Они делали экономику страны. Николай Федоренко
Другие экономисты страны
Экономисты милостью Божьей: Николай Федоренко
Идеи и предложения по оптимальному функционированию экономики, выдвинутые Николаем Федоренко, используются в США, Китае и других странах. Когда же они будут востребованы на родине? ©
~~~~~~~~~~~
Академик Николай Федоренко
Экономика Советского Союза, как и сам СССР, могли бы успешно развиваться и сегодня, будь у государства политическая воля для осуществления рекомендаций отечественных учёных. Таких, как Николай Прокофьевич Федоренко (1917-2006) - один из основоположников экономико-математической школы. Под его руководством были детально просчитаны возможности комплексного развития СССР с 1970-х по настоящее время. Причём он предлагал поэтапно переходить к методам планово-рыночного регулирования, успешно применяемым с 80-х годов в Китае.
Однако приближённая к власти «научная элита» сделала всё, чтобы предложения, исходившие не только от Федоренко, но и от многих других советских экономистов, учёных и практиков, были направлены в архивы. Или подвергнуты «коллективной блокаде», а то и шельмованию. Не избежал такой участи и Федоренко.
Вначале судьба вроде бы благоволила бывшему фронтовику, экономисту, организатору науки. Действительный член АН СССР (с 1964 г.), академик-секретарь Отделения экономики АН СССР (1971-1983 гг.), он становится первым директором Центрального экономического института (ЦЭМИ) и возглавляет его почти четверть века (1963-1985 гг.). На этом посту Федоренко внес крупный, если не решающий вклад в применение математических методов и вычислительной техники в экономических исследованиях, планировании и управлении.
На одном из докладов в ЦЭМИ. 1971 г.
Как отмечал другой крупный экономист Николай Некрасов, «Федоренко настаивал на тщательном изучении статистики и её информационной базы, за расширение последней. Прежде всего - в сфере изучения динамики и структуры капиталовложений. И, естественно, - против очковтирательства в сфере экономической статистики и её практического использования. Он всегда был против отбора наиболее «выгодных» статданных для властных структур. Понятно, что такая позиция едва ли могла устраивать многих, облечённых административной властью».
Свой стаж экономиста Федоренко отсчитывает с 1946 года, когда он блестяще, причём впервые, выполнил, как сейчас говорят, «эксклюзивное» задание, связанное с расчётами эффективности комбинированных производств в химической промышленности. За выдающий вклад в развитие отрасли Федоренко был удостоен Государственной премии СССР (1970 г.).
Однако куда более сложный этап в его деятельности начался, когда он возглавил ЦЭМИ АН СССР. Первый директор приложил громадные усилия к поиску и обоснованию актуальных экономико-математических моделей в контексте решения проблем страны. В результате появился «готовый продукт» - методики прогнозирования развития национального хозяйства. Они были отражены в многовариантных моделях «Системы оптимального функционирования экономики» (СОФЭ). Её разработали под руководством Федоренко к концу 1960-х. Эти исследования, которые предусматривали, в частности, совмещение государственного планирования с моделями наиболее эффективного развития межрегиональной и межотраслевой экономики СССР, поддерживал глава правительства Алексей Косыгин. Итоги почти 30-летней работы в рамках СОФЭ подведены в книге Н. П. Федоренко «Вопросы экономической теории» (1994 г.).
В чём суть его разработок? Государственное планирование становится наиболее эффективным, если оно основывается на своевременном выявлении узких мест - с помощью экономического прогнозирования. Так считал и Николай Некрасов, приводя в доказательство опыт США и Японии. Кстати, в Штатах схожая методология была разработана и успешно реализована ещё в 30-50-е годы под руководством выдающихся российских экономистов Василия Леонтьева и Семёна Кузнеца. Она позволяет наиболее достоверно выявлять и своевременно устранять диспропорции в экономике и социальной сфере.
В рамках теории СОФЭ сложилась концепция программно-целевого планирования и управления. Особое внимание уделялось (по-видимому, эта тенденция будет усиливаться в исследованиях) статистическому или вероятностному подходу. В разработку теории СОФЭ внесли большой вклад наряду с академиком Федоренко видные советские экономисты и математики - лауреаты Ленинской премии академики Леонид Канторович, Василий Немчинов и профессор Виктор Новожилов, а также академики Абел Аганбегян, Александр Гранберг, Николай Петраков, Станислав Шаталин, доктора наук Виктор Волконский, Николай Шухов, Всеволод Пугачёв, Юрий Сухотин и многие другие. К сказанному есть смысл добавить, что Канторович - пока единственный из наших учёных, кто был удостоен Нобелевской премии по экономике.
