Версия для печати А что, если Бог сказал правду?..
Священник Георгий Максимов, Русская народная линия
Русская цивилизация и Ватикан
Встреча Патриарха Кирилла и папы Римского Франциска / 16.03.2016
Ответ на статью Сергея Худиева «Отвергает ли Христос католиков?» …
От редакции. В сопроводительном письме автор написал: «Я предлагаю вам статью с предысторией. Она написана в опровержение одного текста, опубликованного на «Правмире». Я высылал свою статью на этот ресурс с просьбой опубликовать мой ответ, однако текст не прошел цензуру, что особенно примечательно, если учесть, что официально заявляется, что будто бы дается возможность всем высказаться. Тем не менее, я думаю, текст должен выйти к читателю. Поэтому прошу рассмотреть возможность его публикации на «Русской народной линии».
***
Некоторое время назад Сергей Худиев опубликовал на сайте «Православие и мир» статью под названием «Отвергает ли Христос католиков?» Хотелось бы прокомментировать ее, и не только саму статью, но в целом затронутую в ней тему.
Часть 1. Кое-что про статью
Я помню ранние тексты Сергея Львовича, мне в них особенно импонировало то, что автор подводит серьезную аргументацию под каждое свое высказывание. Видимо, что-то изменилось за прошедшие годы, и теперь у того же автора вместо аргументов мы видим манипулятивную риторику и апелляцию к эмоциям. В значительной степени статья построена как «текст откровения» - автор просто вещает, в безапелляционном тоне накидывая одно утверждение за другим даже без попытки как-либо их обосновать.
Первый тезис «откровения от Худиева»: «Всякое заблуждение прискорбно, не все заблуждения одинаково пагубны». Почему? Кто это решил? На основании чего? Пока обескураженный читатель ждет, что сейчас последует обоснование этого тезиса, автор сразу же кидает ему следующий кирпич в голову: «Незамечание этой разницы и зачисление всех, кто не разделяет православие во всей полноте, в погибшие еретики, ведет к явно разрушительным последствиям». Правда, что ли? А почему? Кто вывел и доказал эту связь? И снова вместо какого-либо обоснования, в читателя летит следующий кирпич: «Жесткий конфессионализм, вера в то, что за пределами нашего вероисповедания сразу же наступает ад, ведет к расколам. Он не укрепляет приверженность к Православной Церкви, а, напротив, подрывает ее». И опять же, ни следа какого-либо доказательства, каких-то аргументов. Просто: я, Сергей Худиев, так сказал, и все тут.
Далее автор приводит то, что называет «пояснением». Позволю себе привести пространную цитату - он пишет, что известный врач XIX века католик Фридрих Гааз «верил во Христа как в Бога и Спасителя, возлагал на Него надежду спасения, проявил свою преданность Ему в усердных делах милосердия. Теперь я читаю, что он вместе с прочими католиками должен быть лишен спасения - поскольку об этом есть соответствующий набор цитат из святых. То есть я должен себе представить, как предстал Фридрих Гааз перед Христом, а тот ему и говорит - «Я был голоден и ты дал Мне есть; наг, и ты одел Меня; был болен и в темнице - и ты пришел ко Мне; но как ты имел неправильное мнение о примате римского епископа, то и отойди от Меня, проклятый, в огонь неугасимый, уготованный диаволу и ангелам его». В Евангелии сказано, что надо веровать, хранить заповеди, приступать к таинствам. Но, оказывается, к обетованиям Христа прилагается некий мелкий шрифт: даже если человек делал всё это со всем возможным усердием, но имеет ошибочное мнение в каких-то вопросах церковного устроения и принадлежит через это к неправильной общине, он всё равно отправляется к диаволу и ангелам его».
Мысль автора понятна: если человек верил во Христа как Бога, да еще и делал хорошие дела, то Христос обязан его спасти и ввести в рай, не смотря на любые ереси, которые исповедовал этот человек и даже на то, что он сознательно не хотел входить в Его Церковь (доктор Гааз жил в России и о Православии был хорошо осведомлен). И если этому противоречит какой-то там «набор цитат из святых», то тем хуже для этих святых. Итак, мысль понятная и для многих наших современников очень симпатичная.
Однако когда мы открываем Евангелие и читаем слова Самого Христа, то неожиданно встречаем следующее: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное... Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас» (Мф. 7:21-23).
То есть, «откровение Худиева» учит: того, кто признает Христа Господом и творит добрые дела, Христос не отвергнет. А Сам Христос в Евангелии описывает как раз сцену, когда Он отвергает тех, кто и признает Его Господом, и делал добрые дела при жизни - ведь освободить бесноватого от власти беса, безусловно, доброе дело.
Неужели эти слова в издании Библии, которым пользуется Сергей Львович, написаны мелким шрифтом? Настолько мелким, что он не смог их прочитать?
А есть ведь в Новом Завете и другие слова: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал. 1:8-9).
Не так ли поступили святые отцы в отношении католиков? Когда предстоятели Римской Церкви стали благовествовать не то, что благовествовали апостолы - в частности, заблуждение о Троице (filioque), заблуждение о Теле Христовом - Церкви (что она будто бы имеет главой не Христа, а смертного человека - папу римского) и другие заблуждения, то их отсекли от общения как еретиков. Чтобы не показаться голословным приведу всего одну цитату в подтверждение.
Это из окружного послания восточных патриархов от 1848 года: «Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь... ныне вновь возвещает соборно, что мнение, будто Дух Святой исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, еретики».
Между тем апостол Павел ясно пишет: «предающийся... ереси... Царствия Божия не наследует» (Гал. 5:21-22). Неужели и это в Библии Худиева напечатано мелким шрифтом? Сколько ни смотрел я изданий Нового Завета, везде приведенные выше слова напечатаны таким же шрифтом, как и все остальное.
Сергей Львович, как мы видели, пытается убедить нас в том, что будто бы «Всякое заблуждение прискорбно, не все заблуждения одинаково пагубны. Есть разница в том, заблуждается ли человек относительно личности и деяний Спасителя или заблуждается он относительно полномочий Папы Римского».
Ради манипулятивного эффекта автор сознательно исказил суть отличия между Православием и католицизмом в данном вопросе. Католики заблуждаются не «относительно полномочий Папы Римского», а относительно учения о Церкви как о Теле Христовом. А еще в учении о Троице. Непонятно, с чего он решил, что будто бы заблуждения в этих пунктах церковного учения не являются пагубными?
