Николай Корытков. Больше чем губернатор
В двух номерах журнала "РЕНОМЕ" (№№ 7 8 за 2013 год) был опубликован материал, созданный мной и фотографом из Санкт-Петербурга Александром КОЗЬМИНЫМ (akozmin_7).
Коллеги заметили наш труд, решением комиссии, ежемесячно обсуждающей тверскую прессу, публикация была признана лучшей региона по итогам ноября 2013 года.
Выкладываю подборку полностью со всеми снимками.
НИКОЛАЙ КОРЫТКОВ. БОЛЬШЕ ЧЕМ ГУБЕРНАТОР
В декабре нынешнего года исполняется тридцать пять лет со времени события, последствия которого в той или иной степени мы, жители тверского региона, ощущаем до сих пор, возможно, и не подозревая об этом.
Семнадцатого декабря 1978 года ушел на пенсию, а фактически принудительно был отправлен в отставку Николай Гаврилович Корытков.
Название его должности может ввести в заблуждение представителей молодого поколения, незнакомых со структурой советского общества.
Корытков занимал пост первого секретаря Калининского областного комитета Коммунистической партии Советского Союза.
Во времена руководящей и направляющей роли КПСС, закрепленной в Конституции СССР, лидер партийной организации автоматически являлся первым лицом района, города, области или края или даже всего СССР.
Так что Корытков являлся руководителем в то время Калининской области, по-современному губернатором.
Хотя и это название неточно.
Он был больше, чем губернатором, поскольку круг обязанностей партийного лидера был неизмеримо шире.
Первый секретарь обкома в то время отвечал за все - за производство и сельское хозяйство, за жилье и дороги, за идейный уровень СМИ и культуру, за демографическую обстановку и наличие колбасы в гастрономах области.
Последняя проблема в условиях плановой экономики и централизации социалистического хозяйства оказалась наиболее труднорешаемой.
Корытков руководил областью в течение восемнадцати лет, с 1960 по 1978 годы, больше, чем кто-либо из его предшественников и на сегодняшний день последователей.
Фактически Корытков один и остался в памяти народа за более чем 70-летний период советской истории, что является несомненным свидетельством признания его заслуг перед обществом и людьми.
Корытков единственный из «догубернаторов» удостоен звания Почетного гражданина города Твери, что особенно отрадно - еще при жизни.
Рассказывают, что получив свидетельство Почетного гражданина Твери, памятную ленту, удостоверение от приехавших к нему посланцев, Корытков долго рассматривал их, а потом тихо произнес: «За что же мне такие почести? Я ведь ничего особенного не сделал. Заслужил ли я это?»
О нем написана книга, сборник воспоминаний современников.
Да что книга - о Корыткове слагали анекдоты, как о Штирлице или Чапаеве.
А это, как вы понимаете, совсем уж переход реальной исторической личности в народные герои.
Корыткова в Твери до сих пор помнят многие люди, более того, с течением времени добрая память об этом человеке будто всплывает из-под толщи мутных наслоений периода реформ.
Сейчас уже окончательно ясно, что другого такого руководителя в Калинине-Твери не было за всю советскую и постсоветскую историю.
А значит, феномен личности Корыткова необходимо исследовать вновь и вновь.
ДОМ НА КРОНВЕРКСКОЙ
Если о калининском периоде жизни Николая Гавриловича Корыткова известно достаточно много - и из воспоминаний его соратников, и из оставленного им наследия в виде построенного, то о Корыткове-пенсионере мы знаем не слишком много, как и вообще о его частной жизни.
Не принято было в те времена демонстрировать свои домашние достижения и проблемы.
Известно, что после 1978 года Корытков жил в Ленинграде жизнью почти рядового пенсионера.
В прошлом году автору этих строк довелось познакомиться с дочерью Николая Гавриловича Корыткова.
Элеонора Николаевна Корыткова живет в Санкт-Петербурге, в квартире отца на Петроградской стороне, в доме на Кронверкской улице.
Она согласилась рассказать читателям журнала «Реноме» о своем отце, о том, каким он был дома и о его последних годах жизни.
Приглашение с благодарностью принято. Вокзал. Поезд. И вот мы в Санкт-Петербурге. Не по-питерски ясный сентябрьский день. Станция метро Горьковская, похожая на летающую тарелку.
