одно и то же
Тело всегда и ложе.
Пусть прошлое будет схоже
с будущим: лучшей пары
нету. Дай жизнь без свары
в стенах простой хибары,
от целого мира втайне.
Это, Киприда, дай мне".
Строфа 2
"Скорей умру, чем покину
отчизны родную глину.
Не дай мне познать чужбину,
где смотрят в лицо, как в спину.
Не дай пережить изгнанья -
изнанки судьбы, незнанья
что с родственниками, стенанья,
праздного назиданья.
Не дай мне увидеть Феба
в пустыне чужого неба".
Антистрофа 2
"Вдоволь, смотрю, вкусила
ты этого. Всем чужая,
я бы заголосила,
ограбленной подражая.
Но замкнуто сердце друга
фразой витиеватой.
Не сравнится округа
ширью с твоей утратой:
кроме тебя, покуда
нет для неё сосуда".
Стасим 3
Строфа 1
"О, бессмертными избранные в родственники афиняне!
О, Эрехтеев город, в чьём гордом имени
непобедимость с мудростью смешиваются для эллина,
чьих стен не дано сокрушить врагу, а векам - не велено.
В безоблачной синеве клубятся там небожители,
и слава земная не хочет себе иной обители.
Там златокудрой матери, прошлым людским владеющей,
дочери - Девять Муз - ведут хоровод свой девичий".
Антистрофа 1
"Там поминает Киприду Куфис волны сверканием,
и воздух наполнен богини дыханья благоуханием.
Вдох её - мирт и тирс, магнолиевы сплетения
и выдох - как многих роз запах в момент цветения.
И там, к золотым кудрям богини рукой приколоты,
не увядают цветы, но отливают золотом,
и там эротам стоять, как на часах, наказано
не дальше, чем золотая прядь, от разума".
Строфа 2
"Подумай, как тебя примут
этот город и климат,
как на порог там ступишь,
если детей погубишь?
Представь только этот ужас:
мёртвых детишек в лужах
крови в сырой постели!
Раны на детском теле!
Я так и вижу их лица.
Пощади их, царица.
Ты - не детоубийца.
Да не падёт на невинных,
Медея, твоя десница!"
Антистрофа 2
"Слыханное ли дело
чтобы так затвердело
сердце матери, чтобы
чадам её утробы
рука её угрожала
гибелью от кинжала?
и чтобы не задрожала
она от слезинки детской?
Чтоб не прервали дерзкий
замысел сами боги
в олимпийском чертоге.
Мы падаем тебе в ноги".
Хор: (вместе)
Охваченные тревогой,
свидетели крови многой,
молим: детей не трогай.
Стасим 4
Строфа 1
"Дети обречены, и спать идут раньше взрослых".
"Того, что спешит под парусом, не обогнать на вёслах".
"И тёмный ужас, как море, захлёстывающее остров,
детей поглощает первых". "Как следует зная дело,
зло разрушает душу, но начинает с тела".
"И дети обречены". "Да, для детей стемнело".
Антистрофа 1
"Но и невесте новой, идти под венец готовой,
тешиться, знать, недолго подаренною обновой".
"Золотом Персефоны вышитою панёвой!"
"От свадебного подарка ей станет внезапно жарко".
"И страшным пламенем после вспыхнет всё платье ярко!"
"Не отличит жених суженой от огарка".
Строфа 2
"Ты, горе-жених, ты не видишь, что ли,
малых детей своих лютой доли?"
"Занесённой над ними руки твоей бывшей дроли?"
"Не сам ли ты, ею, поди, пресытясь,
поджигаешь платье новой невесты, витязь?"
"Ослеп ты, что ли, Язон, что судьбы не видишь?"
Антистрофа 2
"А я плачу вместе с тобой, Медея,
детоубийца! Сердце твоё, лютея,
страшную казнь готовит для прелюбодея".
"Забыл он о данном тебе и бессмертном слове".
"Мечтает о царском ложе, о царском крове".