Между тем, уже в середине 1970-х откат от косыгинских реформ и переход к привычным методам в управлении и планировании вызвали едва ли не опалу Федоренко и его коллег. В ноябре 1983-го политбюро ЦК на основе поступивших «сигналов» отметило в своём решении «существующую опасность или, по крайней мере, непредсказуемость внедрения экономического моделирования, широко используемого на Западе, в советское планирование. Использование западной экономической методологии способно нарушить систему подготовки, обсуждения, принятия и реализации народнохозяйственных планов». Между тем, в Китае госпланирование и экономическое моделирование-прогнозирование были совмещены с середины 1980-х годов и привели к беспрецедентным достижениям.
Но дело не только в политических факторах. Советское планирование примерно с середины 1970-х превратилось в «вотчину» руководства союзных республик. Они требовали от центра всё больше, направляя в Москву в основном липовую отчётность. Очевидно, такая «база планирования» принципиально противоречила новациям, предлагаемым школой Федоренко.
«Бессмысленно работать лучше, - откровенно говорил бывший председатель Госплана Эстонской ССР Рейн Отсасон, - зато большой смысл имеет составлять письма о помощи. Важно уметь выпросить деньги, продовольствие, корма, товары, что угодно, - это более важно, чем уметь делать их». Результатом стала огромная дифференциация союзных республик по размерам ассигнований из госбюджета, объёмам поставок материально-технических ресурсов, импортных товаров и т. п. Как следствие - разница в уровне жизни.
Прогноз развития советской экономики, рассчитанный под руководством Федоренко в начале 1980-х, показал глубокий кризис в стране к 90-м годам в случае, если продолжатся неадекватное реалиям экономическое планирование и усиление сырьевой модели экспорта. Всё это чревато распадом страны.
Но даже попытки предложить реформы в границах существующей идеологии вызвали неправомерную критику и охаивание научной школы. Федоренко и его направлению власти с подачи некоторых оппонентов приклеивали ярлыки «антимарксизм», «буржуазный субъективизм», «рыночный социализм». Впрочем, от обвинений в последнем академик и его коллеги не отбивались. Действительно, тот, кто внимательно читал труды о СОФЭ, мог заметить, что них проклевывались ростки будущих реформ.
Однако в новой, рыночной России теория оптимального функционирования экономики тоже оказалась не в чести. Её стали трактовать как некий паллиатив в условиях, когда о кардинальных рыночных преобразованиях не могло быть и речи, а экономическая наука пребывала в тисках жесточайшего контроля. На наш взгляд, книга Федоренко «Россия: уроки прошлого и лики будущего» («Экономика», 2001) помогает понять, почему эту теорию не привечали «реформаторы» нового времени. Ведь она рассматривала власть как своего рода экономический ресурс, доход от которого должен быть использован в рамках чётких правил и прозрачных процедур. В противном случае «власть может превратиться в источник своего рода монопольной ренты, присваиваемой частными лицами». «Опыт последних лет показал, - пишет далее Федоренко, - что российские реформы оказались наиболее непродуманными и уязвимыми именно в этом узловом звене - в стыке вертикальных и горизонтальных отношений в экономике, которому СОФЭ уделила особое внимание». Как верно замечает автор, отказ от ряда функций централизованного планирования, которыми задаются общие «рамочные» условия для взаимоотношений между субъектами рынка (разработка перспективных планов, поддержка крупных долгосрочных проектов, регулирование дифференциации доходов и т. п.), привёл к потере управляемости экономикой и резко возросшей социальной напряжённости в обществе. «В ходе реформ был грубо нарушен основополагающий принцип теории СОФЭ о прямой связи доходов любого участника с народнохозяйственным эффектом его деятельности. У отдельных лиц появилась возможность присваивать средства налогоплательщиков, сбережения населения, прямо урезать уровень заработной платы и наживаться на финансовом хаосе, порождаемом неплатежами». И ещё одна цитата: «Теория СОФЭ доказала, что экономика, в которой ценностные параметры отличаются от оптимальных оценок вклада хозяйственных агентов в общехозяйственный результат их деятельности, не может быть жизнеспособной. Ситуация в российской экономике убедительно это подтверждает».
