Джокья-2023-10/ КТО ЖИВЁТ НА ЯВЕ? «НАСТОЯЩИЕ» И «НЕНАСТОЯЩИЕ» ЯВАНЦЫ
Практически каждый гражданин (пока ещё) четвертой по численности населения страны мира - Индонезии - начинает свою жизнь с того, что учит «язык матери»: местное наречие, на котором разговаривает именно тот из 800 народов Индонезии, к которому он принадлежит.
Строго говоря, это карта языков, а не этносов - но такой хорошей этнической я найти не смог…
И только после этого, уже в школе, наступает очередь «бахаса Индонесиа» - государственного языка всей страны.
Ведь позволяющий всем её гражданам общаться друг с другом индонезийский язык вырос из малайского, который является родным для ничтожного меньшинства жителей Нусантары - примерно семи процентов. А почему государственным не стал язык самого многочисленного народа нынешней Индонезии - яванцев, которых сейчас насчитывается около ста миллионов?
Напоминание: как и отмечалось во ВСТУПЛЕНИИ к этой серии постов (её индекс дан там же), под яванцами в ней понимаются не все жители острова Ява, а вполне конкретный народ, живущий, в основном, на Центральной и Восточной Яве. Вот вам две неплохие карты, пытающиеся отобразить, где на Яве кто живёт:
Здесь яванский язык отбражён розовым...
...а здесь - тёмно-серым.
Кстати, обратите внимание, что та самая яванская империя Маджапахит, что охватывала почти всю территорию нынешних Индонезии + Малайзии (не говоря уже о Сингапуре и Брунее), вообще НЕ включала себя лежавшую бок о бок с ядром империи Сунду (Западную Яву) даже в качестве вассала. Видимо, патих Гаджа Мада в конце концов решил не мучиться с ней: типа овчинка выделки не стоит:
Но вернёмся к нашему вопросу: почему язык наиболее мощного этноса Индонезии не стал её государственным? Чтобы ответить на него, нам придётся обратиться к мнению самых симпатичных автору специалистов по истории Индонезии, которые выделяют в ней два принципиально различных типа государств: «ирригационные» и «нагары»:
- Первый из них - «аграрный», «ирригационный», «внутриостровной». Его можно условно назвать «яванским» по наиболее многочисленному и развитому этносу, которому он свойствен. Этническую основу этого типа составляют однородные, стабильные и достаточно крупные народности, населяющие внутренние районы островов. Экономической базой, как это видно уже по данным выше определениям, является сельское хозяйство, прежде всего поливное рисоводство…
- В рамках данного типа возникают ирригационные государства, отличающиеся значительной степенью единства, обширной территорией… - пишет в книге «У истоков индонезийской культуры» С.С. Кузнецова. - Второй тип - «торговый», «прибрежный» - может быть условно назван «малайским»… В этническом отношении «малайский» тип неоднороден. Он включает в себя «пришельцев с разных концов архипелага, уже ранее втянутых в систему торговли…, а также из других стран, в частности из Индии, Китая, Индокитая» и порождает «торговый этнос», который связывал архипелаг в «единый торгово-экономический» организм… Экономическую базу «малайского» культурного типа составляла, таким образом, торговля, в наиболее «чистых» случаях даже не сочетавшаяся со сколько-нибудь серьёзной сельскохозяйственной деятельностью…
То же самое можно сформулировать ярче и короче: каждый, кто читал книги об истории Малайского архипелага (неожиданное следствие изложенного выше: самый крупный архипелаг планеты у нас Индонезийский, но вместе с Филиппинами и Малаккским полуостровом, который вообще не архипелаг, он называется уже Малайским… Почему? А просто потому, что торговцы-малайцы известны внешнему миру лучше яванцев-крестьян…) неизбежно не раз натыкался на леденящие в жилах кровь упоминания о кровожадных «малайских пиратах». А вот «яванские пираты» никогда никого не пугали по той простой причине, что их не существовало: рис на полях дожидаться возвращения хозяев из плавания не станет, знаете ли…
Ничего столь уж революционного в этом моём замечании нет - ещё Раффлз два века назад отмечал в своей «Истории Явы»: «Народы как малайцев, так и бугов по сути своей мореходные и торговые, посвящены погоне за выгодой, вдохновлены жаждой приключений и привычны к далёким и опасным предприятиям; тогда как яванцы, напротив, народ аграрный, приверженный к земле, имеющий привычки к спокойствию и удовлетворённости, почти совершенно незнакомый с навигацией и зарубежной торговлей и мало склонный заниматься как тем, так и другим».