Это все равно как если бы кто-то начинающему штурману перед отправлением в плавание сказал бы: «только если корабль отклонится от курса на 50%, надо беспокоиться, а если всего на 5%, то это ерунда. На то, чтобы добраться до пункта назначения это не повлияет». Разумеется, повлияет, - даже отклонение всего на 1% с курса в результате уведет корабль далеко от места назначения. То же самое - напутает ли человек в шифре от сейфа все цифры или только одну - открыть сейф он не сможет в любом случае.
Если даже в земных вещах для спасения столь важна точность, то с чего г-н Худиев решил, что в вопросах вероучения она неважна?
На VII Вселенском Соборе один из участников спросил: «Вновь появившаяся ныне ересь менее прежде бывших или больше их?» Святитель Тарасий, патриарх Константинопольский, ответил: «Зло так зло и есть, особенно в делах церковных; что касается догматов, то погрешить в малом или в великом - это все равно; потому что в том и в другом случае нарушается закон Божий» (Деяния Вселенских Соборов. Казань, 1873. Т. 7. С. 104).
Часть 2. Как становятся фундаменталистами
В такой манере я собирался разобрать всю статью г-на Худиева, но затем понял, что это бессмысленно. Постараюсь объяснить, почему.
Когда я говорю о том, что все, кто не принадлежал при жизни к Православной Церкви, не имеют надежды на спасение, то вполне осознаю, насколько непопулярную мысль озвучиваю. В наши дни не только среди модернистов и либералов, но даже среди тех, кто причисляет себя к ревнителям веры и поносит экуменизм, немало тех, кто, услышав эту мысль, начинают морщиться и говорить: «Ну, это уже чересчур!»
В глазах современного человека мысль о том, что вне Церкви нет спасения выглядит опасным реликтом мрачного средневековья, чем-то в одном ряду с сожжением ведьм и сажанием на кол еретиков. Сказать такое - значит автоматически навлечь на себя ярлыки «гордеца», «ненавистника людей», «фанатика» и даже «экстремиста».
И поэтому, независимо от того, сколь убедительные аргументы я приведу, моя позиция в медийном плане обречена на поражение, поскольку я прямо высказываю весьма одиозную и некомфортную для современников идею. А мои оппоненты, например, Сергей Худиев, обречены на победу в медийном плане, даже и без всяких аргументов, если они просто вещают то, что современному человеку заведомо больше нравится.
Но, если уж мне не суждено переубедить читателя, по крайней мере, попробую объяснить, «как я дошел до жизни такой». Может быть, кому-то из очень современных православных станет понятнее, что движет людьми, которые говорят, что неправославные не спасутся.
Если бы кто-то двадцать лет назад, на заре моего воцерковления спросил бы меня: «спасутся ли католики?», то я бы ответил также, как сейчас отвечает господин Худиев. Но воцерковление мое проходило под чтение древних святых отцов. Я их любил и доверял им. От них я учился тому, что такое христианство, как правильно верить, как молиться, как жить.
Помню, некоторое время спустя мне попалась в руки книжка какого-то русского баптиста. И там как бы мимоходом заявлялось следующее: при апостолах была настоящая Церковь, а уже в следующем поколении Климент, Игнатий, Поликарп и прочие исказили чистое библейское учение и привнесли много лжеучений. Я был шокирован, у меня в глове не укладывалось - как можно считать, будто ты, сидя в кабинете одной из многоэтажек мегаполиса ХХ века лучше понимаешь Новый Завет, чем люди, которые были учениками апостолов, лично их видели и слышали, говорили и думали на том же языке, жили в той же среде, страдали и умирали за Христа?
Наверное, очень современным православным это покажется наивным, но я действительно с полным доверием относился к тому, что читал у святых. И вот я видел, что ученик апостола Иоанна священномученик Игнатий Богоносец, отправляясь на казнь, считает важным предупредить: «Не обольщайтесь, братья мои! растлевающие дом Божий Царствия Божия не наследуют. Но если делающие это в отношении к плоти подвергаются смерти, то не гораздо ли более, - если кто злым учением растлевает веру Божию, за которую Иисус Христос распят? Такой человек, как скверный, пойдет в неугасимый огонь, равно как и тот, кто его слушает».
Встретив это, я решил: «значит, я был не прав, когда думал, что инославные могут спастись - ведь ученик апостола пишет, что не только ересиарх, но и те, кто его слушает, пойдут в ад». Так, доверившись святым, я менял свои взгляды по этому и по другим вопросам.
Продолжая чтение, я убеждался, что святые следующих веков учили той же истине. Когда я дошел до отцов третьего века, то у священномученика Киприана Карфагенского прочитал: «Вне Церкви нет жизни: дом Божий один, и никто не может где-либо спастись, как только в Церкви». А позднее увидел то же учение у святителя Иоанна Златоуста: «Нам известно, что спасение является уделом только Единой Церкви, и что никто вне Соборной Церкви и веры не может иметь участия во Христе или спастись... ересям мы не допускаем иметь надежды на спасение, но ставим их совершенно вне этой надежды, так как они не имеют ни малейшего общения со Христом».
И это учение я встречал у множества святых вплоть до святого Иоанна Кронштадсткого, который писал: «Нечестивые не узрят Славы Твоея, Христе, т.е. неверующие, непрививающиеся, католики... лютеране... и реформисты, евреи, магометане, все буддисты, все язычники».
Что самое смешное, долгое время я думал, что это я один такой дурак был, считая, будто еретики могут спастись - а все остальные православные, конечно, верят, как святые отцы и такой ошибки не допускали. Ведь они же читали тех же святых, и многие начали читать раньше меня.
Прозрение наступило внезапно.
Это было при следующих обстоятельствах. Меня пригласили в одну семинарию прочитать лекцию для студентов, которых вскоре отправят на краткосрочную миссионерскую поездку куда-то на север. Я прочитал лекцию о миссиологии с практическим уклоном. В конце оставил время на вопросы и отвечая на один вопрос, упомянул, как что-то само-собой разумеющееся, что вне Церкви нет спасения. Вдруг студент мне возразил. Мы начали об этом разговаривать, подключились другие семинаристы и внезапно я понял, что значительная их часть, если не все, убеждены, что спастись можно и без христианства. Я сидел как громом пораженный. «Зачем же вы собираетесь ехать на миссию?» - спросил я. - «Зачем будете проповедовать Православие, если считаете, что и без него можно спастись? Оставьте тогда людей в покое, пусть живут как хотят и спасаются добрыми делами, раз вы считаете, что именно они, а не Христос, спасают человека».
