Когда-нибудь
Мы снова родимся в каком-нибудь тысячном веке
На самой обычной планете сиреневых скал
И будем, скорее всего, быстроногими Вабру,
А может, лазоревокрылыми птицами Скри.
Мы встретимся волею случая (так будем думать)
Под старым развесистым Броем у древней стены
И будем гулять... а быть может, парить над ветвями,
А если устанем, на темное сядем плато.
Уже будет вечер, все три голубые луны
Зальют мягким светом овраг и развалины храма.
За ним, под обрывами, будет плескаться вдали
Река, о которой известно с каких-то времен,
Что редкий Драгин долетит до ее середины.
И, глядя на тени и быстрые блики внизу,
Я буду откуда-то знать, что сейчас ты мне скажешь:
«Закрой, моя радость, глаза», и опять догадаюсь,
Зачем ты мне это сказал... А чуть-чуть погодя,
Когда эта странная дрожь и безумная нежность
Отхлынут волной, воссияет ночная Звезда.
Меня ты обнимешь, и тут, в этом ласковом свете,
Увижу я, как на твоем бирюзовом крыле
Сверкнут огоньками в лучах ярко-рыжие перья,
И (только, пожалуйста, не выясняй, почему)
Я странности этой нисколечко не удивлюсь.