"Пусть знает, что брачного ложа нет без крови!"
Стасим 5
Строфа 1
"О, тянущийся, как рука,
к Элладе издалека
луч Гелиоса! Останови
руку, ещё в крови
детской не обагрённую!
Нет ничего лютей,
чем убийство детей.
Будь для них обороною
от материнской тьмы!
Безумье - черней тюрьмы.
Безумьем поражена,
отвергнутая жена
в темницу погружена".
Антистрофа 1
"Зачем страдала, зачем рожала?
За море с ними зачем бежала?
Чтоб стали добычей твово кинжала?
Эриния бешеная! Страшила!
Мало, что царский дом сокрушила?
Что царя с царевною порешила?
Мало! Ты метишь в разряд чудовищ!
И новый ужас уже готовишь:
детей своих в ихней крови ты топишь!
Хозяйкою входишь ты в чертоги
смерти. Неоткуда ждать подмоги.
И молчат растерянно наши боги".
Строфа 2
"О, среди бела дня наступает полночь!"
"Что творишь, преступница, или себя не помнишь?"
"О горе! Дети кричат, зовут на помощь".
"Бежим к ней в покои! И быстро, быстро!
Авось, остановим смертоубийство..."
"О горе! Дети кричат от боли!"
"Я слышу "ой-ой". "А я - "не надо!"
"Из камня ты или железа, что ли,
что собственное умерщвляешь чадо?"
Антистрофа 2
"Помню, в детской колыбели
я лежала, бабки пели.
Пели песенку про Ино.
Погубила Ино сына.
Но потом сошла с ума,
в море бросилась сама.
Море билось, море выло.
Пятна крови с Ино смыло.
Сыну с матерью приют,
волны моря в берег бьют.
И привычный моря шум
успокаивает ум,
подражая колыбельной.
Ужас, ужас ты предельный!
Ты у женщины в крови,
ужас, ужас - плод любви".
Хор:
(покидая орхестру вслед за Язоном)
"Никто никогда не знает, что боги готовят смертным.
Они способны на всё: и одарить несметным,
и отобрать последнее, точно за неуплату,
оставив нам только разум, чтоб ощущать утрату.
Многоязыки боги, но с ними не договориться.
Не подступиться к ним, и от них не скрыться:
боги не различают между дурными снами
и нестерпимой явью.
И связываются с нами!"
Пролог
1-й полухор:
Никто никогда не знает, откуда приходит горе.
Но потому, что нас окружает море,
на горизонте горе заметней, чем голос в хоре.
Оно приходит в Элладу чаще всего с Востока.
Волны податливы, и поступь его жестока.
Оно находит дорогу, ибо оно стооко.
Но будь оно даже слепо, будь освещенье скудно,
горю дорогу в море к нам отыскать нетрудно,
ибо там наследило вёслами наше судно.
2-й полухор:
Колхида лежит от нас за тремя морями -
земля со своими горами, героями, дикарями,
вепрями, упырями, диковинными зверями
и с Золотым Руном. Но, глаз не смыкая даже
ночью, возле него там стоят, как стражи,
чудовищные драконы, чтоб избежать покражи.
И пятьдесят гребцов только с одним резоном,
чтоб завладеть Руном, с песнями и трезвоном
пустились на корабле за горизонт с Язоном.
1-й полухор:
С морем дело иметь легче мужам, чем с пашней.
За морем больше места для подвигов, пьянства, шашней.
Завтрашний день мужам приятнее, чем вчерашний.
Вот отчего аргонавты вступили в борьбу с пучиной.
Праздность была причиной. Ах, нужно быть мужчиной,
чтоб соблазниться - и чем? Чужой золотой овчиной.
За морем - всё другое: и языки, и нравы.
Там не боятся дурной и доброй не ищут славы,
мысли людей корявы, и нет на сердца управы.
2-й полухор:
Боком выйти могла эллинам их затея.
