Страруда - Истории Чудовищ: Нюхатели. История Вероники.
-Нюхаете да?
-Нух нух.
-Принюхиваясь к цветам и листьям.
-Вы быстро бегаете в траве.
-Вы громко сопите. Соп - соп. Ваши носики такие…
-Мохнатые…
-А-аа…
-Такие ласково-приятные…
-А-хх…
Один исчез в траве. Он пробежал мимо, но она заметила только, как он исчезает в зеленой траве. Она сидела с книгой, впереди были песчаные пляжи, позади лес. Лесом только она называла эти поросшие зеленым…
Водорослями?
Деревья и кустарник…
-Лесами… леса…
Так приятно вертеть это слово на язычке.
-Лес-сами…
Вода поднималась каждый год и так уверенно, как только вода умеет, топила эти деревья. Они с каждым годом становились все кривее и…
Извращеннее?
Они были странные еще до её рождения. Десять лет назад она закричала в первый раз…
И испытала боль.
Теперь же что-то было не так у неё под одеждой. А позади что-то шевелилось. Она отложила книгу и раздумывала: вскочить ей и закричать, срывая с себя одежду или молча пойти подальше в кусты и посмотреть, что там забралось к ней.
Крики с пляжа. Там играют в мяч, там загорают, она же недавно после больницы. Ей нельзя…
И под солнцем нельзя и купаться - тоже нельзя. Ничего нельзя!
Сказали - через месяц, не раньше лезь в воду. А то швы еще свежие…
Выпустили условно меня - так она всем говорила, и все её подруги открывали в немом ужасе рот…
Звучало так, будто Вероника вернулась из тюрьмы…
Веро-Ника…
Верить и Богиня победы…
Она смотрела минуту на облака, прикрыв глаза под легкой шляпкой, что ей не нравилась, но родители уверенно надевали на неё каждый раз и она смирилась…
Слишком рано уяснив в жизни, что спорить со старшими - бесполезно, лучше молчать и не обращать на их возню внимания…
И делать все по-своему…
Поэтому она не стала вскакивать и судорожно раздеваться, ища ту многоножку, или что там заползло и теперь ползало так щекотно по пояснице…
И тем более кричать…
Медленно встала, и с грустью посмотрев на книгу, пошла к тем кустам…
Там кто-то был…
Они там, за кустами. Двое, а может и больше, там тоже песок и они что-то говорили и лежали в обнимку…
Вот ну…
Нигде нет покоя на пляже, столько людей…
Интересно в мире есть пляжи, где можно побыть одной… они обязаны быть иначе слишком это скучный и стадный какой-то мир получается….
Ника… - думала девочка, идя в темноту водного леса…
А кого я победила за десять лет…
Ник-ко-го…
Мох и водоросли на изогнутых, почти зачастую параллельных земле стволах…
На городском острове, длиной два километра и шириной километр был маленький лесок и два пляжа, северный и южный…
Так было всегда, но теперь уже десятилетие остров странным образом рос…
Он увеличился в три раза за жалкие несколько лет, и теперь тут реально можно было заблудиться. Посреди волги, между двумя берегами-городами, что соединялись автомобильным мостом и Контрольно-пропускным пунктом на нем…
С тех пор, как там однажды задержали целый грузовик наполненный взрывчаткой - там было очень жарко круглосуточно. Все машины стояли по полчаса, в пробке ожидая, как люди с автоматами их проверят…
Ей почему-то казалось - случись что, там сразу будет пальба. Она знала - если что, нужно сразу бежать туда.
Километр по лесу, до людей с автоматами. Там у них даже БТР стоит прикрытый камуфляжем наполовину скрытый в специальном забетонированном укрытии и мешки с песком…
Там помогут, она любила рассуждать на тему - а вдруг начнется война и будет все сразу таким интересным…
Она пришла и теперь дышала этим влажноватым воздухом вечно затопленного леса. Теперь, скорее именно сейчас, тут не было воды, но песок все равно был влажный под ногами и травы что вились отдельными островками такие длинные и приятные…
Она поняла - это предлог…
И звонко рассмеялась…
Гадость, что ползала - щекотно так по животу теперь - лишь предлог, чтобы сбежать сюда пока никто не видит…
И гулять тут одной, пока родители забавляются…
Они её потеряют и опять будут кричать на весь остров, опять найдутся «помощники» из «сознательных граждан» что захотят помочь пока еще не стемнело в поиске ребенка а она сидя на суку и вжавшись в него голым животом будет улыбаться слушая то удаляющиеся то вновь приближающиеся крики и сладко дремать в мокро-прохладной полутьме витых крон…
Она сбросила одежду на ближайший островок из травы…
Маленькая грудь все никак не хотела расти… Она уже и ругала её и думала - что делать… и искала в интернете рецепты по увеличению…
А потом плюнула и, почти прокляв свой маленький бюст, мысленно забыла о нем…
А теперь вот опять рассматривала и щипала соски…. Они напряглись, тут так темно и никого нет и можно расслабиться - тебя никто не видит.