Так что в последние годы жизни, как и в предыдущих «сражениях» с ретроградами из Госплана и ортодоксами от политэкономии, «битве» за присуждение Ленинской премии Канторовичу, Немчинову и Новожилову, в мелких стычках по защите своих коллег и по созданию им нормальных условий - везде Федоренко если не выходил победителем, то и не капитулировал.
Но не всегда силы оказывались равны. На июньском (1983 г.) пленуме ЦК работа ЦЭМИ и его директора подверглась критике. Дескать, «замкнулись в малозначимых диссертационных темах» и «групповых интересах», «страдают мелкотемьем», «партийное влияние в ЦЭМИ уменьшается» и т. п. Понятно, что после таких характеристик Федоренко пришлось уйти с поста академика-секретаря Отделения экономики АН СССР (в 1983-м), а вскоре - и отказаться от директорства в ЦЭМИ (в 1985-м).
Эмблема ЦЭМИ
Академик Дмитрий Львов в предисловии к мемуарам Федоренко «Вспоминая прошлое, заглядываю в будущее», вышедшей в «Науке» в 1999 г., писал: «Что могло бы быть и какова была бы судьба отечественных науки и хозяйства, если бы их нормальному развитию не мешали власть, догматическая в своей основе, и официальная наука - догматическая вдвойне… Наверное, Н. П. Федоренко неприятно вспоминать детали идеологического погрома ЦЭМИ и возглавлявшегося им целого научного направления в 1983-1985 гг. Я же хочу подчеркнуть, что эта акция, которой, к сожалению, пока ещё не дано справедливой официальной оценки, отбросила научную мысль назад на несколько десятилетий и лишила развитие народного хозяйства плодотворной теоретической базы в самый важный момент, когда эта база была нужнее всего - накануне «перестройки». В этом одна из причин всех наших бед».
Схожее мнение было у Некрасова: «СОФЭ примыкала к проектам экономических и управленческих реформ, начатых было под руководством А. Н. Косыгина. Но и те, и другие вскоре были остановлены. И стали подвергаться критике со стороны руководства ЦК и тех в научной среде, кто неукоснительно претворял решения и мнения ЦК».
Незадолго до пленума академик Тигран Хачатуров пытался было оказать Федоренко реальную творческую поддержку: в вышедшей под его редакцией в издательстве «Наука» книге отстаивался, в частности, принцип оценки эффективности инвестиций по совокупному объёму реальной продукции. То есть по выпущенной и востребованной потребителями, в расчёте на единицу инвестиций, вложенных в её производство. Но упомянутая позиция отнюдь не возобладала в «партийных предписаниях»: они по-прежнему были ориентированы на минимум инвестиционных затрат на единицу выпускаемой продукции. А востребованность у потребителей в расчёт не принималась…
Неудивительно, что в начале экономических реформ не были извлечены уроки из прежней порочной системы ценообразования, которая строилась на основе себестоимости продукции. То есть опять взяла верх ортодоксия. Хотя отечественным экономистам, разрабатывающим СОФЭ, в 60-70-е годы удалось преодолеть ограниченность трудовой теории стоимости и связанных с её использованием масштабных народнохозяйственных ошибок. Не только труд, но и другие факторы производства, доказывали они, - природные, капитальные, вообще любые лимитированные ресурсы - получают при оптимальном функционировании экономики свою оценку, вносят вклад в удовлетворение потребностей общества.
Теория СОФЭ выступила как альтернатива господствовавшим тогда методам управления народным хозяйством. Её создатели разрабатывали принципы построения эффективной системы хозяйственных отношений, которые основывались на сочетании «вертикальных» и «горизонтальных» взаимодействий между экономическими субъектами, о чём говорил Федоренко. Таким образом, уже тогда были сформулированы условия создания механизма типа регулируемого рынка. Именно такой мы и получили бы, если бы, по словам академика Дмитрия Львова, теоретическая база реформ не была выведена из процесса рыночных преобразований.