А вот вам ещё факт: от древних и средневековых доисламских царств Центральной Явы (мы даже не будем брать Восточную и тем более Сунду) остались тысячи чанди.
А сколько их сохранилось на всём шестом по величине острове планеты Суматре от той самой могучей империи Шривиджая, которая, как нам твердят романтики, посылала в бой тысячи кораблей? Десятка два? Или целых три?
Так что всё логично: древний, единый и веками совершенствующий мощную и детальнейшим образом структурированную цивилизацию народ …
На этом фото 2006 года - глава княжества Манкунегаран, его супруга и наследник. Обратите внимание, как с «понижением ранга» даже внутри их семьи меняется ширина полос батика parang rusak на их одежде... Это тоже свой отдельный язык :)
…и язык себе вырабатывает сложнейший, многоуровневый (вы это увидите чуть позже), который очень трудно выучить посторонним. А сам общается с ними на значительно более простом для базового освоения наречии приплывающих торговцев (ведь изначальное «малайское» месиво пришельцев из разных мест и само нуждается в быстро осваиваемом новичками средстве общения).
Так что яванцы мудро и не пытались сделать свой язык государственным: 28 октября 1928 года на Конгрессе в Батавии 750 молодых людей со всех концов гигантского архипелага дали «Клятву молодёжи», провозгласившую, что все они принадлежат к единой индонезийской нации, что Индонезия является для них единственной родиной, а индонезийский язык - единственным национальным языком.
Сейчас индонезийский язык, на различных вариантах которого говорят от Филиппин до Южной Африки, реально является как минимум шестым в мире по числу… хм-м-м… ну, скажу так: «неофициальных носителей» (после китайского, английского, испанского, арабского и хинди), вот только вы вряд ли увидите подтверждение этому в официальных справочниках. Помимо закоренелого европоцентризма, сему есть ещё два объяснения: те же сто миллионов яванцев, к примеру, хотя и говорят на индонезийском языке практически все, но официально считаются носителями не его, а яванского. Да и вопрос о том, являются ли индонезийский и малайский в настоящее время всё ещё диалектами одного целого или уже разошлись достаточно далеко, чтобы считаться разными языками, научным сообществом пока не решён однозначно, и внутри него, как там это принято, всё ещё бурлят по данному поводу жаркие споры.
Сам же автор ни с кем спорить не будет, а предложит сторонникам первой точки зрения подойти к проблеме не теоретически, а практически: просто взять в руки инструкцию к купленному в Индонезии или Малайзии беспристрастно японскому кондиционеру и сравнить её версии на малайском и индонезийском (уже сам тот факт, что их приходится выделять в два разных раздела, кое-о-чём свидетельствует, не правда ли? А уж если посчитать, сколько слов в этих двух версиях не совпадают…)
Не просто язык, а «три в одном»
Как говорят на Яве, «ребёнок - это ещё не яванец…»
Не потому, что к нему плохо относится (нет, детей здесь очень любят, и их сверстники во многих странах позавидовали бы яванским детишкам. Достаточно сказать, что на протяжении первого года жизни младенца практически никогда не оставляют одного - если только он не спит). Просто ребёнок, что называется, «ещё не созрел». И именно своим потенциалом «созреть» он и отличается от тех, кто яванцем не станет никогда: животных, душевнобольных и подавляющего большинства иностранцев.