Та гадость, что ползала, видимо осталась в одежде и ей, если честно, было плевать…
Вероника взобралась на дерево и осталась там лежать, прислушиваясь к ветру с реки и голосам оттуда доносящимся…
Вот сейчас её первый раз позовут…
Не в первой ей уже сбегать…
Даже на время, но сбегать каждый раз так приятно…
Она почти уснула, растирая свое тело, чтобы согреться - ведь тут так прохладно…
И резко открыла глаза, испугавшись падения…
Она лежала на земле, песке мокром и вся спина ныла…
Значит упала…
Она постепенно вспоминала - эти глаза, что смотрели на неё сквозь сон с ветки, на которой она уснула, обняв её своими бедрами и прижавшись так приятно коченеющим от прохлады мха животом.
Вокруг были глаза. Маленькие такие они бегали в траве, и исчезали в песке, стоило ей повернуть голову. Они словно моментально туда зарывались. Они словно её маленькую боялись.
Когда мыша заползал в неё, это было так странно и хорошо и слегка неудобно, она смеялась и каталась по ковру у себя в комнате. Она там поворочался внутри неё и затих.
Она все никак не могла успокоиться, эта сосущая щекотка между ног её заводила, она смеялась так звонко, что иногда даже слегка сводило живот…
И каждый раз было все приятнее и приятнее.
Звуки что издавал странный двухвостый мыша, были похожи на неуловимое сопение…
Нюхатель…
-Это что? У тебя там - Света показала на трусики подруги.
Там был тонкий шнурочек, он дергался и извивался…
Хлопая глазами, Света пару секунд туда пристально смотрела, а потом произнесла таким глупым голосом, как бы боясь ошибиться и ляпнуть что не то:
-Та-тампон, что ли?
Вероника не могла удержаться, она опять упала и, смеясь уже из последних сил, каталась по полу. Света тоже начала улыбаться, но как-то насторожено… Да что это с ней, чего она так боится, я же не кусаюсь, и думая так девочка все сильнее дергалась на полу, её сводило от смеха и удовольствия.
-Ты чего это?
-Ха-кха а-а-аа - Она согнулась, подобрав под себя ноги, и сладко застонала, Света испуганно сделала шаг назад. Скосив на неё глаза, Вероника произнесла тихим шепотом:
-Ты его тоже видишь, да? А взрослые нет…
-Я думала это галлюцинация. Вон. - Она указала на лежащий на столе ноутбук, с открытыми страницами Википедии, Света села за стол, но стул повернула так чтобы не сидеть спиной к подруге и принялась читать…
-Так…
-Ты его видишь.
Света растерянно смотрела на двигающийся между ног подруги хвостик.
-Да…
-А это что?
Она дотронулась до него, и он дернулся, и раздвоился…
-Так их два! - Она сама не знала, чему так радуется…
-Так этот мыша дем-он? - Протянула Света. - Давай попробуем одну штучку!
-Штук-кочку? - Переспросила игриво Вероника. Девочка встала на корточки и подползла к сидящей на подушке Свете. Стала нюх-нюх её животик снизу.
-Ровненькую такую, там можно скользить, пока не упрешься. Она влажненькая. - Света перевернулась и, протиснувшись между ног Вероники, заигралась с этими её хвостиками.
-Ах-ха-ха! - Свело животик у Вероники. Она приподнялась и откинулась назад, покачиваясь из стороны в сторону, пальчики во рту оказались - бы-ыстренько, а животик сосало еще долго-долго, сладко-сладко, тепло-тепло, что-то вкуса клубники со сливками и, вспенившись, вылилось в ротик Светы.
-Блуп. - С полным ртом и искрящимися задорными темными, тенистыми глазами Света напоминала пародию на солнечный зайчик.
-Ч-рная ч-рнушка.
-Я? - Удивилась света и «глоть!» - проглотила свою вкусняшку.
-Чернушка ты!
-А ты - нежнушка!
Глаза двух девочек изучали нечто, лежавшее по ту сторону их общего сна. А потом пришла родня Вероники и родня Светы.
-Та-ак, сворачиваем эксперименты, нежнушечка ты моя! - Твердо и уверенно заявила чернушка Светочка, тоненькая, словно веточка, она приподнялась с залитой сладкой подсыхающей слизью кровати и чмокнула подружку в губы.
-Краснела! - Пальчик Вероники дотронулся до её губ, схватил вкусняшку и отправил её в розовый ротик.
-Ребенок совсем.
-Кто?
-Ты! - Прорычала Света, натягивая гетры, серые с белыми полосками, трусики - серые с синеватыми полосками, и майку - серые с лиловыми полосками.
-Какие-то не такие полоски.
-А какие - такие? - Приподняла Света брови.
-Розовые полосочки, например; розовые и молочно белые! - Пальчик Вероники уткнулся в сосочек крохотной Светиной груди - набухший и горячий, почти влажный! - Только такие полосочки - правильные, только эти - верные!
