Пассажирка со шхуны - 66
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ,
В которой Ла Венди возвращается с верфи, а Ирэн убеждается, что Габриэль - настоящий палач.
Спуск к воде преграждало большое стадо овец и коз, которые паслись на самом берегу. Поэтому, Ирэн, чтобы не лавировать между животными, залезла на поваленное дерево, чтобы быть чуть-чуть повыше и замахала руками в сторону лодки.
- Эге-гей! Франсуа!
Возможно, ее голос долетел до капитана, не смотря на ветер и блеющих овец. Он поднял голову и заметил знакомую фигуру на пригорке.
- Ла Ве-енди-и-и! Надо помочь Габриэ-э-лю-у-у! У нас ту-у-ут гора мяса-а-а!
Капитан чуть откинулся назад, нахлобучил шляпу на затылок, и, приложив руку к уху, словно бы пытался лучше расслышать, закричал:
- Бе-е-е, бе-е-е. Ничего не слы-ы-ышу!
Он сел на весла, и стал грести дальше, как будто бы ее и не видел. Ирэн, набрав побольше в воздуха в легкие закричала громче:
- Ла Венди! У нас мясо-о-о! Надо помо-о-очь!
Франсуа поднял на неё голову и заорал во всю мощь легких:
- Ирэ-э-эн, я вас не слышу-у-у-у! Тут овцы-ы-ы!
Он что там, совсем оглох? Или издевается? Сколько вообще можно? То садит ее под арест за то, что его новый квартирмейстер ведет себя недопустимо по отношению к женщине, то выставляет за двери…
- Ла Венди-и-и, вы - мерзаве-е-ец, негодя-а-ай и подле-е-ец! Я ва-а-ас не-на-ви-жу-у-у!
Капитан сделал несколько сильных махов веслами. Лодка ткнулась носом в берег. Он ловко выпрыгнул из неё, втащил за нос берег, и, лавируя между овцами и козами, двинулся к ней. Подойдя ближе, и глядя на нее насмешливыми глазами, сказал:
- А оскорбления, дорогая Ирэн, я слышу отли-и-ично!
И, оставив ее глотать воздух от возмущения, направился к Габриэлю.
Габриэль, вытирая лопухами окровавленные руки, поднял голову при его приближении.
- Вы что тут делаете, капитан?
- Я был на верфи. Пришлось задержаться. Теперь пытаюсь вернуться на «Каналью», - ответил Ла Венди, оглядывая заваленные Ришаром туши животных.
- Не поверите, но я тоже, - вздохнул Габриэль и потер шею, на которой красными полосами проступили следы от ударов юбок Ирэн. - Но у меня тут то козлы, то… Ирэн.
Ла Венди захохотал так, словно в жизни не слышал остроумнее шутки.
Женщина, мгновенно вспыхнула. Да что он себе позволяет, этот Франсуа Ла Венди?! С каких пор он решил, что ему допустимо вести себя нагло и бесцеремонно в ее присутствии? Если Ришар над ней иронизирует, то лишь потому, что их связывает та сторона жизни, о которой капитан даже не подозревает. Но это не значит, что капитану позволено вести себя так же, как Эдмонду Андрэ, получившему вполне заслуженную пощечину за хамство!
Всё же не смотря на то, что она дрожала от гнева, пришлось сдержать. Ее свобода и жизненный путь слишком тесно были связаны с ним. Преступнице во что бы то ни стало надо было покинуть Новые Нидерланды, где ей угрожала виселица, а единственной возможностью сделать это была шхуна, капитаном которой он стал недавно. К тому же её связывала Сделка с Габриэлем. Ему нужен был флейт, а для этого, как ни крути, нужно было быть в мире с Франсуа.
В этот самый миг их отвлекли громкие крики на нидерландском. Они обернулись, и увидели несущихся к ним крестьян. У одного в руках была лопата, у второго - огромные деревянные вилы, которыми обычно скидывают стога сена. Судя по всему, местные все-таки заметили, что незнакомцы позарились на стадо, и решили разобраться с ними по-своему.
Ирэн в ужасе бросилась бежать. Женщина знала, что у Габриэля из оружия был только кинжал, а у Ла Венди - его памятная шпага и пистолет. И все же она не представляла, как им справиться с крестьянами, сельскохозяйственные орудия которых все-таки были длиннее.
Синьорина обернулась на выстрел, и увидела, что Ла Венди уже ранил одного крестьянина, того, который держал вилы-рогатину. Но селянина это не остановило, так как он со всей яростью набросился на капитана. Ла Венди пришлось слегка отступить, уклоняясь от заточенных деревянных концов. Шпага была совершенно бесполезна -- ее длины в этом случае не хватало, а пистоль уже был разряжен.
Габриэль и второй крестьянин схватились за древко лопаты, и каждый пытался вырвать её из рук другого. Крестьянин, который был тяжелее и массивнее Ришара, повалил его на землю, пытаясь древком передавить горло. Габриэль изо всех сил пытался противостоять этому, но уступал силе и натиску грузного тела голландца. Подскочивший к ним сзади Ла Венди хотел пронзить крестьянина шпагой, но из-за того, что ему пришлось в очередной раз уворачиваться от рогатины, вместо удара в спину вонзил острие в толстый, выпирающий зад. Крестьянин заорал, ослабил хватку, и это дало возможность Габриэлю резким движением опрокинуть его на землю, схватить оброненный кинжал и нанести обидчику удар в живот.