Не без плутаний находим нужный адрес. Не без трепета входим в парадное (питерское название подъезда).
При входе ошарашивает огромный камин. Что ж, ничего удивительного - дому более ста лет.
Именно так предпочитали проживать состоятельные люди российской столицы до революции октября 1917 года.
В советское время дом на Кронверкской носил статус правительственного. Здесь проживал председатель Ленинградского облисполкома страшных блокадных лет Николая Соловьев, конструктор танков Ж. Котин, народный артист СССР, лауреат пяти Сталинских премий Николай Черкасов.
О доме на Кронверкской и живущей в нем семье Черкасовых рассказывал Сергей Довлатов в своей книге «Чемодан».
Довлатов с детства дружил с сыном Черкасова Андреем.
Действие одного из составивших книгу рассказов «Куртка Фернана Леже» частично происходит в доме Черкасовых:
«Приезжаем на Кронверкскую. В подъезде сидит милиционер. Снимает телефонную трубку: Андрей Николаевич, к вам! И затем, поменяв выражение на чуть более строгое: Пройдите…. Поднимаемся в лифте. Заходим».
В наше время место милиционера занимает невидимый консьерж, который отворяет дверь по сигналу домофона.
Помимо тесного лифта, в доме две изящные парадные лестницы - справа и слева от входа и еще, выходящая во двор, черная.
Номерки на дверях квартир старинные, в виде эмалевых овалов.
Когда-то такие овалы обозначали номера квартир в калининском доме, который также считался элитным, на улице Вольного Новгорода.
КОРЫТКОВ НИКОЛАЙ ГАВРИЛОВИЧ
Родился 17 (30) декабря 1910 года в деревне Шустово Устюженского района Вологодской области в крестьянской семье.
В 1931 году окончил ускоренный курс экономического факультета Ленинградского сельскохозяйственного института. Работал агрономом, экономистом, техническим директором, заместителем директора сельскохозяйственных предприятий.
Март 1939 года - вступил в ряды ВКП(б).
С мая 1940 года - директор овоще-молочного совхоза №1 «Лесное».
Июль 1941 г. - декабрь 1945 г. - служба в действующей армии.
С декабря 1945 г. работал директором Ленинградского треста молочных совхозов.
С 1950 года - начальник Ленинградского областного управления сельского хозяйства.
С 1956 года работает в Ленинградском обкоме КПСС секретарем, вторым секретарем.
27 сентября 1960 года избран первым секретарем Калининского обкома КПСС.
17 декабря 1978 года ушел на пенсию по состоянию здоровья.
В апреле 1979 года вернулся в Ленинград.
30 марта 1999 года Николаю Гавриловичу Корыткову было присвоено звание Почетного гражданина города Твери.
4 сентября 2000 года Николай Гаврилович Корытков умер.
Похоронен в Санкт-Петербурге на Большеохтинском кладбище.
18 декабря 2000 года, в честь 90-летия со дня рождения Н.Г. Корыткова, на доме № 20 по Свободному переулку, где он жил, установлена мемориальная доска.
ЭЛЕОНОРА КОРЫТКОВА: «К НЫНЕШНЕМУ ВРЕМЕНИ ПАПА СОВСЕМ НЕ ПОДОШЕЛ БЫ»
Квартира Корытковых на четвертом этаже.
Элеонора Николаевна, подтянутая, сдержанная, приветливая приглашает нас в гостиную.
Два окна выходят на сквер. У одного из окон стоит стул. «Папа любил сидеть здесь, читать и смотреть в окно», - поясняет хозяйка квартиры.
На стенах картины. Две из них - натюрморт и скромный среднерусский пейзаж - работы известного тверского художника Вячеслава Шумилова.
Из этой квартиры Корытковы уехали в Калинин в конце 1960 года, сюда же и вернулись весной 1979-го.
- Это случайно получилось, - рассказывает Элеонора Николаевна, - здесь жила семья секретаря Ленинградского обкома партии, но квартиру они освободили как раз перед папиным возвращением, и ее опять дали моим родителям. Папа с мамой были довольны, что вернулись на прежнее место. Им предлагали на выбор несколько квартир, но они остановились на своей старой.
ЛЕНИНГРАД
- Ваш отец родом из Вологодской области, а мама ленинградка?