Дыша как горячая духовка, полная пирогов с начинкой из клубнично-яблочного крема, желе с кусочками фруктов и ягод, Света взяла лицо этого чуда в ладошки и приложилась к нему губами, еще, еще раз, буквально на ощупь нащупав рот, просунула внутрь свой язычок. Веронике пришлось, чтобы не отстраниться - взять руками шею Светы и наклонить голову вбок - так удобнее. Целоваться.
Света открыла дверцу под кроватью и засунула туда обе ноги. В мокроту. Фух…
-Что? Это извращенно? - Спросила она, потягивая мысленно через соломку. Что-то отчетливо шуршало и булькало.
Светка тянула подружку за собой. Так они оказались по ту сторону стены вдвоем. Лежа в тесном проходе, похожем на вкусное желе, они терлись друг об дружку.
-Вылазим вместе! По счету три!
-А в кого? Может быть…
-Сюрприз! - Вытянула язычок Вероника и ткнула им в щечку Свету.
-Вероника, ты такая кошачья вся… - Подумала вслух, но не про себя Света.
Четыре кубика… Маленькие штучки.
-А ты, с тобой все.
-Такие маленькие штучки…, они в нем тоже были.
-Ползуночки…
-Ползуночники……
-Ползунки.
-Полз-полз
-Ползут они по ползону. И когда доползут…
-Каждую ночь они приползают снова…
-Всеми своими ползунками перебирая твою кожу.
-Они скребутся. Скребунки.
-Они оставляют следы. В тебе. Внутри. И уползают в ночь.
-Обратно во тьму, которая их породила. Они такие…
-Склизкие ползунки. Поползуночники. Полуночники.
-Ппол-попул. Сновачники. Словочники. Ползонночники.
-Пполполз… лзл.. ночникики..
Они приползали каждую ночь
Они уползали с приходом утра.
Оттуда из тьмы. Из под кровати, из-за угла, из окна, из-за занавески. Они всегда приходили оттуда, куда ты не смотришь.
Стоило повернуть голову - и их нету. Не нужно было поворачивать головы, чтобы понять - они тут за спиной. Они всегда ночью тут. Просто по-другому быть и не могло.
Они были сра-ашные. Сначала.
Нет, они всегда были и будут страшными.
Просто, с каких-то пор она перестала их боятся.
Но они регулярно приползали и снова, с рассветом уползали в ночь.
Они уползали туда, куда уходит ночь.
Туда где она живет днем. Она не знала где это такое место. Но она знала - оно есть.
Оно существует. По-другому и быть не могло. Ночь же не рождалась и умирала каждый день, значит, было и место. И в том месте жили они - п-попо…лзунчики. Маленькие и большие.
Она сидела и читала у окна.
Была ночь.
Она просто была и плыла по этому миру. Наушники на голове. Тонкие ручки переворачивают одну страницу за другой. Волны бегут по экрану. Её любимый, коммуникатор, разрисованный ею фломастерами молчит. И пусть лучше молчит. Два шкафа с книгами стоят напротив нее. Еще один позади. Она может, не оборачиваясь взять любую из книг или поставить на место ту, что читала. На ощупь.
Как их чувствуешь
Они там, копошатся среди книг. Если прислушаться - можно их услышать. Но лишь на долю секунды и снова все. И, если медленно, не оборачиваясь протянуть руку к шкафу за спиной. Они будут там. Тихо ползать по книгам, едва касаясь твоей руки. И когда они дотронутся - у тебя волосы встанут дыбом на голове. Ты почувствуешь такую прохладу и спокойствие, и тебя сразу туда потянет.
Не ходи за ними.
Скриб. Скряб. Сноч. Снуч.
Только не туда.
Ты уйдешь и не вернешься.
Просто посиди так расслабленно минуту и вернись опять. Ты сама туда уходишь и сама сможешь найти путь обратно. Ты и только ты.
В этот раз она была там дольше обычного. Ей не хотелось возвращаться.
Она раньше их боялась.
Она в темноте не любила оставаться. И всегда оборачивалась, когда начинала их чувствовать.
Когда хотелось ей обернуться, она сразу … взглядь назад.
И снова читает.
Но теперь все изменилось.
Она перестала бояться их.
Она вообще перестала бояться.
Она никому не говорила почему. И никогда не скажет.
Тихо сидела и читала уже во второй раз понравившуюся книгу.
Меланхолия. Может ностальгия. Так они это называют.
Но это было не оно
Что-то.
Нечто.
Тихий теплый холодок.
Ласковая, нежная жесткость в коготках.
Свежесть старости.
Ощущаемая только в крайней молодости.
Все текло и менялось.
В наушниках звучала очень тихая и спокойная мелодия сна.
Тихого.
Готического.
Сна.
Она все дальше уходила туда. Она понимала краешком - это не сон.
Она действительно туда уйдет. И не вернется.
Они слегка понимала, что это странно.
Что люди обычно так не делают.
Они не могут туда уйти.
Сами не могут.
Молодыми.
Но все всегда туда уходят.
Её спасли наушники, в этот раз они.
