Jaqueline...
У нас есть Жаклин.
Сначала по порядку.
У нас в отделе 7 человек. Мы все сидим в одной , не очень большой комнате - метров 30 . Которая к тому же ровно наполовину забита стендами с образцами детской одежды. Одежда висит в два этажа. Что психологически и визуально тоже давит.
Конечно, у нас есть кондишен. Выходы из потолка в 4-х точках.
6 человек сидят прямо под кондишеном.
А именно: я и Шарон, Жаклин и Наама, Женя и Яель. Еще один выход находится над стендами с одеждой.
Теперь.
У Жаклин , очевидно,что-то с обменом веществ - ей всегда жарко. То есть, очень жарко. То есть, зимой (израильской конечно, не российской), градусов в 10 тепла она ходит в туфлях на босу ногу
и с коротким рукавом. Зонтик - ее единственная зимняя одежда.
Поэтому Жаклин не сводит глаз с выключателя кондиционера. Она им живет и дышит.
При этом Жаклин очень вежлива и деликатна.
Когда кондиционер работает на всю мощность, и у нас просто зуб на зуб не попадает, Жаклин вся светится от счастья и ее волосы раздувает ветер. Она улыбается и вежливо говорит "Будь здорова" тем, кто начинает чихать. Может спросить - не простудилась ли ты. Посочувствует. Но кондиционера не выключит. Это выглядит очень комично и я всегда улыбаюсь в душе.
К тому же она очень чувствительна к недостатку кислорода. Ей постоянно не хватает воздуха. Даже при включенном кондиционере она открывает зимой окно (не вверх, а в сторону). В сторону - это прямо мне в спину.
У меня радикулит.
Кондиционер имеет две разводки - два включателя. Если мы включаем оба, то Женя и Яель
не могут работать от холода. Если мы не включаем кондиционер с моей и Шарон стороны, то
к полудню у моего окна нечем дышать, потому что оно нагревается от солнца.
Если мы не включаем кондиционер со стороны Жаклин, то она ...просто умрет.
Короче говоря, во всех режимах работы кондиционеров и степени открытия окон кто-то из нас
будет невыносимо страдать физически. Но при этом еще надо работать.
Поэтому сначала мы все терпим. Терпим. Терпим. Терпим.
Потом происходит взрыв.
Ну, понятно.
Отношения из за кондишена очень сложные. У нас есть лагерь "жарко" , символом и вдохновителем которого является Жаклин, и , соответственно, враждебная группировка
"холодно".
Опять.
Группировки держат между собой очень шаткий нейтралитет и любая мелочь может изменить равновесие
и перерасти в войну.
"Жарко" и "холодно" у нас запретные слова.
Если в отдел входит кто-нибудь несведущий и говорит "ой, как у вас жарко" или "бр-р-р, ну и холод" , то это может закончиться непредсказуемо. "Жарко" и "холодно" это как пароль.
Нельзя говорить жарко и холодно. Но уж если кто-то сказал, это всегда будет откомментировано с невероятным сарказмом, кривой улыбкой в сторону членов противоборствующией группировки и говорящий всегда остается стоять с минуту просто с открытым ртом. Человек не может понять, что он такого сказал.
Кроме того.
Группировки не постоянны. Потому что, тем, кому тоже всегда было жарко, вдруг может
стать холодно. И не дай бог это произнести вслух.
Это измена принципам, идеологическая диверсия и предательство.
Я пару раз падала в такие бездны, нечаянно сказав "жарко".
Теперь я даже боюсь надеть свитер, если холодно, потому что этим я буду лить воду, на мельницу другой группировки. То есть уже понятно, с кем я...
После каждого взрыва Жаклин начинает плакать, выходит из комнаты и говорит, что будет
сидеть в патио.
Есть еще запасной вариант. Когда взрывная волна приобретает угрожающие размеры, выходит наша начальница и вызывает завхоза Миху.
Миха долго не идет. Потому что наизусть знает, что будет.
Наконец он приходит с двумя братками и лестницей стремянкой.
Они начинают спектакль под названием "направить выходы кондиционера так, чтобы это
было удобно всем".
Все перестают работать и начинают очень подробно рассказывать Михе в чем проблема
с выходом кондиционера над их рабочим местом.
Миха всех слушает и делает разные выражения лица.
Братки двигают стремянку, открывают решетки, и делают вид, что что-то делают.
Потом следует контрольное включение кондиционера и все говорят, что вроде так лучше.
Напоследок Миха всегда говорит, что главная проблема сидит у нас в голове и уходит.
Но настоящим решением проблемы было бы пересадить нас с учетом основных проблем "жарко-холодно" и сделать переборки.
Но этого делать никто не будет. Потому что мы - никто.
В принципе, на это всем наплевать. И самое главное нашему руководству.
Хоть умрите. Решите все проблемы как нибудь между собой.
И Жаклин будет сидеть и плакать в патио.
Но так невозможно.
Так просто нельзя.
Я согласна сидеть в шубе, и пить таблетки от радикулита, но я не хочу, чтобы Жаклин
сидела в патио и плакала. Потому что единственным возможным выбором для Жаклин - не приходить на работу. Пойти домой. Уволиться. А куда она пойдет.
И каждая из нас. Куда нам идти? Мы все завязаны и связаны.
После очередной вспышки между девочками и уходом Жаклин в патио я сказала - друзья,
я все понимаю, но куда деваться Жаклин. Или мне. Или Жене. Или Нааме.
Давайте будем как-то учиться сосуществовать.
Потому что кроме этого нам ничего не светит. Мы никому не нужны, кроме самих себя.
Вернулась Жаклин.