Теперь уже как научное новшество стали рассматриваться изыскания об «административно-командной системе» (Гавриил Попов), которую необходимо разрушить, а на её обломках построить рыночную. При этом оказались забытыми выводы даже некоторых объективно настроенных западных авторов, которые ещё недавно воспринимались одними как откровение, а другими - как ересь. Так, известный американский экономист Джон К. Гэлбрейт вовсе не считал, что советское планирование и существующая экономическая модель исчерпали свои возможности. Его вывод о том, что обе системы, которые он рассматривал как разновидности индустриального общества, «переросли рынок» и «наблюдается явная конвергенция в направлении одинаковых форм планирования», не выглядел фантастическим. Автор отмечал тенденцию «перемещения некоторых плановых функций от государства к фирме» и в то же время позитивно оценивал его прочные позиции в системе социально-экономических отношений. «Крупной советской фирме не грозит опасность попасть под неконтролируемое воздействие рыночных сил в области сбыта продукции, снабжения, обеспечения рабочей силой и в целом в вопросах формирования производственной политики», - был уверен Гэлбрейт. Примерно так думало и подавляющее большинство граждан СССР.
Однако неиспользование возможностей для проведения модернизации при замалчивании и охаивании оптимальных предложений по выходу страны из экономического кризиса в значительной степени радикализовали общество. Концепции Гэлбрейта и других трезвомыслящих зарубежных, отечественных экспертов стали расцениваться как «вчерашний день», «пройденный этап». Эти настроения подпитывались крупными ошибками руководства страны. Разрушительную роль сыграла ставка на одновременное проведение экономической и политической реформ. В результате страна пошла вразнос, общественное мнение было дезориентировано и оказалось готовым к восприятию вышеназванных «простых» рецептов. Между тем, экономическая реформа в условиях устоявшейся политической системы могла бы принести куда более позитивные результаты... Отмеченное Гэлбрейтом стремление директората и верхушки «техноструктуры» советских предприятий к самостоятельности никуда не исчезло, однако в новых условиях (когда господствующая мораль исчерпывалась лозунгом: «обогащайтесь!»), оно приобрело формы беззастенчивого грабежа некогда всенародной собственности…
«По большому счёту, квазирынок не может быть базой для подъёма экономики. …В России сформировалась своеобразная и сложная структура с господством олигархических элементов», - писал незадолго до своей кончины Федоренко в упомянутой книге «Россия: уроки прошлого и лики будущего». Он высоко оценивал роль централизованного государства как «защитника и гаранта интересов молодых, слабых и обездоленных», выступал за организацию целостного процесса индикативного планирования национальной экономики, расширение возможностей управления конечным спросом. Кооперативную форму собственности Федоренко рассматривал как «третий путь» развития производственных отношений и настаивал на её укоренении в качестве одной из основных форм хозяйствования. Излишне доказывать, что многие идеи академика актуальны для нынешней отечественной экономики. Они используются в ряде стран. Когда же эти предложения будут востребованы на родине?
Да, режим оптимального функционирования народного хозяйства рассматривался представителями этого направления как такой, при котором достигается наилучшее (оптимальное) использование всех ресурсов общества для достижения объективных целей общественного развития. И это было верно. Но переход к рынку, подтвердив практическую значимость одних положений теории СОФЭ, показал в то же время несостоятельность некоторых других, имевших целью совершенствование отжившей системы централизованного планирования. Этим объясняются, в частности, метаморфозы, происшедшие с некоторыми представителями экономико-математического направления в России. Одни из них в годы «шоковой терапии» оказались в рядах ярых рыночников, лоббистов проводимых реформ, а другие (и таких хватало) - в числе их оппонентов, «умеренных», центристов, выступающих против попыток ломать страну через колено.
Но игнорировать заделы в области экономической теории и практики, созданные в советские годы, по меньшей мере неразумно. Даже в условиях современной экономики, столь не похожей на доперестроечную, можно использовать прежние и новые разработки системщиков и математиков из ЦЭМИ. В частности, в области эконометрики, прикладной статистики и микроэкономики, в том числе исследования качества жизни. С помощью оптимальных методик производственные, финансово-промышленные комплексы и предприятия могут лучше организовать свою деятельность. Экономико-математическое моделирование позволяет определить источники материальной поддержки малообеспеченных слоёв населения.
В начале 1990-х власти предержащие не прислушались к рекомендациям учёных ЦЭМИ и других экономистов, которые подошли к разработке нового хозяйственного механизма с позиций оптимальности. И это обернулось для страны многими бедами.
Сейчас в обществе понимание необходимости форсированного развития отечественной экономики и придания ей социальной направленности становится условием национального выживания. Но чтобы перейти к новому хозяйственному механизму с минимальными издержками, необходимо его сначала смоделировать.
И здесь без уникального научного багажа и методик Центрального экономико-математического института и их коллег из других исследовательских центров не обойтись.
