Как правильно надо договариваться с представителями гордых народов
Документ из начала XVI века, иллюстрирующий, как правильно надо договариваться с представителями гордых народов, поступающих на службу России.
Короткий комментарий.
Прием на русскую службу татар (разных - крымских, казанских, из Большой Орды и др.) в конце XV - начале XVI века был делом обычным. Происходил распад Золотой Орды, её дезинтеграция, множество как простых татар, так и степной знати оставалось не у дел. Русское государство людей этих охотно принимало на службу. Из степных бандитов, угрожавших Руси постоянными набегами, они превращались в воинов, охранявших её границы, и ведших степные войны с ее противниками. Кроме того, представители знатных родов, принятые на службу, выполняли роль своеобразных заложников и были гарантами соблюдения дипломатических договоров степными соседями.
Абдыл-Летиф, шертную (шерть - клятва, присяга) грамоту которого от 29.12.1508 г. я выкладываю, был как раз таким заложником в дипломатической игре Москвы и Крыма. Он, сын казанского хана Ибрегима и пасынок крымского хана Менгли-Гирея (ханша Нур-Султан стала старшей женой Менгли-Гирея после того, как Ибрегим был смещен и убит своим соперником ханом Алегамом). По просьбе Менгли-Гирея (с которым у Ивана III был заключен союз) был принят на русскую службу, впоследствии посажен Иваном III на казанское ханство. После того, как стал там беспредельничать (против и «бесермен», и «хрестиян»), был посажен Иваном III уже в тюрьму. На Казанском ханстве его заменил его брат - Магмет-Аминь (тоже вассал Москвы).
После смерти Ивана III одним из условий заключения нового союзного договора уже с его сыном, Василием III, Менгли-Гирей поставил - простить грехи Абдыл-Летифу, вновь принять его на службу и дать в кормление Каширу. Каширу Абдыл-Летифу не дали, предложили Юрьев. Приведенная шертная грамота описывает обязательства, которые должен был выполнять татарский вассал Москвы, поступивший на ее службу.
Здесь надо еще добавить, что вскоре после подписания этой шертной грамоты умер и Менгли-Гирей, обстоятельства изменились, и Абдыл-Летифу не дали и Юрьева, видимо, вышел из доверия. И до конца жизни он жил на положении почетного пленника в Москве..
Документ.
«…А се грамота шертная, на которой дал шерть Абдыл-Летиф царь, после того, как ему князь великий дал город Юрьев, как ему быти у великого князя на Юрьеве.
Яз Абдыл-Летиф царь, дал есми роту [клятву - М.] брату своему, великому князю Василью Ивановичу всеа Русии, и его детем, своей братье, с своими уланы и со князми и со всеми с нашими казаки [казаки - так назывался в те времена рядовой состав татарской конницы; уланы - средние командиры в этой коннице - М.] на том: хто будет тебе великому князю Василью и твоим детем друг, и то и мне друг; а хто будет ваш недруг, ино и мне недруг; а мне с своим братом ни с кем миру не взяти, ни ссылатись без вашего веленья.
А от которого от моего брата от царя [брат - Магмет-Аминь - см. комментарий], или от кого ни буди, приедет ко мне человек с какими речми ни буди, или з грамотою, и мне то сказати вам по сей роте в правду, без хитрости, и того человека, хто ко мне приедет, назад не отпустити без вашего веленья.
А хотети мне тебе великому князю Василью и детем и всему вашему хрестьянству и всем вашим землям добра, где ни буди.
А с королем ми с польским с Жигимонтом и с великим князем литовским и с его детьми, или хто иной будет государь на Полской земле и на Литовской земле и с их детми, также и с теми князми, которые на них смотрят, нам другом не быти и не пристати нам к ним никоторыми делы и не ссылатись нам с ними ни человеком, ни грамотами, никоторою хитростью, ни уланом, ни князем нашим с ними не ссылатись, ни нашим казаком. А кого к нам пришлет король полской и великий князь литовский, или хто ни буди из Полские земли и из Литовские земли пришлют к нам с какими речми ни буди, или з грамотами, и нам того не отпустити, изымав его, да к тебе великому князю и к твоим детем послати, а о том нам сказати по той роте, с чем к нам пришлют. А которые грамоты к нам пришлют, и нам те грамоты к вам послати.
