в СНОБе про жизнь художников здесь и там
Марат Гельман: Если я поеду в регионы, для власти это станет новой мишенью
После увольнения из музея «ПЕРММ» галерист Марат Гельман решил на время осесть в Москве и понаблюдать за регионами со стороны. Что теперь ждет несостоявшуюся «культурную столицу Европы» без ее идеолога, неизвестно. Ведь этим летом Пермь больше походила на центр цензуры и запретов: на фестивале «Белые ночи» закрыли четыре выставки, гражданский форум «Пилорама» власти спонсировать отказались, а и. о. директора Музея современного искусства не продержалась на новой должности и месяца. Возможно ли в таких условиях выжить российскому современному искусству? Как ни странно, сам Гельман уверен, что еще не все потеряно
www.snob.ruНо не факт, что наши молодые художники останутся в России. Сейчас все пытаются уехать как можно быстрее и куда подальше.
- Это правда. Одна из основных претензий к нынешней власти - то, что она не создает никакой творческой атмосферы, в которой художникам хотелось бы работать. Вертикаль предполагает, что творческим является только человек, который наверху, а остальные - исполнители. Эта вертикаль нуждается в очень качественных технологах и исполнителях, а не в творческих людях. Но в истории было несколько периодов - «философский пароход» или «дело космополитов», - когда творческих людей отправляли либо в лагеря, либо за границу. Но они все равно у нас проявлялись. Это возобновляемый ресурс: из тысячи человек обязательно какая-то часть рождается творческими. И если вдруг сегодня ситуация в стране кардинально изменится, те люди, которые уехали в Берлин или в Америку, с удовольствием вернутся с новым опытом. Основная задача моего поколения в том, чтобы удержать ситуацию до того момента, пока не произойдет этот цивилизационный поворот от «универсального» к «уникальному».Мы вот недавно в Венеции встречались с Глебом Смирновым - искусствоведом, который в Италии живет уже лет сто, - и обсуждали: в России климат плохой, Путин плохой, то плохо, все плохо. Но он мне тогда сказал: «В России гораздо чаще, чем в других странах, встречаются люди, с которыми интересно разговаривать»
вот для вас принципиально - жить и работать здесь, в России?
И да, и нет. Если бы мне было лет двадцать пять, я, может быть, и уехал бы. Я много думал о Берлине: у меня там был контракт прошлым летом, да и сейчас какие-то предложения интересные приходят. Но у меня уже здесь есть какая-то миссия. Столько людей от меня зависят. Не обязательно финансово, но и творчески. У меня есть возможность уехать, а у них-то нет. И я все же думаю, что биография моя должна иметь еще какой-то яркий всплеск и красиво завершиться. Вряд ли это возможно где-то еще. Разве что в Берлине. Серьезно я думал только о нем. Там сейчас сложная ситуация, и понятно, что туда я мог бы внести какой-то вклад. Вот Нью-Йорк во мне точно не нуждается. Или Лондон. Все эти города ждут нас только в качестве потребителей. А Берлин растет, постоянно меняется, туда можно приехать и изменить что-то.Мы в Перми делали выставку современной французской живописи. Оказалось, что треть художников живет в Берлине. Ай Вэйвэй в этом году был в немецком павильоне, в Берлине у него роскошная мастерская. Этот город становится центром для художников, как Силиконовая долина для айтишников.Но там тоже есть свои проблемы. И очень интересно, как они их будут решать. В городе 80 тысяч художников, а кураторов почти нет. Это ресурс, который город еще не научился использовать. Они не научились работать с этими людьми как с основой для творческой индустрии. Мой пермский опыт гораздо богаче, чем тот, что сейчас есть у каких-то берлинских чиновников.
СПри нынешних условиях, при нынешней власти возможно ли вообще развивать современное искусство в России?
Главная проблема здесь лежит не в области политики. Понятно, что на слуху закрытие всяких выставок, но если взять всех хороших художников, то выяснится, что эта тема касается только пяти процентов. Многие художники занимаются формальными вещами, которые вообще не соотносятся с политической ситуацией. Проблема в другом. Вот у нас есть человек, который хочет поддерживать искусство - он создает галерею, музей или фонд. Хочет все это показать людям. Но при этом сами художники производят свое искусство в каких-то унылых местах. И что получается: появляется у нас «Гараж», а того, чем бы можно было заполнить это огромное пространство, у нас нет. Художникам говорят: «Что-то вы ничего не производите». Да потому что работают они в подвалах. А в подвалах не сделать работу для «Гаража». Так что первая проблема - это отсутствие меценатства. Возьмем для примера Китай: там хоть и была строгая цензура, но их богачи, которые хотели помогать искусству, находили себе по два-три художника и начинали в них вкладывать. Ты приходишь в мастерскую молодого парня - 400 метров у него только главный зал, а еще есть нормальный склад. В мастерской у себя он может выстроить экспозицию один к одному, как это будет выглядеть в галерее. Так что в первую очередь надо заниматься помощью конкретным художникам, организовать для них такие условия, где они могли бы создавать работы. Советская система, которая, может быть, была и неплохой, осталась в руках непонятно кого - Союза художников, а новой системы не появилось.И другая проблема - в том, что у нас нет вторичного рынка. Вообще активность покупателей искусства в мире зависит в первую очередь от ликвидности: сейчас у меня все хорошо, я украшаю свой дом, купил работу художника за большие деньги. Но если завтра у меня все будет плохо, я могу, хоть и с небольшой потерей, эту картину продать. Вот если покупатель у нас будет находиться в такой ситуации, рынок во много раз увеличится.