День памяти затопленных территорий
Ещё о реках и водоёмах в СССР
Ярославская Атлантида
Почему уникальный город Молога оказался на дне Рыбинского водохранилища
В эти дни в Ярославской области вспоминают о городах, селах, деревнях, соборах и монастырях, затопленных Верхневолжскими водохранилищами. ©Ещё о затопленных территориях
___Вид на колокольню Никольского собора, расположенную на искусственном острове Угличского водохранилища, в Калязине / Фото: Наталья Гарнелис
Ровно 75 лет назад, в середине апреля 1941 года, был забетонирован последний пролет рыбинского гидроузла и начался спуск воды в Молого-Шекснинскую низменность. Это дало начало Рыбинскому водохранилищу, одному из крупнейших в мире, и одновременно стало началом гибели тысяч населенных пунктов и сотен храмов в Ярославской области.
Год назад этот день - 14 апреля - был внесен в перечень памятных дат региона. Корреспондент «Русской планеты» побеседовал с людьми, много сделавшими для того, чтобы память о городах, деревнях и соборах, ушедших под воду, не погибла вместе с ними.
Эпицентр трагедии
- В это трудно поверить, но даже в Ярославской области об утерянных святынях и затонувших населенных пунктах мало кто знает, - рассказывает «Русской планете» Дмитрий Коновалов, председатель общественного совета «Мологский край», организатор мероприятий нынешнего Дня памяти. - В советское время информация эта замалчивалась, и сейчас мы сталкиваемся с полным незнанием истории, непониманием того, что же на самом деле мы утратили. По сути, сейчас известны разве что цифры: в результате строительства 10 ГЭС Волго-Камского каскада было затоплено около 6 тысяч городов и деревень, под воду ушли 300 храмов и монастырей. Из родных мест вынуждены были уехать более 700 тысяч человек.
Конечно, не только Рыбинское водохранилище «виновато» в случившемся. Виктор Ерохин, старший научный сотрудник Угличского музея-заповедника, заслуженный работник культуры РФ, называет Рыбинское водохранилище «эпицентром трагедии». Но подчеркивает: началось все гораздо раньше, в 1930-е, с сооружения Угличского и Иваньковского водохранилищ.
- Под водой Иваньковского водохранилища находится старинный город Корчева, более 100 деревень, 20 храмов, построенных еще в XVI веке. Угличское на три четверти смыло город Калязин, частично были разрушены Углич, Мышкин, Шексна, Брейтово, - говорит Ерохин. - Потерь тут много. Одна их них - Макарьевский мужской монастырь. В нем бывал Иван Грозный, и по легенде под воду вместе с монастырем ушла царская библиотека. Покровские собор и монастырь XV века в Угличе возведены были после продолжительного перерыва в русском каменном строительстве, а в ХХ столетии затоплены. Леушинский женский монастырь известен был как один из трех духовных центров России, наряду с Дивеево и Шамордино, - теперь нет и его. А от Никольского храмового комплекса близ Калязина осталась только 75-метровая колокольня, стоящая посреди Волги.
Виктор Ерохин рассказывает, «разбирались» в те годы с сооружениями просто. Деревянные перенести на другое место проще - их иной раз и переносили. А каменные взрывали, будь то дома или соборы.
- И все-таки эти два водохранилища, относящиеся к русловому типу, не идут в сравнение с Рыбинским, озерного типа: 600 сел и деревень, 50 храмов покоятся на его дне. Но главной утратой стал древний русский город Молога, полностью ушедший под воду, - говорит ученый.
Молога впервые упоминается в летописях XII века, всего через три года после первого упоминания о Москве (специалисты уверены: основан он был гораздо раньше). В XII-XIII столетиях именно через него шло заселение славянами Волги. В XIV-XV веках Молога была центром удельного княжества.
- Таких мест, как Молога, в истории России больше нет, - говорит Дмитрий Коновалов. - Дело не только в святынях. История - это ведь не только памятники, но и люди. А ведь где-то здесь похоронен Алексей Иванович Мусин-Пушкин, открывший нам «Слово о полку Игореве», и его потомки. Покоятся здесь и другие выдающиеся люди, много сделавшие для России и для наших краев. Их могилы теперь тоже на дне.
Человеческие потери
О том, что затопления городов и сел - трагедия не только культурная, но и социальная, говорит и Владимир Гречухин, краевед, председатель Мышкинского районного общественного собрания.
- В наших местах в свое время жил такой русский субэтнос - волгари, - рассказывает он. - Сформирован он был не только по месту проживания, но и, можно сказать, по профессиональному признаку: волгари традиционно занимались обслуживанием всего, что связано с жизнью на реке и судоходством; это их исконный промысел. Среди волгарей были целые династии лоцманов, капитанов-речников, проводников речных судов. А жили в очень компактных поселениях, которые все попали под воду. Людей расселили кого куда, и не поблизости от родных мест, а за десятки километров. Вот так Россия и потеряла один, пусть и совсем небольшой, народ.
