Синие лампы
На Большой Морской, напротив кинотеатра - галантерейный магазин. Он там, наверное, куда больше полувека. Вечером его витрины неярко подсвечены бело-желтым, а та, где сорок лет назад был отдел "нитки-пуговицы",- та витрина, что глядит в скверик, отделенный от улицы кружевной решеткой,- с боков и снизу залита мертвенным синим, в прозелень, светом. Ветки и листва в его отсвете кажутся отделенными от остальных, помещенными в аквариум не с водой, а с какой-то густой опалесцирующей жидкостью.
Четырехлетняя девочка помнит, что этой витрины она боится. Ну, то есть, не витрины - она не раз заходила с мамой в этот магазин и в этот отдел, и видела именно эту витрину изнутри, и лампы в ней, днем пустые и белые, как полихлорвиниловая трубка. Но каждый раз - знает девочка,- каждый раз, когда родители берут ее погулять "в город" - пройтись вечером по центральным улицам,- они будут непременно проходить мимо этого сквера и этой витрины, и она опять будет бояться этого синего, мутного, не больничного, а больного света.
И каждый раз, когда семейство проходит мимо этого магазина, взрослые встречают знакомых и останавливаются поговорить. А девочка, махнув рукой - "Я вон туда!" - бежит к решетке сквера и смотрит, смотрит сквозь листву на жуткий сине-зеленый свет витрины, на венозные ветки, угадывает за стеклом широкие полки со швейным барахлом и смотрит, смотрит, смотрит... Девочка знает, что боится, и даже почти знает - почему,- но раз за разом подходит посмотреть на витрину вечером.
- Тебе нравится этот свет? - спрашивают взрослые.
- Да,- после паузы отвечает девочка. И затем, твердо:
- Да, нравится.