Словесами предков. Часть II
Краледворская рукопись - это старая пергаментная тетрадь, исписанная блеклыми, но еще читаемыми мелкими буквами. Характер письма - выдержанный нордический книжный, готический. Химики-эксперты, обследовавшие манускрипт, подтвердили древность состава чернил. Теперь каждый намек на подложность воспринимался чуть ли ни как измена Родине.
Йозеф Добровский, впрочем, еще несколько раз публично отвергал подлинность артефакта, отмечая ряд несообразностей и анахронизмов. Так, например, фраза, произнесенная на суде по поводу раздела наследства "Не хвально нам в немцах правду искати" не должна была относиться к тому раннему времени, когда майорат у вышеупомянутых немцев еще толком не сложился. "Не влагает ли наш истинный патриот в уста старому Ратибору своего собственного искреннего мнения?" - иронически замечал Добровский.
В 1856 тучи опять стали сгущаться над находками. Была создана комиссия для подробного изучения "Любовной песни короля Вацлава", найденной вскоре после Краледворской рукописи. Обнаружили, что текст песни написан поверх старого стертого слоя, датируемого XV веком. Палеографии такие случаи известны. В Средние века пергамента на всех не хватало и поэтому переписчики затирали нижний слой и оставляли поверх него собственные послания к потомкам. Однако верхний слой в таком случае всегда моложе нижнего, а тут получилось, что писец XII века писал поверх письма XV века. Парадокс!
Австрийские палеографы получили солидный козырь и поспешили нанести удар уже против Краледворской и Зеленогорской рукописи. В газете "Tagesbote aus Bohemen" ("Богемский вестник") появилась анонимная статья, где Вацлав Ганка прямо был назван фальсификатором и автором Краледворской и Зеленогорской рукописей. Друзья-патриоты вступились за оклеветанного. Ганка инициировал судебный процесс против редактора "Богемского вестника". Нашелся свидетель, подтвердивший, что видел рукопись в костёле за много лет до того, как ее нашел Ганка. Один из защитников поэта сослался на совпадение непонятных слов (так называемых глосс) в рукописи и средневековом словаре IX века Mater Verborum, подлинность которого была твердо установлена. При всеобщем ликовании патриотов Ганка выиграл процесс, тем не менее нападки и травля серьезно подорвали его здоровье. Вскоре после процесса он скончался.
Глоссы из Mater Verborum
Впоследствие выяснилось, что Ганка, с 1818 работавший в Национальном музее, приложил руку к большинству хранившихся там рукописей. В одних он обводил буквы новыми чернилами, другие дополнял приписками на старочешском языке. Так и пресловутые глоссы, впоследствии спасшие его от прижизненного позора, он просто-напросто вписал...
Однако оставались еще загадки. В 1886 году началась новая химическая экспертиза рукописей. Её результаты поразили скептиков: письмо оказалось плотно связано с пергаментом, а значит чернила готовили по древнему рецепту. Между тем известно, что ни Ганка, ни Линда не могли знать эту технологию и вообще не обладали познаниями в химии. Однако так ли было на самом деле? Ученые стали изучать окружение Вацлава Ганки. Вскоре обнаружилось, что иллюстратор Краледворской рукописи Франтишек Горчичка такими познаниями обладал или мог обладать. Много лет он изучал полотна старых мастеров, посещал лекции по химии, пытался сам создать краски. И, видимо, ему удалось обмануть всех палеографов и химиков своего поколения, создав выдающуюся подделку.
Окончательно разоблачать Ганку, Линду и Горчичку взялись сотрудники Пражского института криминалистики уже после Первой Мировой войны, имея на руках более солидный арсенал средств, чем тот, что был у поколения XIX в.Они восстановили весь процесс изготовления подделки. Фальсификаторы взяли подлинную средневековую рукопись, текст которой был написан в три столбца. Затем первый и третий столбец они отрезали таким образом, чтобы там оставались следы букв, которые невозможно прочесть. Это создавало иллюзию древности манускрипта. Во втором столбце текст затерли, оставив несколько букв, а новый написали в два слоя: сначала краской, а потом медьсодержащим раствором (потому чернила и позеленели). Оставшиеся латинские буквы тоже обвели тем же раствором, чтобы они имели тот же вид.
Фальсификаторам, однако, не хватило чувства меры. Если бы они полностью уничтожили первый и третий столбцы, в которых не было следов двойного письма, доказать подделку было бы значительно труднее. Если бы произведение было подлинным, писец равномерно затер бы старый текст во всех трех столбцах. Писцы Средневековья вообще не особенно старались стереть старый текст, они соскабливали его лишь до того состояния, чтобы можно было бы написать новый. Пергамент-то дорог. К тому же, чтобы уместить новый текст в промежутки между оставленными буквами, так что записи приходилось то ужимать, то растягивать.
