(no subject)
Год назад, на лаборатории аутентичного движения у меня был процесс, который я описала в заметке. И который, пожалуй, оказал влияние на весь год.
«Я стану давить тебе на плечи, пока ты не поймешь, что их надо расправить»
Это был предпоследний день и, кажется, предпоследний процесс. Мы практиковали в малых группах, исследовали новые форматы аутентичного движения. Форматы, буквально вот только что придуманные. В нашей группе придумывал Саша, и мы исследовали «активного свидетеля». Свидетель не просто наблюдал процесс, он свидетельствовал вслух и прямо во время аутентичного движения. Лично я была в двух таких процессах, и лично для меня они оказались невероятно глубокими.
Я разговаривала с некой высшей ипостасью, которая как раз говорила со мной голосом свидетеля. Это в первом процессе. И голосами сразу четырех звучащих свидетелей во втором процессе. Причем второй процесс происходил в общем круге. То есть четверо моих «родных» свидетелей из малой группы свидетельствовали меня вслух, а вся остальная группа (человек 15) просто наблюдала.
И в конце я подняла руки. Это, знаете, очень сильное переживание, когда на тебя смотрят 20 человек, а ты стоишь с закрытыми глазами и поднятыми руками. И тишина. Бережная тишина.
Как же хочется сохранить эту тишину. Оставаться в тишине.
«Я стану давить тебе на плечи, пока ты не поймешь, что их надо расправить»
Это был предпоследний день и, кажется, предпоследний процесс. Мы практиковали в малых группах, исследовали новые форматы аутентичного движения. Форматы, буквально вот только что придуманные. В нашей группе придумывал Саша, и мы исследовали «активного свидетеля». Свидетель не просто наблюдал процесс, он свидетельствовал вслух и прямо во время аутентичного движения. Лично я была в двух таких процессах, и лично для меня они оказались невероятно глубокими.
Я разговаривала с некой высшей ипостасью, которая как раз говорила со мной голосом свидетеля. Это в первом процессе. И голосами сразу четырех звучащих свидетелей во втором процессе. Причем второй процесс происходил в общем круге. То есть четверо моих «родных» свидетелей из малой группы свидетельствовали меня вслух, а вся остальная группа (человек 15) просто наблюдала.
И в конце я подняла руки. Это, знаете, очень сильное переживание, когда на тебя смотрят 20 человек, а ты стоишь с закрытыми глазами и поднятыми руками. И тишина. Бережная тишина.
Как же хочется сохранить эту тишину. Оставаться в тишине.