Остатки строений на берегу Мологского залива Рыбинского водохранилища / Фото: Марина Круглякова
Да и вообще жизнь людей на Волге коренным образом поменялась в худшую сторону, уверен Гречухин. Начались серьезные экологические проблемы: стоячая, некачественная вода в реке, сплошь больная рыба. Волга перестала кормить людей: рыболовство под запретом; перевозки грузов и пассажиров, которые прежде были не только традиционными для этих мест, но попросту удобными и дешевыми, - дело далекого прошлого.
- Единственное, что мы приобрели с «большой» Волгой - туризм, - считает Владимир Гречухин. - И то если говорить опять же о водохранилищах. Малые населенные пункты стоят вдоль реки печальные, как слабое подобие самих себя.
История, ушедшая под воду
Но строительство каскада ГЭС на Волге - это не только гибель памятников старой истории России, это еще и новая ее история. И вокруг нее тоже много мифов и недомолвок.
- Я за взвешенную оценку того, что происходило в те годы. Надо понимать, что без волжских ГЭС страна в те годы не выжила бы, - говорит Виктор Ерохин. - Или вот говорят: строились они на костях людей, вручную, а в бетонные основания гидростанций замурованы тысячи трупов: мол, чтоб не возиться с теми, кто не выдержал, их попросту сталкивали в раствор. Но это полный бред! На строительстве каскада было занято порядка 90-92 тысяч человек (тут, конечно, были и уголовники, и репрессированные по политическим статьям, но были и вольнонаемные). Так вот, ручной труд использовался максимум на 10-15%, остальное делала техника. Да и невозможно такие махины построить вручную. Что же касается бетона - из архивных документов известно, что когда на этих стройках сжигали леса, то сжигание актировали и тщательно следили, чтобы даже щепка не попала в бетон. Однажды что-то такое заметили, приказали вскрыть бетон на три метра вглубь (убедиться, что щепок нет) и заново перезалить. А тут трупы!
Память об этих местах исчезает быстрее, чем затопленные памятники, города и села успевают изучать специалисты. Вплотную ученые занялись этой темой в середине 1980-х годов, с тех пор были изданы книги, сняты фильмы. Но время ничего не щадит. Раз в несколько лет, в мелководье, уровень воды в Волге спадает, и на поверхность выходят остовы домов, храмов, старые погосты. И с каждым разом памятники эти разрушаются все больше. А дело довершают местные жители: все, что было металлического в старинных сооружениях, давно уже разобрали на металлолом.
Виктор Ерохин рассказывает: недавно по заказу китайского телевидения местный канал «Голос России» снял фильм о затопленных в Ярославской области территориях, ученый был приглашен в качестве консультанта.
- Китайцы ведь тоже сейчас у себя ГЭС строят, им надо и переселить около 1,5 миллионов человек, и культурное наследство сохранить. Так что наш фильм был для них в каком-то смысле обучающим, - говорит Ерохин. - Но, насколько мне известно, у себя они с этой проблемой справились вполне достойно.
- И это правильный подход, - поддерживает коллегу Дмитрий Коновалов. - Ведь в конечном счете и День памяти затопленных территорий, и все связанные с ним мероприятия проводятся для того, чтобы волжская трагедия не повторилась впредь, чтобы мы не только вспоминали о прошлом, но и представляли, как вести себя в будущем.
_______
Маргарита Ковалева, кандидатом биологически наук, доцентом кафедры морфологии Ярославского госуниверситета:
- Этой весной в Ярославской области отмечалась еще одна дата: 75-летие Рыбинского водохранилища, сооружение которого привело к затоплению сотен населенных пунктов и, конечно, к нарушению экосистемы. Насколько губительны были эти изменения для Волги и ее притоков?
- У нас есть водохранилищами и изменениями русла Волги занимается большая научная организация: Институт биологии внутренних вод РАН. Со своей стороны, могу сказать, что формирование водохранилищ действительно сделало экосистему иной: изменилась среда обитания микроорганизмов, других речных «жителей», человека. Но в то же время нельзя ставить вопрос ребром: лучше стало или хуже? Однозначного ответа здесь нет. Вот, например, рыбы в водоемах Ярославской области стало больше водиться, уже просто потому, что и сами эти водоемы стали больше. Но, безусловно, есть и потери.
Но вообще я не сторонница того, чтобы отказаться от промышленности и вернуться к первобытному строю. Мы живем в современном мире, и надо научиться приспосабливаться к его реалиям, одновременно стараясь минимизировать вред для экологии и для человека.