Кончилась мелодия, что текла как тягучий медленный поток глицерина в рот.
Сладкий и неправильный.
Но такой тягучий.
Следующая композиция любимой группы унесла мысли совершенно в другую сторону.
Она была спасена.
За окном текла луна по звездной скатерти и несла мечты.
Всех людей.
И её.
П-пол-лзунчик на окне тихо шевелился. Он почти весь был за занавеской. Глазки, которых нет, смотрели в комнату девочки.
Изучали.
То, чего не было.
Ночь была. Она существовала, и этот мир тоже существовал. А их не было. Никогда, их нет, вот так, просто нет. Но я знала - они есть. Значит, и меня не было. Но ведь когда-то я была. Значит меня - теперь нет.
Значит, меня не стало…
Шли годы. Они проходили снова и снова. Вернуться назад было нельзя. Как не пытайся, да и зачем. Это ведь все живое. Его не вернуть. Никогда. Жизнь. Проходит. И заканчивается. И снова начинается, чтобы закончить чью-то.
Так перетёками и ползет. Извиваясь во времени. Наша струя. В потоках времен. Наши дни.
Они ведь только наши?
А если проснешься и за секунду до пробуждения…
До того самого момента когда ты откроешь глаза…
Тебе вдруг покажется что все…
Вернулось?
Пять кубиков…
О’ни’.
Они зовут из небытия. Они живут в небыли. Они хотят тебя. Они тянут, потянут, но вытянуть не могут. Пока ты молода - ты так вкусна для них. Они присматриваются глазиками … которых нет.
К комнате, той, что уже нет. И к тебе, той что скоро не будет… Псиии… Хи-хи.
Ты их никогда не увидишь, если повернешь голову - они исчезнут. Ты их можешь услышать, но только на секунду и они снова затихнут. Ты их можешь ощутить кожей. Всем телом, когда они поползут в тебя. Хи. Хаха-ха-ха…
Они уже внутри да?
Они такие славненькие. Мокренько-шершавые. Ласково-холодные. Устало-свеженькие.
Они как тени. Которые вот-вот исчезнут.
Они всегда вне твоего фокуса внутреннего внимания. Внимательным они не откроются. А не внимательным они не нужны.
Люди спешат по жизни и их не замечают. А они свой ужин поджидают.
А они его сожрут…
Когда придет время.
Твоя длина в нем закончится. Ты как червь для них. Временной червячок.
Ты для них вкусняшка. Темпоральная няшка. Они ждут, пока ты ползешь по своей жизни. А потом они доедают то, что от тебя остается.
Короткие червячки самые вкусные да?
Самое маленькое всегда - самое вкусное и желанное. Маленькие грибочки такие, ням…
Няшка…
Ты такая ням…
Шесть кубиков…
Флер-о-тики.
Мы слушали Флер, лежа на кровати, и хотели подняться в это небо, где все иначе.
Она взяла меня в объятия свои и, закрыв от мира, бурлящего снаружи нашего общего кокона, сказала:
-Смотри!
Тихо словно шелест страниц под одеялом зимой.
-На них.
-Видишь? Каковы они?
-Ты только не бойся смотреть. И видеть не бойся. Страх - это то, что любят они. Не бойся, но не прекращай, смотри!
Лиза стояла у меня за спиной, сцепив руки передо мной. И я могла видеть, пока касалась её, пока она рядом так близко.
-Зеленый камень - инопланетянин!
-А красный?
-А красный… я не знаю. Но зеленый - особенный, он перпендикуляр!
-К чему?
-К нам. Время вот так раз - и повернулось перпендикулярно у него. Поэтому для нас он лежит, лежит, и ничего не случается, и мы для него так, стоим, стоим, как вкопанные в палисадник гномы и с нами ничего не случается. Мы не жизнь, он жизнь, если он жизнь - то мы не жизнь!
-Кру-то!
-У тебя какая-то хрень из глаза растет!
Из Лизиного глаза что-то текло, так мне показалось вначале. Она закрылась. Я закричала.
-Стой, прекрати!
-Не смотри!
-Что это?
Она отвернулась. Я взяла её за плечи и повернула к себе.
Это не текло, а росло, извиваясь, горело как пламя, дышало словно дым, из самого зрачка.
-Что это?
-Паразит. Бывает иногда. - Добавила она.
-Почему я его вижу? Когда ты не касаешься меня.
-Близость. - Сказала она, а потом внезапно развернулась ко мне и изменившимся голосом добавила:
-Потому что мы близки!
-Близки?
-Да. Это остается, не стирается, цепляется, переползает.
-Поэтому я его вижу? - Улыбнулась я.
-Да. И еще… у тебя такой же сейчас. Но ты его не увидишь.
-Паразит?
-Да.
-Почему? От тебя?
-Да. Ты видишь то, куда он стремится или к чему. Он хочет, чтобы ты дотронулась до другой особи, такой же, как он. ТЫ поняла?
-Я поняла, это как те паразиты в людях, что заставляют их гладить кошек и котов? Потому что они размножаются только в кошачьих?