А зреть ему придётся долго: мало найдётся на свете языков, сопоставимых по сложности с яванским - ведь, на самом деле, это как бы не один язык, а «три в одном»: со старшими и о возвышенном яванец говорит на «кромо»; с низшими и о низменном - на «нгоко»; а в ситуации, когда «кромо» прозвучал бы слишком напыщенно - на «мадья». Поразительно, что, хотя некоторые существительные в этих трёх «уровнях» языка и совпадают, это практически все, что у них есть общего с точки зрения даже только лексики. Глаголы, например, почти все разные. Грамматика - тоже.
Просто разные уровни…
Конечно, выше шла речь лишь о самой грубой схеме: реальность же намного богаче оттенками (просто вспомните, как в том же первом ПОСТе этой серии мы говорили об особом яванском языке кратона Джокьякарты). Но сие не облегчает, а лишь затрудняет постижение яванского. К примеру, такой вопрос: что же делать, если вы встречаетесь с незнакомым человеком, и неясно, чей статус выше - ваш или его? Ну, можно начать говорить с ним по-индонезийски: в этом языке подобных проблем нет. А вот на яванском разговор может просто не состояться, если два собеседника не придут путём постепенного и очень осторожного зондажа друг другу к согласию относительно того, как соотносятся их статусы...
Но несмотря на столь строгую иерархичность, яванский язык также - пример истинной демократии. Посудите сами: писать на нём с равным успехом можно как собственно яванскими, так и арабскими или латинскими буквами.
Первый вариант, который называют обычно «аксара джава» или «ханачарака», является современным вариантом той самой письменности кави, к о которой мы уже упоминали ранее в разговорах о древних надписях. Она была разработана на Яве примерно в IX веке на основе южноиндийских алфавитов (прежде всего, паллавы).
А попутно обратите внимание, что яванский и сунданский языки даже письменность имеют разную
Кави использовалась преимущественно в религиозной литературе и хрониках, а потому в современной речи это слово часто является синонимом понятий «высокая литература» и даже «поэзия».
Позаимствованные в Индии знаки серьёзно изменились ещё до прихода на Яву ислама, а уж веку к XVII кави окончательно приняла нынешнюю форму абугиды (алфавитно-слогового письма, в котором слоги с одинаковой согласной, но с разными гласными рассматриваются как единые «блоки» и в письме обозначаются либо различными формами одного базового знака, либо дополнительными - и потому в современной кави 53 знака).
Если кави кажется вам слишком сложной, то вы можете воспользоваться джави - вот только писать и читать придётся справа налево. Несмотря на своё название, она не имеет отношения к Яве как таковой: это общее название арабской письменности, приспособленной для своих нужд всем «малайским миром». Первоначально малайцы пользовались всё той же южноиндийской паллавой, и с приходом ислама, который начал просачиваться в ЮВА поначалу тонкой струйкой ещё в VII веке, применение арабской письменности достаточно долго являлось весьма редким исключением. Но с принятием мусульманства уже адаптировавшаяся к специфике малайского языка джави быстро выходит на первый план. В отличие от паллавы, которой пользовалась почти исключительно элита, джави быстро воспринимают все мусульмане, и её применение становится практически синонимом принадлежности к умме.
Теперь для полной троицы нам не хватает только «руми» (совсем не случайно созвучной нашему слову «романский»). Да, яванский язык можно передавать и латиницей, которая в наши дни в повседневном использовании во многих районах Индонезии в основном выбила с арены своих конкурентов.
Яванский язык, хотя и не является государственным, всё же имеет статус регионального средства общения жителей провинций Центральная и Восточная Ява, а также Особого округа Джокьякарта, где сосредоточена основная масса яванцев, и его там преподают в качестве обязательного предмета на всём протяжении школьного обучения.
Серьёзных ежедневных газет на яванском языке сейчас не существует (с текучкой можно обойтись и индонезийским?), но вот журналы, телеканалы и сайты имеются…
Быть яванцем…
Быть яванцем - это значит не только в совершенстве владеть яванским языком. Это значит всеми силами избегать конфликтов, достичь должной степени самоконтроля и внутреннего баланса, изящества и воспитанности, быть всегда невозмутимым, всегда плавным в движениях, всегда элегантным...
