Екатерина Михайлова "Вчера наступает внезапно" - выдержки
* И тут прозвучал вопрос, который все присутствующие как раз очень хорошо поняли, да и голос, которым он был задан, был знаком. Дама-психолог в больших очках и перманенте очень громко и возмущённо сказала: "А скажите, с какой это стати здоровая молодая девица в данный момент не учится, не работает, а сидит на шее у родителей? Явное нарушение социальной адаптации!" Вздрогнули и замолкли молодые и не очень врачи и социальные работники... По возрасту никто из присутствующих не мог быть даже стилягой или тунеядцем и уж тем более врагом народа. Голос тем не менее узнали все.
* Вот, скажем, вернули исторические названия, и женщина, родившаяся в Москве, в полной безысходности причитает в метро: они слыхом не слыхивала ни про какой Охотный Ряд, ей даром не надо Моховой с Воздвиженкой, её мать приехала в Москву в сорок шестом году, откуда ей? Её план местности распался, она дезориентирована, ей обидно и страшно, хотя ничего событийно ужасного не произошло. Она всего лишь на минуту перестала быть местной, москвичкой - перестала принадлежать к группе, которую, само собой разумеется, воспринимала как свою.
*Когда радио и телевидение наполняют эфир всякого рода ужасами, моя бабушка восьмидесяти восьми лет говорит: "Ну, что этот молодой человек мне рассказывает: голод, разруха, гражданская война... Как будто он их видел! Он бы лучше у меня спросил!" Говоря семейно, хорошо, когда есть бабушка, чтобы было кому вернуть оборванный контекст.
* ...громогласная и величественная Анн Анселин Шутценбергер провозглашающая на той же конференции: "Я стала бестселлером в восемьдесят. Вы все можете ещё подождать".
* Одна семидесятилетняя дама, обладающая живым и острым умом, то и дело обращается к своей племяннице-филологу с просьбой "перевести" для неё рекламные тексты. Многие из них непонятны для иного русскоговорящего читателя: "Лера, что означает "кто не знает, тот отдыхает"?" Лера с удовольствием комментирует для тётушки множество фраз такого рода, адресованных своим "целевым аудиториям" и не имеющих в виду существование других читателей. В конце одной из таких бесед тётушка невзначай обронила:
- В один прекрасный день я выйду на улицу, уже совсем ничего не пойму, и это будет означать, что этот город больше не для меня, и моя жизнь здесь окончена.
* Это тоже своего рода поэзия, а не этнография: упоминавшиеся прадедом какие то немыслимые голубые пряники - символ невероятного изобилия, чего-душе-угодно, праздничной атмосферы то ли тульской, то ли рязанской ярмарки - не требуют буквального истолкования. Эти пряники не кондитерское изделие, а слово из всех поговорок, где пряник противопоставлен кнуту...
* В нашей историко-культурной ситуации ролевые модели родителей ещё и несколько дискредитированы, ослаблены: молодым волкам не пришлось ждать, пока Акела промахнётся. Борьба за место в жизни складывается скорее по правилам подростковой шайки, а не семейной саги. "Брат" опаснее и важнее "Отца", хотя бы и крёстного.
* Наследство - оно такое, какое получено.
* Как говорилось в известном анекдоте, бородку-то сбрить можно, а вот с идейками-то как? Наш энергичный, технократичный, оптимистичный "корпоративный человек" всё знает о стратегическом планировании и ситуационном лидерстве, информационном менеджменте и даже правилах проведения видеоконференций. Он голов двигаться "от хорошего к великому" и даже к "построенным навечно" - компаниям, конечно, никаких двусмысленностей.
Но он же знает и другое.
Что оптимизм подозрителен. Что за что боролись, на то и напоролись. Что ожидать от фигур власти последовательности и осознавания результатов своих действий - всё равно, что ожидать того же от отца-алкоголика в дисфункциональной семье. Что успех опасен. Что слова ничего не значат и не стоят. Что героически угрохать своих, а заодно и себя - нормально. Что ни запреты, ни обещания не соблюдаются и никого не остановят. Что насилие неистребимо, а в каждый отдельный момент важно только, кто кого. Что виноваты, в общем, все - или могут стать таковыми в любой момент.
Это знание, лишь слегка прикрытое - да полно, прикрытое ли? - недолгим опытом одного поколения, невозможно просто отменить. Его можно лишь до какой-то степени проработать.
* Мой первый зав. отделением Марк Ефимович в первый день работы наставлял меня, молодого специалиста, так:
- Теперь что касается нашего шефа, кхм. Этот человек будет говорить вам такое, что возникнет желание немедленно пойти застрелиться. Просто, кхм, чтобы сохранить остатки самоуважения. Разумеется, вы не застрелитесь. Не из чего и незачем, кхм. Но я вас совершенно серьёзно предупреждаю - это обязательно будет. Ужасные, оскорбительные вещи, никак - подчёркиваю, никак! - не связанные с тем, что вы делали или не делали, и вообще с вами. Бред! Чушь! Что нужно, чтобы это пережить? Всё время помнить: "Папа - сумасшедший!"