Семинаристы мне ничего на это не ответили, вероятно, сами они и не рвались особо на миссию - это было инициативой начальства. Я понял, что всю свою лекцию проговорил впустую. Надо было вначале прояснить вопрос о единоспасительности Церкви, и только затем говорить о миссии. После того раза я старался в лекциях затрагивать этот вопрос. И по реакции слушателей я видел, насколько, оказывается, в головах современных православных распространено учение о том, что вне Церкви есть спасение. Не только относительно католиков - спасаться должны и некрещеные - «добрые мусульмане», «добрые идолопоклонники» и даже «добрые атеисты». Главное, чтобы человек добрые дела делал, а верит ли он в Бога, был ли крещен - это мелочи, на спасение не влияющие.
Когда я пытался ссылаться на то, что святые отцы учат совсем по-другому, я с изумлением видел у этих очень современных православных холодное презрение к святоотеческому свидетельству. Как и у Худиева - мол, подумаешь, какой-то там «набор цитат из святых», и что мне теперь, из-за них от СВОЕГО мнения отказываться?
Признаюсь, встречая такую реакцию, я до сих испытываю то же смущение и растерянность, какие испытал при чтении упомянутого выше баптиста.
Как можно не верить свидетельству святых? Наши вероучительные книги написаны святыми отцами. Наши богослужения написаны святыми отцами. Наши молитвы написаны ими. Нравственное, аскетическое учение, - короче говоря, все, что мы получили в Церкви, это подарок Бога, который Он подарил нам через Своих святых.
И если я не должен верить святым отцам, которые учили, что еретики погибнут, то кому тогда? Почему я, например, Худиеву и Осипову должен верить больше, чем священномученику Игнатию Богоносцу и святителю Иоанну Златоусту? Ищу причину и не нахожу - разве что одну: если первые говорят то, что мне больше нравится. Но Бог таков, каков Он есть, а не таков, каким бы мне хотелось, Он вовсе не обязан подлаживается под вкусы и фантазии грешных людей. И Бог действует так, как Он решил, а не так, как мне кажется лучше чтобы Он действовал. Я могу сколько угодно считать, что зеленое небо смотрелось бы лучше, но небо от этого не позеленеет.
Мне всегда было интереснее то, как все есть на самом деле, чем то, что я могу сам себе напридумывать. И потому я не понимаю тех, кому собственные фантазии интереснее истины.
У меня есть неправославные друзья, которых я люблю и о которых переживаю, что они вне ковчега спасения. Но это - их выбор. У меня есть близкие родственники, которые умерли вне Церкви. Я скорблю об их участи, но это - их выбор, и ложными фантазиями о том, что они все-таки будут в раю, им не поможешь.
Помню рассказ одной православной женщины. Ее сын покончил собой. Думаю, ничего хуже этого для верующего родителя быть не может, и можно понять ее чувства, когда она стала убеждать себя, что все-таки спасение для него возможно. Вскоре она встретила другую женщину, которая уверяла ее, что все это чепуха, будто бы самоубийцы идут в ад, на самом деле Бог всех любит, поэтому, конечно, должен спасти и самоубийц. Вот, вроде бы, эта мать услышала то, что так хотела услышать, подтверждение своей надежде. Но она еще решила помолиться, чтобы Господь открыл ей, где сейчас ее сын. И в ту же ночь она увидела во сне, как ее сын находится в аду, и это было настолько жутко, что, пробудившись, она стала молить Господа о том, что Он ей больше никогда не показывал этого.
Часть 3. Проблемы
Если я должен поверить в идею, что и без Церкви можно спастись, то это создает проблемы не только в моем отношении к святым отцам, но прежде всего в отношении к Богу. Тогда я должен, читая слова Христа о том, что «кто не родится от воды и Духа не войдет в Царствие Божие» (Ин. 3:5) мысленно поправлять Его: «Господи, Ты забыл, что есть добрые идолопоклонники и добрые атеисты, их Ты тоже должен в Царство Свое ввести». А читая приведенные выше слова из апостольского послания я должен мысленно возражать: «Да что ты такое говоришь, Павел? Какая анафема, когда среди инославных прорва добрых людей! Ну и что, если они благовествуют не то, что вы там две тысячи лет назад благовествовали? Главное, чтобы человек был хороший».
Честно говоря, мне было бы странно находиться в таком «шизофреническом» состоянии, одновременно и считая себя верующим в Бога и не веря Богу в том, о чем Он говорит.
Стоит сказать об аргументах оппонентов. Если Сергей Львович их не приводит, это не значит, что их нет. За прошедшие годы мне удалось изучить их хорошо, а также взвесить и найти их легкими. Значительная часть разобрана в моей книге «Вне Церкви нет спасения»[1].
Разберу здесь еще один. У приверженцев данного мировоззрения самая любимая словесная дубинка для того, чтобы колотить ею в споре «фанатиков» это - «вы не любите людей!» То же между строк просматривается и у Худиева - вот, мол, какой замечательный человек был Фридрих Гааз, а вы его в ад собираетесь послать! Ну как немилосердно! Разве это любовь? Часто прямо заявляют, что у того, кто верит, что неправославные погибнут, плохо дело с пониманием любви.
Но когда я это слышу, мне вспоминается тот же святой Иоанн Кронштадтский и я задаюсь вопросом: это он-то не любил людей? Но почему я тогда не вижу у наших оппонентов, говорящих про любовь, и десятой части той жертвенности ради ближнего, которую святой Иоанн показал своей жизнью? Или, может быть, у святителя Иоанна Златоуста было плохо с пониманием любви? У других святых?
Читатели «правмира» могут меня упрекнуть: опять ты за своих святых отцов! Неужели нельзя сказать что-нибудь без апелляции к ним? Что ж, попробую добавить пример из жизни. Или, вернее, притчу о двух врачах.
Первый врач, принимая больных, у которых на ранней стадии диагностирован рак или туберкулез, улыбается им, угощает конфетками и говорит: «все в порядке, вы здоровы! Конечно, кое-какие отклонения от нормы есть, но ничего страшного. На вашу дальнейшую жизнь это никак не повлияет». Довольные пациенты уходят, умиляясь такому улыбчивому и обходительному врачу. Без лечения их болезнь прогрессирует и они умирают.
Второй врач, принимая таких больных, безо всяких улыбок говорит им: «У вас опасная болезнь, если не принять срочных мер, вы умрете!» Он настаивает на лечении и больные, отнесясь к своему положению серьезно, принимают лечение и выздоравливают.