-Нух нух.
-Принюхиваясь к цветам и листьям.
-Вы быстро бегаете в траве.
-Вы громко сопите. Соп - соп. Ваши носики такие…
-Мохнатые…
-А-аа…
-Такие ласково-приятные…
-А-хх…
Один исчез в траве. Он пробежал мимо, но она заметила только, как он исчезает в зеленой траве. Она сидела с книгой, впереди были песчаные пляжи, позади лес. Лесом только она называла эти поросшие зеленым…
Водорослями?
Деревья и кустарник…
-Лесами… леса…
Так приятно вертеть это слово на язычке.
-Лес-сами…
Вода поднималась каждый год и так уверенно, как только вода умеет, топила эти деревья. Они с каждым годом становились все кривее и…
Извращеннее?
Они были странные еще до её рождения. Десять лет назад она закричала в первый раз…
И испытала боль.
Теперь же что-то было не так у неё под одеждой. А позади что-то шевелилось. Она отложила книгу и раздумывала: вскочить ей и закричать, срывая с себя одежду или молча пойти подальше в кусты и посмотреть, что там забралось к ней.
Крики с пляжа. Там играют в мяч, там загорают, она же недавно после больницы. Ей нельзя…
И под солнцем нельзя и купаться - тоже нельзя. Ничего нельзя!
Сказали - через месяц, не раньше лезь в воду. А то швы еще свежие…
Выпустили условно меня - так она всем говорила, и все её подруги открывали в немом ужасе рот…
Звучало так, будто Вероника вернулась из тюрьмы…
Веро-Ника…
Верить и Богиня победы…
Она смотрела минуту на облака, прикрыв глаза под легкой шляпкой, что ей не нравилась, но родители уверенно надевали на неё каждый раз и она смирилась…
Слишком рано уяснив в жизни, что спорить со старшими - бесполезно, лучше молчать и не обращать на их возню внимания…
И делать все по-своему…
Поэтому она не стала вскакивать и судорожно раздеваться, ища ту многоножку, или что там заползло и теперь ползало так щекотно по пояснице…
И тем более кричать…
Медленно встала, и с грустью посмотрев на книгу, пошла к тем кустам…
Там кто-то был…
Они там, за кустами. Двое, а может и больше, там тоже песок и они что-то говорили и лежали в обнимку…
Вот ну…
Нигде нет покоя на пляже, столько людей…
Интересно в мире есть пляжи, где можно побыть одной… они обязаны быть иначе слишком это скучный и стадный какой-то мир получается….
Ника… - думала девочка, идя в темноту водного леса…
А кого я победила за десять лет…
Ник-ко-го…
Мох и водоросли на изогнутых, почти зачастую параллельных земле стволах…
На городском острове, длиной два километра и шириной километр был маленький лесок и два пляжа, северный и южный…
Так было всегда, но теперь уже десятилетие остров странным образом рос…
Он увеличился в три раза за жалкие несколько лет, и теперь тут реально можно было заблудиться. Посреди волги, между двумя берегами-городами, что соединялись автомобильным мостом и Контрольно-пропускным пунктом на нем…
С тех пор, как там однажды задержали целый грузовик наполненный взрывчаткой - там было очень жарко круглосуточно. Все машины стояли по полчаса, в пробке ожидая, как люди с автоматами их проверят…
Ей почему-то казалось - случись что, там сразу будет пальба. Она знала - если что, нужно сразу бежать туда.
Километр по лесу, до людей с автоматами. Там у них даже БТР стоит прикрытый камуфляжем наполовину скрытый в специальном забетонированном укрытии и мешки с песком…
Там помогут, она любила рассуждать на тему - а вдруг начнется война и будет все сразу таким интересным…
Она пришла и теперь дышала этим влажноватым воздухом вечно затопленного леса. Теперь, скорее именно сейчас, тут не было воды, но песок все равно был влажный под ногами и травы что вились отдельными островками такие длинные и приятные…
Она поняла - это предлог…
И звонко рассмеялась…
Гадость, что ползала - щекотно так по животу теперь - лишь предлог, чтобы сбежать сюда пока никто не видит…
И гулять тут одной, пока родители забавляются…
Они её потеряют и опять будут кричать на весь остров, опять найдутся «помощники» из «сознательных граждан» что захотят помочь пока еще не стемнело в поиске ребенка а она сидя на суку и вжавшись в него голым животом будет улыбаться слушая то удаляющиеся то вновь приближающиеся крики и сладко дремать в мокро-прохладной полутьме витых крон…
Она сбросила одежду на ближайший островок из травы…
Маленькая грудь все никак не хотела расти… Она уже и ругала её и думала - что делать… и искала в интернете рецепты по увеличению…
А потом плюнула и, почти прокляв свой маленький бюст, мысленно забыла о нем…
А теперь вот опять рассматривала и щипала соски…. Они напряглись, тут так темно и никого нет и можно расслабиться - тебя никто не видит.