- Мама родом из Орла, по профессии она железнодорожник, приехала в Ленинград, закончила институт путей сообщения. Потом вышла замуж за отца, родилась я. Она работала до замужества, во время войны и немного после, пока не демобилизовался папа, это произошло в декабре 1945 года. В 1947 году родился мой брат Юрий. В Калинине мама не работала.
- Как вы пережили блокаду?
- Как все, первую блокадную зиму прожили полностью в Ленинграде, уехали в эвакуацию только летом 1942 года. Наш дом разбомбило чуть не в первую неделю войны, все вещи и документы погибли. Мы жили в Московском районе, недалеко от Бадаевских складов, а их сильно бомбили. Папа не подлежал призыву, у него была бронь, как у директора совхоза, но он просил отпустить его на фронт. Отпустили его только с четвертого раза. Вместо него в совхозе стал работать его заместитель Алексей Тихонович, мы с мамой у него и поселились.
- Какие у вас воспоминания о блокаде?
- Страшные, какие же еще. Когда началась война, мне было шесть лет. Помню, как ехали на трамвае, когда они еще ходили, и началась бомбежка.
Однажды за мной гналась женщина, я знала зачем - чтобы съесть. Дети тогда часто пропадали. Этот детский ужас, как я бежала домой, я помню до сих пор, такое не забывается даже со временем.
Мама отдавала мне свой хлеб и стала опухать. Папа писал: уезжай в деревню, на Вологодчину, к его матери.
Летом 1942-го мама решилась. Поехали вчетвером: мы и жена маминого брата с дочкой. Помню, как плыли по Ладоге, отправлялось два корабля, один из них затонул после бомбового удара.
В деревне жить было тяжко, у бабушки корова в тот год пала и не было молока. На папин аттестат, это 800 рублей, мама покупала мне через день по поллитра молока. Но хлеба у бабушки было вдоволь. Мама в деревне работала в колхозе, чем и подорвала свое здоровье. Работу эвакуированным давали тяжелую - расчистку конюшен, коровников, мама очень уставала.
Летом 1944 года мы вернулись в Ленинград. Время все еще было очень тяжелое, военное, жили трудно, даже когда папа демобилизовался. Ему сразу дали работу в тресте молочных совхозов.
Через год, в 1947-м, у нас родился Юра. Мама не работала, материально было тяжко.
Я до сих пор не люблю суп из снетков, даже запах не выношу. Снетки - такие сушеные рыбки.
Папа часто просил, чтобы мама готовила суп из снетков. После войны это было популярное блюдо, потому что самое дешевое.
Папа этот суп любил, но в нормальное время уже редко просил снетки.
КАЛИНИН
- Я понимаю, что партийные руководители не выбирали себе работу, но все-таки, как вы считаете, в Калинин ваш отец поехал с охотой?
- Папе предлагали одновременно три места работы первым секретарем, на выбор: одно место на Дальнем Востоке, второе тоже где-то далеко. Но папа отказывался, объяснял тем, что там все другое и он не сможет принести много пользы. А в Калинине климатические условия практически те же самые, что в Ленинградской области, и Вологодчина рядом. Папа же в Ленинграде был вторым секретарем обкома, курировал сельское хозяйство, образование у него тоже сельскохозяйственное. Он много читал литературы по специальности, был в курсе всех профессиональных новинок.
- Семья в Калинин переехала без вас?
- В 1960 году я была уже аспирантка Горного института, и в Калинине мне было делать нечего. Папа поехал в Калинин в сентябре 1960 года, а мама с братом - сразу после Нового года. Мой брат дальше учился в школе в Калинине. Поселились они в доме на Свободном переулке, в служебной квартире, предназначенной для первого секретаря. В квартире стояла казенная мебель, с номерками. Я же первый раз приехала в Калинин, кажется, на майские праздники.
- Так все годы и жили с казенной мебелью?
- Конечно, так и жили. Но за восемнадцать лет кое-что заменили. Нам купили новую мебель в столовую. Когда возвратились обратно в Ленинград, то все оставили в Калинине.
- Какая квартира была у первого секретаря обкома?
- Четырехкомнатная - кабинет папы, спальня, комната брата и столовая, очень небольшая.
- Каким Николая Гаврилович был дома?
