О попутном газе, Госплане и "Нефтяном Проклятии"
Глубокоуважаемый ok_66 задал мне вопрос: "что Вы можете сказать по этой публикации http://carnegie.ru/2017/03/31/ru-pub-68448 ? Как понимаю, тема Вам весьма близкая. Особого вранья, честно говоря, не заметил, но я вращался больше среди геологов, а не нефтяников. Хотя в Тюмени эти понятия часто переплетались".
Ну, во-первых, эту статью («Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза» Сергея Ермолаева из Московского Центра Карнеги) я по его наводке прочел. В общем, разумная статья. Конечно, экономика - наука гуманитарная, «бла-бла» в ней играет решающую роль. В статье это заметно. Но вранья мало, а злонамеренного - и вовсе нету.
Во-вторых, мне захотелось высказать на затронутую тему кое-что из личного опыта. Правда что будет многабукоф, но кому не нравится - так не читай!
Приехал я в Сибирь, в Нижневартовск в марте 1976 года. До этого моя трудовая биография - это жизнь нефтепереработчика, в определенной части - нефтехимика. А тут - промысла, отрасль, хоть называется почти так же - нефтяная, но отличия от заводских дел бросаются в глаза. Я-то приехал к Сергею Альтшулеру в здешний отдел краснодарской ВНИПИГазпереработки. Он меня немного знал по одновременной работе во ВНИИ по переработке нефти. Ну, и я его запомнил. Яркая фигура. Как сейчас помню, как он делает доклад по матмоделированию гидрокрекинга и на бурное выступление одного из институтских «классиков», что-де: «Он ничего не понимает. Оптимум - это точка, а докладчик говорит о каких-то непонятных областях близких к оптимуму», Сергей Анатольевич, перегнувшись через пару рядов, объясняет: «К сожалению, состав аудитории не таков, чтоб все все понимали». Конечно, пришлось ему уехать.
Ну, встретили меня, и новый начальник мне предлагает на выбор - чем заниматься. Работы-то много, а людей мало, а уж сколько-то грамотных ... . Есть свободная группа по заводам, по технологии газопереработки, есть направление по газовым трубам и есть группа по ресурсам газа, где одна из работ - измерение на промыслах реального газового фактора, т.е, отношения количества получающегося нефтяного газа к количеству добытой нефти.
Технология переработки газа меня как-то не заинтересовала. Ну, что там за технология? Сжал да охладил, всех и делов. Я, все-таки, до этого занимался гидрокрекингом.
Газовые трубы - это сфера личных интересов С.А.. Значит, придется работать непосредственно «под ним», выполнять «хотелки» руководства. А я это не люблю.
А вот про газовый фактор я слышу первый раз в жизни. Никогда не интересовался и не занимался. Только и прослышал, что расход газа в факельной трубе измеряют такой же точно трубкой Пито-Прандтля 2-го рода, как и скорость самолетов. Уже забавно. Я и сказал, что хочу заниматься этим.
Через какое-то время я в первый раз поехал на Самотлор, на КСП-3, т.е, на Комплексный Сборный Пункт Нефти номер три. измерять этот самый газовый фактор. Дырка в трубе, по которой газ идет на факел, уже сделана. Трубку Пито-Прандтля наш умелец Виталий уже выгнул и спаял, а в качестве дифманометра, чтобы мерять перепад на датчике, у нас кусок фанеры, на который наклеена сравнительно прозрачная пластиковая трубка, в которую налит подкрашенный спирт. Ну, померили, подсчитали, узнали в операторной сколько сейчас идет нефти, поделили.
Что за черт? Получается больше двухсот, а по расчету и по эксперименту из той нефти в пласте, которая сейчас добывается, должно выходить около 70 кубометров на тонну. Наверное, это я измерять не умею. Но время идет, я езжу все чаще, и в центре Самотлора все время получается аномально много газа. Но ведь под эти расчеты строится газоперерабатывающий завод. Значит, когда он будет работать на полную мощность, он не сможет переработать весь газ, факел все равно останется.