Та гадость, что ползала, видимо осталась в одежде и ей, если честно, было плевать…
Вероника взобралась на дерево и осталась там лежать, прислушиваясь к ветру с реки и голосам оттуда доносящимся…
Вот сейчас её первый раз позовут…
Не в первой ей уже сбегать…
Даже на время, но сбегать каждый раз так приятно…
Она почти уснула, растирая свое тело, чтобы согреться - ведь тут так прохладно…
И резко открыла глаза, испугавшись падения…
Она лежала на земле, песке мокром и вся спина ныла…
Значит упала…
Она постепенно вспоминала - эти глаза, что смотрели на неё сквозь сон с ветки, на которой она уснула, обняв её своими бедрами и прижавшись так приятно коченеющим от прохлады мха животом.
Вокруг были глаза. Маленькие такие они бегали в траве, и исчезали в песке, стоило ей повернуть голову. Они словно моментально туда зарывались. Они словно её маленькую боялись.
Когда мыша заползал в неё, это было так странно и хорошо и слегка неудобно, она смеялась и каталась по ковру у себя в комнате. Она там поворочался внутри неё и затих.
Она все никак не могла успокоиться, эта сосущая щекотка между ног её заводила, она смеялась так звонко, что иногда даже слегка сводило живот…
И каждый раз было все приятнее и приятнее.
Звуки что издавал странный двухвостый мыша, были похожи на неуловимое сопение…
Нюхатель…
-Это что? У тебя там - Света показала на трусики подруги.
Там был тонкий шнурочек, он дергался и извивался…
Хлопая глазами, Света пару секунд туда пристально смотрела, а потом произнесла таким глупым голосом, как бы боясь ошибиться и ляпнуть что не то:
-Та-тампон, что ли?
Вероника не могла удержаться, она опять упала и, смеясь уже из последних сил, каталась по полу. Света тоже начала улыбаться, но как-то насторожено… Да что это с ней, чего она так боится, я же не кусаюсь, и думая так девочка все сильнее дергалась на полу, её сводило от смеха и удовольствия.
-Ты чего это?
-Ха-кха а-а-аа - Она согнулась, подобрав под себя ноги, и сладко застонала, Света испуганно сделала шаг назад. Скосив на неё глаза, Вероника произнесла тихим шепотом:
-Ты его тоже видишь, да? А взрослые нет…
-Я думала это галлюцинация. Вон. - Она указала на лежащий на столе ноутбук, с открытыми страницами Википедии, Света села за стол, но стул повернула так чтобы не сидеть спиной к подруге и принялась читать…
-Так…
-Ты его видишь.
Света растерянно смотрела на двигающийся между ног подруги хвостик.
-Да…
-А это что?
Она дотронулась до него, и он дернулся, и раздвоился…
-Так их два! - Она сама не знала, чему так радуется…
-Так этот мыша дем-он? - Протянула Света. - Давай попробуем одну штучку!
-Штук-кочку? - Переспросила игриво Вероника. Девочка встала на корточки и подползла к сидящей на подушке Свете. Стала нюх-нюх её животик снизу.
-Ровненькую такую, там можно скользить, пока не упрешься. Она влажненькая. - Света перевернулась и, протиснувшись между ног Вероники, заигралась с этими её хвостиками.
-Ах-ха-ха! - Свело животик у Вероники. Она приподнялась и откинулась назад, покачиваясь из стороны в сторону, пальчики во рту оказались - бы-ыстренько, а животик сосало еще долго-долго, сладко-сладко, тепло-тепло, что-то вкуса клубники со сливками и, вспенившись, вылилось в ротик Светы.
-Блуп. - С полным ртом и искрящимися задорными темными, тенистыми глазами Света напоминала пародию на солнечный зайчик.
-Ч-рная ч-рнушка.
-Я? - Удивилась света и «глоть!» - проглотила свою вкусняшку.
-Чернушка ты!
-А ты - нежнушка!
Глаза двух девочек изучали нечто, лежавшее по ту сторону их общего сна. А потом пришла родня Вероники и родня Светы.
-Та-ак, сворачиваем эксперименты, нежнушечка ты моя! - Твердо и уверенно заявила чернушка Светочка, тоненькая, словно веточка, она приподнялась с залитой сладкой подсыхающей слизью кровати и чмокнула подружку в губы.
-Краснела! - Пальчик Вероники дотронулся до её губ, схватил вкусняшку и отправил её в розовый ротик.
-Ребенок совсем.
-Кто?
-Ты! - Прорычала Света, натягивая гетры, серые с белыми полосками, трусики - серые с синеватыми полосками, и майку - серые с лиловыми полосками.
-Какие-то не такие полоски.
-А какие - такие? - Приподняла Света брови.
-Розовые полосочки, например; розовые и молочно белые! - Пальчик Вероники уткнулся в сосочек крохотной Светиной груди - набухший и горячий, почти влажный! - Только такие полосочки - правильные, только эти - верные!
