«Окаянные дни»: 100 лет назад и сегодня
«Окаянные дни», похоже, читали все, кроме меня. Ну и я теперь асилила.
Мои впечатления:
Мои впечатления:
- Очень злободневно звучит. Ну очень-очень-очень злободневно. Бунин высказывается примерно в том же хейтерском ключе, как сегодня половина фейсбука вещает (либеральная половина, заметим). Некоторые пассажи выглядят, как будто сейчас из бложика Сергея Пархоменко (ну, Бунин, несомненно, много талантливее, но градус ненависти - схож).
- Бунину аж дурно от того, в каких условиях он живёт и с каким быдлом сталкивается. Его в самом прямом смысле «аж трисёт» - постоянно упоминает о разных проявлениях соматизации: руки тряслись, ноги подкашивались, шёл как пьяный, мороз в голове, услышал новость - и чуть не упал. Тут, конечно, человека жалко - эк его колбасит.
- При этом он совершенно нерефлексивно ненавидит происходящее вокруг и даже не пытается вникнуть в положение других, проявить эмпатию. Не, нуачо? Всё ж было суперски, ему всегда жилось тепло, сыто и удобно; антоновские яблоки, деревенские девки, вот это вот всё. Самая тягостная проблема описывалась в "Чистом четверге": когда дама обманула - дать дала, а замуж не пошла. А потом вдруг бац - и набежала вся эта злобная матросня, жиды и недоучившиеся студенты с наганами. Затрясёшься тут от ярости. Откуда вы все выползли, спрашивает автор, ну чего вам не жилось? Мне же вот жилось отлично. Без вас-то.
- Бунин явно привык жить сыто, по-барски, это для него правильно, нормально, естественно. Как выживает прочая голытьба, его в душе не интересует. Историйка: Бунин покупает фунт табаку, вывешивает в окне между фортками («чтобы не сох»). На следующий день - звон разбитого стекла, улепётывающий голодранец с табаком. «Везде грабёж!» - возмущен Бунин. Да, нехорошо как-то, барина обчистили. Ему теперь неприятно, он обижен и возмущён. О том, чтобы пожалеть кого-нибудь нищего на улице, купить что-то из жалости у обедневшего или просто подать бедняку - о таком ни разу не сказано (не знаю, делал ли он это; но точно не упомянуто); видимо, не случилось ничего такого, от чего шевельнулось сочувствием бунинское сердце. О том же, какие лишения претерпевает он сам (грубость, гадость, хамство, грязь, дороговизна; жену его могут облапать на улице) - об этом упоминания на каждой странице. С большой причём ненавистью. Других же ему не жаль ни секундочки - ни ближних, ни дальних.
- Вообще очень заметно, что внешнюю сторону происходящего Бунин описывает в своей фирменной стилистике, тонко подмечая детали («широкие, крепкие спины извозчиков»; «раздувающиеся ноздри матросов», их адские клеша и переизбыток оружия) - а внутренняя жизнь людей вокруг его не интересует ну совсем ни капельки. Ни одной попытки узнать, чем живы другие, вникнуть в душу. Только ярлыки, хейтерство, злопыхания.
- «Улица безъязыкая» явно не в состоянии объяснить культурному и начитанному барину, что именно их не устраивало в прежнем, таком для него сладком укладе жизни. Бунин раздражается: «Да что это вы всё поминаете Салтычиху» - то есть, похоже, что в публицистике тех времён упоминалась эта изуверка. Действительно, тут не поспоришь: Салтычиха была давно и её даже наказали. Обитатели улиц, вот эти тогдашние 84% - явно говорят на другом языке, на нём и выражают свои претензии. Культурный, начитанный аристократ и помещик просто живёт в другом мире, с другими интересами и проблемами. Его не волнуют сложности «пролов», ему было всегда всё норм. Тем удивительнее и неожиданнее для него оказывается социальный взрыв. То есть, народ не умеет объяснить интеллигенции своих проблем, а интеллигенция просто не интересуется, как на самом деле живётся народу. Знаете, а за 100 лет ничего не изменилось; и сегодня всё так.
- За собственный дискомфорт и неудобства Бунин ненавидит всё и всех совершенно утробно, хтонически (как тут не вспомнить недавние пармезанно-хамонные волнения в фейсбуках и призывы к топору от некоего фрилансера, который внезапно обнаружил, что привычная продовольственная корзина из деликатесов и лакомств внезапно подорожала). Где-то с середины текст написан чистым ядом; ненависть брызжет из каждой бунинской строчки.
- Автор постоянно делает далеко идущие глубокомысленные выводы из каждой мелкой ситуации, которая случается с ним или вокруг в мире (а тут вспоминаются блоггеры, которые примерно раз в неделю-две публикуют заявления: «Ну вот, началось…» - маркером этого «началось» может служить, кроме шуток, что угодно). Сейчас читать эти бунинские заметки и смешно и любопытно: кто все эти люди, с которыми он связывал существенные, важные грядущие перемены? Неизвестные фамилии, ничем не прославленные.
- Ещё одно забавное свидетельство истории вековой давности - заголовки газет. Из тех, что упомянуты, понятно, что большевикам в те поры было глубоко и искренне наплевать на всё, что творится в России: они и правда ждали «пожара мировой революции». Цитируемые Буниным заголовки так и кричат: вот же, вот, вот, товарищи, немного осталось - щас полыхнёт!!! Как-то понятнее становится, почему такая фигня и беспредельщина творились: похоже, на внутренние дела и проекты большевики переключились несколько позже (замутили всякие там ГОЭЛРО и прочие НЭПы), а тогда в приоритете была политика внешняя.
- Часты упоминания о встречах автора с вооружёнными людьми, которые либо молча мрачны, либо беспричинно жестоки. Опять-таки, это перекликается с историями о сегодняшних днях ополчения, когда у «человека с ружьём» от близости собственной смерти, а также от потенциальной лёгкости убийства слегка (или не слегка) съезжает крыша. (Где-то в блогах встречала историю от журналиста, который приехал на Донбасс, подошёл к ополченцу и стал выпрашивать шеврон: «Я их коллекционирую». Тот, не мудрствуя лукаво, предложил убираться подобру-поздорову, не то шлёпнем тебя, дядя. Журналист почёл за благо отвалить). Вооружённая солдатня регулярно врывается к Буниным в квартиру, ищет кого-то (или чего-то), потом отваливает, потом снова врывается. В какой-то момент у него заканчиваются даже силы их за это ненавидеть.
- Забавно выглядят (и я тоже нахожу параллели с сегодняшними днями) попытки объяснить происходящее с «научной» точки зрения - привлекая антропометрию, Ломброзо, «теорию личности преступника», вот эту вот всю гуманитарную муть. Да-да, и про «красивые лица» у Бунина тоже есть, вы не поверите! Правда, Бунин был ещё и образованным человеком (чем наши креаклы похвастаться не могут). Поэтому Бунин пространно рассуждает о деятелях Великой Французской революции, находя их такими же подлыми, жестокими, развратными мутантами, какими, несомненно, являются вожди большевиков; а нынешним креаклам удаётся только ляпнуть: «население России восемь миллионов». Тут, несомненно, разница есть.