Пассажирка со шхуны - 71
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ,
В которой Ирэн, наконец, счастлива, но ей все равно чего-то не хватает
Габриэль поманил ее за собой и остановился у запертой двери каюты купца Ван дер Берга.
- Она же закрыта.
Вор хмыкнул, подмигнул, погремел перед ее носом отмычками:
- Я уже ее посмотрел. Входите, - и распахнул перед ее носом двери.
Это была совсем крохотная, но роскошная каюта с окном. Возможно, в ней было бы больше места, но пространство занимали самая настоящая, резная кровать, бюро с письменными принадлежностями, мягкий стул и сундуки. А на стене, о чудо, висело самое настоящее зеркало в резной раме.
- Я буду жить в капитанской, а тебе, думаю, понравится эта, - он ухмыльнулся. - Извини, тут нет ванны.
Она тихо засмеялась, но ничего не сказала, подойдя к сундукам и открывая крышки. В одном лежала одежда купца - целый ворох богатых нарядов. Ван дер Берг, судя по всему, был довольно тучен, но для женщины это означало лишь одно - у неё много ткани, и будет чем заняться в долгом плавании. Она была не любительницей шить, но как и всякая женщина, все-таки обучалась рукоделию. Теперь у нее была возможность что-то сделать для себя, а за одним подогнать одежду по мерке своего приятеля. Новому владельцу «Молниеносного» не пристало ходить в перепачканной кровью старой одежде. Выглядеть теперь нужно было согласно статусу.
Открыв второй, большой сундук итальянка охнула, потрясенная до глубины души, так как в нем лежали книги. Итальянка присела, трепетно провела пальцами по кожаным переплётам и, повернув к Ришару восторженные глаза, прошептала:
- Габриэль, ti amo!
Господь свидетель, в эту самую минуту она была искренна.
Он чуть пожал плечами, но всё-таки не смог скрыть довольной улыбки. Этот мужчина никогда не понимал ее благоговейного восторга перед книгами, но видно было, что ему польстило, что он угодил самым изысканным запросам. В «ti amo», конечно же, он не поверил. Что он, Ирэн не знал, что ли?
Третий сундук смотрелся самым маленьким. В нем лежали амбарные книги с записями товаров, которые были погружены на корабль, стопка чистой бумаги, гусиные перья и несколько склянок с чернилами. Для Ирэн это всё являлось настоящим сокровищем.
Героиня наша перевела сияющие глаза на своего приятеля. Она забыла про страх, про ужас, который он ей внушал некоторое время назад. Перед ней был самый лучший человек на всем белом свете. Лучший друг, лучший враг, лучший сообщник по преступлениям. Он был тем единственным, кто всегда отлично знал, как и чем можно ее по-настоящему порадовать.
Ирэн открыла было рот, чтобы высказать весь свой восторг Габриэлю, но подумала, что если она начнет его хвалить, он тут же заподозрит ее в лести и каком-нибудь коварном умысле. Желая скрыть выдающее ее восхищение во взгляде, она ехидно прищурилась, фыркнула, повела плечом и отвернулась, занявшись изучением сундука с одеждой. Как обычно, сообщник не получил от нее ни слова благодарности.
- Все что найдете тут - ваше. Ах, да… деньги можете не искать, - он ухмыльнулся и, перехватив ее заинтересованный взгляд, пояснил: - Мне же нужно же чем-то будет платить жалованье команде.
Ирэн была умной женщиной. Она поняла, что если у ван дер Берга и был припрятан где-нибудь мешочек серебрянных гульденов, он уже перекочевал в карманы нового хозяина корабля. Но итальянка не стала бы возражать. От лояльности голландской команды зависело их благополучное пребывание на флейте. И это могли подкрепить лишь звонкие монеты. Поэтому она кивнула, соглашаясь с его доводами.
- Вот что еще. Я нашел тут одного старого матроса, зовут Джером. Он знает французский. С завтрашнего утра он всецело в вашем распоряжении в любое время суток.
