Так чувствуют себя многие и многие из нас.
Русский, россиянин - фашист и кровопийца. Сочувствующий Украине и выступающий против войны - враг народа. Но не выходишь на митинги, недостаточно активен в антипутинских акциях значит попустительствуешь режиму Путина, то есть фашист и кровопийца.
Уехал из России - предатель для одних. Не уехал - предатель для других.
Ты за русских или за украинцев? Ты говоришь «в Украине» (предатель для одних / безграмотный для других) или «на Украине» (фашист, пропутинец)? Ты за Киев, Харьков, Мариуполь или за Донбасс и Луганск? Чьих детей тебе жальче?
Ах, ты беспокоишься ещё и о россиянах, которых теперь шельмуют за пределами России? Так ты всё-таки пропутинец!
Помните ужасные этические задачки? Вроде такой: два ребёнка переходят дорогу, на них мчится фура; спасти можно только одного. Какого ребёнка ты выберешь: в жёлтом комбинезоне и голубой шапочке или в белой шапочке, синей куртке и красных брюках? Один смертельно болен, другой - музыкальный гений. Один из семьи алкоголиков, второй - сын продажного чиновника.
А можно не выбирать? Смерть каждого ребёнка ужасна, издевательство над любым ребёнком недопустимо. Вообще смерть человека и издевательство над человеком, унижение его достоинства чудовищны и недопустимы.
Можно ли сегодня не примыкать ни к чьим рядам? Допускаем ли мы это? Можно не отрекаться от близких, если они думают иначе, чем ты? Можно не играть в Павлика Морозова - в этого полумифического героя, в это монструозное порождение советской пропаганды? Любой режим однажды умирает, любые войны кончаются - остаются люди.
В последнее время мне всё страшнее видеть, как люди утрачивают человеческий облик, как они глумятся, порицают, проклинают - не режим, не войну, не тех, кто развязал её, а ближнего, пусть даже малодушного ближнего. Мы любим подвиги. Но ждём подвигов скорее от других. Нам нравится восторгаться великим, а малое мы презираем. Два слова чаще остальных теперь встречаются в комментариях почти к любым событиям: «предатель» и «герой». Нет, ещё одна пара: «фашисты» - «герои».
Мы говорим о том, что в России сейчас творится главное зло - у людей забрали, вырвали свободу. Её последние клочки. Мы не можем говорить и писать то, что думаем, мы не можем носить одежду определённых цветов (за это теперь тоже предъявляют обвинение в дискредитации российских войск).
От близких мне людей (из разных стран!) я узнаю, что вообще-то и в землях, оберегающих свободу как святыню, забывают, что она, свобода, подразумевает выражение не только общепринятой, «морально правильной» точки зрения. Я не говорю о том, что допустимо размышлять о целесообразности войны и убийств. Ничего не может оправдать насилие.
Но если для людей важна толерантность, то почему она имеет ограничения? Это касается почти каждого вопроса: приверженности правой, центристской или левой партии; одобрения иммиграционной политики государства; сочувствия тому или иному сообществу; музыкального вкуса; отношения к городскому пространству; любви к «Благоволительницам» Джонатана Литтела и симпатии к личности Джоан Роулинг. Клеймить теперь в порядке вещей. Не просто выражать несогласие, но ставить клеймо. Прямо как на комсомольском собрании в СССР.
Нет, мы не обязаны бросаться в объятия каждому, независимо от его мирововззрения. Мы так или иначе объединяемся с людьми, более близкими нам по взглядам, образу жизни, пристрастиям.
Но когда мы говорим о свободе, мы должны понимать, что у неё нет никаких оттенков. Свобода сопряжена с ответственностью, это правда, но мы так часто призываем человека к ответственности раньше, чем он успел свободно выразить свою мысль. Когда человек перестанет бояться общественного осуждения, нерукопожатности за непопулярное мнение, стигматизации, тогда мы, люди, обретём настоящую свободу.
Мы должны говорить друг с другом. В истинном смысле этого слова: как друг с другом. Если же мы не разделяем чужую (чуждую) точку зрения, если она нас ранит, оскорбляет, возмущает, мы вольны пройти мимо, не ввязываться в спор, остаться при своём мнении, но не стоит набрасываться на другого, терзать его, вгрызаться в живую плоть. Иначе чем мы отличаемся от тех, кто придумал определённые символы для своей особой «миссии»?..