Дыша как горячая духовка, полная пирогов с начинкой из клубнично-яблочного крема, желе с кусочками фруктов и ягод, Света взяла лицо этого чуда в ладошки и приложилась к нему губами, еще, еще раз, буквально на ощупь нащупав рот, просунула внутрь свой язычок. Веронике пришлось, чтобы не отстраниться - взять руками шею Светы и наклонить голову вбок - так удобнее. Целоваться.
Света открыла дверцу под кроватью и засунула туда обе ноги. В мокроту. Фух…
-Что? Это извращенно? - Спросила она, потягивая мысленно через соломку. Что-то отчетливо шуршало и булькало.
Светка тянула подружку за собой. Так они оказались по ту сторону стены вдвоем. Лежа в тесном проходе, похожем на вкусное желе, они терлись друг об дружку.
-Вылазим вместе! По счету три!
-А в кого? Может быть…
-Сюрприз! - Вытянула язычок Вероника и ткнула им в щечку Свету.
-Вероника, ты такая кошачья вся… - Подумала вслух, но не про себя Света.
Четыре кубика… Маленькие штучки.
-А ты, с тобой все.
-Такие маленькие штучки…, они в нем тоже были.
-Ползуночки…
-Ползуночники……
-Ползунки.
-Полз-полз
-Ползут они по ползону. И когда доползут…
-Каждую ночь они приползают снова…
-Всеми своими ползунками перебирая твою кожу.
-Они скребутся. Скребунки.
-Они оставляют следы. В тебе. Внутри. И уползают в ночь.
-Обратно во тьму, которая их породила. Они такие…
-Склизкие ползунки. Поползуночники. Полуночники.
-Ппол-попул. Сновачники. Словочники. Ползонночники.
-Пполполз… лзл.. ночникики..
Они приползали каждую ночь
Они уползали с приходом утра.
Оттуда из тьмы. Из под кровати, из-за угла, из окна, из-за занавески. Они всегда приходили оттуда, куда ты не смотришь.
Стоило повернуть голову - и их нету. Не нужно было поворачивать головы, чтобы понять - они тут за спиной. Они всегда ночью тут. Просто по-другому быть и не могло.
Они были сра-ашные. Сначала.
Нет, они всегда были и будут страшными.
Просто, с каких-то пор она перестала их боятся.
Но они регулярно приползали и снова, с рассветом уползали в ночь.
Они уползали туда, куда уходит ночь.
Туда где она живет днем. Она не знала где это такое место. Но она знала - оно есть.
Оно существует. По-другому и быть не могло. Ночь же не рождалась и умирала каждый день, значит, было и место. И в том месте жили они - п-попо…лзунчики. Маленькие и большие.
Она сидела и читала у окна.
Была ночь.
Она просто была и плыла по этому миру. Наушники на голове. Тонкие ручки переворачивают одну страницу за другой. Волны бегут по экрану. Её любимый, коммуникатор, разрисованный ею фломастерами молчит. И пусть лучше молчит. Два шкафа с книгами стоят напротив нее. Еще один позади. Она может, не оборачиваясь взять любую из книг или поставить на место ту, что читала. На ощупь.
Как их чувствуешь
Они там, копошатся среди книг. Если прислушаться - можно их услышать. Но лишь на долю секунды и снова все. И, если медленно, не оборачиваясь протянуть руку к шкафу за спиной. Они будут там. Тихо ползать по книгам, едва касаясь твоей руки. И когда они дотронутся - у тебя волосы встанут дыбом на голове. Ты почувствуешь такую прохладу и спокойствие, и тебя сразу туда потянет.
Не ходи за ними.
Скриб. Скряб. Сноч. Снуч.
Только не туда.
Ты уйдешь и не вернешься.
Просто посиди так расслабленно минуту и вернись опять. Ты сама туда уходишь и сама сможешь найти путь обратно. Ты и только ты.
В этот раз она была там дольше обычного. Ей не хотелось возвращаться.
Она раньше их боялась.
Она в темноте не любила оставаться. И всегда оборачивалась, когда начинала их чувствовать.
Когда хотелось ей обернуться, она сразу … взглядь назад.
И снова читает.
Но теперь все изменилось.
Она перестала бояться их.
Она вообще перестала бояться.
Она никому не говорила почему. И никогда не скажет.
Тихо сидела и читала уже во второй раз понравившуюся книгу.
Меланхолия. Может ностальгия. Так они это называют.
Но это было не оно
Что-то.
Нечто.
Тихий теплый холодок.
Ласковая, нежная жесткость в коготках.
Свежесть старости.
Ощущаемая только в крайней молодости.
Все текло и менялось.
В наушниках звучала очень тихая и спокойная мелодия сна.
Тихого.
Готического.
Сна.
Она все дальше уходила туда. Она понимала краешком - это не сон.
Она действительно туда уйдет. И не вернется.
Они слегка понимала, что это странно.
Что люди обычно так не делают.
Они не могут туда уйти.
Сами не могут.
Молодыми.
Но все всегда туда уходят.
Её спасли наушники, в этот раз они.