Я уже в свои замеры поверил, лучше и больше меня все равно никто в СССР этим не занимался. Но, все-таки, откуда этот лишний газ? Я на Северах освоился, уже и квартиру получил, семью привез, уже и завлабом стал. Объездил все главные месторождения Западной Сибири со своей измерительной трубкой. На большинстве газа ровно столько, сколько получается по составу пластовой нефти. Но есть несколько месторождений, и это как раз самые гигантские, уникальные, на которых реально газа в полтора-три раза больше, чем мы учитываем при планировании строительства заводов и компрессорных станций. Геологи и разработчики никакого разумного ответа не дают, все пытаются свалить на то, что моя трубка Пито-Прандтля дает меньшую точность, чем коммерческая диафрагма. Ну да, процентов на пять. А расхождение - в два раза. А мой директор в Краснодаре попросту издал приказ, запрещающий мне заниматься этими работами. Ссориться с министерством не хочет, хоть я его предупреждал, что рано или поздно делом займется Народный Контроль СССР и наш институт окажется крайним. У меня желания побыть в роли изобретателя Лопаткина из нашумевшего романа нету. Не хотят - не надо, у меня и другие дела есть.
Тем временем заводы по переработке газа строятся, на Самотлоре построили уже полностью. А факела горят, а заводы перерабатывают на пару миллиардов кубометров больше газа, чем отчитываются нефтяники, что отправили на завод. Ну, всплыли мои старые докладные и отчеты. Министерство прислало в Нижневартовск комиссию с заданием все опровергнуть. Во главе - один из умнейших людей отрасли - профессор Элик Халимов. По долетевшим до меня сведениям первый замминистра специально имел с ним беседу об обязательности опровержения моих данных. Еще бы ведь иначе получается, что Министерство нефтяной промышленности пятнадцать лет дает в отчетности по нефтяному газу липу.
Сели за стол, положили данные о добыче нефти, о приеме газа на завод, о закачке в пласт, об официальном газовом факторе, о моих замерах газа по факелам, сделанных к их приезду. А потом я подвел комиссию к окну и повел рукой в сторону факелов на месторождении. Кто-то из приезжих московских чиновников завел старую песню о низкой точности замеров с трубкой, но Халимов его оборвал. Уже на завод приходит в полтора раза больше газа, чем всего должно быть. Говорить не о чем.
Что там было дальше - рассказывать долго. Упомяну только, что наш краснодарский директор Марк Берлин, когда его на на техсовете министерства спросили: «Почему головной институт по нефтяному газу при проектировании объектов Западной Сибири много лет использовал заниженные ресурсы?» - так он вместо того, чтобы ударить себя в грудь и закричать: «Это же из моего института появились честные данные! Это же мой сибирский завлаб все это обнаружил!» - так он начал что-то мямлить о том, что институт, действительно, головной, но вот ресурсы мы на субподряде отдавали в Гипровостокнефть. Ну, сняли из директоров и специально указали, чтобы на работу в предприятия и институты отрасли его больше никуда не брать.
А в чем дело-то было? Откуда лишний газ? Ну с этим мы вместе с Геной Ярышевым, завотделом из СибНИИ НП к этому времени уже разобрались. Скважины на этих, аномальных месторождениях проходили по пути наверх, к поверхности через газовые пласты и шапки. Изоляция у скважин хреновая, газ «подсасывается» в поток и это и увеличивает реально количество газа. Причем хуже всего, во всяком случае на Самотлорском месторождении, изоляция и выше всего «подсос» у тех скважин , которые бурили прославленные бурмастера-скоростники, Герои СоцТруда. Ничего удивительного, наш умелец Виталик так обычно и спрашивает при получении задания: «Тебе как сделать, хорошо или быстро?». Ну, для получения Героя и приветствия от Леонида Ильича надо именно быстро, это все знают.