Юлия Старинова
«Русская планета», Ярославль, 15 апреля 2016
Ярославская Атлантида
Почему уникальный город Молога оказался на дне Рыбинского водохранилища
В эти дни в Ярославской области вспоминают о городах, селах, деревнях, соборах и монастырях, затопленных Верхневолжскими водохранилищами. ©Ещё о затопленных территориях
___Вид на колокольню Никольского собора, расположенную на искусственном острове Угличского водохранилища, в Калязине / Фото: Наталья Гарнелис
Ровно 75 лет назад, в середине апреля 1941 года, был забетонирован последний пролет рыбинского гидроузла и начался спуск воды в Молого-Шекснинскую низменность. Это дало начало Рыбинскому водохранилищу, одному из крупнейших в мире, и одновременно стало началом гибели тысяч населенных пунктов и сотен храмов в Ярославской области.
Год назад этот день - 14 апреля - был внесен в перечень памятных дат региона. Корреспондент «Русской планеты» побеседовал с людьми, много сделавшими для того, чтобы память о городах, деревнях и соборах, ушедших под воду, не погибла вместе с ними.
Эпицентр трагедии
- В это трудно поверить, но даже в Ярославской области об утерянных святынях и затонувших населенных пунктах мало кто знает, - рассказывает «Русской планете» Дмитрий Коновалов, председатель общественного совета «Мологский край», организатор мероприятий нынешнего Дня памяти. - В советское время информация эта замалчивалась, и сейчас мы сталкиваемся с полным незнанием истории, непониманием того, что же на самом деле мы утратили. По сути, сейчас известны разве что цифры: в результате строительства 10 ГЭС Волго-Камского каскада было затоплено около 6 тысяч городов и деревень, под воду ушли 300 храмов и монастырей. Из родных мест вынуждены были уехать более 700 тысяч человек.
Конечно, не только Рыбинское водохранилище «виновато» в случившемся. Виктор Ерохин, старший научный сотрудник Угличского музея-заповедника, заслуженный работник культуры РФ, называет Рыбинское водохранилище «эпицентром трагедии». Но подчеркивает: началось все гораздо раньше, в 1930-е, с сооружения Угличского и Иваньковского водохранилищ.
- Под водой Иваньковского водохранилища находится старинный город Корчева, более 100 деревень, 20 храмов, построенных еще в XVI веке. Угличское на три четверти смыло город Калязин, частично были разрушены Углич, Мышкин, Шексна, Брейтово, - говорит Ерохин. - Потерь тут много. Одна их них - Макарьевский мужской монастырь. В нем бывал Иван Грозный, и по легенде под воду вместе с монастырем ушла царская библиотека. Покровские собор и монастырь XV века в Угличе возведены были после продолжительного перерыва в русском каменном строительстве, а в ХХ столетии затоплены. Леушинский женский монастырь известен был как один из трех духовных центров России, наряду с Дивеево и Шамордино, - теперь нет и его. А от Никольского храмового комплекса близ Калязина осталась только 75-метровая колокольня, стоящая посреди Волги.
Виктор Ерохин рассказывает, «разбирались» в те годы с сооружениями просто. Деревянные перенести на другое место проще - их иной раз и переносили. А каменные взрывали, будь то дома или соборы.
- И все-таки эти два водохранилища, относящиеся к русловому типу, не идут в сравнение с Рыбинским, озерного типа: 600 сел и деревень, 50 храмов покоятся на его дне. Но главной утратой стал древний русский город Молога, полностью ушедший под воду, - говорит ученый.
Молога впервые упоминается в летописях XII века, всего через три года после первого упоминания о Москве (специалисты уверены: основан он был гораздо раньше). В XII-XIII столетиях именно через него шло заселение славянами Волги. В XIV-XV веках Молога была центром удельного княжества.
- Таких мест, как Молога, в истории России больше нет, - говорит Дмитрий Коновалов. - Дело не только в святынях. История - это ведь не только памятники, но и люди. А ведь где-то здесь похоронен Алексей Иванович Мусин-Пушкин, открывший нам «Слово о полку Игореве», и его потомки. Покоятся здесь и другие выдающиеся люди, много сделавшие для России и для наших краев. Их могилы теперь тоже на дне.
Человеческие потери
О том, что затопления городов и сел - трагедия не только культурная, но и социальная, говорит и Владимир Гречухин, краевед, председатель Мышкинского районного общественного собрания.
- В наших местах в свое время жил такой русский субэтнос - волгари, - рассказывает он. - Сформирован он был не только по месту проживания, но и, можно сказать, по профессиональному признаку: волгари традиционно занимались обслуживанием всего, что связано с жизнью на реке и судоходством; это их исконный промысел. Среди волгарей были целые династии лоцманов, капитанов-речников, проводников речных судов. А жили в очень компактных поселениях, которые все попали под воду. Людей расселили кого куда, и не поблизости от родных мест, а за десятки километров. Вот так Россия и потеряла один, пусть и совсем небольшой, народ.
