Илья Эренбург роман "Хулио Хуренито"
В гражданскую войну белые свячески пытались играть русскую национальную карту - "Братья русские! Ради матушки России объединимся против бронштейнов !"
Над причинами - почему у белых э это не выгорело - издевался писатель Илья Эренбург
.***
"Хуже пришлось бедному Алексею Спиридоновичу.
С открытым сердцем кинулся он к русским эмигрантам, но там его встретили далеко не дружелюбно.
Конечно, он сам виноват во многих отношениях.
.
Так, например, он принялся, скучно рассказывать свою жизнь некоему почтенному академику, но тот его сразу ошеломил вопросом.
«Все это мелкие детали, а вот расскажите-ка лучше, как коммунисты варят щи из пальчиков младенцев?»
.
Алексей Спиридонович ответил, что хотя большевики и варвары, ибо запретили ему читать Чехова курсантам, но насчет щей он слышит впервые и никаких данных представить не может.
.
Академик рассердился: «А позвольте узнать, вы какого вероисповедания?»
- «Православный».
- «Сословие?»
«Дворянин».
.
Это показалось совершенно неправдоподобным, и последовала длительная насмешливая гримаса, достойная лучшей из академий.
.
Через несколько дней в одной эмигрантской газете было напечатано, что большевик Тишин был комиссаром чрезвычайки в Самарканде и пытал с помощью сахарных щипцов местных лавочников.
.
Алексей Спиридонович возмутился и написал тотчас «письмо в редакцию», но, очевидно, от волнения (ибо в России, из протеста, даже начертал упраздненные буквы на обоях своей комнаты) в слове «сведение» поместил из двух «ятей» лишь одно.
.
Прочитав это письмо, редактор окончательно уверовал в свое собственное творчество.
.
Алексею Спиридоновичу пришлось скрываться.
Несмотря на это, он жаждал общения с честными русскими эмигрантами из группы «Час близится».
.
Наученный опытом, против щей он не протестовал, но даже излагал различные способы их изготовления.
Впрочем, эмигранты, состоявшие из демократических черносотенцев и монархических социалистов были очень заняты и не могли уделять много времени задушевным беседам.
.
По утрам они выстаивали длинные панихиды по особам коронованным.
Потом шли к симпатичным румынам или полякам и доказывали необходимость немедленно уничтожить всех большевиков, среди которых нет ни одного русского.
.
Вечером, прочитав в газете, что японцы убили одного русского, шептали - «Верно, большевика» - и умилялись".
Над причинами - почему у белых э это не выгорело - издевался писатель Илья Эренбург
.***
"Хуже пришлось бедному Алексею Спиридоновичу.
С открытым сердцем кинулся он к русским эмигрантам, но там его встретили далеко не дружелюбно.
Конечно, он сам виноват во многих отношениях.
.
Так, например, он принялся, скучно рассказывать свою жизнь некоему почтенному академику, но тот его сразу ошеломил вопросом.
«Все это мелкие детали, а вот расскажите-ка лучше, как коммунисты варят щи из пальчиков младенцев?»
.
Алексей Спиридонович ответил, что хотя большевики и варвары, ибо запретили ему читать Чехова курсантам, но насчет щей он слышит впервые и никаких данных представить не может.
.
Академик рассердился: «А позвольте узнать, вы какого вероисповедания?»
- «Православный».
- «Сословие?»
«Дворянин».
.
Это показалось совершенно неправдоподобным, и последовала длительная насмешливая гримаса, достойная лучшей из академий.
.
Через несколько дней в одной эмигрантской газете было напечатано, что большевик Тишин был комиссаром чрезвычайки в Самарканде и пытал с помощью сахарных щипцов местных лавочников.
.
Алексей Спиридонович возмутился и написал тотчас «письмо в редакцию», но, очевидно, от волнения (ибо в России, из протеста, даже начертал упраздненные буквы на обоях своей комнаты) в слове «сведение» поместил из двух «ятей» лишь одно.
.
Прочитав это письмо, редактор окончательно уверовал в свое собственное творчество.
.
Алексею Спиридоновичу пришлось скрываться.
Несмотря на это, он жаждал общения с честными русскими эмигрантами из группы «Час близится».
.
Наученный опытом, против щей он не протестовал, но даже излагал различные способы их изготовления.
Впрочем, эмигранты, состоявшие из демократических черносотенцев и монархических социалистов были очень заняты и не могли уделять много времени задушевным беседам.
.
По утрам они выстаивали длинные панихиды по особам коронованным.
Потом шли к симпатичным румынам или полякам и доказывали необходимость немедленно уничтожить всех большевиков, среди которых нет ни одного русского.
.
Вечером, прочитав в газете, что японцы убили одного русского, шептали - «Верно, большевика» - и умилялись".