Сердце женщины вдруг сильно забилось, как у пойманной в силки птицы. Габриэль правда так о ней заботится, или просто приставил соглядатая, потому, что не подозревает, что она что-нибудь натворит опять? Она подняла глаза на его нагло улыбающееся, довольное лицо, и поняла, что в ее случае это одновременно и первое, и второе.
- Ты мне доверяешь, Габриэль?
- Хех, - неопределенно, но весело кашлянул он.
Она так и не поняла, что он имел ввиду и добавила:
- Надеюсь, я не буду у тебя пленницей, как в случае с Ла Венди?
- Конечно нет, вы вольны перемещаться по кораблю куда хотите. Даже если изволите подняться в "воронье гнездо."
Кажется, он искренен. Чего она так испугалась, что за ней будут следить? Этот мужчина по-настоящему хотел, чтобы она ни в чем не нуждалась. Ему сейчас было что ей предложить. В конце концов не владельцу корабля выполнять ее капризы, таскать ведра воды и приносить кофе с камбуза. Ришар все сделал наилучшим образом. Не поленился, нашел человека, который говорит по-французски и договорился о том, что тот станет ее персональным слугой. Но почему-то подругу его не покидало тревожное чувство, что эта хрупкая, зародившаяся заново дружба лишь перемирие. Он ни на минуту не мог расслабиться, пока рядом была она. Даже ее поступку с возвращением долга не доверял.
Зря он так. Их было двое союзников на голландском корабле, где ни один из них не мог перевести брошенной вслед фразы. Сколько пройдет времени, прежде чем Габриэль завоюет уважение новой команды и выучит голландский? У него не было надежнее тыла сейчас чем «ненадежная» Ирэн. А для нее он был единственной, настоящей опорой и защитой.
Некоторое время она смотрела на него, после чего беззаботно сказала тем же тоном, с которым всегда обращалась к слугам:
- Хорошо, можешь идти.
Он развернулся к выходу, но Ирэн вдруг окликнула:
- Amore mia, ты слышал про… самые дорогие рубины в мире?
- Нет, еще не слышал, - он медленно развернулся в ее сторону, сделав ударение на слове "ещё". Пристальный взгляд авантюриста и вора остановился на ее лукавых, лучистых глазах.
- У меня особая тяга к рубинам, - улыбнулась женщина и привычным жестом коснулась рубчика в районе сердца. - Браслет уже не вернуть, вряд ли ты и я когда-нибудь и встретим Алькона. Да и не все ли равно, сколько украшений было в моей жизни и сколько я потеряла? Только тяга к рубинам осталась. Мне все время кажется, что чего-то мне... не хватает.
Она не лгала. У нее в последнее время была какая-то странная, томительная пустота в груди, которую нужно было чем-то заполнить.
- Мы плывем в Бирму, - резко и без предисловий произнесла синьорина.
- В Бирму? Вы же хотели в… Индию, - Ришар был обескуражен.
- Помнишь, я сделала приписку в письме для Ла Венди? Я назначила ему свидание… в Бирме, - Ирэн произнесла это беззаботным тоном.
- Почему… в Бирме?
- Потому, что я хочу рубин. Но не любой, а только тот, что можно найти только там. И не надо так на меня смотреть. Франсуа виноват передо мной, пусть теперь извиняется.
Габриэль молчал. О чем он думал, было не понятно.
Словно бы забыв об его присутствии, Ирэн приступила к изучению книг. В ее великому огорчению, большинство было на нидерландском, но нашлось и несколько книг на испанском.
Ришар еще немного постоял, понял, что ее внимание по отношение к нему исчерпано, и тихо вышел. В конце концов, для него, привыкшего к сумасбродным решениям этой женщины, равнозначны были и Бирма, и Индия. Он все равно не знал, где они находятся. Видимо, ему предстояло основательно изучить карты Индийского океана.
Ирэн взглянула на окно. Уже светало. Навалилась усталость прожитого дня. Но ей было умиротворенно-хорошо, и не хотелось больше думать ни о чем плохом.
