Краткий отчет
В процессе подготовки к походу нами были приобретены:
- слова «Кукисвумчорр» и «Варткеуайв»
- карта Хибин
- знание, что направо от КСС идет тропа на Умбозерский перевал, и там мало народу
- знание, что с Кировского рудника надо валить через дырку в заборе, спросив у местных, где она
- знание, что в аэропорт за нами приедет Антон на буханке
- знание, что из Чупы Таня поедет в 8 вагоне 29 числа
- теоретическая раскладка, где значилось 3,5 кг. сыра на 5 дней
- еврейской колбасы два батона, и макароны с гречкой, а еще - цукаты
- телефоны Феликса и Марины в Кировске, Таньки в Кондопоге.
Спонтанность наше все.
**
Апатиты. Ждем у аэропорта буханки, ее все нет, зато комары есть. Едят. Наконец, с лязгом и стоном тормозит возле нас шестьдесят шестой с кунгом. Антон? Антон. Но что это за кунг, а. Ржавый, чумазый, без лесенок, лавочек, столика и печки... Зато с люком в потолке. Роллс-ройс в душе, что ли.
**
Навигация: GPS Гармин с батарейками, зато без топосновы с дорогами 60-х, карта с топосновой с дорогами 90-х, генштабовская карта с высотами, но без дорог, айфон с актуальными дорогами, но без высот и батареек.
Компиляция наше все.
**
Дорога уходит в горы, раз восемнадцать пересекаясь с речкою. Можно переходить по камушкам, не снимая ботинок, трепетно, шатко. Можно идти босиком, каждый раз задумчиво разуваясь и обуваясь. Можно в сандалиях шлепать абы как, оскальзываясь потом на мокрой резине.
Поливариантность наше все.
**
Вдруг в 11 вечера начинается истошный закат. Не то что темнеет, но оранжевеет все не на шутку. Угрожающе эдак. Ну и ладно, ну и закат, значит, спать пора, ура.
**
Ой, какие ледниками зализанные горы, и какие сияющие озера ледяные купательные, переливчатые водопады, и лишайниковый палас, и серые глыбы на нем, и синие небеса с нахальным солнцем, и просторы вокруг - или даже дали, не побоюсь этого слова.
Но пусти сюда мопедки и квадрики, пешие группы с гидами, ступеньки, маркеры, этикетки и урны - и поблекнет сияние, смолкнут переливы, съежатся просторы. «Выкрасить и выбросить», в общем.
Социопатия наше все.
**
Ветер, пламя горелки еле отапливает котелок, в нем размокают полусонные макароны, надо уже их сгрызть скорее - и в горизонт. Но - нельзя, потому что их мало, а из-за холма вдруг появляются бабуленька и дедуленька и начинают долго рассказывать, что вот тут вот тут рядом альбит-эвдиалитовая горушка, а там штольня с эгирином, а еще есть коричневый блестящий и как звезда - но не астрофиллит. Я перебираю возможные варианты, старички с надеждой ждут, макароны стынут в собственном соку. Нет, не вспоминаю.
Кто же, кто же это был звездчато-коричнево-золотистый, а?
Амнезия наше все.
**
Дорога по долине тут выглядит так: колея-болото-колея-река-болото-тропа-кусты-ручей-болото-река-болото-колея-кусты-река-кусты-комары-комары-КОМАРЫ!
Выход из зоны комфорта наше все.
**
А иногда по краям колеи - морошка.
**
Внезапная спасительная стоянка на твердом берегу реки, оборудованная кострищем, болотниками и кулечком пряников.
**
Грибы для туриста - источник пищевого благополучия, гарант веры и стабильности в бурном море тоски и перемен. Почти как еврейская колбаса и цукаты.
Благоговение наше все.
**
Лес - хорошо, а тундра - лучше. Ах, какая бледно-салатовая, серо-седая тундра наверху, какой толстый гонобобель наверху, какие видасы и ржавые тригопункты наверху, какие тучи, ветер и туманы. Надо быть наверху.
**
Все меньше органики, все больше камней под ногами. Маша, это что? И правда, что? Что я тут знаю, кроме эгирина с астрофиллитом? Нефелиновые сиениты, говорю я мрачно, и долго что-то несу про щелочной магматизм. Но какой структурно-текстурной необычайности породы, а. Какие-то.
**
Поскользнулась в мокрых сандаликах - и разбила обе ноги о бревно; потянулась за котелком - оперлась рукой о раскаленную плитку.
Подспудный комплекс вины обуревает меня, похоже. Неужели из-за незнания отличий ийолита от уртита?
**
После каждой остановки на маршруте оторвать от Земли рюкзак все сложнее. Утром он - как перышко, а к вечеру - вообще неподъемен, хотя никто никаких образцов туда не подсыпает. Наверное, просто к вечеру каким-то образом сила тяжести увеличивается. Наверное, засчет уменьшения радиуса Земли. Наверное, это открытие - суточная пульсация Земли-то.
Научная непредвзятость - наше все.