- Папа был очень непритязательным в быту. Что мама поставит на стол, то он с удовольствием и ест. Правда, мама была очень хорошей кулинаркой. Папу кормить было очень приятно, он
каждый раз благодарил, говорил: «Спасибо большое, все было очень вкусно!» Я ставила папу в пример своему мужу. Когда мамы не стало, я сразу переехала к папе, и он меня также горячо благодарил, хотя я готовлю далеко не так хорошо, как мама.
- Что ваш отец любил, кроме супа из снетков?
- Снетки к тому времени уже остались в прошлом. Папа любил все: и щи, и борщи, и бульоны, разные супы. На второе мама готовила что-то мясное - бефстроганов, котлеты. Она из ничего могла сделать прекрасные вкусные вещи.
- А как с алкоголем?
- На праздники выпивал немного с друзьями. В Калинине новый год очень весело встречали. Собирала всех мама, она была очень хороший организатор, готовила каждый раз программу вечера, чтобы всем было весело, а главное, интересно.
- Не то чтобы у телевизора сидеть?
- Нет, телевизор даже не включали.
- Какой круг общения был у Николая Гавриловича в Калинине? Партийные работники?
- И партийные - из обкома и горкома, райкомов, и советские работники. Хорошо помню Казнова, который облисполком возглавлял, его детей.
- Каким отцом был Николай Гаврилович?
- Нашим воспитанием занималась в основном мама, папа же с утра до вечера работал, что в Ленинграде, что в Калинине и приходил домой очень поздно. По субботам он также работал.
Единственный выходной день у него был воскресенье. На работу он в этот день не ездил, но работал дома с бумагами. В рабочие дни тоже приезжал домой, ужинал и сразу садился с бумагами.
Единственное, что он себе позволял, когда жили в Рябееве, вечером любил погулять. Гулял всегда один, вдоль Волги или дороги. В это время папа обдумывал свои дела, говорил, что очень хорошо думается, никто не мешает.
- Как Николай Гаврилович в целом относился к материальным благам?
- Он к ним никогда не стремился. К нынешнему времени папа совсем не подошел бы. Материальное его никогда не интересовало. Одет-обут, еда есть и достаточно.
- Ходил ли он по магазинам? Знал, что сколько стоит, что продается?
- Он только за этим и ходил, чтобы узнать, как идет торговля, есть ли у людей возможность купить товары и продукты.
- Прислуги у вас не было?
- Никогда! Ни в Калинине, ни в Ленинграде. Причем в Калинине мама еще сажала огород и ухаживала за ним.
- Огород был на даче в Рябееве?
- Да, родители жили там с весны и до глубокой осени. Соседи - жены секретарей обкома жутко удивлялись нашему огороду, а мама их снабжала овощами.
- Что росло у первой леди на огороде?
- Да все росло - салат, редиска, лук, морковка, свекла, огурцы, помидоры, земляника, смородина, крыжовник, малина. И водителю папиному, Косте, мама все давала, что росло. Он потом к папе в Ленинград приезжал.
- Отец давал вам советы, куда вам поступать, кем стать?
- Никогда. Мама мечтала, чтобы я поступила в медицинский. Папа однажды сказал: вот если бы ты поступила в сельскохозяйственный институт, я бы не возражал. Но я поступила в Горный институт, стала кандидатом технических наук. Полвека проработала в научном институте, заведовала лабораторией. Только в прошлом году ушла на пенсию, и то в связи с тяжелой болезнью мужа.
- Родители приезжали к вам в Ленинград?
- Мама иногда приезжала, а папа очень редко, почти никогда. Хорошо хоть на мою свадьбу приехал. Да и то - утром приехал, а на следующий день уже уехал назад, в Калинин.
- Ленинград он любил?
- Очень любил этот город. Приехал в Ленинград в семнадцать лет после школы в Устюжне и стал настоящим ленинградцем.
- Интересно, каким он хотел сделать Калинин и область, на какой город ориентировался. Может быть, на Ленинград?
- Возможно, не зря же он много внимания уделял развитию культуры, музеи открывал, пробивал Пушкинское кольцо. Я хорошо помню, как папа говорил вскоре после приезда в Калинин, что область очень запущенная, дел невпроворот, надо все поднимать - и промышленность, и сельское хозяйство. С селом ему было легче как специалисту, а с промышленностью, транспортом папа раньше не имел дела, но он много работал, вникал в каждую мелочь.