Также нам и с иными вашими недруги ни с кем, кто ни буди вам недруг, не ссылатися никоторыми делы, никоторою хитростью, и не приставати мне к ним и другом им не быти никоторыми делы, а быти мне на всякого твоего недруга с тобою с великим князем везде заодин. А что нам, слышев о вашем добре, или о лихе и о всем вашем хрестьанстве, о всех ваших землях от кого ни буди, то нам вам сказати по той нашей роте в правду, без хитрости.
А куды пойду с тобою на твое дело, или куде меня пошлешь на свое дело с своею братьею, или с своими людми, или куде одного меня пошлешь на свое дело, и мне Абдыл-Летифу и моим уланом и князем и казаком нашим, ходя по вашим землям, не имать и не грабить своею рукою ничего, ни над хрестьянином ни над каким не учинити никаковы силы; а хто учинит над хрестьанским богомолством, над Божиею церковию, како поругание, или над хрестьянством над кем ни буди учинит какову силу, и мне за того за лихого не стояти, по той роте его выдати. А хто его над тем насилством убьет, в том вины нет, того для мне роты не сложити.
А кого ми слати на Москву к тебе к великому князю и к твоим детем своих послов, и им ездити от Юрьева города, также и с Москвы к Юрьеву по ямом, а корм им дают на ямех ваши ямщики, посмотря по людем и по конем.
А кто поедет наших людей торговлею, или своим делом, а не к тебе к великому князю, а те ездят, корм себе купят, а у людей силою корму не емлют; а кто почнет силою корм имати и подводы своею рукою, посол ли, не посол ли, а кто его над тем убьет, в том вины нет.
А кого пошлете вы своих послов в которую орду ни буди, или ордынского посла отпустите, посол ли пак к вам пойдет от которого царя, или от царевича, или гости бесермена, или гости ваши пойдут торгом от вас, или к вам пойдут, и мне Абдыл-Летифу царю и моим уланом и князем и нашим козаком тех не имати, ни грабити, отпущати их добровольно.
А кто побежит русин из орды из которые ни буди, а прибежит на наши казаки, и нашим казакам тех людей не имати, ни грабити, отпущати добровольно в ваши земли.
А что у вас Янай царевич в городке в Мещерском, и Ших-Авлиар царевич в Сурожике, или иной царь или царевич будет у вас в вашей земли, и мне Абдыл-Летифу царю им лиха никакова не мыслити, ни чинити, ни моим уланом, ни князем, ни казаком нашим всем. А от них мне их уланов и князей и казаков всех не приимать, хотя которые уланы и князи и казаки от них отстанут и пойдут в орду и в Казань, или инуда, а захотят ко мне, и мне их и оттоле к себе не приимати.
А Янаю царевичу и Ших-Авлиару царевичу мне Абдыл-Летифу царю лиха не мыслити, ни чинити никакова, ни моим уланом, ни князем, ни казаком всем; и от меня им к себе моих уланов и князей и казаков тех не приимати, хотя которые уланы и князи и казаки от меня отстанут, пойдут в Орду и в Казань или инуда, а захотят к ним, и им их оттоле к себе не приимать.
А где пойдем на ваше дело с вами вместе, или с вашею братьею, или опрочь вас или уланов и князей и казаков своих отпустим, или казаки наши куды пойдут на поле, ино промежь нас и промеж наших уланов и князей и казаков не быти лиху никоторому нигде. Также ни от вас татар не приимати, а вам от меня людей не приимать, опричь Ширинова роду и Баарынова и Аргионова и Кипчакова.
А в Казань и на Казанские места мне своих людей без вашего ведома воевати не посылати ни с конми, ни в судех, а войны не замышляти.
А что ты князь великий Василей Иванович всеа Русии, брат мой, дал мне в своей земле город Юрьев, и мне от тебя из твоей земли вон не итти никуда без твоего веленьа и быти мне Абды-Летифу царю послушну во всем тебе великому князю Василью Ивановичю всеа Русии.
А на том на всем, как в сей грамоте писано, яз Абды-Летиф царь тебе брату своему, великому князю Василью Ивановчу всеа Русии, и твоим детем, своей братьи, с своими уланы и с князми и с всеми нашими казаки крепко шерть дали есмя., что мне, Абды-Летифу царю правити тебе великому князю Василью Ивановичу всеа Русии во всем по тому, как в сей грамоте писано, по сей нашей шерти, и по той нашей шерти, что есмя тебе дали шерть на записи, и по той шерти, что дали тебе шерть царевы Менли-Гиреевы послы, Магмедша князь с товарищи, в правду, без всякие хитрости.
