Алтай на сердце
Пролог
Давно я не рассказывала сказки. А тут просится одна наружу настойчиво, не хочет уступать место новой истории, которая еще не началась. Придется рассказать. Это и не сказка в общем, а сказание о том, как прекрасны голубые горы. Эта история уже закончилась, закончилась у костра несколько дней назад, но навсегда осталась в сердце.
Картинка 1
А началась она в тот момент, когда на подъеме стали появляться первые замшелые камни. Они возвышались из грязи и можно было перепрыгивать по ним. Залитый солнцем лес, камни и еще пока далекий шум горной реки наполнили душу ликованием мгновенно, как будто поработала волшебная палочка. И словно крылья выросли за спиною, забирая с собой и тяжесть рюкзака и больные уставшие ноги. Могучий светлый поток, врезаясь в стены, разрывает пространство где-то далеко внизу. Кажется холодная голубая вода не течет, а рвется раздвинуть узкое русло. Гордый, мощный Аккем. Белые острые гребни. Он и меня приветствует холодными брызгами, которые то и дело норовят забраться на мой камень. Не помню, сколько я просидела на берегу. Но навсегда запомню это первое свидание с Аккемом. Белый поток почти разом смыл весь лишний шум из моей головы, за пару минут сделал меня своей частью… Я рассворилась - стало тихо. Тихо не вокруг, тихо внутри… Вокруг с грохотом бушевал Аккем. Путь вдоль него стал мозаикой из светлых сказочных картин. Как если бы я была маленьким Оле-Лукое, путешествующим среди фантазий невероятного сказочника или среди живых иллюстраций к моим самым любимым книгам. Если и были какие-то нестыковки после - они не трогали сердца. Там был Аккем.
Картинка 2
Следующая страница этой удивительной книги - залитая солнцем поляна с маленькими домиками у подножия каменной стены. Смеющийся легкий ручеек петляющий среди цветов на взгорке и искрящийся тут и там маленькими радугами. Теплый, босую ногу не сводит мгновенно. Теплые островки маленьких камушков приютили и меня. Прищурясь от золотого солнца, я вижу силуэты домика и людей… все они по контуру залиты светящимся ореолом. Лучи теплого солнца обнимают все вокруг: наши взлохмаченные головы и усталые плечи; пушистые веточки цветов; юркого бурундучка у мусорной кучи; лавочку, стоящую почему-то целиком в воде; крышу домика, сделанную из коры деревьев… Лучи теплого солнца как бы лежат на каменистом склоне горы, делая даль не голубой, а золотистой. И, как этими лучами, все вокруг пронизано умиротворением, спокойствием, удивительной гармонией. Тело становится невесомым. И не знаю как кому, а мне хочется мурлыкать.
Картинка 3
Но вот маленький путешественник попадает в новое чудо. Из-за поворота как-то внезапно, как-то оглушительно до звона в ушах, до невозможности говорить, встает неземная красота. Аккемское озеро. Зеркальная нежно-голубая гладь между двумя скалами, которые замыкаются в ворота на горизонте. Не зря Рерих посчитал их воротами в Шамболу. А над этим чудом высится вдали величавая Белуха. Ты медленно спускаешься по склону, а она как будто все выше и выше поднимается над тобой, все ближе и ближе становится отражение красавицы в зеркале воды. Две горы: сверху и снизу, как сестры-близнезы, заполняют голубые пространства неба и озерной глади. И это уже потом ты замечаешь золотистый луг на подступах к озеру; пасущихся лошадей; яркие пятнышки палаток вдали; камушки убегающие от берега в глубь озера; желтые шапки цветов курильского чая у тропинки. Когда ты только вышел из-за поворота, все твое пространство заполнила гора, она еще очень далеко, но тут уже хозяйка она, и только она. А озеро ее главный придворный слуга, основная забота которого предвозвестить явление королевы со всем возможным великолепием. И даже не верится, что это озеро-зеркало на грозной реке Аккем, на той самой неукротимой реке.
Картинка 4
А следующая страница совсем с другим настроением. Но и она по-своему прекрасна, и нельзя о ней не рассказать. На своем волшебном зонтике Оле-Лукое переносится к мосту через Аккем выше озера. Первый шаг, и сразу все тело пронизывает пульс потока. Река наполняет ритмичным биением опоры моста, а вслед за ними и всего человека, ступившего на переправу. Пульс реки пронизывает тебя. Появляется ощущение стихии, присутствия отдельной от тебя грозной силы. Она не в реке даже, а во всем окружении. Поднимается сильный ветер, горизонт устлан темными тяжелыми облаками. Там чувствуется угроза. Королеву гор не видно, но становится понятно, что случайные путники к ней не допускаются просто так. Королева капризна, как маленький ребенок, но капризы ее тяжелы, как свинцовые тучи. Ты идешь, закрываясь от ветра, пряча руки поглубже в рукава. Но ты идешь. Медленно и упрямо. И за поворотом на взгорке тебе открывается маленькое чудо. Часовня Архангела Михаила. Она стоит как одинокая свечка среди разгулявшейся стихии. Все угрозы розы ветров разбиваются о ее миниатюрные бревенчатые стены. Островок тишины и мира. Босыми ногами осторожно ступаешь на бревенчатый пол, зажигаешь свечу и тихо читаешь молитву за всех, кого не пощадила капризная красавица, и за всех кто идет с тобой. Тепло маленькой свечи остается в сердце. И даже стена проливного ледяного дождя не гасит этого тепла. Мокрый насквозь ты тихонько улыбаешься маленькому огоньку в душе. Все это становится огромной живописной метафорой к нашей жизни. К ее тяготам и поворотам.