Как вам кажется: какой из двух врачей действительно любит своих пациентов? И будут ли в итоге благодарны первому врачу его пациенты и их родственники?
Если ересь действительно губит душу для вечности, то становится понятно, почему святые отцы об этом писали, а также и то, почему они действовали столь непримиримо в борьбе с ересями. Ими двигала любовь к погибающим. Для нас становится понятна вся история Церкви, и, наоборот, если мы считаем, что ересь не лишает человека возможности спасения, история Церкви становится непонятной. Если ересь лишает спасения, то понятно, что именно любовью к погибающим руководствовался, например, преподобный Максим Исповедник, непримиримо обличая ересь. Но если она не лишает человека спасения, то все сводится просто к временному различию в формулировках, и тогда мы должны согласиться с теми, кто отрезал прп. Максиму язык и руку, чтобы тот прекратил и устно и письменно обличать власти и тем вносить смуту в народ из-за вопроса, который не влияет на спасение.
Приведу и здесь пример. Представим, что у некой женщины муж заболел туберкулезом, но не считает это опасной болезнью, а симптомы списывает на свои индивидуальные особенности. Он ходит по квартире, играет с детьми, кашляет тут и там, и при этом отказывается проходить лечение. Жена забирает детей и уезжает от него, говоря, что вместе они могут быть только после того, как он пройдет лечение.
Наше понимание поступков этой женщины зависит от того, признаем ли мы туберкулез смертельной болезнью. Если да, то поведение женщины для нас становится понятным как проявление ее любви и к детям и к самому мужу, которого через это она хочет подтолкнуть к осознанию серьезности положения и началу лечения. Если же мы считаем, что никакого туберкулеза нет, или что он нисколько не вредит здоровью, то тогда поведение женщины нам представляется неадекватным, и даже граничащим с умопомешательством.
Точно так же и с историей Церкви.
И не только. Если верить, что можно спастись вне Православной Церкви, лишается смысла и то, чем Сергей Худиев пытается пугать читателей. Он утверждает, что, якобы, вера в исключительную спасительность своей Церкви ведет к расколам. Но если поверить основной мысли Сергея Львовича, то становится непонятным, что в этом страшного? Если спасение возможно вне Церкви, то, значит, и в расколе тоже. Можно адресовать автору его же патетический вопрос: отвергает ли Христос раскольников? Ведь в догматике у них нет даже тех заблуждений, которые он признает за католиками, а добрые дела они тоже делают. Раскольники не меньше католиков «веруют, хранят заповеди, приступают к таинствам», а значит, по мысли Худиева, должны прямиком идти в рай в компании доктора Гааза. А если спасению раскол не угрожает, то отчего бы не уйти в раскол? Если это не угрожает спасению, то в таком случае это просто административное разделение, которое не более чем рябь на поверхности истории, а в конце концов мы все окажемся в раю. Как видим, в действительности к расколам подталкивают как раз те идеи, которые исповедует г-н Худиев, а не те, с которыми он пытается спорить.
Часть 4. Заключение
Обсуждаемая нами идеология фактически не является христианством - это гуманизм с небольшим православным антуражем.
Помню, когда я изучал древние языческие религии, мне бросилось в глаза то, что люди, жившие до Христа, понимали, что после смерти их не ждет ничего хорошего. И шумерский кур, и древнегреческий аид были весьма безрадостными местами. И это то, что предназначалось для всех умерших. Что-то высшее и лучшее если и могло перепасть с барского стола богов, по мнению язычников, то лишь как исключение для весьма немногих, порой даже единиц. Древние люди отдавали себе отчет, что высшие силы им ничего не должны, и не обязаны их спасать. В такой среде евангельская проповедь о блаженном Царствии Небесном, которое открыто для приходящих ко Христу, звучала как поистине радостная весть, переполнявшая слушателей чувством глубокой благодарности за столь бесценный дар.
Но в наше время, благодаря господству гуманизма, поставившего человека в центр мира, весть о спасении, добытом на кресте Христом, совершенно обесценилась. Современные люди и, в том числе, очень современные православные, воспринимают это как должное. Господствует подспудное убеждение, что Бог обязан спасти человека уже просто потому, что «человек - это звучит гордо». Даже если и делают исключения для каких-нибудь извергов вроде Гитлера и Чикатило, то потому, что те своими злодеяниями «лишились права называться человеком». А так вообще Бог должен вводить человека в рай уже просто потому, что это человек. Это, типа, работа у Бога такая.
Всем, кто думает подобным образом, я предлагаю задать себе один простой вопрос: «А вдруг это не так? А вдруг Бог все-таки не шутил, и сказал правду, когда предупреждал, что некрещеные и еретики не войдут в Его Царство, что кто не уверует в Евангелие - осужден будет (Мк. 16:16), что участь неверующих - в озере огненном? (Откр. 21:8)».
Я встречал людей, которые говорили: «если так, то в такого Бога я верить не хочу! Такой Христос мне не нужен!»
Так что по примеру заглавного вопроса статьи г-на Худиева «Отвергает ли Христос католиков» мне хотелось бы спросить: а отвергнет ли г-н Худиев Христа, если окажется, что Он и впрямь не впустит в рай католиков, включая Фридриха Гааза?
Надеюсь, что все-таки не отвергнет, и искренне желаю Сергею Львовичу отказаться от ложных фантазий ради вечной истины. Потому что ложными фантазиями мы Фридриху Гаазу все равно не поможем, а себе повредим.
У современных людей очень непопулярна мысль о предельной ответственности за сделанный выбор. Поэтому одни фантазируют о реинкарнации, как о неограниченном количестве «вторых шансов на исправление» в будущем, а вторые фантазируют о всеобщем или почти всеобщем спасении. Все лишь бы уйти от признания предельной серьезности и ответственности выбора.
Но взгляните на землю, на то, как грандиозна наша планета и то, что на ней. Взгляните на звездное небо над головой. Даже минутное созерцание убедит вас: Тот, Кто создал все это, относится к тому, что делает, предельно серьезно. И особенно серьезно Он относится к нашему выбору: «Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил Я тебе... Избери жизнь» (Втор. 30:19).
Христос сказал: «Я есмь путь, истина и жизнь, никто не приходит к отцу как только через Меня» (Ин. 14:6) и «если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Итак, кто не верит во Христа и тот, кто не причащается в Его истинной Церкви, тот делает выбор, который не ведет к вечной жизни. И Спаситель предупредил: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь» (Ин. 15:6).
Так сказал Бог вечный, создатель вселенной. «Он ли скажет, и не сделает? Будет говорить, и не исполнит?» (Числ. 29:13).