Писан на Москве, лета 7017, декабря 29»..
Короткий комментарий.
Прием на русскую службу татар (разных - крымских, казанских, из Большой Орды и др.) в конце XV - начале XVI века был делом обычным. Происходил распад Золотой Орды, её дезинтеграция, множество как простых татар, так и степной знати оставалось не у дел. Русское государство людей этих охотно принимало на службу. Из степных бандитов, угрожавших Руси постоянными набегами, они превращались в воинов, охранявших её границы, и ведших степные войны с ее противниками. Кроме того, представители знатных родов, принятые на службу, выполняли роль своеобразных заложников и были гарантами соблюдения дипломатических договоров степными соседями.
Абдыл-Летиф, шертную (шерть - клятва, присяга) грамоту которого от 29.12.1508 г. я выкладываю, был как раз таким заложником в дипломатической игре Москвы и Крыма. Он, сын казанского хана Ибрегима и пасынок крымского хана Менгли-Гирея (ханша Нур-Султан стала старшей женой Менгли-Гирея после того, как Ибрегим был смещен и убит своим соперником ханом Алегамом). По просьбе Менгли-Гирея (с которым у Ивана III был заключен союз) был принят на русскую службу, впоследствии посажен Иваном III на казанское ханство. После того, как стал там беспредельничать (против и «бесермен», и «хрестиян»), был посажен Иваном III уже в тюрьму. На Казанском ханстве его заменил его брат - Магмет-Аминь (тоже вассал Москвы).
После смерти Ивана III одним из условий заключения нового союзного договора уже с его сыном, Василием III, Менгли-Гирей поставил - простить грехи Абдыл-Летифу, вновь принять его на службу и дать в кормление Каширу. Каширу Абдыл-Летифу не дали, предложили Юрьев. Приведенная шертная грамота описывает обязательства, которые должен был выполнять татарский вассал Москвы, поступивший на ее службу.
Здесь надо еще добавить, что вскоре после подписания этой шертной грамоты умер и Менгли-Гирей, обстоятельства изменились, и Абдыл-Летифу не дали и Юрьева, видимо, вышел из доверия. И до конца жизни он жил на положении почетного пленника в Москве..
Документ.
«…А се грамота шертная, на которой дал шерть Абдыл-Летиф царь, после того, как ему князь великий дал город Юрьев, как ему быти у великого князя на Юрьеве.
Яз Абдыл-Летиф царь, дал есми роту [клятву - М.] брату своему, великому князю Василью Ивановичу всеа Русии, и его детем, своей братье, с своими уланы и со князми и со всеми с нашими казаки [казаки - так назывался в те времена рядовой состав татарской конницы; уланы - средние командиры в этой коннице - М.] на том: хто будет тебе великому князю Василью и твоим детем друг, и то и мне друг; а хто будет ваш недруг, ино и мне недруг; а мне с своим братом ни с кем миру не взяти, ни ссылатись без вашего веленья.
А от которого от моего брата от царя [брат - Магмет-Аминь - см. комментарий], или от кого ни буди, приедет ко мне человек с какими речми ни буди, или з грамотою, и мне то сказати вам по сей роте в правду, без хитрости, и того человека, хто ко мне приедет, назад не отпустити без вашего веленья.
А хотети мне тебе великому князю Василью и детем и всему вашему хрестьянству и всем вашим землям добра, где ни буди.
А с королем ми с польским с Жигимонтом и с великим князем литовским и с его детьми, или хто иной будет государь на Полской земле и на Литовской земле и с их детми, также и с теми князми, которые на них смотрят, нам другом не быти и не пристати нам к ним никоторыми делы и не ссылатись нам с ними ни человеком, ни грамотами, никоторою хитростью, ни уланом, ни князем нашим с ними не ссылатись, ни нашим казаком. А кого к нам пришлет король полской и великий князь литовский, или хто ни буди из Полские земли и из Литовские земли пришлют к нам с какими речми ни буди, или з грамотами, и нам того не отпустити, изымав его, да к тебе великому князю и к твоим детем послати, а о том нам сказати по той роте, с чем к нам пришлют. А которые грамоты к нам пришлют, и нам те грамоты к вам послати.