Алексей Чичкин, Александр Мешков
«Файл-РФ»
Экономисты милостью Божьей: Николай Федоренко
Идеи и предложения по оптимальному функционированию экономики, выдвинутые Николаем Федоренко, используются в США, Китае и других странах. Когда же они будут востребованы на родине? ©
~~~~~~~~~~~
Академик Николай Федоренко
Экономика Советского Союза, как и сам СССР, могли бы успешно развиваться и сегодня, будь у государства политическая воля для осуществления рекомендаций отечественных учёных. Таких, как Николай Прокофьевич Федоренко (1917-2006) - один из основоположников экономико-математической школы. Под его руководством были детально просчитаны возможности комплексного развития СССР с 1970-х по настоящее время. Причём он предлагал поэтапно переходить к методам планово-рыночного регулирования, успешно применяемым с 80-х годов в Китае.
Однако приближённая к власти «научная элита» сделала всё, чтобы предложения, исходившие не только от Федоренко, но и от многих других советских экономистов, учёных и практиков, были направлены в архивы. Или подвергнуты «коллективной блокаде», а то и шельмованию. Не избежал такой участи и Федоренко.
Вначале судьба вроде бы благоволила бывшему фронтовику, экономисту, организатору науки. Действительный член АН СССР (с 1964 г.), академик-секретарь Отделения экономики АН СССР (1971-1983 гг.), он становится первым директором Центрального экономического института (ЦЭМИ) и возглавляет его почти четверть века (1963-1985 гг.). На этом посту Федоренко внес крупный, если не решающий вклад в применение математических методов и вычислительной техники в экономических исследованиях, планировании и управлении.
На одном из докладов в ЦЭМИ. 1971 г.
Как отмечал другой крупный экономист Николай Некрасов, «Федоренко настаивал на тщательном изучении статистики и её информационной базы, за расширение последней. Прежде всего - в сфере изучения динамики и структуры капиталовложений. И, естественно, - против очковтирательства в сфере экономической статистики и её практического использования. Он всегда был против отбора наиболее «выгодных» статданных для властных структур. Понятно, что такая позиция едва ли могла устраивать многих, облечённых административной властью».
Свой стаж экономиста Федоренко отсчитывает с 1946 года, когда он блестяще, причём впервые, выполнил, как сейчас говорят, «эксклюзивное» задание, связанное с расчётами эффективности комбинированных производств в химической промышленности. За выдающий вклад в развитие отрасли Федоренко был удостоен Государственной премии СССР (1970 г.).
Однако куда более сложный этап в его деятельности начался, когда он возглавил ЦЭМИ АН СССР. Первый директор приложил громадные усилия к поиску и обоснованию актуальных экономико-математических моделей в контексте решения проблем страны. В результате появился «готовый продукт» - методики прогнозирования развития национального хозяйства. Они были отражены в многовариантных моделях «Системы оптимального функционирования экономики» (СОФЭ). Её разработали под руководством Федоренко к концу 1960-х. Эти исследования, которые предусматривали, в частности, совмещение государственного планирования с моделями наиболее эффективного развития межрегиональной и межотраслевой экономики СССР, поддерживал глава правительства Алексей Косыгин. Итоги почти 30-летней работы в рамках СОФЭ подведены в книге Н. П. Федоренко «Вопросы экономической теории» (1994 г.).
В чём суть его разработок? Государственное планирование становится наиболее эффективным, если оно основывается на своевременном выявлении узких мест - с помощью экономического прогнозирования. Так считал и Николай Некрасов, приводя в доказательство опыт США и Японии. Кстати, в Штатах схожая методология была разработана и успешно реализована ещё в 30-50-е годы под руководством выдающихся российских экономистов Василия Леонтьева и Семёна Кузнеца. Она позволяет наиболее достоверно выявлять и своевременно устранять диспропорции в экономике и социальной сфере.
В рамках теории СОФЭ сложилась концепция программно-целевого планирования и управления. Особое внимание уделялось (по-видимому, эта тенденция будет усиливаться в исследованиях) статистическому или вероятностному подходу. В разработку теории СОФЭ внесли большой вклад наряду с академиком Федоренко видные советские экономисты и математики - лауреаты Ленинской премии академики Леонид Канторович, Василий Немчинов и профессор Виктор Новожилов, а также академики Абел Аганбегян, Александр Гранберг, Николай Петраков, Станислав Шаталин, доктора наук Виктор Волконский, Николай Шухов, Всеволод Пугачёв, Юрий Сухотин и многие другие. К сказанному есть смысл добавить, что Канторович - пока единственный из наших учёных, кто был удостоен Нобелевской премии по экономике.