Русская цивилизация и Ватикан
Встреча Патриарха Кирилла и папы Римского Франциска / 16.03.2016
Ответ на статью Сергея Худиева «Отвергает ли Христос католиков?» …
От редакции. В сопроводительном письме автор написал: «Я предлагаю вам статью с предысторией. Она написана в опровержение одного текста, опубликованного на «Правмире». Я высылал свою статью на этот ресурс с просьбой опубликовать мой ответ, однако текст не прошел цензуру, что особенно примечательно, если учесть, что официально заявляется, что будто бы дается возможность всем высказаться. Тем не менее, я думаю, текст должен выйти к читателю. Поэтому прошу рассмотреть возможность его публикации на «Русской народной линии».
***
Некоторое время назад Сергей Худиев опубликовал на сайте «Православие и мир» статью под названием «Отвергает ли Христос католиков?» Хотелось бы прокомментировать ее, и не только саму статью, но в целом затронутую в ней тему.
Часть 1. Кое-что про статью
Я помню ранние тексты Сергея Львовича, мне в них особенно импонировало то, что автор подводит серьезную аргументацию под каждое свое высказывание. Видимо, что-то изменилось за прошедшие годы, и теперь у того же автора вместо аргументов мы видим манипулятивную риторику и апелляцию к эмоциям. В значительной степени статья построена как «текст откровения» - автор просто вещает, в безапелляционном тоне накидывая одно утверждение за другим даже без попытки как-либо их обосновать.
Первый тезис «откровения от Худиева»: «Всякое заблуждение прискорбно, не все заблуждения одинаково пагубны». Почему? Кто это решил? На основании чего? Пока обескураженный читатель ждет, что сейчас последует обоснование этого тезиса, автор сразу же кидает ему следующий кирпич в голову: «Незамечание этой разницы и зачисление всех, кто не разделяет православие во всей полноте, в погибшие еретики, ведет к явно разрушительным последствиям». Правда, что ли? А почему? Кто вывел и доказал эту связь? И снова вместо какого-либо обоснования, в читателя летит следующий кирпич: «Жесткий конфессионализм, вера в то, что за пределами нашего вероисповедания сразу же наступает ад, ведет к расколам. Он не укрепляет приверженность к Православной Церкви, а, напротив, подрывает ее». И опять же, ни следа какого-либо доказательства, каких-то аргументов. Просто: я, Сергей Худиев, так сказал, и все тут.
Далее автор приводит то, что называет «пояснением». Позволю себе привести пространную цитату - он пишет, что известный врач XIX века католик Фридрих Гааз «верил во Христа как в Бога и Спасителя, возлагал на Него надежду спасения, проявил свою преданность Ему в усердных делах милосердия. Теперь я читаю, что он вместе с прочими католиками должен быть лишен спасения - поскольку об этом есть соответствующий набор цитат из святых. То есть я должен себе представить, как предстал Фридрих Гааз перед Христом, а тот ему и говорит - «Я был голоден и ты дал Мне есть; наг, и ты одел Меня; был болен и в темнице - и ты пришел ко Мне; но как ты имел неправильное мнение о примате римского епископа, то и отойди от Меня, проклятый, в огонь неугасимый, уготованный диаволу и ангелам его». В Евангелии сказано, что надо веровать, хранить заповеди, приступать к таинствам. Но, оказывается, к обетованиям Христа прилагается некий мелкий шрифт: даже если человек делал всё это со всем возможным усердием, но имеет ошибочное мнение в каких-то вопросах церковного устроения и принадлежит через это к неправильной общине, он всё равно отправляется к диаволу и ангелам его».
Мысль автора понятна: если человек верил во Христа как Бога, да еще и делал хорошие дела, то Христос обязан его спасти и ввести в рай, не смотря на любые ереси, которые исповедовал этот человек и даже на то, что он сознательно не хотел входить в Его Церковь (доктор Гааз жил в России и о Православии был хорошо осведомлен). И если этому противоречит какой-то там «набор цитат из святых», то тем хуже для этих святых. Итак, мысль понятная и для многих наших современников очень симпатичная.
Однако когда мы открываем Евангелие и читаем слова Самого Христа, то неожиданно встречаем следующее: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное... Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас» (Мф. 7:21-23).
То есть, «откровение Худиева» учит: того, кто признает Христа Господом и творит добрые дела, Христос не отвергнет. А Сам Христос в Евангелии описывает как раз сцену, когда Он отвергает тех, кто и признает Его Господом, и делал добрые дела при жизни - ведь освободить бесноватого от власти беса, безусловно, доброе дело.
Неужели эти слова в издании Библии, которым пользуется Сергей Львович, написаны мелким шрифтом? Настолько мелким, что он не смог их прочитать?
А есть ведь в Новом Завете и другие слова: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (Гал. 1:8-9).
Не так ли поступили святые отцы в отношении католиков? Когда предстоятели Римской Церкви стали благовествовать не то, что благовествовали апостолы - в частности, заблуждение о Троице (filioque), заблуждение о Теле Христовом - Церкви (что она будто бы имеет главой не Христа, а смертного человека - папу римского) и другие заблуждения, то их отсекли от общения как еретиков. Чтобы не показаться голословным приведу всего одну цитату в подтверждение.
Это из окружного послания восточных патриархов от 1848 года: «Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь... ныне вновь возвещает соборно, что мнение, будто Дух Святой исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, еретики».
Между тем апостол Павел ясно пишет: «предающийся... ереси... Царствия Божия не наследует» (Гал. 5:21-22). Неужели и это в Библии Худиева напечатано мелким шрифтом? Сколько ни смотрел я изданий Нового Завета, везде приведенные выше слова напечатаны таким же шрифтом, как и все остальное.
Сергей Львович, как мы видели, пытается убедить нас в том, что будто бы «Всякое заблуждение прискорбно, не все заблуждения одинаково пагубны. Есть разница в том, заблуждается ли человек относительно личности и деяний Спасителя или заблуждается он относительно полномочий Папы Римского».
Ради манипулятивного эффекта автор сознательно исказил суть отличия между Православием и католицизмом в данном вопросе. Католики заблуждаются не «относительно полномочий Папы Римского», а относительно учения о Церкви как о Теле Христовом. А еще в учении о Троице. Непонятно, с чего он решил, что будто бы заблуждения в этих пунктах церковного учения не являются пагубными?