- Каким был стиль управления Николая Гавриловича?
- Папа считал, что прежде всего надо подбирать кадры. Он ездил по области и видел, где есть достаточно молодые, инициативные люди, которые могут и хотят работать. Таких людей он начинал выдвигать, и постепенно создал школу. Питомцы называли его Батей. Но папа следил, чтобы и в районах не оголять места. И никогда я не слышала, чтобы он с кем-то не сработался. У него была команда единомышленников. Даже если папа болел, то вызывал их к себе домой, если знал, что не заразит их.
- Рассказывают, что Николай Гаврилович помнил всех руководителей по фамилиям, именам и отчествам?
- Да, вплоть до председателя колхоза или совхоза. У папы была феноменальная память. Она передалась мне. Отец много мотался по командировкам, надевал резиновые сапоги и шлепал по полям, осматривал и давал соответствующие советы, рекомендации. Уезжал обычно дня на три, объезжал много мест, которые намечал заранее. Работал очень добросовестно, он хотел работать, сделать как можно больше хорошего. Сейчас таких руководителей, с моей точки зрения, уже нет. Нынешнему поколению уже и не понять, как люди так самоотверженно работают.
- Из Ленинграда он никого с собой не привез?
- Нет, никого. Это теперь так принято, а тогда этого не было. Папа создал в Калинине круг своих друзей, товарищей, на которых он мог опереться, которым доверял. Но он был с ними строг и при этом справедлив. Даже если поругает, то четко за дело. Они любовно называли его Батей.
- Батей называли за глаза?
- Когда папа уже не работал, то называли и в глаза, здесь.
- Как у Николая Гавриловича было со здоровьем?
- Вначале все было неплохо, а потом у него заболела печень. Его же еле спасли. У него случались жуткие приступы, вплоть до потери сознания, адские боли. Папе предлагали оперироваться, но он отказывался.
Однажды он поехал на большое совещание, в Вологду, где выступал с докладом. Приступ начался прямо во время папиного выступления. С большим трудом папа дошел до гостиничного номера, ему тут же вызвали врача. Врач сказал, что срочно надо самолетом везти в Москву. Его увезли в ЦКБ и сразу положили на операционный стол. Сказали, что если бы промедлили на два часа, то спасти бы не удалось…
Что с ним было, мы так и не поняли, но желчный пузырь был забит какой-то вязкой массой, которая вот-вот могла разорвать оболочку, желчный пузырь разлился бы. Я приехала к папе на другой день, он был в реанимации, меня пустили с трудом буквально на пять минут. Папа находился в жутком состоянии, хотя и бодрился.
Но потом он восстановился и еще несколько лет нормально работал в Калинине.
В конце калининского периода работы папа очень сильно заболел воспалением легких, с огромной температурой, двусторонним.
Еще одно воспаление легких было уже здесь, в Ленинграде, папа лежал в больнице. Одно время даже считали, что у папы раковая опухоль, но потом диагноз не подтвердился.
- Что случилось с вашим братом? Почему он умер таким молодым? Как пережили родители его смерть?
- Юрий утонул в возрасте девятнадцати лет во время посадки на катер. Он был студентом Ленинградского радиополитехникума, последнего курса. Хотел сразу поступать в институт, ему очень нравилась специальность и учился он хорошо. Мама с тех пор до конца своей жизни почти не спала, принимала по 3-4 таблетки снотворного. Папа тоже очень переживал, хотя виду не подавал.
ПОСЛЕ КАЛИНИНА
- Ваш отец добровольно ушел на пенсию в декабре 1978 года. Он собирался уходить или это было спонтанное решение?
- Второе. Все произошло в день его рождения, 17 декабря 1978 года в Кимрах, куда папа поехал на открытие моста через Волгу. Папе даже не поверили, когда он сказал: «Все, я ухожу». А ему позвонили, что уже везут Леонова, созвали пленум обкома и на этом же пленуме все произошло.
- Никто не верит, что Корытков ушел добровольно да еще по состоянию здоровья.