Вместе с тем, в отличие от жёсткого европейского этикета, яванский стиль поведения не исключает, а поощряет внешние проявления дружелюбия и знаки симпатии в адрес конкретных лиц. Что исключается - это прямые конфликты и разногласия, для урегулирования которых существуют два проверенных веками средства: «мушьяварах» (всеобщее, глубокое и спокойное рассмотрение всех аспектов проблемы) и «муфакат» (достигнутый в результате первого устраивающий всех компромисс).
Я снова обращусь к Раффлзу, который писал: «Там, где они не испорчены, с одной стороны, снисходительностью и, с другой, притеснением, яванцы представляются щедрым и сердечным народом. В своих отношениях дома они добры, привязчивы, ласковы и умиротворённы; в обществе они послушны, честны и верны. В своём взаимодействии с обществом они в высокой степени демонстрируют достоинства честности, прямоты и беспристрастия. Их невинность такова, что, как признавали первые голландские власти, приводимые на суд по уголовным обвинениям задержанные, если действительно были виновными, в девяти случаях из десяти без всяких притворства и увиливания признавались в полном объёме и точных обстоятельствах своих правонарушений…»
Почти через сто лет британского вице-губернатора Явы не без изумления поддержал первый российский консул в Батавии Модест Модестович Бакунин: «По внешнему достоинству, по манере держать себя яванцы - настоящие джентльмены. Они изящнее и благовоспитаннее многих голландских чиновников и плантаторов… Врождённому всем яванцам приличию манер, их утончённой вежливости, сдержанности, их почтительному отношению к старшим по рангу могли бы позавидовать многие и даже очень многие европейцы, которые не всегда принадлежат к сливкам общества. Такие европейские типы зачастую-таки попадаются среди многочисленных туристов, удостаивающих «диких» яванцев своим банальным посещением…
Яванская толпа, даже в несколько тысяч, собранная и скученная, например, на одном тесном пространстве.., безмолвна и чинна. Она не выдаёт своего присутствия не только криками, руготнёю или драками, но даже хотя бы сколько-нибудь громким разговором. Никакой полиции не имеется и не полагается, ибо сдерживать или «честью просить» кого бы то ни было не приходится, до того все умеют и привыкли соблюдать порядок и приличие…»
Быть настоящим яванцем: кебатинан и кеджавен
Авторы десятитомной энциклопедии «Индонезийское наследие» определяют эти два явления так: «Кебатинан - это яванская форма духовности, соединяющая древние яванские верования и практики с мистическими традициями индуизма, буддизма и суфизма. Традиция кеджавен образует более широкий культурный контекст кебатинана и включает в себя не только мистическое знание, но и многие народные и придворные ритуалы, традиционно используемые яванцами для обращения к миру духов».
Само понятие «кебатинан» восходит к арабскому слову «батин», которое означает «внутренний» или «скрытый», а потому его наиболее распространённые традиционные формы - это, скажем, длительный пост или медитация в пещере, на горе или под большим деревом, в результате которых адепту - исключительно лично ему! - является некий дух.
Но… практически все яванцы сейчас мусульмане, правда? Ну, так ведь суфизм придумали тоже не язычники, и потому «кебатинан» сейчас может принимать, скажем, форму паломничества на могилу одного из вали - мусульманских святых, которые несли на Яву ислам, где им приносятся подношения и испрашивается их благословение.
На могиле сунана Калиджаги
Как вы, наверное, уже догадались сами, «кеджавен» - это от слова Ява, и его можно перевести как «яванскость» или даже «квинтэссенция яванскости». А потому есть и другое его толкование - как не имеющих прямого отношения к религии этики и образа мыслей, вдохновлённых яванскими традициями.
Если совсем просто, то «кебатинан» обращён внутрь человека и делает основной упор на медитацию и аскетизм (а уж в индуистской они традиции, буддийской или суфийской - дело десятое). А вот «кеджавен» больше ориентирован наружу, и потому он может проявляться и в коллективных обрядах - например, очень часто он принимает форму поклонения духу основателя деревни.