Это все равно как если бы кто-то начинающему штурману перед отправлением в плавание сказал бы: «только если корабль отклонится от курса на 50%, надо беспокоиться, а если всего на 5%, то это ерунда. На то, чтобы добраться до пункта назначения это не повлияет». Разумеется, повлияет, - даже отклонение всего на 1% с курса в результате уведет корабль далеко от места назначения. То же самое - напутает ли человек в шифре от сейфа все цифры или только одну - открыть сейф он не сможет в любом случае.
Если даже в земных вещах для спасения столь важна точность, то с чего г-н Худиев решил, что в вопросах вероучения она неважна?
На VII Вселенском Соборе один из участников спросил: «Вновь появившаяся ныне ересь менее прежде бывших или больше их?» Святитель Тарасий, патриарх Константинопольский, ответил: «Зло так зло и есть, особенно в делах церковных; что касается догматов, то погрешить в малом или в великом - это все равно; потому что в том и в другом случае нарушается закон Божий» (Деяния Вселенских Соборов. Казань, 1873. Т. 7. С. 104).
Часть 2. Как становятся фундаменталистами
В такой манере я собирался разобрать всю статью г-на Худиева, но затем понял, что это бессмысленно. Постараюсь объяснить, почему.
Когда я говорю о том, что все, кто не принадлежал при жизни к Православной Церкви, не имеют надежды на спасение, то вполне осознаю, насколько непопулярную мысль озвучиваю. В наши дни не только среди модернистов и либералов, но даже среди тех, кто причисляет себя к ревнителям веры и поносит экуменизм, немало тех, кто, услышав эту мысль, начинают морщиться и говорить: «Ну, это уже чересчур!»
В глазах современного человека мысль о том, что вне Церкви нет спасения выглядит опасным реликтом мрачного средневековья, чем-то в одном ряду с сожжением ведьм и сажанием на кол еретиков. Сказать такое - значит автоматически навлечь на себя ярлыки «гордеца», «ненавистника людей», «фанатика» и даже «экстремиста».
И поэтому, независимо от того, сколь убедительные аргументы я приведу, моя позиция в медийном плане обречена на поражение, поскольку я прямо высказываю весьма одиозную и некомфортную для современников идею. А мои оппоненты, например, Сергей Худиев, обречены на победу в медийном плане, даже и без всяких аргументов, если они просто вещают то, что современному человеку заведомо больше нравится.
Но, если уж мне не суждено переубедить читателя, по крайней мере, попробую объяснить, «как я дошел до жизни такой». Может быть, кому-то из очень современных православных станет понятнее, что движет людьми, которые говорят, что неправославные не спасутся.
Если бы кто-то двадцать лет назад, на заре моего воцерковления спросил бы меня: «спасутся ли католики?», то я бы ответил также, как сейчас отвечает господин Худиев. Но воцерковление мое проходило под чтение древних святых отцов. Я их любил и доверял им. От них я учился тому, что такое христианство, как правильно верить, как молиться, как жить.
Помню, некоторое время спустя мне попалась в руки книжка какого-то русского баптиста. И там как бы мимоходом заявлялось следующее: при апостолах была настоящая Церковь, а уже в следующем поколении Климент, Игнатий, Поликарп и прочие исказили чистое библейское учение и привнесли много лжеучений. Я был шокирован, у меня в глове не укладывалось - как можно считать, будто ты, сидя в кабинете одной из многоэтажек мегаполиса ХХ века лучше понимаешь Новый Завет, чем люди, которые были учениками апостолов, лично их видели и слышали, говорили и думали на том же языке, жили в той же среде, страдали и умирали за Христа?
Наверное, очень современным православным это покажется наивным, но я действительно с полным доверием относился к тому, что читал у святых. И вот я видел, что ученик апостола Иоанна священномученик Игнатий Богоносец, отправляясь на казнь, считает важным предупредить: «Не обольщайтесь, братья мои! растлевающие дом Божий Царствия Божия не наследуют. Но если делающие это в отношении к плоти подвергаются смерти, то не гораздо ли более, - если кто злым учением растлевает веру Божию, за которую Иисус Христос распят? Такой человек, как скверный, пойдет в неугасимый огонь, равно как и тот, кто его слушает».
Встретив это, я решил: «значит, я был не прав, когда думал, что инославные могут спастись - ведь ученик апостола пишет, что не только ересиарх, но и те, кто его слушает, пойдут в ад». Так, доверившись святым, я менял свои взгляды по этому и по другим вопросам.
Продолжая чтение, я убеждался, что святые следующих веков учили той же истине. Когда я дошел до отцов третьего века, то у священномученика Киприана Карфагенского прочитал: «Вне Церкви нет жизни: дом Божий один, и никто не может где-либо спастись, как только в Церкви». А позднее увидел то же учение у святителя Иоанна Златоуста: «Нам известно, что спасение является уделом только Единой Церкви, и что никто вне Соборной Церкви и веры не может иметь участия во Христе или спастись... ересям мы не допускаем иметь надежды на спасение, но ставим их совершенно вне этой надежды, так как они не имеют ни малейшего общения со Христом».
И это учение я встречал у множества святых вплоть до святого Иоанна Кронштадсткого, который писал: «Нечестивые не узрят Славы Твоея, Христе, т.е. неверующие, непрививающиеся, католики... лютеране... и реформисты, евреи, магометане, все буддисты, все язычники».
Что самое смешное, долгое время я думал, что это я один такой дурак был, считая, будто еретики могут спастись - а все остальные православные, конечно, верят, как святые отцы и такой ошибки не допускали. Ведь они же читали тех же святых, и многие начали читать раньше меня.
Прозрение наступило внезапно.
Это было при следующих обстоятельствах. Меня пригласили в одну семинарию прочитать лекцию для студентов, которых вскоре отправят на краткосрочную миссионерскую поездку куда-то на север. Я прочитал лекцию о миссиологии с практическим уклоном. В конце оставил время на вопросы и отвечая на один вопрос, упомянул, как что-то само-собой разумеющееся, что вне Церкви нет спасения. Вдруг студент мне возразил. Мы начали об этом разговаривать, подключились другие семинаристы и внезапно я понял, что значительная их часть, если не все, убеждены, что спастись можно и без христианства. Я сидел как громом пораженный. «Зачем же вы собираетесь ехать на миссию?» - спросил я. - «Зачем будете проповедовать Православие, если считаете, что и без него можно спастись? Оставьте тогда людей в покое, пусть живут как хотят и спасаются добрыми делами, раз вы считаете, что именно они, а не Христос, спасают человека».