Но, влюбившись в Язона и за него радея,
усыпила драконов дочка царя Медея.
С драгоценной добычей узкой тропой лесною
бегут на корабль аргонавты с Медеей - теперь женою
Язона, и рёв погони растет у них за спиною.
И чтоб отвлечь колхидян, Медея клинком булата
на бегу закалывает и расчленяет брата,
бросая куски погоне. В Колхиду ей нет возврата.
1-й полухор:
Одна ей дорога - к нам, чтоб увидать в короне
Язона на фессалийском троне.
Долго над этим троном после кричать вороне.
2-й полухор:
Но приплыла в Коринф в конце она не за этим.
Ей и прижитым ею с Язоном детям
Коринф успокоит сердце. Изгнанницу мы приветим.
(вместе)
Не было б горем горе, если б весь век сидело
в девках. И злое сердце не знает себе предела.
Горе перешагнёт через любое тело.
Хор:
То не птицы бездомной крик заглушён листвой,
то несчастной колхидской царицы слышен истошный вой.
"Приняла ли, скажи, она жребий свой?"
"Этот вой был сильнее двойных дверей".
"Поселилось, знать, горе в семье царей".
"Полегчало ли ей? Говори скорей".
Кормилица:
Той семьи уж нет. Ей пришёл конец.
Лёг в чужую постель двух детей отец,
чтоб их мать наполняла воплем пустой дворец.
Тает сердце Медеи. Ни брат, ни друг,
ни подруга прикосновеньем рук
не согреют её. Ни души вокруг.
Хор:
"Слышишь ли, о Зевес, вопли жены несчастной?
Или боль для небес - облака облик частый,
и в облаке том исчез Гелиос безучастный?"
"Смерть, безумная, кличет, голосом горе множа.
Но костлявая в дом и без приглашенья вхожа.
Холоднее то ложе просто пустого ложа".
(вместе)
"Не убивайся, жена, зря о неверном муже.
Тот, кому не нужна, долю разделит ту же.
Громом поражена, молнии - помни - хуже".
Хор: (вместе)
"Отчего она нам и лица не кажет?
Может, голос сочувственный узел в душе развяжет.
Может, опыт печали, который и нами нажит,
погасит чёрное пламя разом,
уже охватившее её разум.
Пусть знает, зачем слеза расстаётся с глазом.
(Кормилице)
Ступай поскорее в её покои.
Пускай она выйдет к нам. А не то - плохое
в этих стенах случится, и не сказать - какое.
Торопись же! Чем раньше мести огонь погашен,
тем лучше для наших людей и башен.
Страшен припадок гнева. Отчаянья приступ страшен".
Хор: (вразнобой)
Снова слышен тот стон, безутешный плач.
Не удержишь боль, хоть за стену прячь.
То с остывшего ложа, где бред горяч,
шлёт проклятия мужу Колхиды дочь
и к Фемиде взывает, увлёкшей прочь
её из дому, чтоб, говорят, помочь
мореходам вернуться, спустя года,
(вместе)
к тем, кто ждал их там, как её - беда,
к берегам Эллады родной - туда,
где пучина гонит свой вал крутой,
и предела нет у пучины той.
Корифей:
Зла судьба к тебе, ох и зла!
Бедам, жена, твоим нет числа.
Кровли нет такой, чтоб от них спасла.
Где теперь твой дом, чтоб найти навес?
Нет, Медея, земли от таких небес.
Точно бездну разверз для тебя Зевес!
Хор:
Рекам бежать назад время, как зверю - в нору.
Горним вершинам рушиться наземь в пору,
вместе с богами уподобляясь сору.
Мало осталось в мире правды и меньше - чести.
Сердце мужское они покидают вместе.
Времени ход не значит, что торжествует правый,
и всё же наша печаль нам обернётся славой:
сильный лишь выживает. Переживает - слабый.
Лирам впредь не гудеть скучным мужским припевом
о неверности дев. Струнам, послушным девам,
о постоянстве петь, деву роднящем с древом!