К чему я это все рассказал, кроме естественного желания вспомнить, как я - один против всех - оказался умным? Просто хочу на конкретном примере показать, насколько надежными были те данные, которыми пользовались Госплан и ЦК, управляя народным хозяйством. Хорошо помню, как меня вызвали вместе с парой других специалистов в министерство на Софийскую набережную готовить материалы к постановлению очередного съезда партии. Главной позицией по нашему вопросу, по нефтяному газу было «Довести степень использования газа с 85% в 1985 году до 90% в 1990 году и до 95% в 1995 году». И как мы добавляли меж собой, не внося в создаваемый документ, «до 2000% в 2000 году». Это при том, что и я по своим измерениям, и остальные с моих слов и просто по здравому смыслу знали, что на деле используется хорошо, если 70% газа. Когда я на нашем совещании попытался об этом заговорить, то наш предводитель, старая опытная министерская крыса и вообще очень умный человек ответил мне : « А что - это будет первое постановление Партии и Правительства, которое мы не выполним?» Возразить ему было невозможно.
Это, значит, по первому пункту. Что же касается «Нефтяного Проклятия», то легко убедиться, что оно действует очень выборочно. Я бы его сравнил с Джесси Хомсом из рассказа О’Генри «Смерть дуракам», который приносит смерть людям с «альтернативным умом». Соединенные Штаты первые 80 лет мировой нефтедобычи добывали около 70% мировой нефти и очень прилично зарабатывали экспортом нефти и нефтепродуктов. «Нефтяное Проклятие» при этом никак не проявлялось. И сегодня это Проклятие убивающе действует в Венесуэле, достаточно заметно в России, Саудовской Аравии, Нигерии, но совсем не касается Норвегии и Объединенных арабских эмиратов. В 80-х годах ХХ века новый фактор - добыча нефти в Северном море позволил Маргарет Тэтчер победить сопротивление шахтеров и перестроить по-новому британскую экономику.
Одним словом, «Нефтяное Проклятие» убивает слабые экономики и неопасно для здоровых. Как говорит в подобных случаях мой сын: «Хорошему танцору и яйца не мешают». Конечно, даже в странах этого проклятия, человеческий разум исчезает не полностью. В периоды падения цен на углеводороды в них начинают звучать голоса о необходимости диверсификации, уменьшения энергозатрат, о снижении зависимости от колебаний цен. Но в эти периоды нет денег на реформы. А когда цены высокие - кому же нужны реформы? Это очень напоминает африканскую сказку «Почему у леопарда нет дома?» Да потому, что в плохую погоду строить невозможно, а в хорошую - дом не нужен.
Ну, во-первых, эту статью («Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза» Сергея Ермолаева из Московского Центра Карнеги) я по его наводке прочел. В общем, разумная статья. Конечно, экономика - наука гуманитарная, «бла-бла» в ней играет решающую роль. В статье это заметно. Но вранья мало, а злонамеренного - и вовсе нету.
Во-вторых, мне захотелось высказать на затронутую тему кое-что из личного опыта. Правда что будет многабукоф, но кому не нравится - так не читай!
Приехал я в Сибирь, в Нижневартовск в марте 1976 года. До этого моя трудовая биография - это жизнь нефтепереработчика, в определенной части - нефтехимика. А тут - промысла, отрасль, хоть называется почти так же - нефтяная, но отличия от заводских дел бросаются в глаза. Я-то приехал к Сергею Альтшулеру в здешний отдел краснодарской ВНИПИГазпереработки. Он меня немного знал по одновременной работе во ВНИИ по переработке нефти. Ну, и я его запомнил. Яркая фигура. Как сейчас помню, как он делает доклад по матмоделированию гидрокрекинга и на бурное выступление одного из институтских «классиков», что-де: «Он ничего не понимает. Оптимум - это точка, а докладчик говорит о каких-то непонятных областях близких к оптимуму», Сергей Анатольевич, перегнувшись через пару рядов, объясняет: «К сожалению, состав аудитории не таков, чтоб все все понимали». Конечно, пришлось ему уехать.
Ну, встретили меня, и новый начальник мне предлагает на выбор - чем заниматься. Работы-то много, а людей мало, а уж сколько-то грамотных ... . Есть свободная группа по заводам, по технологии газопереработки, есть направление по газовым трубам и есть группа по ресурсам газа, где одна из работ - измерение на промыслах реального газового фактора, т.е, отношения количества получающегося нефтяного газа к количеству добытой нефти.