Также нам и с иными вашими недруги ни с кем, кто ни буди вам недруг, не ссылатися никоторыми делы, никоторою хитростью, и не приставати мне к ним и другом им не быти никоторыми делы, а быти мне на всякого твоего недруга с тобою с великим князем везде заодин. А что нам, слышев о вашем добре, или о лихе и о всем вашем хрестьанстве, о всех ваших землях от кого ни буди, то нам вам сказати по той нашей роте в правду, без хитрости.
А куды пойду с тобою на твое дело, или куде меня пошлешь на свое дело с своею братьею, или с своими людми, или куде одного меня пошлешь на свое дело, и мне Абдыл-Летифу и моим уланом и князем и казаком нашим, ходя по вашим землям, не имать и не грабить своею рукою ничего, ни над хрестьянином ни над каким не учинити никаковы силы; а хто учинит над хрестьанским богомолством, над Божиею церковию, како поругание, или над хрестьянством над кем ни буди учинит какову силу, и мне за того за лихого не стояти, по той роте его выдати. А хто его над тем насилством убьет, в том вины нет, того для мне роты не сложити.
А кого ми слати на Москву к тебе к великому князю и к твоим детем своих послов, и им ездити от Юрьева города, также и с Москвы к Юрьеву по ямом, а корм им дают на ямех ваши ямщики, посмотря по людем и по конем.
А кто поедет наших людей торговлею, или своим делом, а не к тебе к великому князю, а те ездят, корм себе купят, а у людей силою корму не емлют; а кто почнет силою корм имати и подводы своею рукою, посол ли, не посол ли, а кто его над тем убьет, в том вины нет.
А кого пошлете вы своих послов в которую орду ни буди, или ордынского посла отпустите, посол ли пак к вам пойдет от которого царя, или от царевича, или гости бесермена, или гости ваши пойдут торгом от вас, или к вам пойдут, и мне Абдыл-Летифу царю и моим уланом и князем и нашим козаком тех не имати, ни грабити, отпущати их добровольно.
А кто побежит русин из орды из которые ни буди, а прибежит на наши казаки, и нашим казакам тех людей не имати, ни грабити, отпущати добровольно в ваши земли.
А что у вас Янай царевич в городке в Мещерском, и Ших-Авлиар царевич в Сурожике, или иной царь или царевич будет у вас в вашей земли, и мне Абдыл-Летифу царю им лиха никакова не мыслити, ни чинити, ни моим уланом, ни князем, ни казаком нашим всем. А от них мне их уланов и князей и казаков всех не приимать, хотя которые уланы и князи и казаки от них отстанут и пойдут в орду и в Казань, или инуда, а захотят ко мне, и мне их и оттоле к себе не приимати.
А Янаю царевичу и Ших-Авлиару царевичу мне Абдыл-Летифу царю лиха не мыслити, ни чинити никакова, ни моим уланом, ни князем, ни казаком всем; и от меня им к себе моих уланов и князей и казаков тех не приимати, хотя которые уланы и князи и казаки от меня отстанут, пойдут в Орду и в Казань или инуда, а захотят к ним, и им их оттоле к себе не приимать.
А где пойдем на ваше дело с вами вместе, или с вашею братьею, или опрочь вас или уланов и князей и казаков своих отпустим, или казаки наши куды пойдут на поле, ино промежь нас и промеж наших уланов и князей и казаков не быти лиху никоторому нигде. Также ни от вас татар не приимати, а вам от меня людей не приимать, опричь Ширинова роду и Баарынова и Аргионова и Кипчакова.
А в Казань и на Казанские места мне своих людей без вашего ведома воевати не посылати ни с конми, ни в судех, а войны не замышляти.
А что ты князь великий Василей Иванович всеа Русии, брат мой, дал мне в своей земле город Юрьев, и мне от тебя из твоей земли вон не итти никуда без твоего веленьа и быти мне Абды-Летифу царю послушну во всем тебе великому князю Василью Ивановичю всеа Русии.
А на том на всем, как в сей грамоте писано, яз Абды-Летиф царь тебе брату своему, великому князю Василью Ивановчу всеа Русии, и твоим детем, своей братьи, с своими уланы и с князми и с всеми нашими казаки крепко шерть дали есмя., что мне, Абды-Летифу царю правити тебе великому князю Василью Ивановичу всеа Русии во всем по тому, как в сей грамоте писано, по сей нашей шерти, и по той нашей шерти, что есмя тебе дали шерть на записи, и по той шерти, что дали тебе шерть царевы Менли-Гиреевы послы, Магмедша князь с товарищи, в правду, без всякие хитрости.
Писан на Москве, лета 7017, декабря 29»..