То - Аполлон велел песню сменить; не диво,
что истомился он от одного мотива.
В пении слабый, знать, не уступит силе!
Да и правды о силе - пока мы были
безголосыми - вдоволь наши сердца скопили.
Ты отчизну, Медея, бросила страсти ради.
Лодка с гребцами тебя понесла к Элладе,
точно гребень ныряя в густые пряди.
Знать бы тогда, куда греки плыли!
Симплегады бы ихний грецкий орех сдавили!
Но не дано наперёд скалам и смертным знанья.
Что впереди теперь? Отчаянные стенанья,
опустевшее ложе и горький позор изгнанья.
Клятвы днесь - что ковёр, который в грязи расстелен.
Места, где честь живёт, вам не покажет эллин.
Разве - ткнёт пальцем вверх; знать, небосвод побелен.
Даром, что муж с другой делит твой нынче ложе,
царской крови она, тело её - моложе.
За морем отчий дом, где тебя вскормили!
За кормой, за бортом! Ты - в неизвестном мире.
И от отчаянья море становится только шире.
Строфа 1
"Когда, раззадорясь, Эрос
острой стрелой, не целясь,
пронзает сердце навылет,
сердце теряет ценность.
Пошли мне - молю Киприду -
любовь, а не эвмениду,
любовь, что легко осилит
предательство и обиду,
горечь и боль разлада.
Такая любовь - отрада.
Другой мне любви не надо".
Антистрофа 1
"А я не прошу о счастьи.
Дай мне над сердцем власти.
Нет хуже, чем рабство страсти.
Дай мне одно и то же
Тело всегда и ложе.
Пусть прошлое будет схоже
с будущим: лучшей пары
нету. Дай жизнь без свары
в стенах простой хибары,
от целого мира втайне.
Это, Киприда, дай мне".
Строфа 2
"Скорей умру, чем покину
отчизны родную глину.
Не дай мне познать чужбину,
где смотрят в лицо, как в спину.
Не дай пережить изгнанья -
изнанки судьбы, незнанья
что с родственниками, стенанья,
праздного назиданья.
Не дай мне увидеть Феба
в пустыне чужого неба".
Антистрофа 2
"Вдоволь, смотрю, вкусила
ты этого. Всем чужая,
я бы заголосила,
ограбленной подражая.
Но замкнуто сердце друга
фразой витиеватой.
Не сравнится округа
ширью с твоей утратой:
кроме тебя, покуда
нет для неё сосуда".
Стасим 3
Строфа 1
"О, бессмертными избранные в родственники афиняне!
О, Эрехтеев город, в чьём гордом имени
непобедимость с мудростью смешиваются для эллина,
чьих стен не дано сокрушить врагу, а векам - не велено.
В безоблачной синеве клубятся там небожители,
и слава земная не хочет себе иной обители.
Там златокудрой матери, прошлым людским владеющей,
дочери - Девять Муз - ведут хоровод свой девичий".
Антистрофа 1
"Там поминает Киприду Куфис волны сверканием,
и воздух наполнен богини дыханья благоуханием.
Вдох её - мирт и тирс, магнолиевы сплетения
и выдох - как многих роз запах в момент цветения.
И там, к золотым кудрям богини рукой приколоты,
не увядают цветы, но отливают золотом,
и там эротам стоять, как на часах, наказано
не дальше, чем золотая прядь, от разума".
Строфа 2
"Подумай, как тебя примут
этот город и климат,
как на порог там ступишь,
если детей погубишь?
Представь только этот ужас:
мёртвых детишек в лужах
крови в сырой постели!
Раны на детском теле!
Я так и вижу их лица.
Пощади их, царица.
Ты - не детоубийца.
Да не падёт на невинных,
Медея, твоя десница!"
Антистрофа 2
"Слыханное ли дело
чтобы так затвердело
сердце матери, чтобы
чадам её утробы
рука её угрожала
гибелью от кинжала?
