Отец Михаил Ганешин. Ангел вне чина.
Сегодня был день его рождения. Прошла уже неделя, но не скоро еще поверю я в эту смерть, и надо как-то примириться сердцу с аварией, с отчаянной ночной молитвой малышей о воскрешении их папы... он ведь срубил уже елку, и готовился делать вертеп, он просто ехал за ними! С тем, что ограбили храм, с тем, что вообще так много пришлось понести... и умереть в дороге.
Я знала его всю свою жизнь тихим ангелом нашей семьи, миротворцем, утешителем. Учась в школе неподалеку от их квартиры, я бывала у Ганешиных часто, и хорошо помню, что в их уникальной атмосфере безграничного душевного тепла и неотмирности он все-таки выделялся какой-то особой тишиной и внутренней собранностью. Робела я ужасно, и потом поняла, что так, наверное, должна говорить и смотреть сама Совесть.
Долгое время никто не сомневался в его будущем иночестве. Это оказалось лишним: не получив благословения принять ангельский образ, отец Михаил, даже будучи многодетным отцом, умудрился жить -- и служить Господу -- истинным монахом. Только Ангелина знает, каково это: выйти замуж за москвича-иконописца и оказаться супругой подвижника со святой горы в заброшенном селе Внуто. А теперь и вдовой с пятью детьми на руках.
Был наставник: архимандрит Иосиф Софронов, монах из Нового Иерусалима, много пострадавший от советской власти. Был дар ученичества... книгу с таким названием подарил мне отец Михаил, когда я совершенно отказывалась понимать, в какие-такие леса за 101-ый километр его несет неведомая сила. Говорят, архимандрит Иосиф весьма резко отзывался о "городских". Миша Ганешин, с его художественным образованием и музыкальным воспитанием (разве что в армии побывать пришлось, но там он коней пас...) был, наверное, самым городским. И самым преданным. Он заменил во Внуто почившего отца Иосифа; служил при любых обстоятельствах и в любой холод, невзирая на болезни, так, как служил тот, читал за службой его длиннющие помянники и ни за что не соглашался покинуть гору и открытые в 1992 году мощи прп.Никандра ради комфортной и спокойной жизни.
Говорил мне: "Разве мы умеем любить? Что ты, настоящая любовь -- она не здесь... " А сам светился именно той любовью, что описана у апостола. Это при всех тяготах, при большой и непростой семье, своеобразном начальстве, при весьма далекой от его характера и интересов пастве, которая сердечно привязалась к нему постепенно, а сначала в ней легко и мгновенно строчились доносы и рождались уверенные, веселящие его и нас слухи о том что "батюшка-то ясно дело из евреев, ишь сына Иосифом назвал!" Ни правильных связей, ни обеспеченного быта, ни удачи в попытках окончить курс семинарии, ни понимания со стороны окружающих... Только любовь и свет в глазах. И храм на святой горе.
Он ушел от нас так внезапно, так нечестно и не по-людски...
Может быть, по-ангельски.
Осталось немного фотографий. Летние - из нашей с мужем поездки во Внуто в 2004-м. Зимние сделаны умницей paraklit Великим постом 2009-ого года.
Успенский храм на горе, где по преданию подвизался прп. Никандр Городноезерский.
В сторожку, к старенькой, ныне уж покойной матушке Антонии. Как сказал ей преподобный Серафим:
"Твоя Вырица будет во Внуто"...
Озеро Городно. Путь в Никандрову пустынь.
Перед службой необходимо сначала собрать прихожан. Сами до храма они не доберутся.
Вид с колокольни одинаков на все четыре стороны...
Еще, из давнего:
И беседа с отцом Михаилом об архимандрите Иосифе.