Технология переработки газа меня как-то не заинтересовала. Ну, что там за технология? Сжал да охладил, всех и делов. Я, все-таки, до этого занимался гидрокрекингом.
Газовые трубы - это сфера личных интересов С.А.. Значит, придется работать непосредственно «под ним», выполнять «хотелки» руководства. А я это не люблю.
А вот про газовый фактор я слышу первый раз в жизни. Никогда не интересовался и не занимался. Только и прослышал, что расход газа в факельной трубе измеряют такой же точно трубкой Пито-Прандтля 2-го рода, как и скорость самолетов. Уже забавно. Я и сказал, что хочу заниматься этим.
Через какое-то время я в первый раз поехал на Самотлор, на КСП-3, т.е, на Комплексный Сборный Пункт Нефти номер три. измерять этот самый газовый фактор. Дырка в трубе, по которой газ идет на факел, уже сделана. Трубку Пито-Прандтля наш умелец Виталий уже выгнул и спаял, а в качестве дифманометра, чтобы мерять перепад на датчике, у нас кусок фанеры, на который наклеена сравнительно прозрачная пластиковая трубка, в которую налит подкрашенный спирт. Ну, померили, подсчитали, узнали в операторной сколько сейчас идет нефти, поделили.
Что за черт? Получается больше двухсот, а по расчету и по эксперименту из той нефти в пласте, которая сейчас добывается, должно выходить около 70 кубометров на тонну. Наверное, это я измерять не умею. Но время идет, я езжу все чаще, и в центре Самотлора все время получается аномально много газа. Но ведь под эти расчеты строится газоперерабатывающий завод. Значит, когда он будет работать на полную мощность, он не сможет переработать весь газ, факел все равно останется.
Я уже в свои замеры поверил, лучше и больше меня все равно никто в СССР этим не занимался. Но, все-таки, откуда этот лишний газ? Я на Северах освоился, уже и квартиру получил, семью привез, уже и завлабом стал. Объездил все главные месторождения Западной Сибири со своей измерительной трубкой. На большинстве газа ровно столько, сколько получается по составу пластовой нефти. Но есть несколько месторождений, и это как раз самые гигантские, уникальные, на которых реально газа в полтора-три раза больше, чем мы учитываем при планировании строительства заводов и компрессорных станций. Геологи и разработчики никакого разумного ответа не дают, все пытаются свалить на то, что моя трубка Пито-Прандтля дает меньшую точность, чем коммерческая диафрагма. Ну да, процентов на пять. А расхождение - в два раза. А мой директор в Краснодаре попросту издал приказ, запрещающий мне заниматься этими работами. Ссориться с министерством не хочет, хоть я его предупреждал, что рано или поздно делом займется Народный Контроль СССР и наш институт окажется крайним. У меня желания побыть в роли изобретателя Лопаткина из нашумевшего романа нету. Не хотят - не надо, у меня и другие дела есть.
Тем временем заводы по переработке газа строятся, на Самотлоре построили уже полностью. А факела горят, а заводы перерабатывают на пару миллиардов кубометров больше газа, чем отчитываются нефтяники, что отправили на завод. Ну, всплыли мои старые докладные и отчеты. Министерство прислало в Нижневартовск комиссию с заданием все опровергнуть. Во главе - один из умнейших людей отрасли - профессор Элик Халимов. По долетевшим до меня сведениям первый замминистра специально имел с ним беседу об обязательности опровержения моих данных. Еще бы ведь иначе получается, что Министерство нефтяной промышленности пятнадцать лет дает в отчетности по нефтяному газу липу.
Сели за стол, положили данные о добыче нефти, о приеме газа на завод, о закачке в пласт, об официальном газовом факторе, о моих замерах газа по факелам, сделанных к их приезду. А потом я подвел комиссию к окну и повел рукой в сторону факелов на месторождении. Кто-то из приезжих московских чиновников завел старую песню о низкой точности замеров с трубкой, но Халимов его оборвал. Уже на завод приходит в полтора раза больше газа, чем всего должно быть. Говорить не о чем.