Между тем, уже в середине 1970-х откат от косыгинских реформ и переход к привычным методам в управлении и планировании вызвали едва ли не опалу Федоренко и его коллег. В ноябре 1983-го политбюро ЦК на основе поступивших «сигналов» отметило в своём решении «существующую опасность или, по крайней мере, непредсказуемость внедрения экономического моделирования, широко используемого на Западе, в советское планирование. Использование западной экономической методологии способно нарушить систему подготовки, обсуждения, принятия и реализации народнохозяйственных планов». Между тем, в Китае госпланирование и экономическое моделирование-прогнозирование были совмещены с середины 1980-х годов и привели к беспрецедентным достижениям.
Но дело не только в политических факторах. Советское планирование примерно с середины 1970-х превратилось в «вотчину» руководства союзных республик. Они требовали от центра всё больше, направляя в Москву в основном липовую отчётность. Очевидно, такая «база планирования» принципиально противоречила новациям, предлагаемым школой Федоренко.
«Бессмысленно работать лучше, - откровенно говорил бывший председатель Госплана Эстонской ССР Рейн Отсасон, - зато большой смысл имеет составлять письма о помощи. Важно уметь выпросить деньги, продовольствие, корма, товары, что угодно, - это более важно, чем уметь делать их». Результатом стала огромная дифференциация союзных республик по размерам ассигнований из госбюджета, объёмам поставок материально-технических ресурсов, импортных товаров и т. п. Как следствие - разница в уровне жизни.
Прогноз развития советской экономики, рассчитанный под руководством Федоренко в начале 1980-х, показал глубокий кризис в стране к 90-м годам в случае, если продолжатся неадекватное реалиям экономическое планирование и усиление сырьевой модели экспорта. Всё это чревато распадом страны.
Но даже попытки предложить реформы в границах существующей идеологии вызвали неправомерную критику и охаивание научной школы. Федоренко и его направлению власти с подачи некоторых оппонентов приклеивали ярлыки «антимарксизм», «буржуазный субъективизм», «рыночный социализм». Впрочем, от обвинений в последнем академик и его коллеги не отбивались. Действительно, тот, кто внимательно читал труды о СОФЭ, мог заметить, что них проклевывались ростки будущих реформ.
Однако в новой, рыночной России теория оптимального функционирования экономики тоже оказалась не в чести. Её стали трактовать как некий паллиатив в условиях, когда о кардинальных рыночных преобразованиях не могло быть и речи, а экономическая наука пребывала в тисках жесточайшего контроля. На наш взгляд, книга Федоренко «Россия: уроки прошлого и лики будущего» («Экономика», 2001) помогает понять, почему эту теорию не привечали «реформаторы» нового времени. Ведь она рассматривала власть как своего рода экономический ресурс, доход от которого должен быть использован в рамках чётких правил и прозрачных процедур. В противном случае «власть может превратиться в источник своего рода монопольной ренты, присваиваемой частными лицами». «Опыт последних лет показал, - пишет далее Федоренко, - что российские реформы оказались наиболее непродуманными и уязвимыми именно в этом узловом звене - в стыке вертикальных и горизонтальных отношений в экономике, которому СОФЭ уделила особое внимание». Как верно замечает автор, отказ от ряда функций централизованного планирования, которыми задаются общие «рамочные» условия для взаимоотношений между субъектами рынка (разработка перспективных планов, поддержка крупных долгосрочных проектов, регулирование дифференциации доходов и т. п.), привёл к потере управляемости экономикой и резко возросшей социальной напряжённости в обществе. «В ходе реформ был грубо нарушен основополагающий принцип теории СОФЭ о прямой связи доходов любого участника с народнохозяйственным эффектом его деятельности. У отдельных лиц появилась возможность присваивать средства налогоплательщиков, сбережения населения, прямо урезать уровень заработной платы и наживаться на финансовом хаосе, порождаемом неплатежами». И ещё одна цитата: «Теория СОФЭ доказала, что экономика, в которой ценностные параметры отличаются от оптимальных оценок вклада хозяйственных агентов в общехозяйственный результат их деятельности, не может быть жизнеспособной. Ситуация в российской экономике убедительно это подтверждает».