Кончилась мелодия, что текла как тягучий медленный поток глицерина в рот.
Сладкий и неправильный.
Но такой тягучий.
Следующая композиция любимой группы унесла мысли совершенно в другую сторону.
Она была спасена.
За окном текла луна по звездной скатерти и несла мечты.
Всех людей.
И её.
П-пол-лзунчик на окне тихо шевелился. Он почти весь был за занавеской. Глазки, которых нет, смотрели в комнату девочки.
Изучали.
То, чего не было.
Ночь была. Она существовала, и этот мир тоже существовал. А их не было. Никогда, их нет, вот так, просто нет. Но я знала - они есть. Значит, и меня не было. Но ведь когда-то я была. Значит меня - теперь нет.
Значит, меня не стало…
Шли годы. Они проходили снова и снова. Вернуться назад было нельзя. Как не пытайся, да и зачем. Это ведь все живое. Его не вернуть. Никогда. Жизнь. Проходит. И заканчивается. И снова начинается, чтобы закончить чью-то.
Так перетёками и ползет. Извиваясь во времени. Наша струя. В потоках времен. Наши дни.
Они ведь только наши?
А если проснешься и за секунду до пробуждения…
До того самого момента когда ты откроешь глаза…
Тебе вдруг покажется что все…
Вернулось?
Пять кубиков…
О’ни’.
Они зовут из небытия. Они живут в небыли. Они хотят тебя. Они тянут, потянут, но вытянуть не могут. Пока ты молода - ты так вкусна для них. Они присматриваются глазиками … которых нет.
К комнате, той, что уже нет. И к тебе, той что скоро не будет… Псиии… Хи-хи.
Ты их никогда не увидишь, если повернешь голову - они исчезнут. Ты их можешь услышать, но только на секунду и они снова затихнут. Ты их можешь ощутить кожей. Всем телом, когда они поползут в тебя. Хи. Хаха-ха-ха…
Они уже внутри да?
Они такие славненькие. Мокренько-шершавые. Ласково-холодные. Устало-свеженькие.
Они как тени. Которые вот-вот исчезнут.
Они всегда вне твоего фокуса внутреннего внимания. Внимательным они не откроются. А не внимательным они не нужны.
Люди спешат по жизни и их не замечают. А они свой ужин поджидают.
А они его сожрут…
Когда придет время.
Твоя длина в нем закончится. Ты как червь для них. Временной червячок.
Ты для них вкусняшка. Темпоральная няшка. Они ждут, пока ты ползешь по своей жизни. А потом они доедают то, что от тебя остается.
Короткие червячки самые вкусные да?
Самое маленькое всегда - самое вкусное и желанное. Маленькие грибочки такие, ням…
Няшка…
Ты такая ням…
Шесть кубиков…
Флер-о-тики.
Мы слушали Флер, лежа на кровати, и хотели подняться в это небо, где все иначе.
Она взяла меня в объятия свои и, закрыв от мира, бурлящего снаружи нашего общего кокона, сказала:
-Смотри!
Тихо словно шелест страниц под одеялом зимой.
-На них.
-Видишь? Каковы они?
-Ты только не бойся смотреть. И видеть не бойся. Страх - это то, что любят они. Не бойся, но не прекращай, смотри!
Лиза стояла у меня за спиной, сцепив руки передо мной. И я могла видеть, пока касалась её, пока она рядом так близко.
-Зеленый камень - инопланетянин!
-А красный?
-А красный… я не знаю. Но зеленый - особенный, он перпендикуляр!
-К чему?
-К нам. Время вот так раз - и повернулось перпендикулярно у него. Поэтому для нас он лежит, лежит, и ничего не случается, и мы для него так, стоим, стоим, как вкопанные в палисадник гномы и с нами ничего не случается. Мы не жизнь, он жизнь, если он жизнь - то мы не жизнь!
-Кру-то!
-У тебя какая-то хрень из глаза растет!
Из Лизиного глаза что-то текло, так мне показалось вначале. Она закрылась. Я закричала.
-Стой, прекрати!
-Не смотри!
-Что это?
Она отвернулась. Я взяла её за плечи и повернула к себе.
Это не текло, а росло, извиваясь, горело как пламя, дышало словно дым, из самого зрачка.
-Что это?
-Паразит. Бывает иногда. - Добавила она.
-Почему я его вижу? Когда ты не касаешься меня.
-Близость. - Сказала она, а потом внезапно развернулась ко мне и изменившимся голосом добавила:
-Потому что мы близки!
-Близки?
-Да. Это остается, не стирается, цепляется, переползает.
-Поэтому я его вижу? - Улыбнулась я.
-Да. И еще… у тебя такой же сейчас. Но ты его не увидишь.
-Паразит?
-Да.
-Почему? От тебя?
-Да. Ты видишь то, куда он стремится или к чему. Он хочет, чтобы ты дотронулась до другой особи, такой же, как он. ТЫ поняла?
-Я поняла, это как те паразиты в людях, что заставляют их гладить кошек и котов? Потому что они размножаются только в кошачьих?