Она разделась и забралась в постель, нежась на мягкой перине и думая, что Габриэль все-таки славный парень. Если подумать, он всегда таким был, с самого первого дня знакомства, когда она чуть не нанизала незадачливого вора на острие своего стилета. И для нее главное было - не попасть во время длительного плавания под его обаяние второй раз. Так уже было шесть с половиной лет назад, и нельзя было повторять историю дважды. Ришаром нельзя было увлекаться хотя бы потому, что он был единственным человеком на свете, который бы в это никогда не поверил.
Нельзя было не признать, что только благодаря ему она обеспечена самым комфортным проживанием из возможных на корабле. У нее есть даже зеркало, чтобы увидеть себя в новом платье. Вспомнив про него, лежащее мокрым в корзинке который день, Ирэн вскочила с постели. Надо было его посушить, пока оно не стало пахнуть плесенью.
Лишь повесив одежду на стул, Женщина заметила на дне корзины оставшиеся губернаторские драгоценности и расхохоталась. Она про них совсем забыла, думая, что отдала всё без остатка своему приятелю. Но не зря в детстве отец лупил ее хворостиной, чтобы она не клала все яйца в одну корзину. Урок не прошел даром.
Среди прочего богатства было грубой работы ожерелье, похожее на оплечье. Она медленно пересчитала крупные, грубо обработанные бриллианты на нем, пытаясь посчитать хотя бы примерную стоимость изделия. Бриллиантов было тридцать шесть. Так же было семнадцать бежевых цирконов и еще два нефрита, свешивающихся по бокам. Ирэн могла предположить, что ожерелье делали мастера откуда-то из Юго-Восточной Азии, так как алмазы добывались исключительно на индийских копях Голконды, а цирконы на острове Цейлон. Но настоящей стоимости она все равно не могла определить. Но теперь она знала, что если Габриэль ее все-таки кинет, у нее будет возможность неплохо обустроиться.
Итальянка снова залезла в постель, думая, что теперь у нее есть все для полного счастья. Кроме, разумеется, собственного палаццо с ванной и розовым садом, печатного станка для организации книгопечатной мануфактуры и еще чего-то непонятного, чем нужно было заполнить пустоту в груди… И почему-то ей казалось, что от нее ускользает что-то важное, глубокое, что так или иначе связанное с мерцающим рубином цвета голубиной крови. Рубином, достать который было так же сложно, как звезду с неба.
Её полусонные мысли переключились на Ла Венди
Где он теперь? Что думает по поводу их с Габриэлем бегства? Какие мысли в его голове после того, как Ришар без спроса и согласия утащил золотой штурвал, являющийся частью общей добычи?
Алехандро Ромеро не простили кражи золота, и мечтали прирезать при встрече. Что скажут по поводу бывшего квартирмейстера? Впрочем, Алехандро ради этого золота не рисковал своей жизнью, а Ришар прошел бок о бок со Счастливчиком и самим Ла Венди все издевательства капитана де Пьера. И все же Ирэн понимала, что со стороны его поступок всё равно выглядел вероломным предательством.
А что Франсуа думает по поводу ее собственного бегства? Радуется, что Габриэль избавил его от необходимости выполнять ее прихоти целых семь лет? А, может, он в состоянии холодного бешенства, из-за того, Ришар не только стащил золото, но похитил его собственного "Морского Дьявола?" Для человека суеверного, при этом не лишённого некоторого тщеславия это был тяжелейший удар по самолюбию.
Она не знала, пойдет ли Ла Венди по следу, оставленному ей, как настоящий охотник идёт по следу редкого зверя или птицы. Встретятся ли они в Бирме? Может быть он она его переоценивает, и ему достаточно быть одним из сотен тысяч других капитанов, мало отличающихся друг от друга?
И все же эта женщина знала, что будет его ждать семь лет, чтобы при каждой новой встрече наполнять его жизнь смыслом, давая почти невыполнимые поручения. В конце концов он сам выбрал миссию быть слугой «Морского дьявола».