Так что в последние годы жизни, как и в предыдущих «сражениях» с ретроградами из Госплана и ортодоксами от политэкономии, «битве» за присуждение Ленинской премии Канторовичу, Немчинову и Новожилову, в мелких стычках по защите своих коллег и по созданию им нормальных условий - везде Федоренко если не выходил победителем, то и не капитулировал.
Но не всегда силы оказывались равны. На июньском (1983 г.) пленуме ЦК работа ЦЭМИ и его директора подверглась критике. Дескать, «замкнулись в малозначимых диссертационных темах» и «групповых интересах», «страдают мелкотемьем», «партийное влияние в ЦЭМИ уменьшается» и т. п. Понятно, что после таких характеристик Федоренко пришлось уйти с поста академика-секретаря Отделения экономики АН СССР (в 1983-м), а вскоре - и отказаться от директорства в ЦЭМИ (в 1985-м).
Эмблема ЦЭМИ
Академик Дмитрий Львов в предисловии к мемуарам Федоренко «Вспоминая прошлое, заглядываю в будущее», вышедшей в «Науке» в 1999 г., писал: «Что могло бы быть и какова была бы судьба отечественных науки и хозяйства, если бы их нормальному развитию не мешали власть, догматическая в своей основе, и официальная наука - догматическая вдвойне… Наверное, Н. П. Федоренко неприятно вспоминать детали идеологического погрома ЦЭМИ и возглавлявшегося им целого научного направления в 1983-1985 гг. Я же хочу подчеркнуть, что эта акция, которой, к сожалению, пока ещё не дано справедливой официальной оценки, отбросила научную мысль назад на несколько десятилетий и лишила развитие народного хозяйства плодотворной теоретической базы в самый важный момент, когда эта база была нужнее всего - накануне «перестройки». В этом одна из причин всех наших бед».
Схожее мнение было у Некрасова: «СОФЭ примыкала к проектам экономических и управленческих реформ, начатых было под руководством А. Н. Косыгина. Но и те, и другие вскоре были остановлены. И стали подвергаться критике со стороны руководства ЦК и тех в научной среде, кто неукоснительно претворял решения и мнения ЦК».
Незадолго до пленума академик Тигран Хачатуров пытался было оказать Федоренко реальную творческую поддержку: в вышедшей под его редакцией в издательстве «Наука» книге отстаивался, в частности, принцип оценки эффективности инвестиций по совокупному объёму реальной продукции. То есть по выпущенной и востребованной потребителями, в расчёте на единицу инвестиций, вложенных в её производство. Но упомянутая позиция отнюдь не возобладала в «партийных предписаниях»: они по-прежнему были ориентированы на минимум инвестиционных затрат на единицу выпускаемой продукции. А востребованность у потребителей в расчёт не принималась…
Неудивительно, что в начале экономических реформ не были извлечены уроки из прежней порочной системы ценообразования, которая строилась на основе себестоимости продукции. То есть опять взяла верх ортодоксия. Хотя отечественным экономистам, разрабатывающим СОФЭ, в 60-70-е годы удалось преодолеть ограниченность трудовой теории стоимости и связанных с её использованием масштабных народнохозяйственных ошибок. Не только труд, но и другие факторы производства, доказывали они, - природные, капитальные, вообще любые лимитированные ресурсы - получают при оптимальном функционировании экономики свою оценку, вносят вклад в удовлетворение потребностей общества.
Теория СОФЭ выступила как альтернатива господствовавшим тогда методам управления народным хозяйством. Её создатели разрабатывали принципы построения эффективной системы хозяйственных отношений, которые основывались на сочетании «вертикальных» и «горизонтальных» взаимодействий между экономическими субъектами, о чём говорил Федоренко. Таким образом, уже тогда были сформулированы условия создания механизма типа регулируемого рынка. Именно такой мы и получили бы, если бы, по словам академика Дмитрия Львова, теоретическая база реформ не была выведена из процесса рыночных преобразований.