Семинаристы мне ничего на это не ответили, вероятно, сами они и не рвались особо на миссию - это было инициативой начальства. Я понял, что всю свою лекцию проговорил впустую. Надо было вначале прояснить вопрос о единоспасительности Церкви, и только затем говорить о миссии. После того раза я старался в лекциях затрагивать этот вопрос. И по реакции слушателей я видел, насколько, оказывается, в головах современных православных распространено учение о том, что вне Церкви есть спасение. Не только относительно католиков - спасаться должны и некрещеные - «добрые мусульмане», «добрые идолопоклонники» и даже «добрые атеисты». Главное, чтобы человек добрые дела делал, а верит ли он в Бога, был ли крещен - это мелочи, на спасение не влияющие.
Когда я пытался ссылаться на то, что святые отцы учат совсем по-другому, я с изумлением видел у этих очень современных православных холодное презрение к святоотеческому свидетельству. Как и у Худиева - мол, подумаешь, какой-то там «набор цитат из святых», и что мне теперь, из-за них от СВОЕГО мнения отказываться?
Признаюсь, встречая такую реакцию, я до сих испытываю то же смущение и растерянность, какие испытал при чтении упомянутого выше баптиста.
Как можно не верить свидетельству святых? Наши вероучительные книги написаны святыми отцами. Наши богослужения написаны святыми отцами. Наши молитвы написаны ими. Нравственное, аскетическое учение, - короче говоря, все, что мы получили в Церкви, это подарок Бога, который Он подарил нам через Своих святых.
И если я не должен верить святым отцам, которые учили, что еретики погибнут, то кому тогда? Почему я, например, Худиеву и Осипову должен верить больше, чем священномученику Игнатию Богоносцу и святителю Иоанну Златоусту? Ищу причину и не нахожу - разве что одну: если первые говорят то, что мне больше нравится. Но Бог таков, каков Он есть, а не таков, каким бы мне хотелось, Он вовсе не обязан подлаживается под вкусы и фантазии грешных людей. И Бог действует так, как Он решил, а не так, как мне кажется лучше чтобы Он действовал. Я могу сколько угодно считать, что зеленое небо смотрелось бы лучше, но небо от этого не позеленеет.
Мне всегда было интереснее то, как все есть на самом деле, чем то, что я могу сам себе напридумывать. И потому я не понимаю тех, кому собственные фантазии интереснее истины.
У меня есть неправославные друзья, которых я люблю и о которых переживаю, что они вне ковчега спасения. Но это - их выбор. У меня есть близкие родственники, которые умерли вне Церкви. Я скорблю об их участи, но это - их выбор, и ложными фантазиями о том, что они все-таки будут в раю, им не поможешь.
Помню рассказ одной православной женщины. Ее сын покончил собой. Думаю, ничего хуже этого для верующего родителя быть не может, и можно понять ее чувства, когда она стала убеждать себя, что все-таки спасение для него возможно. Вскоре она встретила другую женщину, которая уверяла ее, что все это чепуха, будто бы самоубийцы идут в ад, на самом деле Бог всех любит, поэтому, конечно, должен спасти и самоубийц. Вот, вроде бы, эта мать услышала то, что так хотела услышать, подтверждение своей надежде. Но она еще решила помолиться, чтобы Господь открыл ей, где сейчас ее сын. И в ту же ночь она увидела во сне, как ее сын находится в аду, и это было настолько жутко, что, пробудившись, она стала молить Господа о том, что Он ей больше никогда не показывал этого.
Часть 3. Проблемы
Если я должен поверить в идею, что и без Церкви можно спастись, то это создает проблемы не только в моем отношении к святым отцам, но прежде всего в отношении к Богу. Тогда я должен, читая слова Христа о том, что «кто не родится от воды и Духа не войдет в Царствие Божие» (Ин. 3:5) мысленно поправлять Его: «Господи, Ты забыл, что есть добрые идолопоклонники и добрые атеисты, их Ты тоже должен в Царство Свое ввести». А читая приведенные выше слова из апостольского послания я должен мысленно возражать: «Да что ты такое говоришь, Павел? Какая анафема, когда среди инославных прорва добрых людей! Ну и что, если они благовествуют не то, что вы там две тысячи лет назад благовествовали? Главное, чтобы человек был хороший».
Честно говоря, мне было бы странно находиться в таком «шизофреническом» состоянии, одновременно и считая себя верующим в Бога и не веря Богу в том, о чем Он говорит.
Стоит сказать об аргументах оппонентов. Если Сергей Львович их не приводит, это не значит, что их нет. За прошедшие годы мне удалось изучить их хорошо, а также взвесить и найти их легкими. Значительная часть разобрана в моей книге «Вне Церкви нет спасения»[1].
Разберу здесь еще один. У приверженцев данного мировоззрения самая любимая словесная дубинка для того, чтобы колотить ею в споре «фанатиков» это - «вы не любите людей!» То же между строк просматривается и у Худиева - вот, мол, какой замечательный человек был Фридрих Гааз, а вы его в ад собираетесь послать! Ну как немилосердно! Разве это любовь? Часто прямо заявляют, что у того, кто верит, что неправославные погибнут, плохо дело с пониманием любви.
Но когда я это слышу, мне вспоминается тот же святой Иоанн Кронштадтский и я задаюсь вопросом: это он-то не любил людей? Но почему я тогда не вижу у наших оппонентов, говорящих про любовь, и десятой части той жертвенности ради ближнего, которую святой Иоанн показал своей жизнью? Или, может быть, у святителя Иоанна Златоуста было плохо с пониманием любви? У других святых?
Читатели «правмира» могут меня упрекнуть: опять ты за своих святых отцов! Неужели нельзя сказать что-нибудь без апелляции к ним? Что ж, попробую добавить пример из жизни. Или, вернее, притчу о двух врачах.
Первый врач, принимая больных, у которых на ранней стадии диагностирован рак или туберкулез, улыбается им, угощает конфетками и говорит: «все в порядке, вы здоровы! Конечно, кое-какие отклонения от нормы есть, но ничего страшного. На вашу дальнейшую жизнь это никак не повлияет». Довольные пациенты уходят, умиляясь такому улыбчивому и обходительному врачу. Без лечения их болезнь прогрессирует и они умирают.
Второй врач, принимая таких больных, безо всяких улыбок говорит им: «У вас опасная болезнь, если не принять срочных мер, вы умрете!» Он настаивает на лечении и больные, отнесясь к своему положению серьезно, принимают лечение и выздоравливают.
Как вам кажется: какой из двух врачей действительно любит своих пациентов? И будут ли в итоге благодарны первому врачу его пациенты и их родственники?