Более 100 лет ушло на разоблачение Краледворской и Зеленогорской рукописей. Так была поставлена точка в одном из наиболее длительных процессов о подделках. Впрочем отдельные ее элементы продолжали фигурировать в разных источниках. Так, сведения о победе чехов над татарами попала в издание Большой Советской Энциклопедии.
Йозеф Добровский, впрочем, еще несколько раз публично отвергал подлинность артефакта, отмечая ряд несообразностей и анахронизмов. Так, например, фраза, произнесенная на суде по поводу раздела наследства "Не хвально нам в немцах правду искати" не должна была относиться к тому раннему времени, когда майорат у вышеупомянутых немцев еще толком не сложился. "Не влагает ли наш истинный патриот в уста старому Ратибору своего собственного искреннего мнения?" - иронически замечал Добровский.
В 1856 тучи опять стали сгущаться над находками. Была создана комиссия для подробного изучения "Любовной песни короля Вацлава", найденной вскоре после Краледворской рукописи. Обнаружили, что текст песни написан поверх старого стертого слоя, датируемого XV веком. Палеографии такие случаи известны. В Средние века пергамента на всех не хватало и поэтому переписчики затирали нижний слой и оставляли поверх него собственные послания к потомкам. Однако верхний слой в таком случае всегда моложе нижнего, а тут получилось, что писец XII века писал поверх письма XV века. Парадокс!
Австрийские палеографы получили солидный козырь и поспешили нанести удар уже против Краледворской и Зеленогорской рукописи. В газете "Tagesbote aus Bohemen" ("Богемский вестник") появилась анонимная статья, где Вацлав Ганка прямо был назван фальсификатором и автором Краледворской и Зеленогорской рукописей. Друзья-патриоты вступились за оклеветанного. Ганка инициировал судебный процесс против редактора "Богемского вестника". Нашелся свидетель, подтвердивший, что видел рукопись в костёле за много лет до того, как ее нашел Ганка. Один из защитников поэта сослался на совпадение непонятных слов (так называемых глосс) в рукописи и средневековом словаре IX века Mater Verborum, подлинность которого была твердо установлена. При всеобщем ликовании патриотов Ганка выиграл процесс, тем не менее нападки и травля серьезно подорвали его здоровье. Вскоре после процесса он скончался.
Глоссы из Mater Verborum
Впоследствие выяснилось, что Ганка, с 1818 работавший в Национальном музее, приложил руку к большинству хранившихся там рукописей. В одних он обводил буквы новыми чернилами, другие дополнял приписками на старочешском языке. Так и пресловутые глоссы, впоследствии спасшие его от прижизненного позора, он просто-напросто вписал...
Однако оставались еще загадки. В 1886 году началась новая химическая экспертиза рукописей. Её результаты поразили скептиков: письмо оказалось плотно связано с пергаментом, а значит чернила готовили по древнему рецепту. Между тем известно, что ни Ганка, ни Линда не могли знать эту технологию и вообще не обладали познаниями в химии. Однако так ли было на самом деле? Ученые стали изучать окружение Вацлава Ганки. Вскоре обнаружилось, что иллюстратор Краледворской рукописи Франтишек Горчичка такими познаниями обладал или мог обладать. Много лет он изучал полотна старых мастеров, посещал лекции по химии, пытался сам создать краски. И, видимо, ему удалось обмануть всех палеографов и химиков своего поколения, создав выдающуюся подделку.
Окончательно разоблачать Ганку, Линду и Горчичку взялись сотрудники Пражского института криминалистики уже после Первой Мировой войны, имея на руках более солидный арсенал средств, чем тот, что был у поколения XIX в.Они восстановили весь процесс изготовления подделки. Фальсификаторы взяли подлинную средневековую рукопись, текст которой был написан в три столбца. Затем первый и третий столбец они отрезали таким образом, чтобы там оставались следы букв, которые невозможно прочесть. Это создавало иллюзию древности манускрипта. Во втором столбце текст затерли, оставив несколько букв, а новый написали в два слоя: сначала краской, а потом медьсодержащим раствором (потому чернила и позеленели). Оставшиеся латинские буквы тоже обвели тем же раствором, чтобы они имели тот же вид.
Фальсификаторам, однако, не хватило чувства меры. Если бы они полностью уничтожили первый и третий столбцы, в которых не было следов двойного письма, доказать подделку было бы значительно труднее. Если бы произведение было подлинным, писец равномерно затер бы старый текст во всех трех столбцах. Писцы Средневековья вообще не особенно старались стереть старый текст, они соскабливали его лишь до того состояния, чтобы можно было бы написать новый. Пергамент-то дорог. К тому же, чтобы уместить новый текст в промежутки между оставленными буквами, так что записи приходилось то ужимать, то растягивать.
Более 100 лет ушло на разоблачение Краледворской и Зеленогорской рукописей. Так была поставлена точка в одном из наиболее длительных процессов о подделках. Впрочем отдельные ее элементы продолжали фигурировать в разных источниках. Так, сведения о победе чехов над татарами попала в издание Большой Советской Энциклопедии.