и чтобы не задрожала
она от слезинки детской?
Чтоб не прервали дерзкий
замысел сами боги
в олимпийском чертоге.
Мы падаем тебе в ноги".
Хор: (вместе)
Охваченные тревогой,
свидетели крови многой,
молим: детей не трогай.
Стасим 4
Строфа 1
"Дети обречены, и спать идут раньше взрослых".
"Того, что спешит под парусом, не обогнать на вёслах".
"И тёмный ужас, как море, захлёстывающее остров,
детей поглощает первых". "Как следует зная дело,
зло разрушает душу, но начинает с тела".
"И дети обречены". "Да, для детей стемнело".
Антистрофа 1
"Но и невесте новой, идти под венец готовой,
тешиться, знать, недолго подаренною обновой".
"Золотом Персефоны вышитою панёвой!"
"От свадебного подарка ей станет внезапно жарко".
"И страшным пламенем после вспыхнет всё платье ярко!"
"Не отличит жених суженой от огарка".
Строфа 2
"Ты, горе-жених, ты не видишь, что ли,
малых детей своих лютой доли?"
"Занесённой над ними руки твоей бывшей дроли?"
"Не сам ли ты, ею, поди, пресытясь,
поджигаешь платье новой невесты, витязь?"
"Ослеп ты, что ли, Язон, что судьбы не видишь?"
Антистрофа 2
"А я плачу вместе с тобой, Медея,
детоубийца! Сердце твоё, лютея,
страшную казнь готовит для прелюбодея".
"Забыл он о данном тебе и бессмертном слове".
"Мечтает о царском ложе, о царском крове".
"Пусть знает, что брачного ложа нет без крови!"
Стасим 5
Строфа 1
"О, тянущийся, как рука,
к Элладе издалека
луч Гелиоса! Останови
руку, ещё в крови
детской не обагрённую!
Нет ничего лютей,
чем убийство детей.
Будь для них обороною
от материнской тьмы!
Безумье - черней тюрьмы.
Безумьем поражена,
отвергнутая жена
в темницу погружена".
Антистрофа 1
"Зачем страдала, зачем рожала?
За море с ними зачем бежала?
Чтоб стали добычей твово кинжала?
Эриния бешеная! Страшила!
Мало, что царский дом сокрушила?
Что царя с царевною порешила?
Мало! Ты метишь в разряд чудовищ!
И новый ужас уже готовишь:
детей своих в ихней крови ты топишь!
Хозяйкою входишь ты в чертоги
смерти. Неоткуда ждать подмоги.
И молчат растерянно наши боги".
Строфа 2
"О, среди бела дня наступает полночь!"
"Что творишь, преступница, или себя не помнишь?"
"О горе! Дети кричат, зовут на помощь".
"Бежим к ней в покои! И быстро, быстро!
Авось, остановим смертоубийство..."
"О горе! Дети кричат от боли!"
"Я слышу "ой-ой". "А я - "не надо!"
"Из камня ты или железа, что ли,
что собственное умерщвляешь чадо?"
Антистрофа 2
"Помню, в детской колыбели
я лежала, бабки пели.
Пели песенку про Ино.
Погубила Ино сына.
Но потом сошла с ума,
в море бросилась сама.
Море билось, море выло.
Пятна крови с Ино смыло.
Сыну с матерью приют,
волны моря в берег бьют.
И привычный моря шум
успокаивает ум,
подражая колыбельной.
Ужас, ужас ты предельный!
Ты у женщины в крови,
ужас, ужас - плод любви".
Хор:
(покидая орхестру вслед за Язоном)
"Никто никогда не знает, что боги готовят смертным.
Они способны на всё: и одарить несметным,
и отобрать последнее, точно за неуплату,
оставив нам только разум, чтоб ощущать утрату.
Многоязыки боги, но с ними не договориться.
Не подступиться к ним, и от них не скрыться:
боги не различают между дурными снами
и нестерпимой явью.
И связываются с нами!"