**
Дороги без конца - это про Хибины. Идет такая торная колея - потом вдруг бац! - и кончилась. Совсем. И на карте, и в реале. Приходит на какую-нибудь верхушечку - и обрывается. А уж дальше все херувимят как могут, видно.
**
Дина, избавляясь от мокреца в палатке:
- Сейчас мы разберемся с вами, ничтожные чудовища!
**
Идем в облаке неведомо куда, вдруг навстречу медленно проявляется малый в очочках.
- Скажи-ка, дорогой, есть тут где-нибудь спуск к Тульоку? А то на картах не обозначено. - Да, я поднимался к Академическому перевалу. Там надо слева по течению ручья идти. Или справа? В общем, с одной стороны. Очень опасно.
- Спасибо! А сам-то куда?
- Да на Куэльпорр и буду ждать электричку до Мурманска.
- А они тут разве ходят?
- Нет.
- Ну, удачи!
Расходимся в облаке. Через десять минут малый нас догоняет:
- Только там очень круто и опасно!
И опять исчезает в тумане.
Известно что и отвага - наше все.
**
Эгей! Экстрииим! Непроглядный туман! А еще - крутяк, снежник, курумник! Хочется еще добавить - тальник и сочельник, но нет.
И как же завлекательно далеко внизу маячит зеленка, где мирный труженик-лишайник кое-как скрепляют эти сыпучие каменные груды.
**
Дина играет в Ваню - катается по некрутым снежникам, оставляя за собой бордовые следы, здесь снежники тоже покрыты розовою водорослью.
**
Среди кустарничка и куста, на берегу реки, возвышаются круглые высокенькие зелененькие холмы высотой 5-7 метров, на макушке которых - каменные ровные площадочки. Те, которые побольше - как вертолетные площадки для Ми-2. Которые поменьше - как вентиляционные люки бомбоубежища.
Вот что это - морозное вспучивание, да? Или все-таки Хоббитания?
**
Не успеешь оглянуться - Динка хватает кружку и несется собирать чернику (голубику она презирает).
И на маршрут она выходит, вся обвешанная, как елка - кружка, репеллент, пакетик для грибов, кулечек с цукатами…
Наследственность - наше все.
**
У Гошки было две основных роли в отряде: главный рассказчик о тектонофизике, викингах, выживании, вархаммере, компьютерных игрушках, фэнтези и прочих книгах, и главный поедатель каш, гречки, макарон, супов, лисичек и прочих пряников. А еще главный носитель хорошего настроения, да. И мешков с грибами.
**
Ах, какие опять просторы, и солнце, и облака, и их тени, и ветра, и безлюдье, и счастье. И остатки еврейской колбасы на перевале.
**
А впереди - черные тучи, вышки ЛЭП, башни рудника, отвалы, грохоты, лязги. Мордор.
И вот здесь вот ночевать, в тени Мордора, под ветром и ливнем почти тропическим? Ну уж неет, мы же слабые духом сибариты, изменчивые эпикурейцы, поэтому теперь дырка в заборе, автобус и хостел над магазином «Морской еж» - наше все.
**
У здания Кировского рудника страшные таблички - территория рудника, охраняется, проход запрещен. Извините, ребята, но это единственная дорога с перевала в город, так что нарушаем, а что делать?
Вот появляется впереди машинка с большой надписью - ОХРАНА. Не спросить ли у них про дырку в заборе?
Медленно двигается машина, медленно приближаемся к ней мы. С отвращением смотрят на нас сидящие внутри… Охрана разворачивается и уезжает.
Но мы и сами находим спуск к дырке в заборе - лесенку с загадочной надписью «СНЕГ НЕ ТОЛКАТЬ».
**
Руины вокзала, хостел в здании техникума, парты с надписью «Учебный стол инв. 73463» среди двухэтажных кроватей в огромных комнатах, и грибной суп на электрической плитке, и душ, и стиральная машина, и мороженое. И черный пес Степан, помощник хозяйки хостела. И черная лютая гроза над городом - а мы-то в домике!
Как же прекрасны такие внезапные, такие постыдные, такие бессовестные и пораженческие бегства в цивилизацию.
**
А ярким днем мы наваливаемся на базу Географического факультета, где царит Марина прекрасная, и весело носится Маргарита, и теснятся избранные книги и путешественные фотографии, а потом несемся в Ботанический сад альпийско-блин-полярный, где нам показывают опунции, азалии и плюмерии, а вот ягель, арктоуз и каменную березу - нет, а потом летим в геологический музей Фосагро, где фотографический Ферсман вечно возвращается с маршрута, а масляный Киров закладывает рудник, где в крошечных картонных АНОФах флотацинные цилиндры следуют за барабанными грохотами, где мягко лучатся сфены и нефелины, апатиты и альбиты, а потом навещаем закрытый музей Венечки Ерофеева, а потом бежим за едой - и на вокзал, где ждет нас поезд Москва-Мурманск, вагон номер 8, в который через четыре часа подсядет в Чупе Таня, чтобы выйти с нами в Кеми.
Безупречная логистика - наше все.