Все опять решили терпеть. До следующей вспышки.
Сначала по порядку.
У нас в отделе 7 человек. Мы все сидим в одной , не очень большой комнате - метров 30 . Которая к тому же ровно наполовину забита стендами с образцами детской одежды. Одежда висит в два этажа. Что психологически и визуально тоже давит.
Конечно, у нас есть кондишен. Выходы из потолка в 4-х точках.
6 человек сидят прямо под кондишеном.
А именно: я и Шарон, Жаклин и Наама, Женя и Яель. Еще один выход находится над стендами с одеждой.
Теперь.
У Жаклин , очевидно,что-то с обменом веществ - ей всегда жарко. То есть, очень жарко. То есть, зимой (израильской конечно, не российской), градусов в 10 тепла она ходит в туфлях на босу ногу
и с коротким рукавом. Зонтик - ее единственная зимняя одежда.
Поэтому Жаклин не сводит глаз с выключателя кондиционера. Она им живет и дышит.
При этом Жаклин очень вежлива и деликатна.
Когда кондиционер работает на всю мощность, и у нас просто зуб на зуб не попадает, Жаклин вся светится от счастья и ее волосы раздувает ветер. Она улыбается и вежливо говорит "Будь здорова" тем, кто начинает чихать. Может спросить - не простудилась ли ты. Посочувствует. Но кондиционера не выключит. Это выглядит очень комично и я всегда улыбаюсь в душе.
К тому же она очень чувствительна к недостатку кислорода. Ей постоянно не хватает воздуха. Даже при включенном кондиционере она открывает зимой окно (не вверх, а в сторону). В сторону - это прямо мне в спину.
У меня радикулит.
Кондиционер имеет две разводки - два включателя. Если мы включаем оба, то Женя и Яель
не могут работать от холода. Если мы не включаем кондиционер с моей и Шарон стороны, то
к полудню у моего окна нечем дышать, потому что оно нагревается от солнца.
Если мы не включаем кондиционер со стороны Жаклин, то она ...просто умрет.
Короче говоря, во всех режимах работы кондиционеров и степени открытия окон кто-то из нас
будет невыносимо страдать физически. Но при этом еще надо работать.
Поэтому сначала мы все терпим. Терпим. Терпим. Терпим.
Потом происходит взрыв.
Ну, понятно.
Отношения из за кондишена очень сложные. У нас есть лагерь "жарко" , символом и вдохновителем которого является Жаклин, и , соответственно, враждебная группировка
"холодно".
Опять.
Группировки держат между собой очень шаткий нейтралитет и любая мелочь может изменить равновесие
и перерасти в войну.
"Жарко" и "холодно" у нас запретные слова.
Если в отдел входит кто-нибудь несведущий и говорит "ой, как у вас жарко" или "бр-р-р, ну и холод" , то это может закончиться непредсказуемо. "Жарко" и "холодно" это как пароль.
Нельзя говорить жарко и холодно. Но уж если кто-то сказал, это всегда будет откомментировано с невероятным сарказмом, кривой улыбкой в сторону членов противоборствующией группировки и говорящий всегда остается стоять с минуту просто с открытым ртом. Человек не может понять, что он такого сказал.
Кроме того.
Группировки не постоянны. Потому что, тем, кому тоже всегда было жарко, вдруг может
стать холодно. И не дай бог это произнести вслух.
Это измена принципам, идеологическая диверсия и предательство.
Я пару раз падала в такие бездны, нечаянно сказав "жарко".
Теперь я даже боюсь надеть свитер, если холодно, потому что этим я буду лить воду, на мельницу другой группировки. То есть уже понятно, с кем я...
После каждого взрыва Жаклин начинает плакать, выходит из комнаты и говорит, что будет
сидеть в патио.
Есть еще запасной вариант. Когда взрывная волна приобретает угрожающие размеры, выходит наша начальница и вызывает завхоза Миху.
Миха долго не идет. Потому что наизусть знает, что будет.
Наконец он приходит с двумя братками и лестницей стремянкой.
Они начинают спектакль под названием "направить выходы кондиционера так, чтобы это
было удобно всем".
Все перестают работать и начинают очень подробно рассказывать Михе в чем проблема
с выходом кондиционера над их рабочим местом.
Миха всех слушает и делает разные выражения лица.
Братки двигают стремянку, открывают решетки, и делают вид, что что-то делают.
Потом следует контрольное включение кондиционера и все говорят, что вроде так лучше.
Напоследок Миха всегда говорит, что главная проблема сидит у нас в голове и уходит.
Но настоящим решением проблемы было бы пересадить нас с учетом основных проблем "жарко-холодно" и сделать переборки.
Но этого делать никто не будет. Потому что мы - никто.
В принципе, на это всем наплевать. И самое главное нашему руководству.
Хоть умрите. Решите все проблемы как нибудь между собой.
И Жаклин будет сидеть и плакать в патио.
Но так невозможно.
Так просто нельзя.
Я согласна сидеть в шубе, и пить таблетки от радикулита, но я не хочу, чтобы Жаклин
сидела в патио и плакала. Потому что единственным возможным выбором для Жаклин - не приходить на работу. Пойти домой. Уволиться. А куда она пойдет.
И каждая из нас. Куда нам идти? Мы все завязаны и связаны.
После очередной вспышки между девочками и уходом Жаклин в патио я сказала - друзья,
я все понимаю, но куда деваться Жаклин. Или мне. Или Жене. Или Нааме.
Давайте будем как-то учиться сосуществовать.
Потому что кроме этого нам ничего не светит. Мы никому не нужны, кроме самих себя.
Вернулась Жаклин.
Все опять решили терпеть. До следующей вспышки.