на голос
…Никому ничего не сказав, оборвав все нити, побросала вещи в рюкзак - и на поезд, в Питер, и не знала - на день, на год?.. Вот перрон, вот поезд, будто кто-то её зовёт - она слышит голос.
И часы замедляют ход, затихая вовсе, на вокзале никто не ждёт, ни о чём не спросит, всё похоже на странный сон, тот, что был однажды, только это неважно всё, это всё неважно.
Город плыл параллельно дням, голосам и звону, доверяя своим ветрам и своим законам, словно кто-то набросил сеть на часы и даты, уводя за собою всех за свои квадраты.
Ветер бил по щекам: «очнись!» - и толкал с дороги, и срывался то вверх, то вниз, и валился в ноги, дождь вставал перед ней стеной и гремел «опомнись», только было ей всё равно, она шла на голос.
…Кто был против, а кто был за, и какой был месяц, он не знал, ничего не знал, но стучало сердце, так стучало, как будто жизнь оборвётся скоро, будто небо сорвётся вниз и накроет город.
И он шёл через шторм и шквал, набирая скорость, он не знал, ничего не знал, но он слышал голос, не похожий на зов трубы или шёпот моря, этот голос, он просто был в голове и в горле.
...Время, ветры свои стяни в квадратуру круга, сквозь эпохи, дожди и дни ищут все друг друга, вырываясь из дней любых, как в открытый космос, всё оставив, про всё забыв, мы идём на голос.
И часы замедляют ход, затихая вовсе, на вокзале никто не ждёт, ни о чём не спросит, всё похоже на странный сон, тот, что был однажды, только это неважно всё, это всё неважно.
Город плыл параллельно дням, голосам и звону, доверяя своим ветрам и своим законам, словно кто-то набросил сеть на часы и даты, уводя за собою всех за свои квадраты.
Ветер бил по щекам: «очнись!» - и толкал с дороги, и срывался то вверх, то вниз, и валился в ноги, дождь вставал перед ней стеной и гремел «опомнись», только было ей всё равно, она шла на голос.
…Кто был против, а кто был за, и какой был месяц, он не знал, ничего не знал, но стучало сердце, так стучало, как будто жизнь оборвётся скоро, будто небо сорвётся вниз и накроет город.
И он шёл через шторм и шквал, набирая скорость, он не знал, ничего не знал, но он слышал голос, не похожий на зов трубы или шёпот моря, этот голос, он просто был в голове и в горле.
...Время, ветры свои стяни в квадратуру круга, сквозь эпохи, дожди и дни ищут все друг друга, вырываясь из дней любых, как в открытый космос, всё оставив, про всё забыв, мы идём на голос.