Теперь уже как научное новшество стали рассматриваться изыскания об «административно-командной системе» (Гавриил Попов), которую необходимо разрушить, а на её обломках построить рыночную. При этом оказались забытыми выводы даже некоторых объективно настроенных западных авторов, которые ещё недавно воспринимались одними как откровение, а другими - как ересь. Так, известный американский экономист Джон К. Гэлбрейт вовсе не считал, что советское планирование и существующая экономическая модель исчерпали свои возможности. Его вывод о том, что обе системы, которые он рассматривал как разновидности индустриального общества, «переросли рынок» и «наблюдается явная конвергенция в направлении одинаковых форм планирования», не выглядел фантастическим. Автор отмечал тенденцию «перемещения некоторых плановых функций от государства к фирме» и в то же время позитивно оценивал его прочные позиции в системе социально-экономических отношений. «Крупной советской фирме не грозит опасность попасть под неконтролируемое воздействие рыночных сил в области сбыта продукции, снабжения, обеспечения рабочей силой и в целом в вопросах формирования производственной политики», - был уверен Гэлбрейт. Примерно так думало и подавляющее большинство граждан СССР.
Однако неиспользование возможностей для проведения модернизации при замалчивании и охаивании оптимальных предложений по выходу страны из экономического кризиса в значительной степени радикализовали общество. Концепции Гэлбрейта и других трезвомыслящих зарубежных, отечественных экспертов стали расцениваться как «вчерашний день», «пройденный этап». Эти настроения подпитывались крупными ошибками руководства страны. Разрушительную роль сыграла ставка на одновременное проведение экономической и политической реформ. В результате страна пошла вразнос, общественное мнение было дезориентировано и оказалось готовым к восприятию вышеназванных «простых» рецептов. Между тем, экономическая реформа в условиях устоявшейся политической системы могла бы принести куда более позитивные результаты... Отмеченное Гэлбрейтом стремление директората и верхушки «техноструктуры» советских предприятий к самостоятельности никуда не исчезло, однако в новых условиях (когда господствующая мораль исчерпывалась лозунгом: «обогащайтесь!»), оно приобрело формы беззастенчивого грабежа некогда всенародной собственности…
«По большому счёту, квазирынок не может быть базой для подъёма экономики. …В России сформировалась своеобразная и сложная структура с господством олигархических элементов», - писал незадолго до своей кончины Федоренко в упомянутой книге «Россия: уроки прошлого и лики будущего». Он высоко оценивал роль централизованного государства как «защитника и гаранта интересов молодых, слабых и обездоленных», выступал за организацию целостного процесса индикативного планирования национальной экономики, расширение возможностей управления конечным спросом. Кооперативную форму собственности Федоренко рассматривал как «третий путь» развития производственных отношений и настаивал на её укоренении в качестве одной из основных форм хозяйствования. Излишне доказывать, что многие идеи академика актуальны для нынешней отечественной экономики. Они используются в ряде стран. Когда же эти предложения будут востребованы на родине?
Да, режим оптимального функционирования народного хозяйства рассматривался представителями этого направления как такой, при котором достигается наилучшее (оптимальное) использование всех ресурсов общества для достижения объективных целей общественного развития. И это было верно. Но переход к рынку, подтвердив практическую значимость одних положений теории СОФЭ, показал в то же время несостоятельность некоторых других, имевших целью совершенствование отжившей системы централизованного планирования. Этим объясняются, в частности, метаморфозы, происшедшие с некоторыми представителями экономико-математического направления в России. Одни из них в годы «шоковой терапии» оказались в рядах ярых рыночников, лоббистов проводимых реформ, а другие (и таких хватало) - в числе их оппонентов, «умеренных», центристов, выступающих против попыток ломать страну через колено.
Но игнорировать заделы в области экономической теории и практики, созданные в советские годы, по меньшей мере неразумно. Даже в условиях современной экономики, столь не похожей на доперестроечную, можно использовать прежние и новые разработки системщиков и математиков из ЦЭМИ. В частности, в области эконометрики, прикладной статистики и микроэкономики, в том числе исследования качества жизни. С помощью оптимальных методик производственные, финансово-промышленные комплексы и предприятия могут лучше организовать свою деятельность. Экономико-математическое моделирование позволяет определить источники материальной поддержки малообеспеченных слоёв населения.
В начале 1990-х власти предержащие не прислушались к рекомендациям учёных ЦЭМИ и других экономистов, которые подошли к разработке нового хозяйственного механизма с позиций оптимальности. И это обернулось для страны многими бедами.
Сейчас в обществе понимание необходимости форсированного развития отечественной экономики и придания ей социальной направленности становится условием национального выживания. Но чтобы перейти к новому хозяйственному механизму с минимальными издержками, необходимо его сначала смоделировать.
И здесь без уникального научного багажа и методик Центрального экономико-математического института и их коллег из других исследовательских центров не обойтись.
Алексей Чичкин, Александр Мешков
«Файл-РФ»