- Во-первых, незадолго до ухода на пенсию папа очень сильно поругался в ЦК КПСС и где-то выступил с докладом с очень большой критикой по вопросу обеспечения области продовольствием. Он шел напролом. Папа не боялся поставить себя в не то положение. Он все время пытался отстаивать интересы города и области, любыми средствами. А это не всем наверху нравилось. Папа рассказывал мне, чего ему стоило отстаивать строительство новых объектов - и новый вокзал, и мосты, и дороги, все ведь шло через него. Все надо было в Москве пробивать, а там шли навстречу не очень-то охотно.
Папа был очень доволен, когда удавалось что-то выбить для области. Тогда он приезжал из Москвы в хорошем настроении. Но удавалось не всегда. Потом был его доклад, очень критичный, он выступил с ним в самом конце своей работы. Мама говорила, что он приехал из Москвы и сказал: «Все, теперь, наверное, вылечу, я не сдержался, это невозможно и наговорил того, что руководству не нравится слушать».
- Как вы думаете, у Николая Гавриловича в ЦК был конкретный недруг?
- Папа что-то говорил, но я уже не помню имен, Марина, сами понимаете, столько лет прошло…
- Этот его последний день в Кимрах…
- С моей точки зрения было две причины ухода: одна - это то, что он своим докладом испортил отношения в ЦК, но и помимо доклада он ходил все время что-то выбивал для области; вторая причина - надо было трудоустроить Леонова, который работал на Сахалине и очень хотел в Москву. У Леонова была в Москве рука, папа знал, кто этот человек. Леонова требовалось устроить куда-то если не в саму Москву, то близко к Москве. Мы с мамой считали, что первая причина была более серьезная, а вторая - добавочная.
- Помню митинг по поводу открытия мемориальной доски, собрались руководители корытковского периода, рассказывали очень тепло о нем, о дне его отъезда из Калинина…
- Многие даже не смогли придти его проводить, боялись Леонова, он ведь сразу объявил все сделанное до него никуда негодным. Папа был умный человек, он все понимал, друзья ему звонили, извинялись, а он их успокаивал.
- Как Нина Васильевна отнеслась к отставке мужа?
- Мама всегда хотела вернуться в Ленинград, так что она не шибко переживала переезд. Причем, папе предложили жить в Москве, но он отказался, хотел вернуться в Ленинград.
- Почему Николай Гаврилович после Калинина больше не работал?
- Трудно сказать. Работу ему предлагали множество раз, самую разную. Но он всегда отказывался. Мама как раз была за то, чтобы он работал. Хотя папе исполнилось 68 лет, он чувствовал себя неплохо, и мама советовала ему пойти работать. Выбор был очень большой. В Ленинграде еще Григорий Романов работал, с ним у папы были хорошие отношения. Он не говорил, почему не хочет работать.
- Чем он занимался?
- Папа до последнего времени очень много читал, в основном исторические книги, классику, гулял и смотрел телевизор. Любил программу «Время», смотрел все политические передачи и исторические.
Очень радовался приездам калининцев. Из Калинина к папе приезжали всегда на день рождения, в декабре, и обычно еще весной.
Хорошо помню, как отмечали 75-летие отца. Калининцы привезли ему огромную охапку роз - 75 штук. Приезжали обычно группой, иногда на одной машине, а бывало, что и на двух.
Пока папа был жив, часто приезжали, и для него это была исключительная радость. Они называли его Батя и говорили, что он их воспитал, сделал людьми.
- Какими были последние дни Николая Гавриловича?
- Девятого августа 2000 года папу разбил инсульт, его положили в обычную районную больницу № 3, в палату на шесть человек. За неделю до того инсульт случился с моим мужем. Он лежал в больнице на другом конце города. Мы просили «Скорую помощь» положить моего мужа к отцу, но они категорически отказали. Мне было хоть разорвись, ездить надо было и к одному, и к другому. Четвертого сентября папы не стало…
- Почему же Николай Гаврилович лежал в обычной больнице? Он же ветеран войны...
- Это никого не интересовало. А как мы хоронили отца! Мама умерла за год до папы. Есть общее правило - близких родственников хоронить вместе. На кладбище нам говорят - ни за что! Давайте двадцать тысяч. Потом сбавили до пятнадцати. Только так удалось похоронить папу рядом с мамой и Юрием. Мужа мне не удалось туда же подхоронить, даже за деньги. Сказали, что зять - не родственник. Но муж просил его кремировать, и урну разрешили подхоронить к брату.