* Кстати, где вы в последний раз встречали фразу "Твой отец гордился бы тобой"? Правильно, в "Гарри Поттере". Что тут скажешь?
* Вот, скажем, вернули исторические названия, и женщина, родившаяся в Москве, в полной безысходности причитает в метро: они слыхом не слыхивала ни про какой Охотный Ряд, ей даром не надо Моховой с Воздвиженкой, её мать приехала в Москву в сорок шестом году, откуда ей? Её план местности распался, она дезориентирована, ей обидно и страшно, хотя ничего событийно ужасного не произошло. Она всего лишь на минуту перестала быть местной, москвичкой - перестала принадлежать к группе, которую, само собой разумеется, воспринимала как свою.
*Когда радио и телевидение наполняют эфир всякого рода ужасами, моя бабушка восьмидесяти восьми лет говорит: "Ну, что этот молодой человек мне рассказывает: голод, разруха, гражданская война... Как будто он их видел! Он бы лучше у меня спросил!" Говоря семейно, хорошо, когда есть бабушка, чтобы было кому вернуть оборванный контекст.
* ...громогласная и величественная Анн Анселин Шутценбергер провозглашающая на той же конференции: "Я стала бестселлером в восемьдесят. Вы все можете ещё подождать".
* Одна семидесятилетняя дама, обладающая живым и острым умом, то и дело обращается к своей племяннице-филологу с просьбой "перевести" для неё рекламные тексты. Многие из них непонятны для иного русскоговорящего читателя: "Лера, что означает "кто не знает, тот отдыхает"?" Лера с удовольствием комментирует для тётушки множество фраз такого рода, адресованных своим "целевым аудиториям" и не имеющих в виду существование других читателей. В конце одной из таких бесед тётушка невзначай обронила:
- В один прекрасный день я выйду на улицу, уже совсем ничего не пойму, и это будет означать, что этот город больше не для меня, и моя жизнь здесь окончена.
* Это тоже своего рода поэзия, а не этнография: упоминавшиеся прадедом какие то немыслимые голубые пряники - символ невероятного изобилия, чего-душе-угодно, праздничной атмосферы то ли тульской, то ли рязанской ярмарки - не требуют буквального истолкования. Эти пряники не кондитерское изделие, а слово из всех поговорок, где пряник противопоставлен кнуту...
* В нашей историко-культурной ситуации ролевые модели родителей ещё и несколько дискредитированы, ослаблены: молодым волкам не пришлось ждать, пока Акела промахнётся. Борьба за место в жизни складывается скорее по правилам подростковой шайки, а не семейной саги. "Брат" опаснее и важнее "Отца", хотя бы и крёстного.
* Наследство - оно такое, какое получено.
* Как говорилось в известном анекдоте, бородку-то сбрить можно, а вот с идейками-то как? Наш энергичный, технократичный, оптимистичный "корпоративный человек" всё знает о стратегическом планировании и ситуационном лидерстве, информационном менеджменте и даже правилах проведения видеоконференций. Он голов двигаться "от хорошего к великому" и даже к "построенным навечно" - компаниям, конечно, никаких двусмысленностей.
Но он же знает и другое.
Что оптимизм подозрителен. Что за что боролись, на то и напоролись. Что ожидать от фигур власти последовательности и осознавания результатов своих действий - всё равно, что ожидать того же от отца-алкоголика в дисфункциональной семье. Что успех опасен. Что слова ничего не значат и не стоят. Что героически угрохать своих, а заодно и себя - нормально. Что ни запреты, ни обещания не соблюдаются и никого не остановят. Что насилие неистребимо, а в каждый отдельный момент важно только, кто кого. Что виноваты, в общем, все - или могут стать таковыми в любой момент.
Это знание, лишь слегка прикрытое - да полно, прикрытое ли? - недолгим опытом одного поколения, невозможно просто отменить. Его можно лишь до какой-то степени проработать.
* Мой первый зав. отделением Марк Ефимович в первый день работы наставлял меня, молодого специалиста, так:
- Теперь что касается нашего шефа, кхм. Этот человек будет говорить вам такое, что возникнет желание немедленно пойти застрелиться. Просто, кхм, чтобы сохранить остатки самоуважения. Разумеется, вы не застрелитесь. Не из чего и незачем, кхм. Но я вас совершенно серьёзно предупреждаю - это обязательно будет. Ужасные, оскорбительные вещи, никак - подчёркиваю, никак! - не связанные с тем, что вы делали или не делали, и вообще с вами. Бред! Чушь! Что нужно, чтобы это пережить? Всё время помнить: "Папа - сумасшедший!"
* Кстати, где вы в последний раз встречали фразу "Твой отец гордился бы тобой"? Правильно, в "Гарри Поттере". Что тут скажешь?