Иностранец
Уже в наше время мне приходилось слышать о том, что, дескать, в своём имперском раже СССР не считал страны народной демократии настоящими независимыми государствами, и вроде даже поговорка такая была, мол, "курица не птица, Польша не заграница"…
Однако, когда в семидесятых соседская Ленка вышла замуж за поляка, в моих глазах, а также с точки зрения Ленкиной бабки, которая подробно рассказывала моей бабушке всю историю романа, сватовства и замужества внучки, Польша была ого-го какой заграницей!
Ленкина бабка рассказывала, а я пересказывала подруге Таньке, и к моменту, когда поляк появился со своей молодой женой на нашей улице в садах, мы уже знали, что он, в общем, нормальный, семья нормальная, большая, и кто приезжал на свадьбу, и чем кормили, и что Анджей - это вроде как Андрей.
Появление иностранного зятя мы пропустили, но потом в течение всего дня внимательно наблюдали за нашей местной поселковой сенсацией. Это было тем более удобно, что участок Ленки примыкал к нашему. Так что, делая вид, что мы едим вишню и собираем малину, мы с Танькой из-за забора могли любоваться молодой парой. Ленка и Анджей были похожи на Принцессу и Трубадура из мультика. Они входили в дом, выходили из дома, посидели в шезлонгах, сходили на пруд (мы тоже сходили на пруд).
День, полный слежки, подходил к концу, солнце опустилось, на траву пала роса. Можно было расходиться по домам. И тут Ленка и её поляк вышли из калитки и пошли по улочке. На нас они вроде не смотрели. Поляк красиво крутил на пальце волейбольный мяч. Вдруг этот мяч как по волшебству слетел, пролетел, - и упал точно мне под ноги!
Я дёрнулась поднять, а Танька дёрнула меня за майку, развернулась и нырнула в дыру в заборе. Я кинулась за ней. Мы пролезли через "потайной ход", перелезли через Танькин забор с задней стороны, протиснулись через "потайной лаз" за сараем Танькиного деда и оказались в "нашем месте": на штабеле поросшего мхом кирпича под грушей.
Там мы отдышались, а потом Танька строго спросила (она была на год и месяц старше меня):
- Ты что же, хотела ему и вправду этот мяч подать?
Тон вопроса предполагал, что следует всё отрицать. Но я была слишком честной для этого, а потому от ответа воздержалась.
- Надо же гордость иметь! - припечатала Танька. - Пусть не думает, чёртов иностранец, что нам что-то от него надо!
Однако, когда в семидесятых соседская Ленка вышла замуж за поляка, в моих глазах, а также с точки зрения Ленкиной бабки, которая подробно рассказывала моей бабушке всю историю романа, сватовства и замужества внучки, Польша была ого-го какой заграницей!
Ленкина бабка рассказывала, а я пересказывала подруге Таньке, и к моменту, когда поляк появился со своей молодой женой на нашей улице в садах, мы уже знали, что он, в общем, нормальный, семья нормальная, большая, и кто приезжал на свадьбу, и чем кормили, и что Анджей - это вроде как Андрей.
Появление иностранного зятя мы пропустили, но потом в течение всего дня внимательно наблюдали за нашей местной поселковой сенсацией. Это было тем более удобно, что участок Ленки примыкал к нашему. Так что, делая вид, что мы едим вишню и собираем малину, мы с Танькой из-за забора могли любоваться молодой парой. Ленка и Анджей были похожи на Принцессу и Трубадура из мультика. Они входили в дом, выходили из дома, посидели в шезлонгах, сходили на пруд (мы тоже сходили на пруд).
День, полный слежки, подходил к концу, солнце опустилось, на траву пала роса. Можно было расходиться по домам. И тут Ленка и её поляк вышли из калитки и пошли по улочке. На нас они вроде не смотрели. Поляк красиво крутил на пальце волейбольный мяч. Вдруг этот мяч как по волшебству слетел, пролетел, - и упал точно мне под ноги!
Я дёрнулась поднять, а Танька дёрнула меня за майку, развернулась и нырнула в дыру в заборе. Я кинулась за ней. Мы пролезли через "потайной ход", перелезли через Танькин забор с задней стороны, протиснулись через "потайной лаз" за сараем Танькиного деда и оказались в "нашем месте": на штабеле поросшего мхом кирпича под грушей.
Там мы отдышались, а потом Танька строго спросила (она была на год и месяц старше меня):
- Ты что же, хотела ему и вправду этот мяч подать?
Тон вопроса предполагал, что следует всё отрицать. Но я была слишком честной для этого, а потому от ответа воздержалась.
- Надо же гордость иметь! - припечатала Танька. - Пусть не думает, чёртов иностранец, что нам что-то от него надо!