- Со дня смерти Николая Гавриловича прошло тринадцать лет. Как вы считаете, его помнят в Твери?
- Надеюсь, что помнят...
РОДИНА ОЦЕНИЛА
Николай Гаврилович Корытков был награжден:
На фронте
- орденом Красной Звезды
- медалями «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.»
- орденом Великой Отечественной войны П степени
- юбилейными медалями
В мирное время
- орденами Ленина - в 1956, 1970 и 1975 гг.
- орденами Трудового Красного Знамени - в 1960 и 1966 гг.
- двумя медалями «За трудовую доблесть»
- золотыми медалями ВДНХ СССР
- Почетным знаком Крест святого Михаила Тверского
- знаком «50 лет пребывания в КПСС»
и другими государственными наградами.
В 1961-1981 гг. Н.Г. Корытков являлся членом Центрального Комитета КПСС.
СОЗДАНО, ПОСТРОЕНО, ОТКРЫТО
Конаковская ГРЭС мощностью 2,4 млн. кВт - начало работы в 1969 году
ТЭЦ-3 в Калинине - построена в начале 1970-х гг.
Калининская АЭС, проектная мощность 2 млн. кВт - начало строительства 1974 год
Калининский опорно-показательный домостроительный комбинат - 1966 год
Калининский полиграфический комбинат, новый производственный корпус - 1963 год
Калининский полиграфический комбинат детской литературы - 1965 год
Калининский мебельный комбинат - 1963 год
Калининский комбинат строительных материалов № 2 - 1966-69 гг. (реконструкция)
Калининский завод стеклопластиков и стекловолокна - 1963 г.
Калининский завод электроаппаратуры - 1974 г.
Конаковский завод стальных конструкций - 1969 г. первая очередь
Конаковский завод механизированного инструмента - 1971 г. выпущена первая продукция
Калининский сельскохозяйственный институт - 1972 г.
Калининский стекольный завод - 1967 г.
Завод Центросвар - строительство начато в 1970 г.
НПО Центрпрограммсистем - создано в 1974 г.
Экспериментальный завод синтетического волокна - 1961 г.
Областная клиническая больница - 1969- 74 гг. сооружен новый больничный комплекс
Пушкинское кольцо Верхневолжья - экскурсионный маршрут протяженностью 240 км, организован в 1971 г.
Театр кукол - первая постоянная сцена появилась в 1975 г.
В 1971-75 гг. в области построено почти 2969,5 тыс. кв. метров жилья
Протяженность автодорог с твердым покрытием возросла с 4025 км (1965 г.) до 7179 км (1975 г.)
ОТЪЕЗД
… Для Николая Гавриловича особенно тяжелым был первый месяц своего отдыха.
С одной стороны он лишился самого главного в его жизни - работы.
Он еще остро переживал за положение дел в области.
Но самой невыносимой пыткой для него было слышать почти ежедневно по радио несусветную болтовню «сахалинского бродяги», как окрестили его (Леонова - М.Ш.) в народе.
…Так подошел конец марта. Квартиру в Ленинграде закончили ремонтировать.
Николай Гаврилович засобирался к отъезду.
Решили весь домашний скарб отправить на грузовых машинах, которые выделил П.П. Смирнов - директор свиноводческого комплекса, а он с Ниной Васильевной поедет на поезде.
И вот настал день отъезда….Я спустился к Николаю Гавриловичу и пригласил их к себе. До отъезда на вокзал поужинали, как водится, выпили на дорожку.
Нина Васильевна не скрывала радости по случаю отъезда.
Пришло время отправления на поезд. От обкомовского автомобиля Николай Гаврилович принципиально отказался, и мы отправились на автомобиле, выделенном заместителем начальника УВД.
Приехали на вокзал. На перроне почти никого нет.
Николай Гаврилович смотрит по сторонам, но никого так и не увидел.
Подошел поезд. Стоянка короткая.
Начали прощаться. И здесь железный Николай Гаврилович заплакал.
Я как мог успокаивал его. Раздался гудок, и поезд тронулся, увозя с собой человека, который 18 лет самозабвенно трудился на калининской земле и оставил о себе незабываемую память.
(Из воспоминаний Анатолия Скрипникова, в 1978 г. второго секретаря Калининского обкома КПСС)