Если ересь действительно губит душу для вечности, то становится понятно, почему святые отцы об этом писали, а также и то, почему они действовали столь непримиримо в борьбе с ересями. Ими двигала любовь к погибающим. Для нас становится понятна вся история Церкви, и, наоборот, если мы считаем, что ересь не лишает человека возможности спасения, история Церкви становится непонятной. Если ересь лишает спасения, то понятно, что именно любовью к погибающим руководствовался, например, преподобный Максим Исповедник, непримиримо обличая ересь. Но если она не лишает человека спасения, то все сводится просто к временному различию в формулировках, и тогда мы должны согласиться с теми, кто отрезал прп. Максиму язык и руку, чтобы тот прекратил и устно и письменно обличать власти и тем вносить смуту в народ из-за вопроса, который не влияет на спасение.
Приведу и здесь пример. Представим, что у некой женщины муж заболел туберкулезом, но не считает это опасной болезнью, а симптомы списывает на свои индивидуальные особенности. Он ходит по квартире, играет с детьми, кашляет тут и там, и при этом отказывается проходить лечение. Жена забирает детей и уезжает от него, говоря, что вместе они могут быть только после того, как он пройдет лечение.
Наше понимание поступков этой женщины зависит от того, признаем ли мы туберкулез смертельной болезнью. Если да, то поведение женщины для нас становится понятным как проявление ее любви и к детям и к самому мужу, которого через это она хочет подтолкнуть к осознанию серьезности положения и началу лечения. Если же мы считаем, что никакого туберкулеза нет, или что он нисколько не вредит здоровью, то тогда поведение женщины нам представляется неадекватным, и даже граничащим с умопомешательством.
Точно так же и с историей Церкви.
И не только. Если верить, что можно спастись вне Православной Церкви, лишается смысла и то, чем Сергей Худиев пытается пугать читателей. Он утверждает, что, якобы, вера в исключительную спасительность своей Церкви ведет к расколам. Но если поверить основной мысли Сергея Львовича, то становится непонятным, что в этом страшного? Если спасение возможно вне Церкви, то, значит, и в расколе тоже. Можно адресовать автору его же патетический вопрос: отвергает ли Христос раскольников? Ведь в догматике у них нет даже тех заблуждений, которые он признает за католиками, а добрые дела они тоже делают. Раскольники не меньше католиков «веруют, хранят заповеди, приступают к таинствам», а значит, по мысли Худиева, должны прямиком идти в рай в компании доктора Гааза. А если спасению раскол не угрожает, то отчего бы не уйти в раскол? Если это не угрожает спасению, то в таком случае это просто административное разделение, которое не более чем рябь на поверхности истории, а в конце концов мы все окажемся в раю. Как видим, в действительности к расколам подталкивают как раз те идеи, которые исповедует г-н Худиев, а не те, с которыми он пытается спорить.
Часть 4. Заключение
Обсуждаемая нами идеология фактически не является христианством - это гуманизм с небольшим православным антуражем.
Помню, когда я изучал древние языческие религии, мне бросилось в глаза то, что люди, жившие до Христа, понимали, что после смерти их не ждет ничего хорошего. И шумерский кур, и древнегреческий аид были весьма безрадостными местами. И это то, что предназначалось для всех умерших. Что-то высшее и лучшее если и могло перепасть с барского стола богов, по мнению язычников, то лишь как исключение для весьма немногих, порой даже единиц. Древние люди отдавали себе отчет, что высшие силы им ничего не должны, и не обязаны их спасать. В такой среде евангельская проповедь о блаженном Царствии Небесном, которое открыто для приходящих ко Христу, звучала как поистине радостная весть, переполнявшая слушателей чувством глубокой благодарности за столь бесценный дар.
Но в наше время, благодаря господству гуманизма, поставившего человека в центр мира, весть о спасении, добытом на кресте Христом, совершенно обесценилась. Современные люди и, в том числе, очень современные православные, воспринимают это как должное. Господствует подспудное убеждение, что Бог обязан спасти человека уже просто потому, что «человек - это звучит гордо». Даже если и делают исключения для каких-нибудь извергов вроде Гитлера и Чикатило, то потому, что те своими злодеяниями «лишились права называться человеком». А так вообще Бог должен вводить человека в рай уже просто потому, что это человек. Это, типа, работа у Бога такая.
Всем, кто думает подобным образом, я предлагаю задать себе один простой вопрос: «А вдруг это не так? А вдруг Бог все-таки не шутил, и сказал правду, когда предупреждал, что некрещеные и еретики не войдут в Его Царство, что кто не уверует в Евангелие - осужден будет (Мк. 16:16), что участь неверующих - в озере огненном? (Откр. 21:8)».
Я встречал людей, которые говорили: «если так, то в такого Бога я верить не хочу! Такой Христос мне не нужен!»
Так что по примеру заглавного вопроса статьи г-на Худиева «Отвергает ли Христос католиков» мне хотелось бы спросить: а отвергнет ли г-н Худиев Христа, если окажется, что Он и впрямь не впустит в рай католиков, включая Фридриха Гааза?
Надеюсь, что все-таки не отвергнет, и искренне желаю Сергею Львовичу отказаться от ложных фантазий ради вечной истины. Потому что ложными фантазиями мы Фридриху Гаазу все равно не поможем, а себе повредим.
У современных людей очень непопулярна мысль о предельной ответственности за сделанный выбор. Поэтому одни фантазируют о реинкарнации, как о неограниченном количестве «вторых шансов на исправление» в будущем, а вторые фантазируют о всеобщем или почти всеобщем спасении. Все лишь бы уйти от признания предельной серьезности и ответственности выбора.
Но взгляните на землю, на то, как грандиозна наша планета и то, что на ней. Взгляните на звездное небо над головой. Даже минутное созерцание убедит вас: Тот, Кто создал все это, относится к тому, что делает, предельно серьезно. И особенно серьезно Он относится к нашему выбору: «Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил Я тебе... Избери жизнь» (Втор. 30:19).
Христос сказал: «Я есмь путь, истина и жизнь, никто не приходит к отцу как только через Меня» (Ин. 14:6) и «если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Итак, кто не верит во Христа и тот, кто не причащается в Его истинной Церкви, тот делает выбор, который не ведет к вечной жизни. И Спаситель предупредил: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь» (Ин. 15:6).
Так сказал Бог вечный, создатель вселенной. «Он ли скажет, и не сделает? Будет говорить, и не исполнит?» (Числ. 29:13).