Долгая задумчивость ложится в душу на этой странице… и я делаю паузу….
Но и ее переворачиваю.
Картинка 5
Тяжело перестроиться, но хочу рассказать о другой прекрасной картинке.
…второй час мы медленно, стараясь не расплескать драгоценную энергию, идем на перевал. Медленные шаги дают возможность не провалиться в транс с речитативом: шаг-шаг-шаг. Ты остаешься способен смотреть и видеть. Природа как будто специально решила создать атмосферу торжественности. Ветра нет. Облака подкрадываются, проходят сквозь группу, медленно огибают повороты. Островки ярких цветов то появляются из них, то исчезают. Оглядываешься - видишь хребет Мать-Мира, залитый солнцем. Но видишь только минуту. Облако медленно закрывает эту картинку. Открывается вид на ослепительную Белуху. Кажется что облака, это такие смотрители перевала. Они следят с неспешностью, чтобы ты увидел все, что нужно именно тебе, но не более того. Порой виды, открываемые для тебя грандиозны. Но и они лишь на минуту. Небо правит бал так искусно, что создается отчетливое ощущение диалога с ним. Или даже разговор происходит в повелительной форме с его стороны. Ты только робко просишь, чтобы оно вдруг не рассердилось. Большое неспешное облако накрыло пространство, и вот ты уже не видишь даже впереди идущего человека. Откуда-то слышится цоканье копыт о камни. И не сразу понимаешь, что это сзади тебя нагоняет маленький караван. Сначала звук дробится и множится в тумане облака сам по себе. Потом, как из подпространства, выныривают из не откуда всадник и конь. Но и это туманный туннель недолог. Он тоже пришел на пару тройку минут, сказал свое слово и уступил место следующему собеседнику… ты уходишь с перевала как будто научившийся разговаривать с небом. А на солнечной стороне спуска в многолосный диалог вступают с тобой цветы. Залитые солнцем, они дурманят рассудок своими мелодичными напевами. И тебя уже не удивляет, что цветы говорят с тобой. Облака научили тебя слышать.
Картинка 6
И вот впервые здороваешься с кедром. Этот могучий крепыш сильной хваткой обнимает камни. Запах хвои одновременно и нежен и настойчив. Так же как одновременно нежны молодые хвоинки и внушительны огромные ветви. Хочется вдохнуть полной грудью как можно глубже. Просишь у господина кедра на память шишку, и он величаво разрешает тебе ее взять. Но только с великою осторожностью, чтобы не помять ни одной иголочки. Далеко внизу горный ручей отбивает мерный ритм о камни. А в небе у розовеющего горизонта причудливое облако зевает огромной пастью крокодила.
Картинка 7
Но не найду, пожалуй, нужных слов, чтобы описать первое дыхание Кучерлинского озера. С высокого берега оно открывается взору внезапно. И оглушает тебя. Оглушает так, что и ноги не слушаются, ты не можешь сдвинуться с места. С высоты видишь ты бирюзовую бесконечную гладь. Нет, спину светящегося сказочного животного, огромного, мирно спящего. В свете солнечных лучей бирюзовая вода совсем не отражает в себе берегового окаймления, от этого кажется, что озеро живет само по себе. Способность дышать возвращается постепенно. И сразу же становится ясно, что ты не можешь лететь вниз только потому, что боишься попробовать. Только потому, что слишком много знаешь о законах физики. Все внутри уверенно, что ты умеешь летать… все, кроме упрямого рассудка.
Ты не помнишь толком, как оказываешься внизу, у самой кромки воды. Она непрозрачна, она сказочного цвета и единственное желание завладевает тобой целиком - идти по воде. Но и тут мешает упрямый рассудок, хотя голос его уже очень слаб. Белый широкий ствол утонувшего дерева, выдающийся далеко от берега, становится для тебя мостиком к сердцу озера. Ты отражаешься в бирюзовом зеркале вместе с кедрами, соснами и горами. И ничего больше не существует в мире. Ты не успеваешь надышаться и сотой частью неземной этой красоты даже за несколько дней. И хочется остаться здесь, пусть даже вот этим старым стволом, только остаться навсегда. Даже лучше, если остаться тут деревом. Мне почему-то всегда казалось, что деревья способны видеть красоту, как люди…
Картинка 8
И последняя страница. Удивительно, но именно последняя страница и стала самой сильной, хотя казалось мне тогда, что не может быть уже ничего сильнее Кучерлинского озера. Тропа шла уже на последний плавный спуск. Она была красива, Очень красива… но не пронизывала каждой клеточки в теле. Тропа была родной, спокойной. Уходила за поворот. Постоянная улыбка поселилась на губах и в сердце. Я улыбалась цветам и березам, кудрявой реке Кучерле и скалам. Я улыбалась ярким бабочкам и кузнечикам…
А за поворотом… а за поворотом я попала вдруг в свой Город Золотой. Я как-то внезапно вошла в него… я никогда не строила догадок, как он должен выглядеть. Но ни секунды не сомневалась - это он. Мгновение, затянувшееся почти на час пронизанное всеобъемлющим чувством ДОМА. Казалось, что огнегривый лев и золотой орел небесный здесь, просто еще не время их видеть… не знаю, как словами передать это. Высокие, по плечи заросли яркого желтого донника, сколько хватает глаз…
Эпилог
Было еще много маленьких картиночек и чудесных зарисовочек… но они не просятся так настойчиво наружу, они улеглись на сердце, не буду их трогать:).