Франсуа ускользнул от рогатины, прошел скользящим, ловким движением почти под боком нападавшего к нему за спину, резко, даже красиво развернулся и эффектным колющим ударом нанизал противника на шпагу почти по самую рукоять. Крестьянин дернулся, словно бы не понял, что с ним произошло, и стал медленно оседать.
Ла Венди рывком выдернул шпагу.
Габриэль поднялся, подхватил лопату и внезапно зло рубанул ее острием по шее заколотого им же крестьянина.
От ужаса Ирэн зажмурилась... Когда она открыла глаза, Ришар стоял среди поля, держа за волосы мертвую отрубленную голову. С шеи на траву лилась густая, темная кровь.
Ирэн никогда еще не испытывала такого жуткого, леденящего ужаса, глядя на того, кого считала своим единственным другом. Её бил озноб.
«Он палач. Это не выдумка, он - настоящий палач! Он меня убьет за свой тайник!» - думала женщина, чувствуя, как содержимое желудка подступает к горлу. Итальянка ни секунду не сомневалась, что вся эта жестокая демонстрация силы и превосходства предназначена для одной единственной зрительницы. И ею была она - Ирэне Ла Суэрте.
Ла Венди, как ни в чем не бывало, прочищал дуло пистолета и заново его заряжал.
Ришар поднял лопату, воткнул ее в землю рядом с обезглавленным трупом и стал нанизывать на черенок мертвую голову.
Не в силах справиться с дурнотой, синьорина побежала к ближайшим кустам. Прямо из-под ее ног выскочил заяц и припустил по полю. Ирэн невольно вскрикнула, следя за тем, как серый несется прыжками по жухлой траве.
Ба-а-ах!
Выстрел разнесся над округой. Заяц кувыркнулся в воздухе и упал плашмя на землю. Ирэн обернулась. Пистолет в руках Ла Венди дымился.
- Надеюсь, этот зайчик не сильно испугал вас, леди? - спросил тот насмешливо.
Он стоял недалеко от Габриэля, и между ними была нанизанная на древко голова крестьянина с остекленевшими глазами.
Ирэн не выдержала, уползла в кусты. Ее тошнило.
Женщина не вернулась к ним, а ушла на берег, чтобы умыться и отстирать от пятна крови подол юбки.
Закончив, синьорина сидела на берегу под склонившимися ветвями ивы безучастно смотрела, как мимо проплывают первые пожелтевшие листья. Ей было плохо, одиноко и очень страшно. Она не знала, что делать дальше. Бедняжка даже не знала, как ей рассказать им, что для неё возвращения в Нью-Амстердам больше нет.
Если бы не кровавая расправа над крестьянином, Ирэн могла бы пожаловаться Габриэлю, и он бы обязательно что-нибудь придумал. Если бы Ла Венди не насмехался над ней, она бы попросила его покровительства и защиты. С ним воровка была готова поделиться награбленным. Если ее догадка верна, и он все-таки когда-то был буканьером, не сильно он и щепетилен в вопросах, откуда берется богатство.
Но все изменилось после этого боя с голландскими крестьянами, которые вступились за свое стадо.
Теперь Ришар и Ла Венди - два чужих человека, к которым она больше не могла обратиться за помощью. Во всяком случае не сейчас, когда она пребывала в состоянии страха и ужаса от происшествия.
Мужчины тем временем разделывали туши и таскали куски туш в лодку. Время от времени Ирэн ловила их доносившиеся голоса.
- Слишком много мяса, - говорил капитан. - Лодка столько не выдержит. Козлов надо бросить.
- Да я не виноват. Так получилось, - оправдывался Габриэль. - Я хотел только одного быка завалить. Остальные под руку попались… Но говядина, думаю, лучше, чем козлятина. Козлов, если не влезут, бросим. Но голову одного бодучего гада я все-таки возьму с собой. В трюме над своим гамаком, как охотничий трофей.
«Все-таки охотник,» - подумала она. Мысль эта ее совсем не радовала. Ей нравились охотники, они всегда ее возбуждали, тревожили воображение. Но как может нравится женщине такое чудовище, как Габриэль?
Через некоторое время Ла Венди ее окликнул:
- Ирэн, мы погрузили мясо. Вы с нами в Нью-Амстердам?
- Я доберусь до города сама… В лодке много крови, я испачкаю платье, - буркнула она.
- Как же вы доберетесь до города, леди?
- Я не могу плыть с вашей горой мяса! - сказала она, пытаясь сдержать слёзы.
- Тогда не смеем настаивать, - пожал плечами капитан и кивнул Габриэлю: - Клади своих козлов на ее место!
Вскоре они, шлепая веслами по воде, уплыли на перегруженной лодке.
Ирэн осталась одна. Она сидела и бессильно плакала, не зная, что делать.