Ни о каком формальном стандарте в такой ситуации, конечно же, и говорить не приходится: например, кто-то из вставших на путь «кебатинан» верит в переселение душ, а кто-то - нет. Кто-то обращается с молитвами к «вали», а кто-то считает это неправильным, поскольку молиться можно только Всемогущему. А ещё кто-то адресует свои чаяния богине риса Деви Шри или Семару (да, они молятся чисто яванской богине и чисто яванскому персонажу ваянга, которых нет в индийских эпосах). Это личное дело человека - он так видит…
…Автор спросил однажды у тогдашнего главы крупнейшей в Индонезии мусульманской организации «Нахдатул улама» (до 60 миллионов человек, между прочим!) Хашима Музади (яванца, конечно): «Так как же можно совместить ислам и языческие обряды?»
- А они обогащают наш ислам, - улыбнулся в ответ крупнейший исламский авторитет. - Это - Индонезия. Мы здесь придерживаемся мнения, что религия существует для общества, а не общество для религии. Пусть каждый верит так, как ему нравится...
Не быть настоящим яванцем: «украина»
- Ну, хорошо, - скажет внимательный читатель. - Вот тут выше автор долго описывал, какие яванцы «домашние», как они не любят плавать за моря и прочие рискованные мероприятия… И тот же самой автор упоминал контролировавшую почти всю территорию нынешней Индонезии (а кое-где и выходившую за её пределы) могущественную яванскую империю Маджапахит. И как это всё можно совместить?
- Да без малейших проблем, - ответит автор и обратится к ещё одному волшебному индонезийскому слову: «песисир» (вариант: «пасисир»; дословно: «берег, прибрежный». То есть, островной аналог русского слова «украина»).
Disclaimer: Во избежание недоразумений: автор использует здесь со строчной буквы русское слово, которое является собственностью русского языка, и не намекает на одноименное государство, название которого пишется с заглавной буквы. Желающие предъявить претензии пусть обращаются с ними непосредственно к русскому языку - ему не больно, он привычный…
Центрами традиционной культуры тех самых «ирригационных» государств Центральной Явы всегда были и до сих пор остаются города, лежавшие в плодородных долинах в глубине острова. Порты на северном побережье, вдоль которого вот уже две тысячи лет пролегает «путь пряностей», очень долго рассматривались яванскими правителями как хотя и важное и желанное, но всё же - второстепенное приложение. А процессы там шли весьма своеобразные: достаточно упомянуть о постоянном притоке в этот регион не только малайцев и тех же бугов, но и китайцев с арабами, которые хотя и неизбежно оказывали влияние на культуру всей Явы, но максимально - именно на побережье. (Да и не одну только культуру: многие не только путешественники, но и современные исследователи отмечают, насколько отличаются уже сами лица жителей прибрежной «украины» Явы от тех, что мы встречаем в сердце острова).
«Отчётливо выраженная культура «пасисира» доминирует на длинной северной прибрежной долине Явы, протянувшись от Чиребона на западе до Сурабаи и Пасуруана на востоке, - пишет американский этнограф Роберт Хефнер. - Хотя с этнографической и лингвистической точки зрения они являются яванцами, жители этого региона имеют много общего с говорящими по-малайски торговцами и мореплавателями других прибрежных зон архипелага, с которыми они взаимодействовали веками. «Пасисир» намного более исламизирован, а живущие здесь люди более непосредственны и менее сдержанны. Обитающие в глубине острова «кеджавен» имеют склонность считать яванцев «песисира» несколько грубоватыми и агрессивными…»
И наконец: именно на северном «песисире» Явы лежат сейчас её крупнейшие города: Джакарта (которая быстро идёт к тому, чтобы стать крупнейшим мегаполисом всего мира), Сурабая, Семаранг… А мегаполисы - они дело такое: ещё Раффлз в 1814 году писал: «Живущие в Батавии и по соседству с ней - наихудшие люди острова… Пороки двора естественным образом влияют, в определённой степени, и на население естественных столиц, но чем дальше оно отстранено от европейского влияния и взаимодействия с иностранцами, тем выше его мораль и счастливее люди».
Вместо эпилога:
Буквально сегодня наткнулся вот на такое мнение, ярко подтверждающее многое из написанного выше:
А продолжение вновь СЛЕДУЕТ