о снах
В черновиках ЖЖ осталось начало текста с января. Так как сейчас я собиралась написать другую заметку, выложу его, дабы не утерялся совсем.
Вчера приснился сон -- совершенно прозрачный, лёгкий, сопровождаемый несомненной уверенностью, что ты можешь оставить его или повернуть, если что-то пойдёт не так -- как откладываешь книгу и берёшь другую, если устанешь. Мы спим до обеда -- даже до первых сумерек -- в эти длинные выходные, а такие лёгкие сны всегда снятся, когда просыпаешься рано, с рассветом, или, наоборот, в синих невесомых сумерках, заполняющих комнату спокойствием.
Приснилось, что я и Л. приезжаем к бывшему товарищу накануне его политической лекции. Он торопится, и мы ждём его на лестничной площадке. Закрывает двери, оттесняя нас - так как площадка очень узкая, и мы не можем поместиться на ней втроём. Все мы чувствуем очевидную лёгкую неловкость и перебрасываемся лишь двумя словами, не зная, как говорить друг с другом.
На лекции людей не очень много -- но и не мало -- зал большой, и все сидят как попало, остаётся много места, воздуха, света. Дальше я не помню, а ближе к концу, во время обсуждения, встаёт толстая девочка и начинает читать свои стихи. Верлибры, кажется. И уже как-то всем хватает места -- не так, как на этой лестничной клетке, и всё в каком-то смысле нормально (что бы это слово ни означало).
В снах последних месяцев мне всё время снится, что всё выправляется. В общем-то мне и раньше всегда редко снились кошмары или неприятные сны. Всё не то что становится охренеть-как-прекрасно, нет, просто жизнь во снах не имеет изломов и надломов, словно все пустоты заполняются чистой водой, превращаясь в синие озёра, а разбитые стёкла обкатываются прибоем, превращаясь в зелёную гальку. Весь декабрь мне снились сны, что я прихожу к родителям, а человек, который не выздоровеет никогда, сидит на диване и указывает мне на свою правую руку: "вот, она всё ещё неподвижна". Или что его болезнь равномерно распределена между всеми членами семьи - рука, нога - но от этого так легко, потому что это можно поднять. Потому что это не фатально. И после таких снов долгое время -- несколько часов или дней -- ничто не может поколебать моего спокойствия. Ничто не может заставить меня впасть в панику, испугаться, разозлиться, отчаяться или заплакать. Поэтому я сделала запись об этих снах. Чтобы сохранить это чувство.
Вчера приснился сон -- совершенно прозрачный, лёгкий, сопровождаемый несомненной уверенностью, что ты можешь оставить его или повернуть, если что-то пойдёт не так -- как откладываешь книгу и берёшь другую, если устанешь. Мы спим до обеда -- даже до первых сумерек -- в эти длинные выходные, а такие лёгкие сны всегда снятся, когда просыпаешься рано, с рассветом, или, наоборот, в синих невесомых сумерках, заполняющих комнату спокойствием.
Приснилось, что я и Л. приезжаем к бывшему товарищу накануне его политической лекции. Он торопится, и мы ждём его на лестничной площадке. Закрывает двери, оттесняя нас - так как площадка очень узкая, и мы не можем поместиться на ней втроём. Все мы чувствуем очевидную лёгкую неловкость и перебрасываемся лишь двумя словами, не зная, как говорить друг с другом.
На лекции людей не очень много -- но и не мало -- зал большой, и все сидят как попало, остаётся много места, воздуха, света. Дальше я не помню, а ближе к концу, во время обсуждения, встаёт толстая девочка и начинает читать свои стихи. Верлибры, кажется. И уже как-то всем хватает места -- не так, как на этой лестничной клетке, и всё в каком-то смысле нормально (что бы это слово ни означало).
В снах последних месяцев мне всё время снится, что всё выправляется. В общем-то мне и раньше всегда редко снились кошмары или неприятные сны. Всё не то что становится охренеть-как-прекрасно, нет, просто жизнь во снах не имеет изломов и надломов, словно все пустоты заполняются чистой водой, превращаясь в синие озёра, а разбитые стёкла обкатываются прибоем, превращаясь в зелёную гальку. Весь декабрь мне снились сны, что я прихожу к родителям, а человек, который не выздоровеет никогда, сидит на диване и указывает мне на свою правую руку: "вот, она всё ещё неподвижна". Или что его болезнь равномерно распределена между всеми членами семьи - рука, нога - но от этого так легко, потому что это можно поднять. Потому что это не фатально. И после таких снов долгое время -- несколько часов или дней -- ничто не может поколебать моего спокойствия. Ничто не может заставить меня впасть в панику, испугаться, разозлиться, отчаяться или заплакать. Поэтому я сделала запись об этих снах. Чтобы сохранить это чувство.