Что там было дальше - рассказывать долго. Упомяну только, что наш краснодарский директор Марк Берлин, когда его на на техсовете министерства спросили: «Почему головной институт по нефтяному газу при проектировании объектов Западной Сибири много лет использовал заниженные ресурсы?» - так он вместо того, чтобы ударить себя в грудь и закричать: «Это же из моего института появились честные данные! Это же мой сибирский завлаб все это обнаружил!» - так он начал что-то мямлить о том, что институт, действительно, головной, но вот ресурсы мы на субподряде отдавали в Гипровостокнефть. Ну, сняли из директоров и специально указали, чтобы на работу в предприятия и институты отрасли его больше никуда не брать.
А в чем дело-то было? Откуда лишний газ? Ну с этим мы вместе с Геной Ярышевым, завотделом из СибНИИ НП к этому времени уже разобрались. Скважины на этих, аномальных месторождениях проходили по пути наверх, к поверхности через газовые пласты и шапки. Изоляция у скважин хреновая, газ «подсасывается» в поток и это и увеличивает реально количество газа. Причем хуже всего, во всяком случае на Самотлорском месторождении, изоляция и выше всего «подсос» у тех скважин , которые бурили прославленные бурмастера-скоростники, Герои СоцТруда. Ничего удивительного, наш умелец Виталик так обычно и спрашивает при получении задания: «Тебе как сделать, хорошо или быстро?». Ну, для получения Героя и приветствия от Леонида Ильича надо именно быстро, это все знают.
К чему я это все рассказал, кроме естественного желания вспомнить, как я - один против всех - оказался умным? Просто хочу на конкретном примере показать, насколько надежными были те данные, которыми пользовались Госплан и ЦК, управляя народным хозяйством. Хорошо помню, как меня вызвали вместе с парой других специалистов в министерство на Софийскую набережную готовить материалы к постановлению очередного съезда партии. Главной позицией по нашему вопросу, по нефтяному газу было «Довести степень использования газа с 85% в 1985 году до 90% в 1990 году и до 95% в 1995 году». И как мы добавляли меж собой, не внося в создаваемый документ, «до 2000% в 2000 году». Это при том, что и я по своим измерениям, и остальные с моих слов и просто по здравому смыслу знали, что на деле используется хорошо, если 70% газа. Когда я на нашем совещании попытался об этом заговорить, то наш предводитель, старая опытная министерская крыса и вообще очень умный человек ответил мне : « А что - это будет первое постановление Партии и Правительства, которое мы не выполним?» Возразить ему было невозможно.
Это, значит, по первому пункту. Что же касается «Нефтяного Проклятия», то легко убедиться, что оно действует очень выборочно. Я бы его сравнил с Джесси Хомсом из рассказа О’Генри «Смерть дуракам», который приносит смерть людям с «альтернативным умом». Соединенные Штаты первые 80 лет мировой нефтедобычи добывали около 70% мировой нефти и очень прилично зарабатывали экспортом нефти и нефтепродуктов. «Нефтяное Проклятие» при этом никак не проявлялось. И сегодня это Проклятие убивающе действует в Венесуэле, достаточно заметно в России, Саудовской Аравии, Нигерии, но совсем не касается Норвегии и Объединенных арабских эмиратов. В 80-х годах ХХ века новый фактор - добыча нефти в Северном море позволил Маргарет Тэтчер победить сопротивление шахтеров и перестроить по-новому британскую экономику.
Одним словом, «Нефтяное Проклятие» убивает слабые экономики и неопасно для здоровых. Как говорит в подобных случаях мой сын: «Хорошему танцору и яйца не мешают». Конечно, даже в странах этого проклятия, человеческий разум исчезает не полностью. В периоды падения цен на углеводороды в них начинают звучать голоса о необходимости диверсификации, уменьшения энергозатрат, о снижении зависимости от колебаний цен. Но в эти периоды нет денег на реформы. А когда цены высокие - кому же нужны реформы? Это очень напоминает африканскую сказку «Почему у леопарда нет дома?» Да потому, что в плохую погоду строить невозможно, а в хорошую - дом не нужен.