ШУРШАЩАЯ ЛЯГУШКА
Восприятию следует следовать за реальностью, а не наоборот. Рано или поздно, так и происходит. Хоть мы и видим, как солнце встаёт на востоке, движется над землёй, и садится на западе. И нам гораздо проще представить себе Землю плоской, потому что невозможно ходить с её обратной стороны вверх ногами. Представления времён Птолемея весьма убедительны. Но от них пришлось отказаться, следуя за реальностью. Другое дело микрособытия нашей повседневной жизни. Тут гораздо труднее отличить, где мы следуем исключительно за своими представлениями, игнорируя реальность, а где за реальностью.
Блогер Василий Мурасов, в качестве иллюстрации перцепции и апперцепции, приводит пример с увиденной им маленькой лягушкой, которую тащило ветром по асфальту. Сначала он принял её за упавший лист. И ему даже почудилось шуршание. Только некоторое время спустя он сумел разглядеть лягушку и отделить реальность от усвоенной им до состояния автоматизма причинно-следственной рефлексии: сухой лист должен шуршать. Но лягушка шуршать не может. Она скользкая, а не сухая, как сорвавшийся с дерева лист. С помощью апперцепции ему удалось установить, что шуршание, которого не было, было дополненной реальностью, доведённой до автоматизма заученной нашим сознанием рефлексией, т.е. симулякром.
Под знаком веры в чудодейственную силу апперцепции прошёл весь ХХ век. И действительно, ещё задолго до полётов в Космос, с помощью апперцепции удалось установить, что Земля круглая, и Солнце не вращается вокруг Земли, а совсем наоборот. Этот успех словно был не вызывающим сомнения доказательством, что с помощью аналитического характера апперцепции следовало разрешить все проблемы несоответствия реальности усвоенной нами причинно-следственной рефлексии. Но постепенно это вылилось в выпавшую из фокуса всеобщего внимания принципиальную проблему. Центр тяжести переместился с перцепции на апперцепцию.
Словно все забыли, что сначала надо разглядеть лягушку, и теперь уже видели её в каждом сухом листе. Сознание, а оно и есть область реализации апперцепции, поставленное во главу угла, само сделалось шуршащей лягушкой. И сегодня мы на полном серьёзе рассматриваем реальность как нечто подчинённое нашему сознанию. Такими лягушками стали марксизм, нацизм, либерализм и, наконец, философия и просто язык человеческого общения. Хайдеггер не нашёл ничего лучше, чем после крушения национал-социализма, которому он присягнул на верность, присягнуть на верность языку. В моём детстве следовало присягать на верность партии и правительству. От нас требовали быть сознательными пионерами, комсомольцами, коммунистами или просто ответственными членами общества. Видеть, вопреки очевидному, сухой лист в лягушке и шурашать, шуршать, шуршать в унисон всё менее состоятельной пропаганде.
Но проблема в том, что апперцепция всегда рефлексивна. Она следует за перцепцией, которая невозможна без реальности. И прежде, чем прибегать к апперцепции, надо разглядеть лягушку и удостовериться, что это именно лягушка, а не что-нибудь ещё. Апперцепция неспособна предшествовать перцепции. Мы догадались, что Земля круглая, потому что плоская не соответствовала нашим наблюдениям, а не по прихоти нашего сознания. Не наше сознание сделало её круглой. Она сделалась круглой в нашем сознании, где до этого была по-птолемеевски плоской. Потом она оказалась не очень круглой, а приплюснутой по полюсам.
Сознание не творит реальности. Оно творит наши представления и нашу психику. Там и только там следует его позиционировать. Оно само является побочным эффектом нашего взаимодействия с реальностью, нашей перцепции.
Мы не можем подчинить реальность сознанию, какие чудеса ни творила бы наша апперцепция. И здесь возможна некая психотерапевтическая перспектива. Разрыв между нашим сознанием и реальностью следует заполнить не с помощью апперцепции, не путем неосуществимого подчинения реальности нашему сознанию вплоть до полного контроля над ней, а с помощью некоторого послабления нашему сознанию, позволения ему быть плавающим, постоянно допускающим свою и вообще чью бы то ни было недостаточность.
Из этого проистекает возможность следования за реальностью, верификации сознания перцепцией. А не авторитет апперцепции, когда настаивают на своей приоритетности и требуют подчинения реальности и нас самих. Ведь плавающее сознание предполагает, что оно плавающее не только у нас, но и у всех остальных, и поэтому ничьё сознание не имеет права быть навязанным нам, тем более в качестве доктрины.