Пименов срезал Дарвина бритвой Оккама
Всего лишь месяц назад я опубликовал статью https://sibac.info/journal/innovation/62/67793 , в которой показал несостоятельность аргументации как дарвинистов, так и креационистов. Как это часто бывает в случае непримиримой борьбы двух научных школ, истина находится где-то совсем в стороне от обеих. И вот вчера на https://www.facebook.com/revoltp/posts/1213535585433034?pnref=story младший Револьт Пименов рассказал о работах своего отца, тоже Револьта Пименова.
В центре его научных интересов были космология и хроногеометрия. Начав со сравнительно узкого списка аксиом, Револьт Пименов построил 9 моделей пространства-времени. Почти все были отвергнуты в силу несоответствия физическому опыту. Зато оставшаяся великолепно объясняла нынешнее состояние космоса: почему при любом выборе масштаба мы можем наблюдать как сгустки концентрации вещества (галактики, звёзды и планеты, молекулы и частицы), так и разделяющие их огромные пустоты. Важно, что характер движения внутри сгустков создаёт иллюзию тяготения, а вне их - разбегания от "центра взрыва".
Несколько страниц в самом конце изданной уже после внезапной смерти автора книги "Основы теории темпорального универсума" (Сыктывкар, 1991; 2-е издание - 2006) посвящены применению этих же моделей в лингвистике и биологии. Удивительным образом, ситуация там и там практически слово в слово повторяет теорию "большого взрыва".
Первоначально был "Вавилон": индивидуальные языки всех людей составляли единое скопление. Затем этот хаос начал структурироваться на разных уровнях. На нижнем уровне формировались неустойчивые группы людей, вступавших друг с другом в непосредственные языковые контакты. Группы нижнего уровня интенсивно обменивались своими участниками и время от времени создавали группы второго уровня и т.д. А на верхнем уровне всё скопление в целом интенсивно расширялось в разных направлениях от центра, что в итоге привело к его разрыву на несколько фрагментов. Однажды окончательно разделившись, они уже никогда больше не воссоединятся. При этом с течением времени крупные фрагменты распадаются на более мелкие, также удаляющиеся друг от друга.
Аналогично, весь биологический мир когда-то представлял единый хаос. Затем из этого хаоса выделились растительный и животный миры, грибы, бактерии и пр. Здесь важно подчеркнуть, что это было чистое разделение, а не этапы эволюции одного к другому. Далее происходило более детальное разделение, результатом которого стали современные единицы биологической классификации вплоть до видов. Обратное слияние уже разделившихся видов, как правило, уже невозможно. Но последующее разделение исключать нельзя.
К таким выводам чисто логическим путём приводит достаточно небольшое число весьма естественных исходных гипотез. При этом не требуется ни божественного вмешательства, ни эволюции. Естественный отбор остаётся лишь в качестве механизма, приводящего нежизнеспособные ответвления к закономерной гибели.
Удивительным образом, в своё время эта работа прошла мимо меня. Я знал старшего Револьта Пименова ещё в конце 1960-х годов по геометрическому семинару в ЛОМИ. Сыктывкар, куда его сослали по второму обвинению, едва не стал местом моего распределения по окончании ЛГУ (но до сих пор я ни разу не побывал в этом городе). Общий интерес к хроногеометрии побуждал нас к заочному общению. А в годы перестройки мы оба пошли в большую политику.
В центре его научных интересов были космология и хроногеометрия. Начав со сравнительно узкого списка аксиом, Револьт Пименов построил 9 моделей пространства-времени. Почти все были отвергнуты в силу несоответствия физическому опыту. Зато оставшаяся великолепно объясняла нынешнее состояние космоса: почему при любом выборе масштаба мы можем наблюдать как сгустки концентрации вещества (галактики, звёзды и планеты, молекулы и частицы), так и разделяющие их огромные пустоты. Важно, что характер движения внутри сгустков создаёт иллюзию тяготения, а вне их - разбегания от "центра взрыва".
Несколько страниц в самом конце изданной уже после внезапной смерти автора книги "Основы теории темпорального универсума" (Сыктывкар, 1991; 2-е издание - 2006) посвящены применению этих же моделей в лингвистике и биологии. Удивительным образом, ситуация там и там практически слово в слово повторяет теорию "большого взрыва".
Первоначально был "Вавилон": индивидуальные языки всех людей составляли единое скопление. Затем этот хаос начал структурироваться на разных уровнях. На нижнем уровне формировались неустойчивые группы людей, вступавших друг с другом в непосредственные языковые контакты. Группы нижнего уровня интенсивно обменивались своими участниками и время от времени создавали группы второго уровня и т.д. А на верхнем уровне всё скопление в целом интенсивно расширялось в разных направлениях от центра, что в итоге привело к его разрыву на несколько фрагментов. Однажды окончательно разделившись, они уже никогда больше не воссоединятся. При этом с течением времени крупные фрагменты распадаются на более мелкие, также удаляющиеся друг от друга.
Аналогично, весь биологический мир когда-то представлял единый хаос. Затем из этого хаоса выделились растительный и животный миры, грибы, бактерии и пр. Здесь важно подчеркнуть, что это было чистое разделение, а не этапы эволюции одного к другому. Далее происходило более детальное разделение, результатом которого стали современные единицы биологической классификации вплоть до видов. Обратное слияние уже разделившихся видов, как правило, уже невозможно. Но последующее разделение исключать нельзя.
К таким выводам чисто логическим путём приводит достаточно небольшое число весьма естественных исходных гипотез. При этом не требуется ни божественного вмешательства, ни эволюции. Естественный отбор остаётся лишь в качестве механизма, приводящего нежизнеспособные ответвления к закономерной гибели.
Удивительным образом, в своё время эта работа прошла мимо меня. Я знал старшего Револьта Пименова ещё в конце 1960-х годов по геометрическому семинару в ЛОМИ. Сыктывкар, куда его сослали по второму обвинению, едва не стал местом моего распределения по окончании ЛГУ (но до сих пор я ни разу не побывал в этом городе). Общий интерес к хроногеометрии побуждал нас к заочному общению. А в годы перестройки мы оба пошли в большую политику.