Остатки строений на берегу Мологского залива Рыбинского водохранилища / Фото: Марина Круглякова
Да и вообще жизнь людей на Волге коренным образом поменялась в худшую сторону, уверен Гречухин. Начались серьезные экологические проблемы: стоячая, некачественная вода в реке, сплошь больная рыба. Волга перестала кормить людей: рыболовство под запретом; перевозки грузов и пассажиров, которые прежде были не только традиционными для этих мест, но попросту удобными и дешевыми, - дело далекого прошлого.
- Единственное, что мы приобрели с «большой» Волгой - туризм, - считает Владимир Гречухин. - И то если говорить опять же о водохранилищах. Малые населенные пункты стоят вдоль реки печальные, как слабое подобие самих себя.
История, ушедшая под воду
Но строительство каскада ГЭС на Волге - это не только гибель памятников старой истории России, это еще и новая ее история. И вокруг нее тоже много мифов и недомолвок.
- Я за взвешенную оценку того, что происходило в те годы. Надо понимать, что без волжских ГЭС страна в те годы не выжила бы, - говорит Виктор Ерохин. - Или вот говорят: строились они на костях людей, вручную, а в бетонные основания гидростанций замурованы тысячи трупов: мол, чтоб не возиться с теми, кто не выдержал, их попросту сталкивали в раствор. Но это полный бред! На строительстве каскада было занято порядка 90-92 тысяч человек (тут, конечно, были и уголовники, и репрессированные по политическим статьям, но были и вольнонаемные). Так вот, ручной труд использовался максимум на 10-15%, остальное делала техника. Да и невозможно такие махины построить вручную. Что же касается бетона - из архивных документов известно, что когда на этих стройках сжигали леса, то сжигание актировали и тщательно следили, чтобы даже щепка не попала в бетон. Однажды что-то такое заметили, приказали вскрыть бетон на три метра вглубь (убедиться, что щепок нет) и заново перезалить. А тут трупы!
Память об этих местах исчезает быстрее, чем затопленные памятники, города и села успевают изучать специалисты. Вплотную ученые занялись этой темой в середине 1980-х годов, с тех пор были изданы книги, сняты фильмы. Но время ничего не щадит. Раз в несколько лет, в мелководье, уровень воды в Волге спадает, и на поверхность выходят остовы домов, храмов, старые погосты. И с каждым разом памятники эти разрушаются все больше. А дело довершают местные жители: все, что было металлического в старинных сооружениях, давно уже разобрали на металлолом.
Виктор Ерохин рассказывает: недавно по заказу китайского телевидения местный канал «Голос России» снял фильм о затопленных в Ярославской области территориях, ученый был приглашен в качестве консультанта.
- Китайцы ведь тоже сейчас у себя ГЭС строят, им надо и переселить около 1,5 миллионов человек, и культурное наследство сохранить. Так что наш фильм был для них в каком-то смысле обучающим, - говорит Ерохин. - Но, насколько мне известно, у себя они с этой проблемой справились вполне достойно.
- И это правильный подход, - поддерживает коллегу Дмитрий Коновалов. - Ведь в конечном счете и День памяти затопленных территорий, и все связанные с ним мероприятия проводятся для того, чтобы волжская трагедия не повторилась впредь, чтобы мы не только вспоминали о прошлом, но и представляли, как вести себя в будущем.
_______
Маргарита Ковалева, кандидатом биологически наук, доцентом кафедры морфологии Ярославского госуниверситета:
- Этой весной в Ярославской области отмечалась еще одна дата: 75-летие Рыбинского водохранилища, сооружение которого привело к затоплению сотен населенных пунктов и, конечно, к нарушению экосистемы. Насколько губительны были эти изменения для Волги и ее притоков?
- У нас есть водохранилищами и изменениями русла Волги занимается большая научная организация: Институт биологии внутренних вод РАН. Со своей стороны, могу сказать, что формирование водохранилищ действительно сделало экосистему иной: изменилась среда обитания микроорганизмов, других речных «жителей», человека. Но в то же время нельзя ставить вопрос ребром: лучше стало или хуже? Однозначного ответа здесь нет. Вот, например, рыбы в водоемах Ярославской области стало больше водиться, уже просто потому, что и сами эти водоемы стали больше. Но, безусловно, есть и потери.
Но вообще я не сторонница того, чтобы отказаться от промышленности и вернуться к первобытному строю. Мы живем в современном мире, и надо научиться приспосабливаться к его реалиям, одновременно стараясь минимизировать вред для экологии и для человека.
Юлия Старинова
«Русская планета», Ярославль, 15 апреля 2016